5-3. Роман. Толтек. Водный Мир. Часть-5. Глава-3

5-3-ТОЛТЕК-В-М_5-ГОЛОСА-БОГОВ_3-ЗА-ПРЕДЕЛАМИ-ВОДЫ.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ГОЛОСА БОГОВ.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЗА ПРЕДЕЛАМИ ВОДЫ.

5-3-1

– Кто ты есть? Я повелеваю тебе встать перед царём всего Морского Мира! – Среди декораций, размашисто выписанных мазками мощного Константина Коровина, Василий, картинно подбоченясь, в шитой косоворотке крепко стоял на своих двоих перед бородатым верзилой. Тот, водрузившись на Трон-стул, держал в одной руке несуразный картонный трезубец, а другой незаметно из-под полы потряхивал хвостовыми плавниками. Тряпичные хвосты, нелепо разбросанные по бокам его гротескного седалища, подпрыгивали и шлёпались на доски сцены, поднимая в свете рампы пылевые протуберанцы. В мочальной шевелюре Морского Царя утопала, криво посаженная на макушку, зелёная, острозубая картонная корона. Тёмный зрительский зал полный силуэтов голов молчал в ожидании развязки сцены.

Вокруг куражились, кружились и танцевали в присядку гарные парни, ряженые в морских окуней и осетров. Тряпичные одежды их с рыбьими хвостами и плавниками, набитыми ватой, вздрагивали и смешно съезжали на сторону на их пухлых, пузатых фигурах. Актёры лихо, без смущения оправлялись, и как ни в чём не бывало, продолжали выделывать замысловатые коленца. Пир шёл горой в Морском Королевстве. Василий в образе Садко, вскинув гусли и загребая ухватисто в пригоршни верёвочные бутафорские струны, уже было зачал петь.

–  Стоп! Бред, бред, бред! –  Повторял он про себя то и дело. Но увлекательное действо не отпускало его внимания и не давало окончательно проснуться, да ему и самому было занятно, что же будет дальше, несмотря на то, что он прекрасно знал как будет. В выси портала сцены смешно и мультяшно дёргались картонные баркасы с расцвеченными парусами и тонули, тонули, тонули, театрально падая «на дно» – на пол. Вся рыбная плавниково-кафтанная братия отплясывала, топая каблуками под шумную резкую лязгающе-рычащую какофоническую музыку. Оригинальной музыки Василий не помнил…

Наслаждаясь театральным моментом своего противления Царю Морскому, Василий страстно разорвал верёвочные струны на своих гусельках, но пальцы его увязли в верёвочных петлях, а тело его спутали толстые верёвочные узловатые сети. Снова отросшие, хвосты-плавники его беспомощно лежали выглядывая над краем чугунной полной воды ванны, выставленной посреди этой самой сцены. Как сом купленный в магазинном аквариуме он подёргивался в тесноте посудинв, блестя мокрыми боками и жадно хватая воздух раскрытым ртом…

С удивлением Василий наблюдал, как всё более явно становится похожим на длинный кокон. Вот огромные крылатые пауки с мохнатыми лапами, стропуют его беспомощное тело и, словно гигантские мухи, тащат и поднимают его в «небо» под самые колосники среди висящих плоскостей занавесов-декораций. Он дрыгается, укутанный в саван верёвочной паутины, смеётся несуразности и глупости момента и одновременно вырывается, и недоумевает новому неведомому повороту театрального сюжета…

Давно уже Василий силился раскрыть глаза, чтобы скинуть путы навязчивого затяжного сна. Отлёжанное тело ломило в суставах. Запахи, – словно бы пахло рыбой и календулой одновременно, – заставили его то и дело морщиться. Глаза щипало. Василий плохо различал контуры предметов.
 
Он лежал на спине. Расплывчатые тени над ним громоздились в непонятные абстрактные картины. Ему казалось он видит странное живописное полотно: похожее на холсты Борисова Мусатова, но в негативе и так, словно бы кто-то взялся показывать их на стене вместо слайдов. Тёмные, с расплывчатыми краями фигуры похожие на ангелов, в длинных белых балахонах чинно передвигались вокруг края мусатовского озера. Он, не способный пошевелить конечностями, лишь наблюдал их ход, как кружение круговой карусели томной и очень медленной. Вынужденный поворачиваться за изображением так же медленно незаметно лавируя в воде всем телом, он, наконец, осознал себя наяву скрученным по всему торсу прочными лентами, лежащим в круглом мелком бассейне, так, что и вода едва скрывала его, хотя и висящего в полводы под поверхностью, но и над самым дном одновременно.

Имеющий форму правильного круга резервуар, был оснащён аэраторами по периметру, как аквариум для рыб и накрыт выпуклой куполообразной крышкой из толстого прозрачного материала, прикреплённой в центре к рычагу подъёмного механизма.

Вокруг ходили странного вида прямоходящие существа, одетые в лёгкие складчатые полупросвечивающие конические балахоны. То, что Василий не различал привычных человеческих форм их тел под их одеждами заставляло его всматриваться в окружение ещё более пристально. Слой воды над его лицом искажал контуры фигур и мешал рассмотреть их во всех деталях. Высовываться он не решался, чтобы не обратить на себя внимание. Василий чувствовал, что они заняты своим делом и считают его пребывающем в бессознательном состоянии. Голова болела, видимо от удара о воду. Он точно помнил, что достиг воды! Кожа, ободранная в местах разрыва комбинезона о сети на руках и боку, саднила.

Василий прижал левую руку к телу – ножа не было. Видимо он выпустил его в воде или его забрали эти… Впрочем, на нём не было и комбинезона. Василий лежал в бассейне связанный и совсем голый.

– Ты слышал о воздушных людях? – Вспоминал он слова Соланы…. Жаль, что он не захотел тогда расспросить её об этом.

Находясь в задумчивости, он в это время упустил из вида фигуры снаружи. И теперь за сферической крышкой никого не было видно. Василий прислушался. Зал, казалось, был пуст. Лёжа вытянутым на спине под самой поверхностью воды, Василий и всмотрелся в отражения и блики на внутренней поверхности прозрачного купола: ни единого движения. Василий прислушался к удильщику. Тот был жив. Он на всякий случай потрогал его рукой. Удильщик трепыхнулся. Температура воды точно соответствовала температуре его тела. От этого он не чувствовал ничего вокруг.

Василий мыслено оценил ситуацию: без женской энергии у него оставалось немного времени – максимум сутки. Далее начнётся в голове графика линий, зеркальный коридор и обморок.

Убедившись, что он совершенно один, Василий повернулся на живот и планомерно осмотрел дно резервуара. Под ним до дна оставалось пространство не более тридцати сантиметров. Вода поступала и должна была уходить в большое квадратное отверстие в центре. Оттуда, время от времени, так же как и по краям, поднимались облака пузырьков воздуха. Отверстие перекрывалось решёткой с крупной ячеёй. Василий придвинулся к сливу, ухватился притянутыми лентами к телу кистями рук, и уперевшись в пол коленями и плечом, выгнулся всем телом и потянул за прутья решётки, но не смог поднять её. Видимо, донное заграждение закреплено было скрытыми замками.

Так прошёл день и ночь. Казалось, редкие захожие обитатели снаружи купола не интересуются им. Голод давал себя знать…

– Вот он тот самый луан! – Услышал он вдруг утверждение. К краю подошли двое. – Отличный экземпляр попался – крупный жуан, как вы и хотели, госпожа, – Услышал Василий низкий мужской голос. – Но позвольте всё же узнать, зачем он вам?

– Это касается только меня. Оставьте меня одну. Я хочу рассмотреть его получше.

– Жуаны очень сильны и опасны. Я предупрежу охрану.

–  Нет! – Ответил первому повелительный, но и мелодичный женский голос. – Ни в коем случае! Я хочу, чтобы все ушли! Вы слышите, Гросс, – все до единого!

– Повинуюсь. Но…

– Что ещё?
 
– Он совершенно гол, мы сделали это, чтобы исключить возможность спрятать оружие. Пленник уже вырвался однажды, разрезал путы, вскрыл решётку резервуара и люк в стрекодере, и нарочно выпал в океан. Нам удалось ещё раз поддеть его сетями у самой поверхности. Он не рассчитал высоты и потерял сознание, ударившись о поверхность воды. Он очень умён и осведомлён о нашей технике, этот жуан, и без сомнения очень опасен, Моя Госпожа!

– Он хорошо связан?!

– Да. На этот раз ему так легко не освободиться. К тому же он всё ещё без сознания.

– Вот, и довольно!

– Подобает ли Молодой Госпоже оставаться наедине с обнажённым жуаном? Тело его подобно нашему, если бы не плавники…

– Я приказываю вам оставить меня! (Интересно. Я давно мечтала увидеть настоящего мужчину-рыбу!) – Василий слышал не только слова, но и её мысли. Он ухмыльнулся. Новые возможности луана радовали его. Несмотря на незавидное положение Василий, почему-то, был полон оптимизма.

– Уважаемый жрец, вы, как всегда, преувеличиваете. Я не сомневаюсь, Гросс, что вы сделали всё наилучшим образом теперь оставьте нас не заставляйте меня сердиться!

– Удаляюсь, моя госпожа! Обещайте мне быть осторожной.

– И никакой охраны! Я не желаю, чтобы кто-либо подсматривал за мной! Повторяю вам, что всё что здесь происходит – строго конфиденциально!

5-3-2

Василий лежал на поверхности с полуприкрытыми веками без движения и не генерировал не единой мысли. Лёгкие решительные шаги собеседника мужского пола удалились.

Незнакомка склонилась над прозрачным куполом и, прикрывшись от света ладонями, долго вглядывалась сквозь стекло. Возможно, устав от нечёткости увиденного, или действуя по давно задуманному плану, она решительно приоткрыла купол, уравновешенный на рычаге, прикрепленном одним концом к центру огромной крышки.

Теперь и Василий смог разглядеть её образ более отчётливо…

Неожиданно для него она скинула через голову прозрачный балахон и оказалась совершенно обнажённой. Волосы её прозрачные и тяжёлые переливались внутри всеми оттенками радуги. Виясь крупными локонами, пряди спадали на её груди и плечи до самого живота. Стройная дива, как леди Годива, но не полностью укрытая, – бёдра и живот её сияли полу прозрачной белизной, –склонилась, приглядываясь пристально к силуэту жуана. Приподнявшись по ступеням лестницы видимо расположенной с той стороны борта она склонилась, желая рассмотреть пленника. Маленькие её изящные конические грудки встрепенулись в такт его движению и тоже, будто, с пристрастием изучали его «глазками» своих выпуклых сосков.
 
Контуры её тела казались эфемерными, а формы призрачно-воздушными, так была бела и прозрачна кожа воздушной дивы! Тело её поблёскивало скрытыми в глубине треугольными гранями. Однако, Василий, ещё не осознавал этого! Его удивляла вытянутая и очень тонкая талия незнакомки, делавшая её силуэт похожим на каплю прозрачной жидкости, готовую упасть, разбиться о пол и испариться в пространстве, превратившись в облако. Казалось, перед ним материализовалась воздушно-невесомая монада. Необыкновенный запах, исходящий от гостьи, лишал его координации, кружил голову! Низ живота незнакомки, обозначенный плотным, но прозрачным треугольником взбитых как пена волос, скрывал её женственные скрижали.
 
– Человеческие формы, но как у куклы из мультфильмов! – Подумал было Василий, но осёкся.
 
Между тем, дива, поднявшись до конца по ступеням снаружи борта, предстала перед ним во весь рост. Держась за поручни, она повернулась к нему спиной. Изящным движением на опустила одну ножку в воду, нащупывая под ней ответные ступени…

Но Василий не смотрел более и на её прекрасные бёдра и великолепные выпуклые ягодицы, и прозрачные покрывающие всю спину волосы. Он не замечал и того, что формы её тела, наделёные качеством тягучей карамельной округлости, напоминает виденное им когда-то тело Триангулы. Всё внимание Василия занимали теперь большие кожистые крылья, растущие у неё на спине на уровне лопаток!

– Что собирается делать здесь, в его стихии, эта небесная дива?! – промелькнуло в его голове! Василий почти с возмущением и неподдельным волнением луана следил за тем, как приближается жительница воздушной стихии к воде!

Но нисколько не смущаясь его открытого взгляда, который она конечно заметила, прекрасная незнакомка, легко оттолкнулась от поручней и скользнув вдоль поверхности водной глади, ловко, по-лягушачьи отталкиваясь руками и ногами, подплыла к нему – стянутому и обездвиженному ремнями.

Приблизив своё лицо как можно ближе к поверхности, она вгляделась в его открытые глаза, сокрытые под тонким слоем воды. Василий смотрел на неё, и осознавал, как жабры его ритмично двигаются в такт дыханию. Она тоже рассматривала его некоторое время, словно внутренне ожидая чего-то внутри себя. И тут Василий догадался, что незнакомка пытается установить с ним мысленный контакт!

Он прислушался. Ему показалось, что в голове его звучит высокий острый, похожий на ультразвук голос. Реверберация звука этих мыслей напоминала один из эффектов преобразования звука в компьютере. Они отдавались эхом и, вибрируя, исчезали словно удаляясь в глубинах всего его тела. –  Незнакомка улыбнулась и бережно, ласково провела пальцами по его торсу, погружённому в воду. Он лежал перед ней беспомощный связанный и совершенно обнажённый.

– Я – Крипола – королева эритов. Ты слышишь мои мысли? Вы Луны разговариваете мысленно, я знаю. Мы – эриты владеем обеими возможностями. –  Василий кивнул. Он завороженно прислушивался к волнообразно удаляющимся и приближающимся, вибрирующим звукам её мыслей и чувствовал, что мужская плоть его, также вибрирует, тянется и прорастает вверх. А она всё гладила и гладила его и продолжая завораживать мелодией мысленных слов.

Казалось, он слушает наяву песню одной из тех пернатых сирен, чью силу, некогда, смог познать жадный до приключений Одиссей! Некогда привязанный предусмотрительно к мачте своего Арго, он наслаждался этими звуками, наверное, так же, как ныне улетал мысленно в небеса, связанный и притянутый к шесту в этом бассейне Василий!

– Я буду любить тебя, житель глубин! – Пела дива. – Мне предсказали оракулы узнать суть всех сторон Мира, через близость с человеком–рыбой. Вы – водные люди – наши враги. Мои жрецы безжалостны к вашему роду, но и я наделена не меньшим могуществом! Возможно, я смогу сохранить тебе жизнь! Но сначала я возьму то, что положено мне на правах победителя, ведь ты – мой пленник! Говорят, ты сражался за свою свободу достойно. Именно такой мне и нужен! Тебя я ждала в своих снах! Отдай мне силу свою и воды! Раскрой во мне скрытую суть!

Василий не в силах был ей помешать разве бы и хотел этого. Однако, он и не думал о своей участи. Завороженный песней её мыслей, единственное чего он хотел сейчас, это слиться телами с крылатой дивой так, чтобы голос её, витающий где-то снаружи его головы, проник бы в самую сердцевину древа его тела! Он весь дрожал! И члены его гудели, как электрические провода!
 
 И когда она оседлала его, подняв над плечами вверх свои острые крылья, он, насадив её на шпагу, как стрекозу опёрся головой и хвостами в дно, выталкивая её, сидящую на нём верхом, над поверхностью. Трепетный звук её крыл отдавался в теле Василия погружая вибрацию музыки её высоких мысленных и звучных стонов в самую ось нервного жгута его позвоночного мозга.
 
Вдруг, Королева выхватила откуда–то нож и нанося клинком точные удары, разрезала путы на его теле. Василий, почувствовал свободу. Он тотчас обвил плавниками обе её ноги. Стиснув в кулак пучок её прозрачных волос, он оттянул назад и запрокинул её голову, выгнув перед собой в дугу её удивительно длинную шею прозрачную.

Он заставил её выставить вперёд пирамиды треугольных грудей, и целовал её в «глаза» сосков попеременно! О! Как она звучала! Связный поток музыки её мыслей рассыпался на капель отдельных долгих звуков, превратившись в вибрирующую череду глубоких, долгих и тонких колокольных переливов в его голове. Мелодия пульсировала, – то нарастала, то удалялась. Василий, вдруг, явно ощутил центральные каналы своего тела. Ида и Пингала, извиваясь, как живые змеи заструили свои прозрачные струи спирально вдоль оси его позвоночника. Он с ней – был лирой! И струны душ их с Воздушной Дивой, натянутые между телами, пели!

В это мгновение, вдруг, нечто неконтролируемое в нём заставило его рвануться, изо всех сил оттолкнувшись от дна неглубокого бассейна. И, как огромная рыба–змея, он выпрыгнул высоко– высоко над водой, вылетев далеко за край бассейна. Любовники неминуемо разбились бы о каменный пол если бы эритянка, поддавшись чувству самосохранения, не расправила свои огромные, прозрачные, островерхие, блистающие изнутри гранями, как кристаллы, крылья и не подняла его воздух! Оставшись без воды, и ощутив снова тягу подъёма в высь, Василий почувствовал, как жабры его обожигает ветром.

– Хочешь полетать, рыбка? – Изволь! – Услышал он полный сарказма божественный вибрирующий голос её мысли во всём своём трепещущем от страсти и напряжения теле! Он весь был в её власти! Полная ликующего возмущения, и почти злорадного восторга, Крипола поднимала его всё выше и выше, и выше! Василий не отпускал свою пленницу, прижимая свой живот к её животу, чтобы не пропустить ни одной её вибрации, ни одного её вздоха! Мышцы его немели от нехватки кислорода, но он не переставал погружать и освобождать своё горячее жало, заставляя её вздрагивать, и гореть, и стонать, и продолжать петь свою вибрирующую песню!

Не помня себя под напором неуёмного наездника, Крипола поднялась и вынесла их высоко над цилиндрическими стенами того безкровельного зала, где стоял бассейн, – высоко в ночное небо! Дрожа и извиваясь, обвитая его змеинными плавниками, она металась, из стороны в сторону. Гортань Василия разрывало воздухом, сухим, как горячий песок, жабры жгло ветром, а его живот конвульсивно бился, соединяясь её животом. Вырванный из света зала и воды бассейна, носимый крылатой дивой под звёздным небом в ночи, Василий, собрал все силы. Толчками бёдер он углублял свою плоть меж широко раскрытых прозрачных чресел в её живот, заставляя трепещущую от огненных вихрей его рыбо-человеческой энергии, погоняя эту крылатую женщину лететь к океану! Крипола несла его, изнывая от звуков струн и колокольцев собственных стонов, исчезающих в бесконечности звёзной ночи.
 
Возбуждённая и восторженная его неведомой силой, Небесная Сирена возносила его всё выше и выше над огнями города эритов.

– Ты сильная! – Прохрипел он, задыхаясь в чуждой ему теперь стихии. Держась за её тело цепко, он не уставал из последних сил погонять её мощными толчками. И, удивляя его, сочетанием хрупкости и мощи своей она, тем не менее, не могла не повиноваться ему. Оглянувшись вокруг, мутным взором иссыхающей рыбы он с трудом различал, парящие высоко в ночном небе множество летательных аппаратов.

– Эриты черпают силу из эфира так же, как луаны берут её из памяти воды. – услышал он.

Крипола поднималась всё выше – туда, где были только звёзды и планеты. Огромные светящихся диски двух лун: желтовато–белый и прозрачно–сине–зелёный занимали, казалось, пол небосвода. Это от них подводные ночи в Каунне бывали, временами, особенно зелены. Казалось, что не Крипола несёт его, а невиданная ведьма–птица плывёт по небу на сказочном человеке–рыбе. На фоне огромной луны её прозрачные волосы, развевались на ветру, светясь бледным, сине–зелёным феерическим светом!

Зелёная луна, как огромная живая капля, колышась от прикосновений с тенями бегущих облаков, плыла в невесомости космоса. То размазываясь по небосводу в его глазах, привыкших к воде, то снова приобретая резкость свет этой огромной бесконечной линзы выхватывал снующие туда – сюда мелкие легкокрылые, быстрые механизмы. Среди хаоса движения над городом неподвижно словно огромные цеппелины, висели дома, полупрозрачные, как оболочки клеток наполненных цитоплазмой. Их сложные формы напоминали абстрактные скульптуры Мура* или пухлые гротески Ботеро*. Внутри летающих форм мерцали и передвигались группы маленьких огоньков. А, может быть, его угасающему сознанию они только казались. Вибрирующий голос мыслей Криполы звучал и звучал в голове Василия нескончаемым потоком сказочных мелодий переливаясь, как вода по телу и дрожа в такт трепета её огромных прозрачных крыл, сверкающих гранями в свете величественных дисков двух разноцветных лун.

Проносясь сквозь гудящий в ушах ветер, сплетённый в одно с королевой эритов, Василий отчётливо вспомнил своё видение мире Марианны. Он снова – тот космонавт, летящий в неизведанных просторах Галактики.
В экстатическом танце неземной любви Крипола то возносила его, то падала, вздрагивая и теряя контроль над переполнявшими её чувствами. Празднуя пир любви она ликовала и сполна отдавалась нахлынувшим эмоциям.

Вот свет и шумы воздушного города остались далеко, уступив прохладе океанского бриза.

–Тебе не совладать со мной в моей стихии! Здесь только я наполняюсь, а ты умираешь! Но я знаю теперь, что луаны – сильны и упрямы! За твоё неравнодушие я дарую тебе жизнь! – Пыталась Крипола воспроизвести свою мысль торжественно. Патетическая песня её мысленных звуков постоянно разрывалась всплесками её прерывистого любовного дыхания. – Я возвращаю тебя в твою стихию! Знай, что мои слуги могли бы уничтожить тебя, позови я их, а в воздухе твои жабры иссохнут прямо сейчас!

Тело Василия горело, конечности онемели от задержки дыхания. В висках стучал горячий пульс. Он задыхался, теряя чувство реальности. Он слышал её вибрирующие мысли, похожие на песню, будто издалека. Только трепещущий удильщик, питаясь неведомой женственной силой воздуха каким-то образом преобразовывал её в волны влаги поддерживающие угасающие силы хозяина. Василий улыбнулся в ответ наезднице и проник в неё как можно глубже. Но в ответ сам он смог воспроизвести лишь только протяжный голосовой рык.

Казалось, этот звук удивил Криполу больше, чем его мысленное молчание. Она встрепенулась и пристально посмотрела ему в невидящие глаза. Ужас в её взгляде смешался с торжеством. Неведомое прозрение спустилось к ней из глубин подсознания в этот миг и заставило по-другому посмотреть на своего спутника!

– Я отпускаю тебя! Ты изведал счастье слиться с Богиней воздуха! – Крипола, стараясь сохранить спокойствие, снизилась над поверхностью воды, ожидая что Василий бросится вниз.

– О, самонадеянная и прекрасная дива! – По привычке прохрипел он по-человечьи словесно и одновременно, по-луански, вторя себе мысленно.

Собрав все силы, и перевернувшись в воздухе он оседлал её. Обняв её кольцом ничего не чувствующих рук, он стиснул её крылья. Их мощные грациозные и казавшиеся безудержными вибрирующие взмахи остановились.  Крипола поздно спохватилась, вздрогнула, затрепетала всем телом, забилась, как птица, попавшая в силки в тот миг, когда они кубарем полетели вниз.

Женщина-птица рвалась из его объятий пытаясь скинуть его, но Василий лишь прошептал ей словами на ухо: «Вытянись, пленная Королева, иначе разобьёшься о воду!».
 
Мгновение, и вот ветер окутывает падающее веретено их тел! Василий прикрыл ей голову рукой. Горячий режущий удар поверхности воды как плетью обжёг его спину, которую он подставил, чтобы защитить свою хрупкую жертву.
Холодные толщи солёных струй и мрак океана охватил их тела. На мгновение у Василия перехватило дыхание. Но вот пересохшие рыбьи глаза его обрели силу видеть резко. Горящие жабры расправились, покрылись светящейся стаей пузырьков и вновь стали способны дышать. Он выдохнул ей в рот эти воздушные облака, регенерированные жабрами из воды и накопленные в его лёгких.
Восстановив дыхание, Василий произнёс, чеканя каждую мысль:
– Ты хотела любви сына воды, Королева Неба! Внемли мне! Познать силу человека–рыбы возможно только в родной стихии Океана!
Василий, торжествуя, извиваясь мощными толчками обоих плавников безжалостно потащил крылатую королеву во мрак глубин. Искры морских светляков хороводами кружились вокруг них словно звёзды, оставаясь светящимся шлейфом позади в спиралях водяных протуберанцев.
Тонкая, хрупкая и беспомощная Крипола не желая сдаваться, решительно охватила его ягодицы ногами. Она не выпустила острия Василия, принимая его мощные толчки и сжимая его внутри своего лона.
Теперь пришло её время задыхаться. Тело женщины–птицы то замирало, то конвульсивно вздрагивало от наслаждения, неги, и удушья, рождающего миражи в её голове вместе с божественной вибрирующей песней её угасающих трепещущих мыслей. Хороводы образов поплыли перед её умирающим взором, и Василий созерцал их поток вместе с ней.
– Кто ты такой? – Услышал он её нечаянный мысленный вопрос.
Глаза воздушной дивы, обожжённые солёной водой, ничего не видели вокруг. Только стук сердца и жар его извивающегося тритоньего тела. Теперь пришёл её черёд отдаться на волю победителя.
И Василий не знал пощады!
Он притянул её к самому дну, под груз глубин, наслаждаясь трепетом её хрупкого тела. Иногда сжалившись, он снова выдыхал ей в рот облака ярких радужных пузырей. Прижав спиной и распластав ей крылья по ковру мягких водорослей он неистово входил и выходил, не давая ей возможности вырваться. Опустошённая и измученная, почти бездыханная, поставленная на грань жизни и смерти Крипола смотрела в его глаза своими широко раскрытыми ничего не видящими в воде очами. Бесстрашно приняв его игру она раскинула руки и обняла его бёдра коленями. Раздавленная холодной толщей глубин, распластав свои прозрачные крылья, она дышала кислородом из его жабер и впитывала глубинами живота своего жар его силы. Маленькие груди её, как два поплавка, вытянулись высоко вверх. Василий целовал их, сминая в ладонях.

Наконец, тело его задрожало, и он извергнул в лоно её своё семя. Пленная Дива, почувствовав в себе щекочущее движение его быстрых клеток, обмякла и как будто вросла в мягкий мох дна, готовая стать его частью навсегда.
 
Насладившись, и дав возможность изведать ей груз воды и напор своего тела, Василий наконец сжалился и поднял свою полуживую пленницу на поверхность. Раскачиваясь на холмах тихих волн, вдохнув полной грудью, Крипола открыла глаза, и посмотрела на него долго и пристально. Взгляд её вернувшихся к жизни глаз казался обновлённым и рассеянным. Прозрачные волосы распластались короной вокруг мерцающего под прозрачной кожей треугольными плоскостями лица: словно бы диковинная гранёная медуза вышла на поверхность любоваться полнотой огромных цветных небесных лун.

В этот момент словно неведомая воздушная сила овеяла их обоих. Они почувствовали связующие нити, объединившие их тела. Вихрь, овевающий их, казалось, превратил воду океана в игристый напиток. Души их, связанные невидимой, мерцающей паутиной, стали, вдруг, нераздельны.

Василий заглянул Королеве в глаза. Сквозь их тела веял ветер перемен. Время вышло. Он обнял и подхватил её тонкое тело обеими руками. Мощным волнообразным движением торса приподнявшись над поверхностью, Василий выпрыгнул высоко над вершиной томно вздохнувшей океанской волны и выпустил свою пленную Деву-птицу, вытолкнув высоко в небо, словно лёгкий бумажный самолётик. Сильное змеевидное тело его легко опиралось на поверхность самым низом хвостовых плавников. Слившись с водой как никогда прежде, он с удивлением осознал себя могучей частью Океана.

Крипола, мгновенно встрепенувшись крыльями и подняв вихри мерцающих как светляки брызг над ним вспорхнула ввысь. Василий провожал её взглядом, распластавшись на спине под тонким слоем воды. Воспарив высоко, и легко планируя над водой, она сделала несколько кругов. Казалось, Дива тоже по-новому осознаёт своё тело в привычной стихии. Она примеряла к себе новые ощущения, дававшие ей чувство красоты, равновесия и силы. Василий наслаждался, понимая её чувства.

– Теперь во мне родится крылатый жуан? –  Вдруг снова снизившись над самой поверхностью, спросила его женщина-птица голосом.

– В тебе родится крылатый Человек с силой человека земли! – Произнёс он в ответ.

– Ах, вот ты кто! – Поняла она наконец. – Моя сестра бывала в вашем мире. Я дам тебе знать, через неё если это случиться! – Нисколько не смутилась Крипола. – Но не празднуй победу, о гость среди Лунов, что завладел моим чревом! Тебе не вернуться в море на долго. Спеши к берегу! Я слышала, что удильщик, прикреплённый к лазутчику в мир водных людей, сгорает от энергии Эритов!

Будь ближе к побережью. Я верю, ты ещё сможешь вернуться в свой человеческий мир! До встречи, Мой Герой! Она приблизилась к самой поверхности и он, обхватив её прозрачное лицо руками, слился с ней в поцелуе. Волна нежности пронизала их, и снова Василию показалось, что вода вокруг наполнена пенной и игристой воздушной силой. Тысячи светляков окружили его, высветив из тёмных глубин силуэт его обнажённого торса на груди волн Океана.

Невесомая и прозрачная, наэлектризованная, Крипола излучала ореол световых искр вокруг. Она взмыла в высь, и, через мгновение, превратилась в маленькую точку, растаяв среди рассветных лучей. Два огромных красных солнца, всходили, разбрасывая короной лучей в стороны крошечные белые клочки облаков над тихим раскачивающими вдохами, расплавленной жаром солнц лавой бескрайнего простора.

Василий вздрогнул, осознав её слова: пусть он и вернулся в мир воды, но время его быть человеком-рыбой – истекло. Суждено ли ему когда-нибудь найти Солану? Что-то гудело во всём его теле, словно горел в нём горн печи, раздутый стихией ветра! Удильщик недвижимый, безжизненный и побелевший свисал на его обнажённом бедре.
 
Василий растопырил пальцы и посмотрел на свои ладони. Он видел только их тёмный силуэт – никаких деталей! Будто он стал компьютерной моделью – плотным облаком чёрных точек, подобно экранным построениям своих эскизов. Искрящаяся белая, взвешенная в воздухе пыльца внедряясь в силуэт его формы, заполняла его объём, замещая постепенно исчезающие чёрные пикселы крупица за крупицей. Расстояние меж остальными становилось больше. Словно бы силуэт его терял степень разрешения себя на дюйм.

Яркие вихри вея неумолимо заполняли его, и он, исчезая, растворялся в пустоте!

Опомнившись, Василий рванулся к берегу, перемещаясь на грани миров так, как учила его Солана!…

5-3-3

Зачем этот поиск иных миров? Не стремление убежать от действительности движет мистиками? К чему – экспансия себя в новые пространства? Поиск способа гармонизации жизни? Желание достижения чего-то большего без работы с повседневностью бытия? Нет ли самообмана в мечтах о преимуществах внешних условий места над условиями в месте новом, отличном от исходного? Способствуют ли непривычные, или даже экстремальные условия для зарождения мысли наилучшей и более качественной, или все головоломки равны меж собой, так как предложены к одному и тому же индивидууму без учёта его местоположения и перемены места ничего не добавляют к творчеству и самопознанию? Что важнее для творца в процессе созидания: познание себя и проверка своих идей в практической реализации или утоление жажды приключения в момент путешествия от мысли к мысли?

Сейчас эти вопросы уже не имели значения. Он познавал удовольствие от пребывания внутри текучей формы, чувствуя перемещение её из одного качества в другое. Наслаждение проходило сквозь него непрерывной пульсирующей нитью, которая то расширяясь, превращалась в лавину мятно-прохладных частиц пронизывая форму его тела, то, вдруг, вытягиваясь в тонкий раскалённый вольфрамовый волос толщиной в одну молекулу.

Он чувствовал вибрации Мира в любом уголке вселенной каждой клеткой тела. И это слияние приносило ему ту гармонию, которую он искал. Он знал, что его внутренний Идеальный Мир теперь есть мир реальный, что он растворил несовершенство всего сущего, а скорее – стёр несовершенство своего – Василия Силина восприятия.
 
Всё вокруг обрело смысл, и он погрузился в восхитительное осознание присутствия красоты. И это чувство и есть его главное стремление – то, ради чего всё: обретение гармонии и уверенности в её всепроникающем присутствии. И его умение лицезреть присутствие красоты теперь стало также непрерывно, идеально и полноценно в любом месте и пространстве, где бы он ни был и в любой ипостаси тела. Сливаясь со всем вокруг и не отвергая ничего и, потому не завися ни от координаты своего положения, ни от скафандра, из глазниц которого он смотрел….

5-3-4

Василий открыл глаза. Яркий свет вокруг слепил его.

Он слышал голоса, говорящие на неизвестном ему языке. Кто-то тормошил его за плечо.

Силуэты склонившихся над ним людей расплывались на фоне сияющего неба.

Морской бриз обдувал лицо и приносил мелкие брызги…

Он провалился. Перед глазами на ярком фоне вертелись и перелетали из угла в угол разнообразные геометрические фигуры. Ни дать не взять – заставка экрана спящего монитора. Одна из фигур – в центре – походила на значок песочных часов, какие используют веб-дизайнеры для того, чтобы показать что идёт процесс загрузки файла… . Нееет не то, не то говорил сам себе Василий и сразу же впадал в забытьё.

Так продолжалось бесконечное число раз.

…Василий проснулся в небольшой комнате со светлыми стенами.
В комнате были только кровать и тумбочка.

От медицинской стойки с капельницей тянулась к его левой руке трубка. Игла была закреплена пластырем. Капля за каплей жидкость перетекала по трубке из стеклянной бутыли, перевёрнутой на стойке. Вена пульсировала, наполнялась прохладой.

Василий некоторое время бесцельно наблюдал как дрожит в трубке прозрачный раствор.

В комнате было тихо, только звуки щебета птиц и шелест листвы доносился из приоткрытого окна.

Дверь распахнулась, и миловидная медсестра вся в белом вкатила медицинский столик.

Василий не любил оказываться в руках врачей.

Они всегда поражали его своим формальным подходом к организму.
– Где я? Спросил он у вошедшей.
– В госпитале Святой Екатерины.
– А страна?
– Не говорите много. Вы ещё слабы. Я позову врача. Очень хорошо, что вы наконец очнулись. Мы ждали этого три дня. – Девушка поспешно вышла.
Через несколько мгновений палату вошёл высокий черноволосый человек.
– Здравствуйте, меня зовут Агносио Лан. Я главный врач терапевтического и реабилитационного отделения.
– Я не помню, как я здесь очутился.
– Вас привезли рыбаки с атолла. Не припомните как долго вы пробыли в воде?... – Спросил задумчиво врач, разглядывая планшет с картой пациента, и не дождавшись ответа Василия сам резюмировал:
– Похоже, что долго. Вас уже начали есть рыбы сказал он с шутливым выражением лица, но глаза его были отрешёнными и взгляд безличным. Агносио Лан, словно, был не здесь. Казалось, он вообще не видит собеседника…
– Как этот взгляд типичен для врачебной практики – Ухмыльнулся про себя Василий и дотронулся до того места, где должен был находится самец удильщика. Нащупал повязку.
Врач заметил:
– Рыба была дохлой. Непонятно, как она приросла к вашей ноге. Странный необычайный случай. Глубоководная особь… Мы удалили её и рану обработали, чтобы не случилось заражения тканей и крови. Вам очень повезло, что рыбаки нашли вас. Это малопосещаемый атолл. В это время года море бурное и рыбаки предпочитают охотиться под прикрытием скал в тихой бухте намного южнее. – Его слова звучали в голове Василия гулко и слегка растянуто, как в пустом бетонном помещении.

– Какая странна реверберация звуков….

Василий смотрел на облик врача, словно вещающего с экрана телевизора. Всё это было сейчас и не с ним. Как же ему вернуться в свой мир? Глаза Василия снова затуманились, образы растворились в световом молоке пограничного небытия….