Сказка. Глава 34. Изба

  Всякая изба своей крышей крыта. А если крыша поехала, значит, тараканы рулят.

  Девица, не оглядываясь, так быстро шагала вдоль ручья, что Ваня еле поспевал за ней. Овраг становился всё глубже и сумрачнее, сужаясь и затеняясь кустами и деревьями, растущими наверху. Ручей стал шире, постепенно превращаясь в речушку и заполняя всё дно оврага. Пришлось передвигаться по камням, выступающим из воды. Пару раз Ваня, не удержавшись, соскальзывал в воду, которая оказалась очень холодной. Воздух, насыщенный влагой, клубился белёсым маревом, придавая всему вокруг какой-то фантастический вид. Наконец, ловко перескакивая с камня на камень, девушка остановилась перед будто парящей в тусклом свете полуразрушенной деревянной лестницей, круто уходящей к высокому краю оврага. Поправив на плече безжизненное тело домового, девица взглянула на Ваню и усмехнулась:

- Что, сударь, готов ты ради прекрасной дамы на такую лесенку залезть?

Ваня судорожно вздохнул, разглядывая источенные временем и сыростью трухлявые перила и ветхие, полусгнившие ступени. Девица хмыкнула:

- Неужто струхнул? Вот тебе и кавалер! А ради Мяуна полезешь?

И, насмешливо глядя на мнущегося Ваню, добавила:

- Ты, наверное, думаешь, что только дурак на такое отважится. Однако иногда всё бывает совсем не так, как видится. Препятствие может оказаться всего лишь огородным пугалом для того, кто считает себя благоразумным и осмотрительным, а по сути является трусливым воробьём. Знаешь, славненький человечек, мне очень хочется посмотреть, что отразится на твоём личике, когда ты увидишь довольно простенький фокус-покус.

И тут же, набрав в рот побольше воздуха, она дунула в сторону лестницы. Взметнулись и замельтешили серые клубы пара, открывая быстро увеличивающийся прогал, в котором что-то искрилось и радужно переливалось. И вот перед Ваней, отшатнувшимся от изумления и снова угодившим в воду, на месте развалюшки предстала добротная, крепкая лестница с резными перилами. Девица, глядя на ошарашенного юнца, стоявшего с выпученными глазами, улыбнулась:

- Ну, кавалер-воробышек, теперь поджилки не трясутся?

И, перебравшись на лестницу, стала подниматься вверх, рукой с туеском придерживая Мяуна, а другой держась за перила. Ваня, с опаской потрогав ногой ступеньку, последовал за ней.

На другой стороне оврага прямо от лестницы начиналась неширокая дорожка из обтёсанных сосновых брёвен, по которой девица бойко зашагала. Однако вскоре Ваня, идущий позади, стал замечать, что она начала прихрамывать, всё чаще поправляя сползающего с плеча Мяуна. Да и спина у неё странно сгорбилась. "Наверное, устала домового тащить. Помочь надо", - решил Ваня и только прибавил шагу, как тут же и замер в оцепенении. Девица не просто хромала: из-под длинного сарафана вместо левой ноги выглядывало что-то непонятное желтовато-серого цвета, похожее на костыль, который при шаге издавал приглушённый стук. Пока Ваня стоял истуканом, девица ушла вперёд и её спина с перекинутым через плечо Мяуном перестала маячить перед Ваниными глазами. Теперь впереди он мог разглядеть поляну, на которой за городьбой виднелась изба с высокой двускатной крышей. Дорожка тянулась именно к этой усадьбе, видимо, сюда странная особа и направлялась.

"Это во что же я опять вляпался? Что у неё с ногой?" - выйдя из ступора, задал Ваня сам себе вопросы, на которые у него не было ответов. То, что эта девушка непростая, он понял уже тогда, когда Боли-бошка, увидев её, моментально удрал, настолько сильно испугавшись, что даже свою вонючую бутылку с ядом обронил. Неужто эта девица так опасна? Но ведь пока она ничего плохого Ване не сделала и Мяуна взялась спасать. Не возвращаться же в этот проклятый овраг, бросив домового?..

Не зная, что предпринять, Ваня стоял и смотрел, как странная девица подходила к усадьбе. Наконец, решившись, бегом помчался к ней, но, не добежав, в ужасе остановился: на некоторых кольях забора были насажены черепа разных животных и неведомых Ване существ, а ближе к калитке он разглядел два человеческих черепа. Девица, наконец, обернулась, но лучше бы она этого не делала. Её красивое лицо изменилось до неузнаваемости: теперь это было обличье старухи. Ухмыльнувшись, бабка прошамкала:

- Что, кавалер, улизнуть от дамы решил? Красотка разонравилась?- и хрипловато рассмеялась.

Тут распахнулась калитка, из неё выскочила маленькая круглолицая толстушка в цветастом сарафане и красивой полотняной шапочке. Всплеснув пухлыми ручками, она кинулась к Мяуну и заголосила:

- Ой-ёшеньки, горюшко какое приключилося. Беда нежданная навалилася. Да кто ж тебя, муж мой родненький, света белого лишил?! Закатились глазки соколика моего ясного. Что же теперь делать-то мне, горемычной?

- Что, что... А то будто не знаешь,- недовольно пробурчала старуха и, отодвинув в сторону расстроенную толстушку, вошла в калитку.

Всхлипывая, малорослица хотела было последовать за ней, но, увидев Ваню, удивлённо захлопала заплаканными глазами:

- Ты кто такой? Откуда здесь взялся?

- Я с девушкой, э-э-э, то есть с бабушкой пришёл, чтобы Мяуна вылечить, - пролепетал Ваня и зачем-то указал на котомку домового.

- Тогда чего там стоишь? Заходи быстрее.

И Ваня зашёл, сам не понимая, как это произошло. Пока он топтался на месте, борясь с желанием бежать отсюда сломя голову, толстушка, не переставая причитать, захлопнула калитку и, проворно поднявшись по лестнице, заменяющей крыльцо, скрылась в распахнутой двери избы. Оставшись один, Ваня немного пришёл в себя и огляделся, но ничего опасного вокруг не увидел. Удивило лишь то, что крытая тёсом изба по углам была поставлена на широкие столбы из нижней части необтёсанных дубовых стволов с остатками толстых корней. Если бы не городьба с черепами, то это подворье от тех, что были в Кладах, почти не отличалось. Пересилив себя, всё же покосился на страшный забор и ахнул: вместо черепов на кольях красовались глиняные горшки. "Это как же так?" - прошептал Ваня, но, даже потерев глаза, снова увидел лишь горшки. Решив, что это очередной фокус бабки-девицы, которая просто-напросто над ним насмехается, Ваня двинулся к лестнице. И тут раздались странные звуки, чем-то похожие на кудахтанье и скрип старых половиц. Вдруг с треском оторвалась от земли и повисла в воздухе лестница. Изба встряхнулась и поднялась. Оказалось, что стояла она не на столбах, а на высоких и мощных куриных лапах с крупными роговыми щитками и отливающими стальным блеском загнутыми когтями на четырёх пальцах. Ваня стоял и растерянно смотрел, как вверху мотается лестница, с которой сыпется сор. А изба, издав хищный клёкот, покачиваясь, начала поворачиваться.

"Избушка на курьих ножках..." - сами собой сложились у Вани слова, отделившись от хаоса испуганно мечущихся мыслей. И озарением в мозгу вспыхнуло, наконец, главное: " Баба Яга, костяная нога". А между тем изба, ворчливо квохча, окончательно повернулась к Ване задней глухой стеной и с размаху уселась на землю, подняв столб пыли.

- Проклятье! Вся работа насмарку! Чтоб провалилась ты, бешеная курица! - раздался из избы хриплый крик бабки.

Тут же затараторил тонкий голосок толстушки, но слов потрясённый Ваня не разобрал. Изба поперхнулась, вместо квохтанья выдав испуганный взвизг, и замолчала.

- Эй, касатик, ты где? Подойди сюда поскорее, - послышалось со стороны переднего фасада этого необыкновенного жилища.

Ваня, с опаской обойдя избу, уткнувшуюся передним краем чуть ли не в забор, протиснулся к тому месту, где была лестница, на последней ступеньке которой стояла раскрасневшаяся толстушка с большим деревянным ведром в руках.

- Голубчик, помоги! Для лечения мужа воды нужно принести, у нас вся расплескалась. А пока я с малыми вёдрами бегаю, время можем упустить. Видел, где у нас колодец-то?

- Да, я быстро принесу, мне не трудно, вот только вещи Мяуна возьмите,- протянул Ваня ей котомку и взял ведро.

Толстушка, хлюпнув носом, прижала котомку к груди и, стремглав взлетев по лестнице, исчезла в проёме двери. А Ваня направился за водой.

Сруб колодца был, видимо, изготовлен из морёной дубовой древесины, как и у деда в деревне. Но только там над колодцем был шатёр и ворот с цепью и ведром, а тут, кроме крышки и деревянного багра с крюком, ничего не было. Воду Ваня достал не с первого раза, к багру нужно было приспособиться, да и вытаскивать полное ведро оказалось непростым делом. Но, справившись, он чуть ли не бегом потащил ведро, стараясь не разлить воду. Снова пропихнувшись в узком месте между забором и избой, Ваня влез на нижнюю ступеньку лестницы, поставив рядом ведро, не зная, что предпринять. В избу его никто не приглашал, да и страшно туда идти. Лучше позвать жену Мяуна, но Ваня забыл, как её называл домовой. Ничего лучшего не придумав, он крикнул:

- Эй, я воды принёс!

Однако никто не вышел. Пришлось подняться с ведром по лестнице и снова крикнуть. Но опять безрезультатно. Заглянув в распахнутую входную дверь, Ваня увидел тёмные сени, откуда на него пахнуло густым, душистым запахом разнотравья. Тут сбоку приоткрылась дверь и выглянула толстушка:

- Давай скорее! Бабушка нервничает.

"Вот мне и крышка. В этой воде старуха меня и сварит",- с отчаянием подумал Ваня и вошёл в сени...