Б. Кустодиев. Гроза

  Каждый художник создаёт свой мир. Вернее свое видение мира. Чтобы он ни изобразил на полотне. И чем значительней художник, чем выше его  мастерство, чем больше у него воображения и зрительной памяти, тем. в конце концов, то, что он создаёт красками на холсте, это ещё в очень большой степени отражение его собственного внутреннего мира. А у нас он у каждого свой.

   Вот и художник Кустодиев явил нам свое видение мира, русского мира. А то. что это русский мир, в этом нет никакого сомнения. И лица, и одежды  людей, и избы, и колокольни и вся природа, в которой всё это размещено,  это всё-всё только русское. И на всём земном шаре нет ничего похожего. Только у нас и нигде больше. Здесь русский дух. Здесь Русью  пахнет. И в этой связи найти более русского художника,  пожалуй, и невозможно.
 
   Я долго смотрю на картины Кустодиева.  Самые известные картины. Я проникаюсь этими чудными видениями. Всеми этими могучими купчихами у самовара с баранками и  непременным сочным астраханским арбузом, купцами осанистыми, степенно вышагивающими вдоль ярморочных лавок, мужичками с начищенными до блеска сапогами и бабами в ярких разноцветных, платьях и не менее красочных павлопасадских шалях, покрывающих округлые плечи. А ещё и тройки с бубенцами. И чудесные виды широкой Волги с плывущими по ней пароходами.

     Специалисты скажут, что эта манера живописного письма близка к народному творчеству, к тому, что называют лубок. А что такое лубок. Это живопись не профессиональная, можно сказать и примитивная, отличающаяся простотой и доступностью образов, лаконизмом изобразительных средств.
 
      Я помню эти картинки,  когда в моем глубоком детстве ходил с матерью на колхозный Даниловский рынок. Видел эти картинки лубочные  в ларьках и они мне очень нравились.
 
  Как нравятся и сегодня картины художника Кустодиева. Мне хочется стоять долго-долго перед картиной, находя удовольствие в созерцании  всего  до малейших  деталей. И при этом понимаю, что это в немалой степени искусственный мир, сказочный мир. Имеющий основой русскую идею.

    А главное -  это то, что это русская народная добрая сказка. Мир, в котором нет зла. Всё излучает одно чувство – радость. Радость от того,  что в этом мире существует только счастье, мир и покой.

    И мне кажется невероятным, что эти радостные чудные видения были созданы человеком страдающим. Человеком немощным, прикованным к инвалидной коляске. Не без труда  держащим кисть в руке. И вот эта картина «Гроза» была написана в депрессивно-физическом состоянии художника.
 
                *****
    Он родился в Астрахани в 1878 г. Почти 150 лет назад. Родился он в интеллектуальной семье. Его папа Михаил Лукич был профессором философии, истории литературы, преподавал логику в духовной семинарии.
 
  Да вот беда- умер папа, когда будущему художнику было всего два года. А в семье было четверо детей. Крому Бориса был  брат Михаил и две сестры. Мать билась, как могла, чтобы поднять детей. Она   зарабатывала на жизнь вышиванием на заказ и играла на рояле в домах местных купцов по праздникам.

  А маленький Боря учился в церковно-приходской школе, потом в гимназии. Но были у семьи и состоятельные родственники. Мальчику помогли с оплатой уроков рисования, поскольку  у него  рано  проявилась большая тяга к этому виду искусства. А потом он поступил в высшее художественное училище при императорской Академии художеств. Вот тут молодому человеку повезло. Он оказался в мастерской Ильи Репина.

    Он был талантливым учеником и поэтому не случайно его учитель пригласил Кустодиева для работы над огромным, просто гигантским полотном «Торжественное заседание государственного совета 7 мая 1901 года». Чтобы увидеть эту картину и поразиться масштабности и многофигурности этого творения, надо сходить в Русский музей в Петербурге.
   
       Их было трое, создавших огромную историческую картину. Сам мэтр, то есть Илья Репин, и два его помощника,  художники Куликов и Кустодиев. Фигуры правой части писал Борис Кустодиев, левой - Иван Куликов.  Центр картины целиком написан Репиным.

   За работу в сотрудничестве с Репиным молодой Кустодиев получил хорошие  деньги.   Настолько хорошие, что он сумел впервые выехать за границу с женой и малолетним ребёнком. Разумеется, не просто туристом. Ради изучения западной живописи. И прежде всего современной ему живописи. А это, напомним, была эпоха становления и даже расцвета импрессионизма.

   До этого в 1900 году он  выезжал  в поисках натуры в Костромскую область .  И вот тут художника настигла стрела Амура. Любовь к его будущей жене. Зная картины художника, всех этих крупных, дебелых девиц, можно было бы предположить, что и в своей личной жизни у него тоже есть тяготение к таким же дамам. А ведь совсем нет. Это была худенькая стройная девушка. Это была  20-летняя  Юленька. Они поженились и обвенчались. Это был для него счастливый выбор. Она оставалась  с ним до конца. А для неё последние годы художника были тоже тяжким испытанием. Ну а пока счастье. У них вскоре родился сын.
 
    В этом посещении западной Европы он побывал в Париже. А ещё он был в Германии, Италии, Испании. Он изучал живопись старых мастеров.
 
   Изучал всё больше, так сказать. для самообразования. Потом через полгода он вернулся в  Россию в ту же Костромскую губернию и стал писать картины совсем не в духе того, что и видел и изучал в европейских странах. В русском стиле и духе.

 Он   купил под Кинешмой землю и своими руками построил дом. Свою дачу-мастерскую он называл «Теремом». Именно в это время он начал поиск собственного неповторимого стиля в живописи. Он захотел уйти от репинского реализма, больше не подражать учителю, писать не с натуры, а исходя из собственных представлений о русской красоте.
 
        Он восторгался народными гуляньями, ярмарками, вдохновлялся лубочными изображениями. Он пишет:

   «Ярмарка была такая, что я стоял как обалделый. Ах, если бы я обладал сверхчеловеческой способностью все это запечатлеть. Затащил мужика с базара — и писал при народе. Чертовски трудно! Будто впервые. За 2–3 часа надо сделать приличный этюд… Пишу бабу покладистую — хоть неделю будет стоять! Только щеки да нос краснеют».

     Его ум и душа прониклись этим духом с детских лет. Он стал писать «Ярмарки» и «Деревенские праздники».
 
  Другой художник Бенуа писал о нём впоследствии так:
 
    «Настоящий Кустодиев — это русская ярмарка,  „глазастые“ ситцы, варварская „драка красок“, русский посад и русское село, с их гармониками, пряниками, расфуфыренными девками и лихими парнями. Я утверждаю, что это его настоящая сфера, его настоящая радость.»

      Иногда Кустодиев писал и светские портреты. Вероятно, для заработка. И вот тут Бенуа был гораздо более категоричен за отступничество от его стиля:
« Когда же он пишет модных дам и почтенных граждан, это совсем другое — скучноватый, вялый, часто даже безвкусный. И мне кажется, не в сюжете дело, а в подходе к нему.»

     А ещё о нём писали и так;

   «Вот уж кто чудит, так это Кустодиев… Он как будто умышленно кидается из стороны в сторону. То он пишет обыкновенные хорошие дамские портреты, вроде госпожи Нотгафт или Базилевской… а то вдруг выставляет какую-то дебелую «красавицу», сидящую на расписном с букетами сундуке… Нарочитое и выдуманное безвкусие». Разными были оценки его творчества. Мы все судим с нашей колокольни.

                *****
 
 «Гроза» - это ведь не просто пейзаж провинциального городка. Это своеобразный портрет. Портрет обобщенный, легко узнаваемый образ.  Узнаваемый во всём, в большом и во всех маленьких деталях для людей того времен. Начало прошлого века.  Это сама Россия смотрела и смотрит   на нас с картины художника.  Тем она сегодня  нам и дорога.
 
  А как тщательно Кустодиев прорисовывает этот образ.   Он не просто рисует лошадей, он тщательно прописывает все детали сбруи. Он не просто показывает фигуры купальщиц, а прорисовывает их платья в горошек. На картине детально выписаны барышни в ярких платьях и их галантные  кавалеры.  Возле забора мы видим не просто старушку в клетчатой юбке, а и слышим, как она что-то доказывает своему мужу. Дальше – окна ярко-желтых домов, обоз с мешками и несколько торговых лотков. Внимательно присмотревшись, мы приходим к мысли, что это была ярмарка – такой красочный народный рынок.  А это любимый сюжет Кустодиева.

  Деревня и народ вокруг, речка, церковь, дома и торговля. Радость и счастье жизни в этом мире. И почти везде обязательной составляющей пейзажа мы увидим церковь. Потому как церковь была обязательной составляющей всех этих людей на картине, их жизни и души. А душа – это вера. А если нет веры, то и нет души. Человека нет. Вера определяет состояние человека и наполняет жизнь смыслом. И при этом совсем  неважно, каково его социальное положение и уровень образованности. Поэтому если на картине не присутствует храм, то это означало, что в ней чего-то не хватает, причем очень существенного.
 
   Правда, на этой картине грозовая молния бьёт в купол церкви. Был ли здесь какой-то смысл, заложенный художником, я не знаю.  Может быть и был, а может и не было никакого смысла. Гроза – и молния бьет, как известно, в самое высокое строение.
   
  Картина выполнена в интересной живописной технике. Сочетания живописи маслом и пастелью. Голубое небо выполнено маслом , а вот церковь и деревья – пастелью.

  Да, на картине мы видим Россию. Но только уже канувшую в лету. Который уже нет. И магазины совсем другие, заменившие лавки, лавочки, ларьки. И изб уж таких почти и не осталось. А на их месте кирпичные коттеджи. А вместо гужевого основного в те времена транспорта явились всевозможные иномарки. Но главное даже и не это. В головах у этих людей совсем другие мысли и настроения. Мы все ушли далеко вперёд в потоке времени.   И всё равно – это все мы. Мы, какими были на том далёком срезе времени. Мы все нашими родовыми, духовными, бытийными корнями происходим из того, чему нам дал живописными образами художник Кустодиев

                *****
     В 1909 году у Кустодиева появились первые признаки  опухоли спинного мозга. Но сначала он не знал и не понимал, что происходит с его организмом.  Болезнь, как зверь,  подкрадывалась медленно и незаметно.

     Заболела сначала рука. Думал, что просто натрудил руку. Пройдёт.  А боль становилась всё более навязчивей и чувствительней. А как художнику работать без руки? Обратились к врачу. Но и те не могли ничего объяснить. Причем не только наши, но и зарубежные.  Он со всей семьей поехал в Швейцарию.  Местные врачи сказали, что это  от туберкулёза костей.  Художник писал :

 «Страдаю очень, особенно по утрам. Подлая моя рука болит вовсю, и вместо улучшения – с каждым днём чувствую себя хуже и хуже».
 
   Представьте положение художника   в полном непонимание того, что происходит. А это самое ужасное. Враг невидим и он внутри тебя. Его лечили, конечно, как могли. Например, он носил целлулоидный корсет, который  снимал только на ночь. Ну и работал гораздо меньше. А как жить? Рядом семья. Её надо содержать. А Швейцария тогда и сейчас страна дорогая.

      В поисках спасения он поехал во Францию. Но и там ничего не сказали. Только руки разводили. Но работать через силу он продолжал. Писал картины. Изображал на них то, что уже ждала от него публика. Ярмарки, гулянья и особенно купчихи. Все пышет радостью, весельем, беззаботностью и оптимизмом. Как будто и сам создатель шутя, с душою преисполненной счастья и избытком жизненных сил выплёскивает нам эти красочные изображения на холсты.

  И художник творит. И тут творчество перестает быть самоцелью. Оно становится средством. Средством, чтобы жить. Потому как если сдался, позволил себе уйти в бесплодную тоску и предчувствию смерти, это уже перестать жить. А как легко было бы сосредоточиться только на своей боли, жить только ею.

  А ещё он смотрит на свою болезнь, как на испытание, ниспосланное ему свыше, как некое послушание, которое ему должно вынести.
 
  И вот один берлинский доктор, медицинское светило, нашел причину его мук. Нет никакого туберкулёза костей. Это опухоль позвоночного мозга. И процесс идет. Остановить его можно только оперативным вмешательством. Вспомним, что это начало прошлого века.

  Операцию ему сделал тот же берлинский доктор. Боль ушла, но только на время.
   
      В 1915 году боли сильно обострились Он уже не может даже самостоятельно ходить.  Весною следующего года ему делают операцию по жизненным показателям по удалению опухоли. Операцию делали в Петербурге. Выбора не было. То есть выбор был. Выбор жестокий.  Чтобы подобраться к опухоли надо было перерезать  нервные окончания. Приходилось выбирать  Или в одном случае останутся  недвижными руки, в другом случае – ноги.
 
    А он уже на операционном столе. И право решить доверили жене, Юленьке. Она долго не размышляла. Конечно надо оставить нетронутыми руки. Потому как быть без рук художнику. Это всё равно, что убить его.

   Отнялись ноги. И это означает, что отныне он будет перемещаться только в инвалидном кресле. И не только перемещаться, но и писать свои картины тоже. Один из друзей художника вспоминал:

«Он подкатывал к своим полотнам и отъезжал от них, точно вызывая на поединок… грядущую смерть…»

   Он жил не своей болью, а страстным желанием остаться в этой жизни. заявить о себе. Внутренне состояние каждого из нас выражается в том, как он выглядит, во всем нашем поведении. Это естественно. Естественно и то, что художник  должен был бы он отразить  свою боль и печаль в своих картинах. А у него   радость и жажда жизни. Прикованный к инвалидной коляске, Кустодиев создаёт как раз в это время  самые яркие свои работы, наполненные бесконечным жизнелюбием.

    А  по ночам он кричал от боли, его мучил один и тот же кошмар: черные кошки впиваются острыми когтями в его спину и раздирают позвонки. Жизнь его была в это время подвигом.

 Болезнь не отпускала художника даже в инвалидной коляске. Нужна была новая операция. Для этого надо было снова ехать в Берлин к своему доктору. Да как выехать? Нужны деньги, которых нет.  Да  ещё нужны и документы на этот выезд. А это было уже время советской власти. Выезд за границу был затруднён.  Это целая бюрократия.  Помог народный  комиссар просвещения Луначарский. Нашли деньги и сделали документы. Но поздно. Перед поездкой он простудился. Ослабленный и подточенный болезнью организм не выдержал. И он умер 26 мая 1927 года. Перед смертью художник попросил на его могиле посадить только березу, вместо могильной плиты.

     Юлии, его  жене, было всего лишь 20 лет, когда они поженились. Но на всю жизнь она стала ему опорой и надежным другом. Именно жена помогла ему не сломаться после операции и продолжить писать картины, когда уже казалось, что он совсем потерял надежду.  Юлия пережила мужа на целых пятнадцать лет, оставшись верной ему до конца своей жизни.

    Она пережила мужа на 15 лет и скончалась в феврале 1942 года в блокадном Ленинграде от голода.
                *****

      Он умер, но остались его картины. Мы  видим морозные зимы с веселым людом на санях, балаганы, карусели, красочные чаепития, трактиры, торговые ряды. Его Россия – это Россия бубенцов и маслениц, гуляний и пышнотелых купчих, купцов в роскошных шубах, лихих молодцев и воспоминаний детства. Сказка! Пусть! Она мне нравится.