График динамичного движения

На экране вечности продолжается остросюжетный многосерийный фильм.
Я главный герой, все остальные персонажи временные, скоропреходящие и вакантные.
Кто-то заводит часы и выбирает начало, старт, стрелка, быстро бегущая по циферблату новой жизни.
Маленький росточек, отчаянно пробивающийся сквозь толщу плотной земли, мама, первые шаги, первые слова, сказки на ночь, непреодолимое желание удивляться, царапины на коленках.
Весёлое беззаботное детство, лето кажется бесконечным, небо бездонным, счастье не проходящим, горизонт не досягаемым.
Не нужно рано вставать, куда-то спешить, дни и ночи ограничиваются лишь положением солнца.
Надменное оранжевое лето, время плавится и топчется на одном месте, сирень, звезды, любовь, руки, сплетенные в замке, отчаянные сердца, бьющиеся в одном ритме.
Первые двадцать лет целая эпоха, кипящая кровь, попутный ветер удачи, раздувающий паруса надежды, расправленные крылья, сладкая поэзия дождя, малиновые дни, время отваги, легкомыслия, беспечности, непрактичности и безрассудства.
Мой собственный, маленький, тесный мирок, сотканный, слепленный, собранный из фальшивых сокровищ быстро распадающейся юности.


Шримад Бхагаватам книга 7, глава 9
Счастье в бренном мире, что мираж в пустыни.
Смертные заботятся о бренном, погибающем теле, как о средстве, инструменте для удовольствий, но оно больше напоминает вместилище нечистот, сомнений и болезней.
И даже учёные мужи, властители умов, призывают смертных искать подлинное счастье там, где его нет и быть не может, в области чувственных ощущений, где всё зыбко и мимолетно.
Счастлив не тот, кто сделался рабом чувств, но тот, кто отверг их гнет.


Маятник, качающийся в такт со временем, метроном прерывистого дыхания, один день хладнокровно и расчётливо вытесняется другим.
Закрутилась рулетка судьбы, годы, бегущие друг за другом, выстраивающиеся в бесконечную череду точек, прямых, пунктирных линий, восклицательных и вопросительных знаков.
Разбег времени, точка “А” - я в ней родился, точка “Б” - я в ней умру.
Между ними график динамичного движения, всё в пределах этих двух устойчивых, зафиксированных координат, ни шагу в сторону, как в тюрьме.
Взаимоотношения между мной и окружающим миром уже предопределены, амплитуда моих передвижений по миру смерти крайне ограничена и мала.
Родился, осмотрелся, начали расти зубы, пошел, заговорил, побежал, понравилось, подрос, школа, спорт, влюблённости, институт, женитьба, работа, дети, предательски растет живот, очки, потливость, запоры, пиво, семейные праздники, дача, огород, внуки, телевизор, футбол, лысина, первые хронические болезни, конфликты с женой, с детьми, на работе, одышка, бессонница, старость, пенсия, аптеки, врачи, очереди в поликлиники, больницы, артрит, инфаркт, инсульт, онкология, приехали, тупик, поезд дальше не идет, пора выходить.
Время остановилось, разбило мгновения на серо-чёрные кадры, проскользнуло между пальцев, стрелки на часах испуганно замерли, смерть негромко выкрикнула моё имя.
Место на кладбище, похороны, поминки, скорбные лица, прощальные слова, глубокая сырая яма, или, как заместительная альтернатива огнедышащее пламя погребального костра.
При всём этом допускаются некоторые небольшие погрешности, корректировки и отклонения в процессе следования по указанному маршруту.
Вопрос: Мир, в котором я живу, полон ярких красок, весенних ароматных цветов, клубничных рассветов и медно-красных закатов, теплых летних вечеров, томительных ожиданий, встреч, надежд, влюбленностей, удивительных открытий, он нежно протягивает мне руку, он ласково обнимает меня, он предлагает мне устойчивую формулу счастья, а что предлагаете мне вы?
Всё оставить?
Надежды, ожидания, перспективы, влюбленности, устремления, комфорт, удовольствия, планы, мечты, семейное благополучие?
Но я уже зашел слишком далеко, проделал долгий изнурительный путь в сторону счастья, я терял и находил, вскарабкивался по карьерной лестнице и преодолевал препятствия, рисковал, отступал, спотыкался, падал, разбивал колени, а затем вставал и двигался вперед.
А вы сейчас мне говорите, что я сбился с пути истины, отклонился от вечности, что моя дорога ведет в никуда, холостой выстрел, тупик в конце следования?
Но как я могу это принять, я шёл в другую, противоположную сторону все эти долгие годы?
Чего стоят тогда мои победы, мои открытия, мои связи, мои накопления, мои приобретения, моё имущество, мой счет в банке, моя карьера, моё положение?
Где же моя свобода, где моя способность управлять внешними обстоятельствами, своей жизнью, своей судьбой, своими ресурсами, своим временем, миром, который меня окружает?
Я запрограммирован кем-то невидимым, незримым, находящимся от меня в слепой зоне, на эту жизнь, на происходящие со мною события, на приобретения, на достижения, на хронические болезни, на старость, на страдания, на потери, на разрушение тела, на безысходность, на смерть!


Шримад Бхагаватам книга 8, глава 22
Тело моё когда-нибудь рассыплется прахом.
Родичи, эти домашние воры, будут ласковы со мной, покуда полна мошна моя и ждать часа, чтобы прибрать к рукам моё имущество.
Жена, однажды очаровав меня, поныне пьет мои жизненные соки.
В трудах суетных трачу краткий срок своей жизни на призрачное благополучие соплеменников.


Я обречённо недосчитываю, утрачиваю и теряю тех, кого я люблю, но несмотря на это моя жизнь продолжается.
Одни интерьеры, композиции, пейзажи, декорации, образы хладнокровно вытесняют другие.
Ещё один шаг, ещё один взгляд, ещё один вдох, ещё один удар сердца, ещё одно движением на грани жизни и смерти.
Время ненавидит меня, разрушает мои планы, мои перспективы, мои надежды, мои победы, незаметно поджимая меня со всех сторон, оно главное препятствие на моём пути к счастью.
Я наблюдаю как всё, что я имею, стремительно исчезает на моих глазах, чуть отвлекся, немного расслабился, засмотрелся на мелькающие пейзажи за окном, посмотрел на часы, а прошло ещё десять — двадцать – тридцать лет.
Я раб временного, я не думаю о вечности, я хочу от жизни всё, не когда-нибудь, а прямо сейчас.
Я не ощущаю грубого прикосновение времени, но я чувствую, наблюдаю как эта незримая, безжалостная субстанция постепенно разрушает мою жизнь, лишая меня всяческой надежды на длительное, устойчивое, фундаментальное счастье.


Шримад Бхагаватам, книга 7, глава 2
Плоть лишь создает видимость жизни, в действительности она безжизненна с самого начала, приводимая в движение лишь сознанием.
Не стоит печалиться не о живом, ибо оно живо всегда, не о мертвом, ибо оно всегда мертво.
Пять стихий, десять чувств и ум, соединяясь образуют вещественное тело.
С помощью тела и мыслей душа пытается установить власть над зримым миром.
Однако же приходит срок, и душа вынуждена оставить бренную плоть, а вместе с нею и власть, и обладание.
Ложно всё, что находится в области чувственного восприятия.
Кто осознал себя вечным, среди преходящего наваждения, тот никогда не предается скорби.
Кто осознал, что душа вечна посреди бренной плоти, тому неведома печаль.
Кто печётся о временном, тому не вкусить сладкого плода умиротворения.
Бренное не стоит скорби, ибо обречённо сгинуть в небытии едва появившись на свет.


Мы все незаметно становимся прошлым.
Жизнь, нарисованная разноцветными мелками времени на полотне моей судьбы, ещё одно звено в бесконечной цепочке рождений и смертей.
Я вчерашний день, заключенный в камере смертников с мишенью на спине.
Ты может быть ещё не знаешь, но мы, друг мой, сидим вместе, и он, и она, и они, и все.               
Время не прощает остановившихся, поздняя осень, что-то схожее с прощальным взглядом, позади уже ничего нет, только яркие пятна листьев кружатся на ветру, мне уже пора, настал тот самый час.               
Курок взведен, пуля томится в стволе, зрачок прицела упирается в мишень, в моё сердце, которое всё ещё стучит, выстрел.       
Кто знает, где здесь находится выход?
Что там, по ту сторону кулис?               
Где и как купить мне мой билет на свободу?
Буду ли я существовать после своей смерти?