Глава 3. Схватка.
Гладиаторы новой эпохи.
Легкое прозрачное марево плыло вдалеке над песком. Песок отражался в нем – как будто чистое горное озеро, наполненное прозрачной водой, парило над песками Пустоши. Как должно было быть хорошо людям в прошлом – ходить в горы, черпать чистую холодную воду из горных рек и озер, пить ее можно было прямо так, без очищения и кипячения. Как было, наверное, приятно, после тяжелого дневного перехода, погрузиться в голубую прозрачную, освежающую гладь озера – глубоко, с головой, чтобы вода сверху покрыла, круги по ней в стороны пошли. А потом, сидя на берегу, у кромки воды, на зеленой сочной, ароматной летней траве, греться у вечернего костра, вести неспешный диалог с друзьями, делиться впечатлениями о пережитом насыщенном дне, смеяться, петь песни под гитару до поздней ночи. А потом лежа на теплой земле, в сочной пьянящей зелени травы, любоваться ночными звездами на небосводе. Сейчас все, что осталось от прошлой жизни – только ночной небосвод и марево над песками Пустоши днем.
Вдалеке в дневном мареве показалась человеческая одинокая фигура. Издалека примчалось перекати-поле, весело подпрыгивая, радуясь, что смогло обогнать человека, поскакало дальше. Его тень едва поспевала за скачущим озорником, оба поскакали дальше, забыв про высокого путника и его длинную утреннюю тень. Человек уверенно шел вперед, привычный ходить песками, привыкший к трудностям. Две черные огромные тени прибежали издалека, поравнялись с ним, потрусили неспешно рядом – троица возвращалась с удачной ночной охоты. Вдали их уже ждали – темная точка приближалась, росла в размерах, вот уже можно было разобрать очертания небольшого карта, единственная высокая мачта одиноко стремилась вверх, в небо, в ледяную прозрачную высь. Человек подошел к карту, где его ожидали еще шестеро.
– Приветствую брат.
Коренастый крепыш поприветствовал высокого путника, оба замотанные с ног до головы, у обоих панорамные очки на глазах. Ветер уже проснулся и принялся за свою каждодневную работу – бесконечные пески вечной Пустоши, их нужно перенести, перемешать, заново рассыпать, сбить с толку людей, обмануть, закружить, сбить с пути.
– Как все прошло?
Высокий человек головой кивнул.
– Хорошо. Дальше так гладко не получиться – мы их в угол загнали, драться будут отчаянно. Мика, как твое плечо, справишься? Ты мне за рулем карта нужен, мы врага встречаем, все от нас зависит – справимся, шансы будут, если нет – раскатают нас, с песками сровняют. Там полторы сотни воинов, нас тридцать семь всего.
– Я справлюсь, мы все справимся. Вчера все подготовили, как ты и говорил, мы с Нувелом все точки обошли, осмотрели, сектора распределили, пути отхода и перемещения, сигнальных расставили, контрольные точки отмаркировали.
Высокий кивнул удовлетворенно.
– По оружию у нас что?
– Нувел сказал, что Утес починил, отработает нормально, он сам у него будет. На основной встречающей точке Печенег, с ним полный порядок. Бочка с залповыми выстрелами заряжена. Гранаты самокрутные и бутылки с зажигательной смесью вчера закончили снаряжать, по опорным точкам разнесли, туннели я осмотрел – полный порядок, кое-где обвалы были, за ночь расчистили полностью. Твою лежку на шпиле тоже подготовили.
– Хорошо, как увидишь сигнал – сразу подбираете меня, нам нужно будет им порядки смешать, а затем головной карт выдернуть на себя и в поле завести, далее все по плану, как оговаривали. Бруствер к зыбучке слева готов?
– Да, мы туда землю из туннелей снесли, высота приличная получилась, даже четырехосник не перемахнет.
– Люди сильно уставшие?
– Я их посменно распределял к работам и на отдых, сейчас они в лежках тоже отдыхают, по сигналу все готовы будут.
Высокий человек голову повернул в том направлении, откуда сам пришел недавно, задумался о чем-то.
– Хорошо. Скоро они будут здесь, не больше часа думаю, осталось, я пошел место занимать. Удачи вам братья!
– Удачи брат, да поможет нам Повелитель!
Отозвались все хором.
– Да поможет нам Повелитель!
Ответил высокий мужчина, и направился к одинокому шпилю, возвышающемуся вдалеке над песками.
–––––––––––––––––––––––––––
Легкое прозрачное марево плыло вдалеке над песком. Песок отражался в нем – как будто чистое горное озеро, наполненное прозрачной водой, парило над песками Пустоши. Вдалеке в этом озере показался одинокий парус. Парус рос, приближался, скоро он превратился в малый легкий скоростной карт.
– Всем внимание – карт прямо по курсу, всем боевая готовность, занять свои места!
Скомандовал Воевода зычным голосом, назад, в грузовой отсек огромного восьми колесного карта. Его команда тут же была продублирована флажками для картов, шедших позади главного. Люди в головном карте засуетились – карторы стали по местам своих обязанностей, воины принялись занимать места по бортам карта за бронированными металлическими щитами. Послышалось со всех сторон дробное лязганье взводимых автоматных затворов.
Представление для дневного жаркого зрителя начиналось.
– Построение клином!
Снова скомандовал Воевода, его команда вновь была продублирована флажками, для остальных картов каравана. Справа и слева от головного карта выехали два средних шестиколесных карта. По бокам расстояние между ними было в две ширины корпуса, назад от головного они отставали на двадцать метров. Еще правее и на пятьдесят метров сзади выехал большой четырехосный карт. Все четыре карта устремились к одинокому парусу впереди. Сейчас они встретят дерзкого наглеца, вспорют тараном бронированной кабины его деревянные бока, разметают в разные стороны его подвеску, разорвут в клочья такелаж, оставят лежать грудой обломков в песках Пустоши.
– Всего один малый карт, что это значит, где остальные?
Повернул к Воеводе голову полный, круглолицый шеф-капитан.
– Скорее всего, какая-то уловка, скоро мы это узнаем. Вперед смотрящий, что там темное вдалеке?!
Громко прокричал Воевода воину с биноклем, стоявшему сразу за кабиной на площадке.
– Шпиль какой-то старой башни.
Донеслось снаружи.
– Что видно на карте, который к нам идет?
– Люди в сером, у парусов по бортам стоят. Четверо или пятеро, не разобрать.
– За ним сзади, что в Пустоше?
– Какие-то черные очертания! Не разобрать, все размытое – далеко еще!
– Правее забирает, против ветра. Что он делает?
Шеф-капитан рукой через смотровое стекло указал на маленький карт.
Карт впереди действительно медленно начал поворачивать вправо, не сбавляя парусов, скорость его значительно упала, но он все еще продолжал двигаться вперед. Расстояние до него было около семисот метров и продолжало сокращаться. Пятьсот – карт замедлился еще больше, как в медленном кино плывет по ровной песчаной глади. Четыреста метров. Резкий уход влево с разворотом, перекладка косого паруса, люди в сером заработали лебедками – парус мощно налился попутным ветром, рванул вперед с места. Кажется даже, что от мощного напора левые колеса в воздухе повисли, снова песка коснулись, назад в стороны его мощно отбрасывать начали. Триста метров, резко сократились до двухсот, карт уже летел поперек каравана на огромной скорости. Флаг красный на мачте развивается, на нем ладонь с тремя пальцами изображена и глаз внутри ладони. Вдоль борта карта в разнобой начали вспыхивать огоньки, пространство вокруг наполнилось противным жужжанием свинцовых мух, они шлепались о бронированные листы, рикошетили от них, путались в оснастке, застревали в мачтах, раздались первые вскрики людей, некоторые повалились на настил. На соседних картах картина такая же. Расстояние сократилось до пятидесяти метров. Потом маленький карт, так же стремительно начал удаляться. Раздались очереди выстрелов ответного огня, маленькие фонтанчики песка зашлепали рядом с маленьким наглецом, вздумавшим бросить вызов сразу четверым. Цель была слишком маленькая, быстрая, она быстро удалялась в сторону, фонтанчики песка уже тоже отстают от нее, взрываясь далеко позади.
– Командуй правому карту, пусть догонит цель, остальные прямо.
От клина отделился шестиколесный карт, на его мачтах начали добавляться паруса, карт ускорился, устремился за маленьким наглецом.
– Руины города прямо по курсу. До башни осталось шестьсот метров!
Раздалось сзади кабины.
– Пятьсот.
Смотровое стекло напротив шеф-капитана прыснуло маленькими искрящимися осколками разноцветных салютов. Что-то горячее липкое обдало лицо Воеводы, вскрик, хрип, булькающий, противный. Что там слева? Шеф-капитан хрипит завалившись набок, рукою сжимает горло из которого фонтаном в сторону бьет алая струя – артерию зацепило. Воевода зажал ему шею пальцами. Щиты карта бронированные, а вот стекла то нет! Технология производства бронированных стекол утрачена давно и надолго – эти толстые стекла, что были установлены сейчас, сложно было назвать бронированными, они могли выдержать попадание максимум автоматной оболочечной семерки с мягким свинцовым сердечником. А противник, судя по всему бьет бронебойными, эти пули и листы металлические прошить смогут – плохо дело. Вспышка на башне, хлесткий резкий звук выстрела долетел издалека. Левый карт начал уходить резко вправо, пересекая траекторию движения головного сзади. От резкой смены курса не выдержал такелаж полных парусов – некоторые концы оборвало, канаты лопнули, паруса стали беспомощно трепыхаться теряя ветер, карт начал замедляться. Головной поравнялся с башней. Вспышка, вторая, два выстрела слились в один, вскрик позади кабины – наблюдатель с биноклем и еще один воин на настиле лежат, у обоих лицо кровью залито. Из карта отвечают плотным автоматным огнем по вышке, высекая искры и плотный ржавый туман из ее металлических конструкций.
–––––––––––––––––––––––––––
На идущем следом трехосном карте, карторы суетятся с оборванным такелажем, крепят новые канаты, заводят наново концы. Не успели – один парус полностью сорвало, в сторону отбросило, нужно успеть спасти остальные паруса. Повезло – парус сорвало вовремя, успели потерять скорость, иначе бы въехали в корму головного карта, пересекая его траекторию. Пожилой шеф-капитан среагировал быстро, как только пуля попала в грудь рулевому – крепко схватил руль, пытаясь удержать карт на курсе, и не допустить его заваливания набок и опрокидывания. Парус сорвало, карт кренить перестало, тело рулевого в сторону оттянул, сам за руль сел, начал выравнивать карт. Наконец удалось закрепить паруса, шеф-капитан вывел карт на курс, вслед головному.
–––––––––––––––––––––––––––
Лекс и шеф-капитан Гикс видели, как резко вправо начал уходить средний карт, как они чуть не столкнулись с головным. Повезло. Если бы их утащило влево – столкновения с идущим сзади, на полной скорости, с их большим восьми колесным картом, было бы не избежать. Из головного карта начали поливать огнем возвышающуюся над песком металлическую вышку, плотный огонь на нее перенесли, скорее всего, стрелку выжить не удастся. Вот большой карт проскочил вышку, начал удаляться от нее, средний карт закрепил паруса, устремился за головным. Пока крепили паруса и возвращались на курс – головной карт сильно ушел вперед от среднего, да и потом дела у них шли не лучше – парусов явно не хватало, чтобы набрать требуемую скорость. Из-за потери паруса, средний карт пошел значительно медленнее.
– Нам лучше обойти вышку слева от нее, на безопасном удалении.
Гикс коротко кивнул, принялся отдавать распоряжения назад, в грузовой отсек карта. Рулевой выворачивая руль, принялся уводить карт плавно влево. Куда подевался второй средний карт? Он скрылся из виду вместе с маленьким скоростным картом, где-то справа. Вот на головном карте начали убавлять паруса, делают медленно вяло, явно не согласовано. Где шеф-капитан, почему он не командует правильно? Что-то там происходит, не разобрать, слишком далеко, карт начал поворачивать влево, разворачиваться. Средний карт, идущий за ним, тоже начал забирать влево, паруса на нем убрали почти полностью, ход сильно замедлился, с него начали выпрыгивать люди – десант высаживают.
–––––––––––––––––––––––––––
Маленький карт убавил паруса, сбавил немного скорость, продолжая держаться впереди на значительном удалении, не позволяющем достать его из стрелкового оружия.
– Он нас, что специально дразнит?
Обратился седой воин, сидящий в кабине, к мастер-помощнику. На этот карт не хватило шеф-капитана, поэтому его повел мастер-помощник, тот в ответ пожал плечами.
– Я в военной стратегии не силен, мое дело паруса.
– Мы его достать не может из автоматов, все равно, что с пушки по воронам палить.
– А если из гранатомета?
– Нельзя, реактивной струей себя подожжем, паруса да обшивку деревянную.
– Бинокль есть? Не могу разобрать, что там впереди.
– Сейчас.
Седой воин вынул из чехла старый восьмикратный бинокль, в смотровое стекло его направил, пару минут молча смотрел вперед.
– Кажись руины города, из песка проступающие вверх.
Карт начало слегка трясти, изредка под колеса стали попадаться небольшие фрагменты и обломки зданий.
– Можно?
Мастер-помощник протянул руку, дожидаясь, когда воин даст ему бинокль. Получив его, тоже принялся изучать местность впереди. Карт начало трясти и подбрасывать намного чаще.
– Нужно сбавить паруса.
Сказал он, повернувшись к воину. Сам высунулся назад в проем кабины и принялся раздавать распоряжения. Потом вернулся снова на свое место и начал давать команды рулевому.
– Они что паруса добавляют.
Спросил седой воин, указывая вперед через смотровое стекло, он сидел на месте вожатого и, поэтому у него был хороший обзор. Вожатого на этот карт тоже не хватило, да и не нужен он здесь был, они шли ведомыми. Мастер-помощник посмотрел, в указанном воином направлении, маленький карт, в самом деле, прибавил паруса и начал удаляться вперед от них, при этом петлял где нужно, явно объезжая препятствия. По всему было видно, что эта дорога им хорошо знакома.
Руины города стремительно надвинулись на людей, серые и одинаковые издали, вблизи вызывали трепет и благоговейный страх. Серые огромные громадины нависали сверху с боков, сейчас уже и не сказать, на что были похожи эти здания. Одни как скелет древнего исполинского чудовища, серели костьми под радиоактивным солнцем, прогреваясь его лучами, выветриваясь стремительными ветрами, скалясь в ядовитое небо. От других сохранились только отдельные толстые глухие стены, пирамидой, уходящие вверх, как огромные зубы исполинского монстра. Иногда эти руины подступали настолько близко к карту, что казалось вот-вот тот заденет их колесом, повредит подвеску, остановится и так-же навсегда замрет рядом, уснет вечным сном, станет их грозной серой частью.
– Они нас в коридор заманили, который неизвестно когда и чем заканчивается.
Едва мастер помощник закончил фразу, как впереди показался завал между фрагментов зданий.
– Слишком узко, не проскочим, они, по всей видимости, в тот узкий проем проехали, у них карт меньше.
– Что делать?
– Убирать паруса и назад на ручной тяге возвращаться, выходить к широкому месту.
Мастер-помощник вылез из кабины назад через лаз, принялся команды отдавать. Команда начала паруса убирать, укладывать, карт замедлялся, потом и вовсе остановился. Мотылевая команда, переключила механизм раздаточных механизмов, на движение задним ходом, люди налегли на рычаги редукторов. Карт медленно стал пятиться назад.
– Что это там такое, на стене здания?
Спросил седой воин, так же поднявшись на настил над грузовой палубой. Бинокль все еще был у мастер-помощника, тот в сторону тех зданий посмотрел.
– Непонятное что-то, как будто знак какой-то краской на них нарисован.
Карт подкатил ближе, уже и без бинокля можно было рассмотреть – белой краской на стене одного из разрушенных зданий был нарисован символ, одна вертикальная полоса, а справа и слева от нее наклонные, под сорок пять градусов, еще две полосы.
– Это засада. Всем к бою!
Только и успел выкрикнуть воин, но было уже поздно. С обеих сторон, из развалин домов на них обрушился сплошной поток раскаленного свинца. Пули вгрызались в деревянные борта карта, выбивали из них щепки, разили людей. Моментально пространство вокруг прорвало, как будто лопнула невидимая преграда – мир и пространство вокруг наполнились, криками боли, отчаяния и просьбами о помощи. Воины с карта пытались отвечать противнику ответным огнем, количество стволов было явно за ними. Все вокруг стал заволакивать кислый туман. Горячка первых минут боя прошла, уже можно было различить – работают шесть автоматов, по три огневые точки с каждой стороны.
Седой воин, держась за бок, скомандовал высадку с карта.
– Всем покинуть карт, занимаем круговую оборону!
Сам, под огневым прикрытием своих воинов, спрыгнул на песок. Прыжок отозвался острой болью в боку, в первые минуты нападения, ему в бронежилет в переднюю пластину прилетела пуля, сломав ребра, вторая вошла в левый бок, в месте, где он не был защищен металлом.
Место для засады выбрано грамотно – они здесь как на ладони, а те расстреливают их как в тире, закрепиться негде, укрытий поблизости нет. Воины посыпались на землю и лежа на животе, пытались отвечать прицельным огнем по противнику. Карторы метались в поисках спасения и укрытия – гражданские, необстрелянные люди, подверглись панике, не отдавая отчета в своих действиях, и не слушая воинов, они были прекрасными мишенями для противника. Люди в черных комбинезонах вскидывали руки, падали один за другим, стонали, кричали, звали на помощь. Огонь противника стал менее интенсивным, начали появляться пробелы в очередях, а потом и длинные промежутки между ними.
– Они начали перезаряжаться! Гранатометный расчет – расчистить правую сторону, вы четверо прикрывайте их!
Поведение карторов, можно сказать спасло многих воинов, карторы приняли на себя всю тяжесть удара, приняли смерть. Все пространство вокруг карта было завалено их телами в черных комбинезонах, совсем немногие были еще живы, они были ранены, истекали кровью и просили о пощаде, звали на помощь.
Поднялась четверка воинов, рассредоточилась, одновременно открыли огонь по намеченным огневым точкам по правую сторону от карта, те, кто остался лежать перенесли огонь на левую сторону. К четверке смельчаков присоединились двое, у одного тубус пусковой трубы РПГ в руках, второй из ранца достает реактивную гранату, снаряжают тубус – тот готов к выстрелу. Пули жужжат и щелкают рядом, выбивают фонтанчики у самих ног. Воин с тубусом стоит на колене, целит в направлении сполохов в проеме стены напротив. Сзади слышится вскрик – на землю падает сраженный воин. Реактивная струя выплескивается сзади из тубуса, за спиной гранатометчика – ракета устремляется к цели. В здании напротив гранатометчика раздается взрыв. Огневая точка замолкает.
Интенсивность огня с другой стороны нарастает, ответный огонь взрывается единым раскатным эхом выстрелов. Ассистент снова достал ракету, снова вставляют в тубус – готов стрелять. Ассистент отходит в сторону, становиться на колено, закрывает уши, пригибается. Гранатометчик целиться, выжимает спуск – ничего не происходит, автоматная очередь выбивает фонтанчики песка перед ним, подбирается ближе, вспарывает ему грудь, опрокидывает его назад. Интенсивность огня сзади стала ниже, но и в ответ уже не отвечает раскатистая канонада выстрелов. Ассистент достает последний выстрел, извлекает из тубуса не сработавший, откидывает его в сторону, вставляет на его место новый, становиться на колено, целит. Ну, давайте, где вы? Вспышка в разломе слева, прицельную марку туда, спуск выжал, реактивная струя жаром сзади обдала, в разломе взрыв – еще одна готова. Третья точка молчит пока, перезаряжается. Воины, попарно прикрывая друг друга, продвигаются к ней. Ожила, снова навстречу свинцом горячим плеваться начала, один упал, следом второй.
– Граната пошла.
– Вторая пошла.
Один за другим два взрыва, люди в здание вошли, автоматным огнем все пространство покрыли – никого живого. С той стороны, огонь редкий совсем, отвечает один ствол всего, нужно на помощь идти. Двое воинов место засады по широкой дуге миновали, с тыла зашли, каждый по одной точке на себя взял. Синхронно – граната пошла, взрыв, следом очередь в проем, вошли, добили. Все огневые точки противника молчат. К карту вернулись – живых мало, полегли все почти. Командир карта живой, рану перевязать нужно, еще несколько карторов о помощи просят, тоже раненые. Вдалеке тоже канонада выстрелов и взрывы слышны, там тоже ребята гибнут. Черная огромная тень среди руин мелькнула. Тяжелая, мощная, глаза огнем горят, пасть клыками острыми усеяна, рык утробный – кровь в жилах стынет. Как марево черное неясное – сейчас за картом было, потом враз сзади с ног сбило, к земле придавило, челюсти на шее сомкнулись. Снова прыжок, исчезло. В картине прицела нет его, мелькнуло – спуск выжал, пули пустоту вспороли, страх парализовал, руки трясутся. Движение справа, развернуться не успел, на землю опрокинули, с пасти дыхание зловонное – темнота в глазах, густая, вечная.
–––––––––––––––––––––––––––
Карт Воеводы катил вперед, средний карт отстал, ремонтируя паруса и такелаж, замешкались. Куски битого кирпича и плит под колесами. Колеса огромные бочкообразные уверенно их перемалывают, покрывают собой, не преграда они для них. Вот и сами здания показались, осыпавшимися стенами да перекрытиями из песка вверх возвышаясь. Сплошная непреодолимая стена впереди из обломков стен самих зданий, их остовов и колон, просвет меж них, как раз по ходу движения. Проезд перекрыт чем-то. Поперек его перегораживает что-то, шпиль одинокий вверх в небо смотрит, отсюда не разобрать.
– Бинокль мне сюда!
Крикнул Воевода. Ему сзади в лаз подали бинокль убитого вперед смотрящего, что-то вязкое и липкое на бинокле, некогда разбираться, окуляры к глазам поднес – малый, четырехколесный грузовой карт вроде как поперек проезда того стоит. Собою его частично перекрывает, место небольшое остается между ним и фрагментом стены, большой карт может и не пролезть. Впереди колеса того карта бруствер закрывает. На мачте кажись что-то закреплено, далеко еще, не разглядеть. Вспышка со стороны того карта, длинная, продолжительная. Впереди большие фонтаны песка заплясали, на встречу карту побежали, по обшивке бронированной мощно прошлись, защелкали, свинцом тяжелым забарабанили, сзади вскрики, ругань, стоны. Звук раскатистых выстрелов долетел, и сразу ветром в сторону унесло его – пулемет. Карт в огневую точку оборудован. Сзади из грузового отсека раздалась канонада ответного автоматического огня, длинными очередями пошла в сторону противника. Далеко еще, из автоматов не достать. Опять вспышки впереди, опять фонтаны песка заплясали, опять скрежет пуль о метал, свист, крики, стоны сзади. Опять ответная канонада. Карт ближе уже подъехал. Бинокль к глазам, вот уже и огневую точку рассмотреть можно – в кузове карта она находиться, по бокам автоматные расчеты своего часа ждут, так на мачте… Стоп. На мачте человек привязан, маленький, волосы каштановые на ветру развиваются – Заира!
– Прекратить огонь, никому не стрелять! Рулевой, карт влево разворачивай, на второй заход. Старкару – дать команду ведомому карту тоже разворачиваться, десант высаживать.
Рулевой принялся руль влево выворачивать. Карторы начали паруса убавлять, вразнобой, некому их организовать – старкар занят, команды ведомому карту отдает. Ветер потеряли, скорость резко упала бортом к точке огневой пулеметной стали. Длинная вспышка, фонтанчиков почти не было, все разом рядом заплясали, в бока карта пули начали стучаться. Вверх пошли, паруса и канаты разрывая, людей с мачт скидывая. Снова вспышка длинная, протяжная – ствол жгут длинными очередями, не жалея. Мокро уже все внизу, липкое, красное вокруг: на настилах, на палубе, люди лежат одни неподвижно, другие корчатся, стонут, помощи просят.
– Передать ведомому, что там дочь моя, сверху на мачте, гранатомет не применять, работать только стрелковым оружием на прикрытие.
–––––––––––––––––––––––––––
Старкар ведомого карта сигнал от ведущего получил, воину седому, в кабине сидевшему, его перевел, тот команду к развороту, замедлению и высадке десанта отдал. Карт начал замедляться плавно влево уходя, десант был готов, все стояли по местам на верхнем настиле у трапов, ведущих вниз.
– Готовы к высадке десанта!
Прокричал старкар воину, старшему карта.
– Десант пошел!
Люди в полной боевой выкладке, бронезащите и касках начали спускаться по трапам, с обоих бортов карта, спрыгивать на песок, собираться в боевые порядки, стоя на колене, направив автоматы в сторону противника, ждать десантирования остальных товарищей, готовые в любой момент прикрыть их огнем.
Десант был высажен, паруса начали заполнять мачту среднего карта, он, начал медленно набирать скорость начал уходить на разворот. Со стороны развалин города раздалось мощное раскатистое эхо длинной пулеметной очереди. Отсюда было невозможно увидеть, откуда ведется огонь – огневая точка вне поля видимости десанта. Огромные фонтаны песка взмыли в нескольких десятках метров перед картом. Пауза. Карторы еще ставили паруса, карт еще не может набрать скорость и уйти. Нужно быстро перегруппироваться, помочь им. Со стороны проезда между зданиями подхватило менее раскатистое эхо пулеметной очереди, отсекая десанту путь влево, не давая перегруппироваться. Вторая очередь, за ней еще одна, люди залегли, кто-то не успел, опрокинутый тяжелыми пулеметными пулями. В промежутках малого пулемета раздались мощные раскатистые очереди крупняка, пулеметная двенашка работает. Первая очередь пристрелочная была, за ней сразу вторая прицельная очередь вспорола корму среднего карта, ушедшего на разворот, пошла вверх, перерубила такелаж, скинула карторов вниз в грузовой отсек. За ней вслед пошла следующая очередь в десяток выстрелов – брызги щепок, искры металла, разорванные концы канатов и тела в разные стороны. Прицельно бьют, сразу сориентировались – сектора пристреляны, все толково организовали.
Все – мачта вниз упала, парусом под собою всех, придавив, карт замедляться начал. Десант попарно, прикрывая друг друга огнем, вперед пошел, на огневую точку, организованную в проезде меж зданий, отвлекая на себя внимание противника. Из среднего грузового карта люди выскакивать начали, порванный такелаж и трепыхающиеся, на ветру паруса сильно мешали, сковывали движения, создавали давку. Мощный пулемет продолжал короткими прицельными очередями расстреливать карт, не многим удалось с него спастись – большинство перемололо в труху вместе с их судном Пустоши. Вот реактивный след, устремился вдаль, туда, откуда по людям бил пулемет, взрыв вдалеке, за зданиями – пулемет смолк. Небо прочертили черные следы ракет по крутой дуге из глубины разрушенного города влево, вдаль уходящие. Оттуда ветер принес звуки мощных разрывов.
–––––––––––––––––––––––––––
– Гикс, впереди насыть, нам через нее не перескочить, подвеска не выдержит!
Шеф-капитан среагировал моментально, пулей вылетел через задний люк на настил грузовой палубы, принялся раздавать команды карторам, те слаженно взялись за работу, паруса поползли вниз, мачты почти опустели.
– Парень давай резко влево!
Крикнул шеф-капитан Гикс, просунувшись в люк кабины карта. Рулевой мощно и быстро начал выворачивать руль влево. Тяжелый, восьми колесный карт нехотя начал поворачивать, замедляя скорость. Но инерция, была большой, масса карта внушительной – правые колеса врезались в насыпь, выбили из нее огромный фонтан песка. Песок ветром понесло в сторону, укрыло сверху карт и карторов, на нем находящихся. От мощного удара и резкого толчка вперед, воин старший карта, сидящий рядом в кабине, резко подавшись вперед, ударился головой о передний лобовой щит, рассек лоб и потерял сознание. Лекс сам еле успел выставить руки, резкий толчок отозвался острой дикой болью в треснувшей скуле, голова начала болеть нещадно. Карт сохраняя инерцию, покатил дальше, бруствер оставался позади по правую руку.
– Ставим паруса. Обходим развалины по широкой дуге!
Прокричал назад Лекс, крик отозвался резкой болью в голове, вожатый поморщился от боли, за голову рукой взялся. Шеф-капитан Гикс командовал с настила грузового отсека установкой парусов. Команда работала слажено, но рук явно не хватало, паруса поднимались медленно. Лениво наливались ветром, карт нехотя начал ускоряться.
– Вожатый Лекс, кажись впереди зыбучка.
Откуда-то издалека, через дикую головную боль, долетела до вожатого фраза. Что она означает? Какая зыбучка? Почему зыбучка? Зыбучка! Лекс поднял голову – острая боль прошила виски, не могу сфокусироваться, что там впереди за смотровым стеклом? Резкий рывок вперед, на этот раз руки выставить не успел. Резко вперед, а сиденье вниз куда-то уходить начало. Головой о ветровой щит, сзади треск дерева, концов, разорванных парусов, люди кричат, громко во весь голос. Тупой удар, боль – темнота.
Темнота вокруг, вязкая, глубокая, она держит, не дает пошевелиться, она сковывает движения – отпусти. Вдалеке точка. Или просто показалось? Нет – это действительно точка. Серая, она растет, светлеет, ближе, ближе, приближается. Я отражаюсь в этой точке, я лежу в пыльной грязной одежде, на двери карта. В кабине, рядом со мной без сознания, лежит воин. Что случилось, что было до этого? Не помню. Точка начинает удаляться. Уменьшается, превращается в зрачок, карие глаза смотрят на меня – взгляд грустный, нежный. Черные брови вразлет карандашом подведены, глаза глубокие, утонуть в них можно. А я и тонул в них, столько раз! Тонкий подбородок, тонкие губы, слегка впалые щеки, высокий лоб, кудри длинными локонами на плечи спускаются, тонкая шея. Зачем! Зачем ты ушла? Почему?
– Лекс!
Ты вернулась, как я рад!
– Я люблю тебя!
– Лекс, вставай!
– Виолетта!
За руку кто-то тянет. Куда, зачем, ты меня ведешь? Нам и здесь так спокойно, так хорошо, зачем нам куда-то идти.
– Давай останемся здесь!
– С ума сбрендил? Нужно выбираться!
Почему? Зачем ты говоришь голосом Гикса? Чем я тебя опять обидел?
– Да очнись же ты!
Удар по щеке. За что! Зачем ты меня бьешь? Опять удар – боль, она снова вернулась, снова в голове моей поселилась.
– Не нужно, я уже пришел в себя.
Глаза открыл. Карт в зыбучку правыми передними колесами провалился, левые задние беспомощно вверх задрал. Люди помогают друг другу выбраться, рядом воин тот лежит, который в кабине рядом был, все еще без сознания. Гикс рядом сидит на песке, очки на шею сползли, дышит тяжело, мой карабин между нами лежит.
– Что случилось?
На меня посмотрел, устало.
– Сначала зыбучку поймали – за бруствером ее не видно было. Потом тебе выбраться помогал.
Улыбается – нашел время.
– В чем дело, что не так?
– Ты мне в любви признавался, Виолеттой называл.
Приехали. Так я это наяву говорил!
– Ты вроде не женат?
– Нашел время спрашивать. Убираться отсюда поскорее нужно – слышишь, что там твориться.
Вдалеке раздавались раскатистые канонады, два пулемета работали взахлеб. Мы начали помогать раненым от карта уйти. Воины собирали оружие, помогали своим, их командир, наконец, пришел в себя и уже мог отдавать им приказы. Небо справа прочертили черные следы ракет по крутой дуге из глубины разрушенного города в нашу сторону уходящие.
– Ложись!
Громкое раскатистое, эхом отозвавшееся из нескольких глоток. Люди, кто на ногах был, посыпались на землю – ногами к карту, головой в обратную сторону. Руками голову закрыли, замерли. Раздались мощные взрывы, земля под людьми завибрировала им в такт, ходуном заходила. Раз, второй, раскаты эти в один протяжный вой слились. Ухало дальше, ближе, опять дальше, сверху сыпался горячий песок и пепел. Кажись, закончилось.
– Все живы?
Люди начали подниматься, осматриваться, оказывать друг другу помощь. Пострадавших не было, вовремя успели от карта на безопасное расстояние отойти. Люди продолжали перевязывать раненых, вдалеке горели останки карта, дымились воронки, выбитые в песке вокруг него.
– Всем осмотреться, доложить о готовности – выступаем, нужно нашим ребятам помочь!
Воин окончательно пришел в себя и отдавал команды своим подчиненным. Карторы продолжали сидеть на песке, некоторые оказывали помощь товарищам.
– Вы что оглохли, почему не выполняете приказ?!
Воин ходил среди карторов, орал, хватал их за комбинезоны, пытался поднять.
– Встать, приказ выполнять!
– Ты забываешься воин!
Лекс поднялся ему навстречу, держа ружье в руках у живота. Следом поднялся шеф-капитан Гикс, он был безоружен.
– Эти люди не обязаны выполнять твои приказы. Им приказы здесь отдает шеф-капитан, они карторы – их работа паруса ставить да карты вести. Свою работу они выполнили, карт потерян, дальше без нас, то ваша забота уже.
– Да ты вообще оборзел щенок!
Воин передернул затвор автомата, направил его в грудь вожатому.
Карторы, позади Лекса и шеф-капитана Гикса, начали с песка подниматься, к ним подходить, плотной стеной становиться. Воины, позади своего старшего, стояли, глаза вниз потупив.
– Стрелять надумал? – Спокойно произнес вожатый. – Ну, давай. Потом назад сам караван поведешь, сам паруса ставить будешь, да дорогу указывать?
Улыбнулся ехидно, недобро.
– Тебя твой Воевода потом самого вместо паруса на мачте растянет. Стреляй, коль извилина одна прямая, под каску сподобленная, в голове.
Карторы продолжали стоять, спокойно глядя на воинов. Наконец скрежет ржавых шестеренок в голове воина, старшего карта, стих, щелкнул флажок предохранителя на автомате, в верхнее положение поставленный, ствол вниз опустился.
– Все в сборе?
Зычным голосом спросил воин, к своим подчиненным повернувшись. В ответ ему отрапортовали о количестве воинов и боекомплекта, оставшихся в наличии.
– За мной, выступаем!
Скомандовал тот, и оставшиеся воины с карта начали удаляться в сторону развалин старого, довоенного города, огибая по широкой дуге зыбучие пески Пустоши.
– А нам что делать Лекс?
Обратился к другу шеф-капитан Гикс. Лекс вынул из карабина магазин, осмотрел патроны. Отщелкнул назад затвор, осмотрел, убедился, что скользит плавно. Магазин присоединил, снова затвор отщелкнул – патрон в патронник дослал, предохранитель включил. К шеф-капитану повернулся.
– Собирай людей, всех кого можешь, кто жив. Отойдите дальше, укромное место найдите, ждите там, пока все не закончиться.
– А ты?
– А мне долг вернуть нужно.
– Лекс, но ты же вернешься?
– Конечно, вернусь. Кто же вас через пески обратно домой поведет?
Вожатый улыбнулся шеф-капитану. Тот в ответ уму улыбнулся чистой, искренней улыбкой, руку другу протянул. Руки пожали, обнялись горячо. Одинокая слеза стекла по грязной щеке шеф-капитана Гикса, тонкую полоску за собой оставив. Лекс развернулся и в сторону руин старого города зашагал.
–––––––––––––––––––––––––––
Анердей, скинул мешок с песком, придавивший его сверху. Мешки с песком, которыми была укреплена снайперская лежка, спасли ему жизнь – приняли на себя весь ураганный огонь и поток раскаленного свинца. Мика молодец, все сделал на совесть, просчитал хорошо. Старый, ржавый металл балок башни, не выдержал огневую мощь, обрушившуюся на них – несущая балка снизу лопнула, опоры под весом верхних перекрытий вниз сложились, увлекая за собой высокого изгоя и мешки с песком его закрывавшие. Опоры нижнего яруса выстояли – приняли на себя всю тяжесть падающих сверху обломков, человека и разорванных мешков с песком, которые упали поверх него и погребли под собой изгоя. К счастью мешков оказалось немного, многие были разорваны в клочья пулями и песок с них просто сыпался желтыми пыльными струями вниз.
Изгой вылез, очистил глаза, от попавшей в них пыли, отыскал свои очки, надел. Нужно ружье отыскать, здесь рядом должно быть. Вдалеке уже вовсю кипел бой, нужно поторапливаться, время дорого. Нашел винтовку, осмотрел – оптика треснула. Быстро отстегнул быстросъемный кронштейн, откинул бесполезный прицел в сторону. Ракета – порядок на месте, в кармане разгрузки. Достал из подсумка свежий магазин, о колено тыльной частью стукнул, старый магазин из винтовки извлек, убрал, на его место новый вставил. Вдалеке заработал тяжелый Корд. Пора, время Мику звать. Ракетницу достал вверх, в сторону Пустоши направил, за кольцо веревки дернул – в небо через брешь между стеной и перекрытием ушла зеленая яркая ракета. С винтовкой к противоположной стене подполз, та вся в дырах, как будто диковинные жуки ее точили, метал выедая, оставляя за собой дыры. В перекрытии пола рядом тоже дыра огромная, вниз до самого песка видно все – черный морок внизу крутиться, голову вверх задирает, на изгоя смотрит. Сея, Аза рядом нет, охотиться уже где-то, наверное. Мощный взрыв впереди, Корд замолчал. А это уже плохо, это в планы не входило. Гранатометный расчет принялся тубус перезаряжать. Вниз свистнул, мороку жестами приказ отдал, на людей тех указывая. Сея резко вперед рванула, мощно широкими лапами песок от себя откидывая. Гранатометчики готовятся огневую точку добить, точка укреплена хорошо, одного выстрела явно мало, чтобы ее подавить. Черная тень мощными прыжками приближается к людям – не успеет, она еще слишком далеко. Отсюда до них около трехсот метров, нужно выиграть время для морока. Целик на четверку поставил, верхний срез мушки на спину фигуры вдали навел, левее по краю сместил, нужно ветер учесть.
Человек вдали закидывает тубус на плечо, человек в башне плавно выжимает спуск, толчок приклада в плечо, мгновение – фигура вдалеке падает, выронив гранатомет. Напарник его замешкался, в себя пришел, сориентировался, гранатомет поднимает – поздно, черная тень уже рядом. Последний мощный прыжок, удар опрокидывает стрелка, мощные челюсти смыкаются на жертве, черная тень машет головой из стороны в сторону, человек как кукла тряпичная безвольно следует за ней.
Веревка короткая, всего пятнадцать метров, в небольшой чехол, к бедру пристегнутый, убрана. Достал, рядом за выгнутый кусок арматуры закрепил, этой длины хватит, чтобы спуститься, тут всего три этажа. Там же в чехле небольшой карабин, к поясу его пристегнул, веревку вокруг спины завел, на карабин два витка кинул, закрыл его. СВД на ремень перед собой, в проем аккуратно шагнул, веревку в натяг пуская; левая рука впереди ее контролирует, правая сзади в сторону отведена, вперед при необходимости ход притормаживает. Вниз спустился, малый карт вдалеке, быстро приближается, карт Воеводы разворот заканчивает – далеко еще до него, успеют подобрать. Штурмовые группы пытаются карт, перегораживающий проезд, штурмом взять, но пока осилить не могут – пулемет их плотно к песку приковал, внизу держит, подняться не дает. Карт маленький маневренный подкатил, на подходе паруса убрали, замедлились, Анердея подобрали. Тот быстро через борт перемахнул, паруса сразу ставить начали.
– Едем к проезду, нужно десант вынести успеть, пока они нашу точку не взяли. Дай сигнал к перегруппировке людей – в лагере пять картов было, сюда четыре пришло, один они сюрпризом оставили, нужно быть готовыми.
Паруса налились попутным ветром – карт ускоряясь, понесся к проезду между развалинами зданий, туда, где поперек был установлен малый грузовой карт, с привязанной девочкой подростком на мачте. Черная тень нагнала карт и двигалась рядом огромными скачками. Справа показалась еще одна, она быстро приближалась издалека.
– Как там дела с тем средним картом?
В кабину прокричал высокий изгой. Мика, не отрываясь от руля, прокричал в ответ.
– Все точно по плану, в коридор завели, сами на разворот и за тобой возвращаться стали.
– Сигнал был?
– Нет, сигнала от братьев не было.
– Плохо, значит, не справились они.
– Давай дугой закладывай, пора. Всем приготовиться – автоматы к бою, все на правый борт. Огонь по готовности!
Карт начал описывать крутую дугу, потом пошел параллельно проезду между зданиями. Люди в серых одеждах, набили лебедками канаты, закрепили и рассредоточились вдоль правого борта. Через несколько минут в картине прицела замаячили спины людей в бронежилетах – десант со среднего карты. Каждый начал высекать длинные очереди, посылая порцию свинца в спины залегших людей. Некоторые даже опомниться не успели, другие среагировали – перекатились на спину и принялись отстреливаться, положив автомат на живот, ступнями ног обозначая сектор обстрела, но длилось сопротивление недолго. С карта стреляли прицельно, десант был немногочисленный, пулеметная точка впереди, тоже не спала, работу завершили два огромных морока – добив еще живых людей. Десант смолк.
– Анердей – красная ракета в небе!
Высокий изгой проследил направление ракеты – левый фланг разрушенного города, там идет бой, их силы увязли в нем, значит, противник на том направлении силен. Откуда они? Может из недостающего пятого карта, но где тогда сам карт? Маловероятно, скорее всего, это воины со второго большого карта, значит, залповый огонь их не достал, если так, то они могу спутать все планы, ведь в игру еще не вступил пятый карт.
– Дай команду перенести на тот фланг легкий пулемет!
Красная, две оранжевых и черная ракета взмыли в небо. А пулемет Нувела до сих пор молчит, неужели погиб, неужели его все же достали гранатометчики?
–––––––––––––––––––––––––––
– Воевода Верд сен Вер, они расстреляли наш карт!
Прокричал сзади наблюдающий. Сейчас изнутри кабины ничего не увидеть, карт кормой к руинам расположен, заканчивая разворот. Воевода вылез через люк кабины на настил грузовой палубы, поднес бинокль к глазам, направил его в сторону разрушенного старого города. Тяжелые пули рвут на части, корпус карта. Неужели никто не смог выжить? Реактивная струя отправляет навстречу пулемету раскаленную стрелу, та взрывается красным, дым, копоть – пулемет замолкает. Небо прочертили черные следы ракет по крутой дуге из глубины разрушенного города влево, вдаль уходящие. Туда карт вожатого полуночников ушел – не выжить им в такой веренице огня. С башни вверх уходит зеленая ракета, маленький карт мчится к башне – уцелел карт! А где же наш второй средний карт, неужели и его потеряли? Выходит, мы совсем одни остались, уже прилично потрепанные и обескровленные. Маленький карт подбирает человека у башни, стрелок тоже выжил, враг оказался силен, очень силен – готовились долго и хорошо. Карт Воеводы заканчивает разворот, Верд сен Вер снова занимает свое место в кабине, смотрит в бинокль через лобовое смотровое стекло. Маленький карт заканчивает резкий разворот, параллельно проезду идет – они десант добивают! Где же Игер – пора бы уже и ему появиться! Скоростной карт опять на разворот уходит, люди с такелажем работают. Переставляют паруса, карт закладывает дугу влево, приближается к большому бронированному карту Воеводы – раздавить, уничтожить врага ненавистного!
– Дави, дави их!
Кричит Воевода рулевому, но бронированный карт слишком медлителен, карторов осталось мало – некому с парусами работать, те люди, что есть уже порядком устали и обессилели. Маленький карт заканчивает разворот перед самым носом у большого, всего в сотне метров от него и устремляется вперед, увеличивает немного расстояние и начинает убавлять паруса, не отрываясь далеко от преследователей – дразнят их, заманивают. Но тем уже все равно – нужно, во что бы то ни стало нагнать дерзких наглецов, раздавить, покарать, всех до единого! Красная и оранжевая ракета взмывают вверх с маленького карта, он проскакивает тот, который стоит поперек проезда.
– Проскочим?
Спрашивает Воевода у водителя, взгляд горит азартом и неподдельной злобой, самой чистой и искренней яростью – ему уже все равно, его цель только впереди, маячит одиноким маленьким парусов в паре сотен метров.
– Проскочим, должны.
Отзывается рулевой, с картом поравнялись, еле ощутимый толчок, совсем немного задели, что то полетело через грузовой борт в грузовой отсек большого карта, о палубу глухо ударилось.
– Граната!
Раздалось сразу из нескольких глоток. Вот этого мы не учли! Два взрыва, один за другим, грузовой отсек наполнился черным тротиловым дымом, люди стонут вокруг, кричат дико, страшно. Справа и слева, одна за другой в карт прилетают несколько горящих бутылок, разбиваются о борт, о колеса, вспыхивают огромными огненными шарами, огненные ручьи по бортам растекаются. Люди мечутся, кричат, паника у всех, борта горят, черный дым от горящих покрышек вверх поднимается. Карт на полной скорости цепляет колесами обломок бетонной стены, за ним еще один, его начинает сильно подбрасывать и трясти, такелаж трещит, паруса ветром рвет. Убирать паруса уже некому – команда с огнем бороться пытается, да раненым помочь. Карт подкидывает вверх, вниз, мощные колеса выбивают огромные фонтаны песка, черный дым заволакивает все вокруг, карт продолжает мчаться дальше, не сбавляя скорости. Рулевой молодец, не зевает – удерживает огромную машину на курсе, не дает ей опрокинуться.
–––––––––––––––––––––––––––
Большой восьми колесный карт приближается, средний шести колесный грузовой карт за ним, большой его перекрывает – стрелять нельзя. Расчет с Печенегом отрабатывает по большому карту, очередь, вторая, тот огрызается, потом начинает разворачиваться, забирает влево. Средний карт тоже начинает разворачиваться, сильно сзади, сильно отставая от переднего большого карта. Синяя метка, нанесенная краской на камне, примерно на уровне среднего карта – расстояние около восьмисот метров, прицельная марка покрыла цель; Нувел вдавливает спуск – первая очередь пристрелочная короткая, ложиться ближе – недолет. Марку выше поднял, наведясь по верхнему настилу карта, вдавил спуск – пошла в цель, прямо в корму. Карт снова в картине прицела, еще очередь, потом еще одна.
– Второй большой карт в зыбучке увяз.
Докладывает справа второй номер, наблюдающий за обстановкой вокруг.
– Давай сигнал залповому расчету!
Орет коротышка, продолжая вдавливать спуск, методично уничтожая карт. Флажки взмыли вверх. Огненная стрела идет в их сторону.
– Ложись!
Стрела врезается в песчаный бруствер слева впереди – взрыв.
–––––––––––––––––––––––––––
– Сигнал от Нувела – цель пять, поджигай!
Расчет, стоящий у бочки, выставляет высоту самодельной станины на отметку, от руки нанесенную краской – цифру пять. Бочка представляет собой двенадцать трехметровых трубок, сваренных между собой. В каждой трубке находиться самодельная ракета-выстрел, которую инициирующий заряд сейчас пошлет вперед, разогнав по стволу-трубке, в сторону противника. Собрать установку было не сложно – в Ковчеге имелась огромная библиотека военного дела, справочники от технически сложных, до самых простых памяток для повстанцев и диверсионных групп. С помощью них собрать простейшее оружие не представляло никаких трудностей, тем более что и оборудование в бункере имелось.
Человек в серой одежде, запаливает центральный фитиль, от него огонек расходиться в стороны, к каждой трубке бежит свой маленький огонек, достигает ее, ныряет внутрь, через некоторое время из трубки, с хлопком и жужжанием в небо уходит ракета. Ракеты стартуют не одновременно, длины фитилей разные – ракеты уходят вверх одна за другой, очерчивают небо черными росчерками следов, уносятся вдаль, в точку, которую отсюда не рассмотреть. Одна за другой установку покидают девять ракет, три остается в стволах – не срабатывают инициирующие заряды. Канонада вдалеке смолкла. Минуты тянуться долго, мучительно, впереди кипит бой.
– Внимание, сигнал в небе – противник справа по флангу! Аварийная партия, выдвигайтесь на усиление!
Справа в стороне завязался ожесточенный бой. Печенег уже работает там.
– Снова сигнал – перегруппируемся, готовимся встречать карт!
Люди ныряют в люки внизу в песке, бегут по подземным туннелям, образованными расчищенными намедни проходами внутри погребенных старых зданий. Пройти совсем немного, нужные точки выхода на поверхность помечены краской. Люди поднимаются на поверхность, каждый в своей точке, там уже заранее приготовлены и сложены бутылки с зажигательной смесью. Все, что им остается дождаться карты – пропустить свой и, запалив фитиль, один за другим отправить горящую смерть в карт врага.
–––––––––––––––––––––––––––
– Анердей, они не останавливаются!
Маленький карт заканчивает разворот. Четырехосный бронированный монстр мчится следом, на ветру трепещут порванные паруса, развеваются лентами канаты порванного такелажа, пламя крепко вцепилось в покрышки и бока, не хочет их отпускать.
– Нужно его остановить, иначе он выскочит из города!
– Уходите братья, прыгайте, я его остановлю!
Кричит из-за руля Мика.
Ну же Анердей, решение нужно принимать быстро! Карты сближаются, мчатся на встречу друг другу. Пожертвовать еще одним братом ради врага – слишком неравнозначный обмен, слишком тяжелый выбор.
– Всем покинуть карт!
Люди прыгают вниз, горохом рассыпаются по песку, перекатываются через спины, чтобы снова подняться и дальше бежать, вслед удаляющемуся маленькому карту, с гордо поднятым парусом-перышком. За людьми огромными скачками устремляется огромный черный морок – Сея, всегда верна своему хозяину, всегда рядом с ним, ее брат Аз, своевольный, делает что вздумается. Вот и сейчас его нет рядом, наверное, уже отправился охотиться на левый фланг, туда, где идет интенсивный бой.
Карты встретились, Мика направил маленький карт в левую скулу огромного монстра, вбил его между корпусом и ободом колеса. Маленький карт сминает, сплющивает, на мгновение он застревает там. От сильного удара, под действием инерции полные ветром паруса, как спичку, переламывают высокую мачту, она лопается брызгами щепок, порванный такелаж выстреливает в воздух лентами салютов. От резкого замедления поврежденный такелаж большого карта тоже не выдерживает, рвется, паруса начинают бешено трепыхаться, хватают огонь с горящих покрышек, сами загораются, карт начинает опасно крениться. Маленький карт не выдерживает бешеного натиска, сдается, ныряет под большой карт, тот его подминает под себя, победно выпрыгивает через него вверх, отрывая от земли левые колеса. Перегруженная и поврежденная ранее, подвеска больше не выдерживает – со звоном начинают одна за другой лопаться рессоры, оси подламываются, карт заваливается на правый бок, переваливается через широкие колеса, переламывает мачты, поднимает огромный фонтан песка. Песчаная пыль нехотя оседает. Карт продолжает гореть, вокруг небо наполнено воплями, стонами и криками.
Прощай брат!
Люди в серых одеждах бегут к горящему карту, только что на их глазах брат пожертвовал собою, чтобы остановить погоню, сердце каждого переполнено скорбью и плещется местью. Мстить есть кому, а воевать уже не с кем – противник более не может сопротивляться. Далее все превращается в побоище, люди в серых одеждах просто добивают одного за другим выживших из большого карта. Черный морок в гуще событий, рядом с хозяином, тот ищет своего врага.
–––––––––––––––––––––––––––
Воевода Верд сен Вер с трудом открывает покореженную дверь кабины, кровь стекает по лицу с рассеченного лба. Пролез в небольшую щель между кабиной и дверью. Автомат болтается на ремне на шее, мешает. Запутался, в ремне, упал. Поднялся. Вокруг стоны и крики, вокруг умирают люди. Неподалеку, человек в серой одежде с двумя большими тесаками в руках, методично добивает раненых, стонущих людей, неспешно переходя от одного к другому, как будто косарь, вышедший в степь, траву сурную заготавливать. Флажок предохранителя вниз, в положение автоматического огня, приклад в плечо, длинный дробный толчок в плечо, очередь вспарывает грудь серому, тот падает замертво. Сухой щелчок – осечка. Автомат вниз, затвором вверх развернул. Так и есть, печная труба – стреляная гильза между затвором и рамкой застряла, новый патрон недослался, нужно задержку устранить. Ремень автоматный с шеи скинул, острая боль руку левую сковала, тиски стальные сжали, утробное рычание. Сильно в сторону рвануло, хруст ломающихся костей, как кукла тряпичная в сторону отлетел. Автомат выронил, сам на песок жестко приземлился.
– Поднимайся.
Спокойно высокий человек сказал. Напротив него стоит – плотная брезентовая куртка и штаны с усиленными нашивками на коленях и локтях, глубокий капюшон, повязка маска на лице, панорамные очки, РПС, в правой руке длинный изогнутый нож. Рядом за спиной высокого человека черный морок на задних лапах сидит. Так вот какая ты смерть, а я думал ты старуха дряхлая. Воевода с трудом на ноги поднялся, перебитую руку здоровой рукой поддерживая.
– Кто ты такой?
Севшим голосом спросил он высокого.
– Не понял еще? Ты ведь не глупый человек.
Высокий человек капюшон назад убрал, очки с глаз снял, в сторону откинул, принялся повязку плотную, лицо закрывавшую, разматывать. Белые коротко стриженые волосы, светло голубые, почти бесцветные глаза. Уродливый шрам ожег на пол лица, который покрывает татуировка – странная вязь.
– Узнаешь? Столько лет я следил за тобой, видел, как ты растешь, возвышаешься над людьми в городе, как продолжаешь ломать и калечить судьбы людей.
– Почему же раньше не приходил за мной?
– Зачем? Я ждал, пока ты получишь все, к чему стремился, чтобы потом все у тебя отобрать. Как ты у меня когда-то все отнял.
Воевода головой качает.
– Дети, зачем их тронул?
– А ты детей чужих, зачем трогал. Зачем у родителей их отбирал, матерей насиловал, отцов убивал?
– Таковы законы жизни – хочешь выжить, убивай врагов! Не хочешь, чтобы тебе их потомки мстили – убивай их! Не хочешь, чтобы они числом росли – убивай их женщин, способных рожать!
Быстрое неуловимое движение вперед, высокий в воздухе растворился – только что он напротив стоял, а теперь он рядом совсем. Яркий голубой сполох слева направо, еще и еще. Ноги, живот под плитником и грудь над ним, пронзила резкая боль. Что-то теплое вниз по ногам потекло. Высокий медленно назад отступил. Воевода вниз смотрит, что там произошло? Из глубокого пореза на груди, кровь сочиться, одежду пропитывая, внизу лохмотья какие-то висят, из живота распоротого потроха наружу лезут. На колени перед врагом упал.
– Ты плохо сделал свою работу воин. Смотри.
Высокий человек куртку скинул, рубаху стянул. Спиной повернулся – буква «В» на всю спину на Воеводу смотрит. Все, верно, значит это ты. Выжил волчонок, мстить пришел!
Тень на песке, принадлежащая стоящему сзади на коленях человеку, потянулась правой рукой вдоль бока вверх, высокий человек реагирует моментально – разворот на месте, короткий замах, клинок рассекает воздух, в правую руку седого воина врезается. Воевода выпускает из руки пистолет. ПМ бессильно падает на песок, из правого бицепса торчит рукоять ножа, острие вышло с обратной стороны. Крик боли наполняет пространство вокруг. Ему в ответ раздается мощная раскатистая трель Утеса – жив Нувел, жив бродяга! Через проезд, в сторону Анердея мчится средний грузовой карт. А вот и пятый на воронью пирушку пожаловал! Тяжелые пули Утеса вспарывают бока карта, разрывают их в клочья, перебивают мачту. Утес резко замолкает, что случилось, поломка? Анердей вырывает, торчащий из руки Воеводы нож, резко разворачивает его за шиворот, в сторону приближающегося карта, сам сзади на колено становиться, нож к горлу спереди подносит.
– Никак за тобой подмога пожаловала. Как думаешь, спасут?
Карт явно не собирается тормозить, на полной скорости продолжает мчаться вперед, люди с него начинают спрыгивать. Резкое мощное движение руки с ножом вправо, левая сильно толкает седую голову вперед, алая струя выстреливает далеко вперед, орошает песок перед собой. Высокий человек делает два быстрых шага в сторону, прыгает вперед рыбкой, средний карт сминает Воеводу, врезается в опрокинутого бронированного монстра – искры металла, щепки, фонтаны песка вокруг.
–––––––––––––––––––––––––––
Слева вдалеке закипает, завязывается горячий бой. Быстро бежать не получается – каждый шаг отдает резкой, глухой болью в разбитой голове. Высокий обломок стены впереди, в нем огромный пролом-брешь, перед ним немного кирпичей навалено, песком припорошены. Пролом не высоко, как раз, если присесть, с карабином за ним можно укрыться. Пространство впереди просматривается хорошо, там дальше уже открытое место, далеко впереди такими же обломками зданий прочерченное. Как древний Колизей, а это его арена. До сих пор все события происходили вокруг этой арены, но совсем скоро на арену пожалуют гладиаторы – начнется главное представление этого дня. Что происходит слева отсюда не разобрать – фрагменты других зданий обзор перекрывают, все собою заслоняют. Крышки оптического прицела вверх откинул, карабин в проеме зафиксировал, уперся удобно, приклад в плечо лег. Впереди метрах в семидесяти огневая точка пулеметная – станок крупнокалиберного пулемета из песка торчит, точка пуста, опасности не представляет. За ней уже арена Колизея расположена, можно будет ту точку пулеметную занять, чтобы своим гладиаторам на арене помочь, огнем поддержать.
На арену влетает маленький посыльный карт, тот самый! За ним следом бронированный карт Воеводы, в кузове его что-то взрывается, отстает он от малого карта. А вот и гладиаторы пожаловали. Маленькие огоньки к большому карту со всех сторон слетаться начинают, на бортах и колесах вспыхивают. Вырастают. Огонь начинает покрышки и краску с бортов жрать. Люди издалека арену перебегают, двое еще двое, все они в серой одежде. На левый фланг спешат, туда, где бой идет – далеко они, не достать отсюда. С поля зрения скрылись. Люди выпрыгивают из маленького карта, он сам врезается в карт Воеводы, тот сминает маленький карт, сам заваливается набок, переворачивается. Что происходит дальше, лучше на это не смотреть. Нужно им помочь хоть кому-то. Далеко, не достать отсюда, нужно к пулеметной точке разрушенной перебраться. Карабин убрал, поднялся, нужно собраться расстояние открытое перебежать. Как же голова болит, в глазах темнеет, сил нет!
Раскатистое уханье крупнокалиберного пулемета впереди. Назад на место вернулся к разлому. К прицелу прильнул, в сетку прицела спину мощную поймал, плечи широкие, мощная отдача пулемета их сотрясает. Как я проворонил, когда эта точка ожила? Как не увидел, когда мужчина с земли поднялся, станок пулемета на землю поставил, пулемет установил, перезарядил. Впереди карт Игера, пулеметчик его расстреливает, расстояние до пулеметчика небольшое. Верхний пенек прицельной сетки на спину широкую положил, спуск выжал, карабин в плечо толкнул, отозвался – пулемет смолк, мужчина упал. Затвор назад, снова вперед, свежий патрон дослал.
Быстро бежать туда, пригнувшись. Голова болит, в глазах темнеет. Я на месте, мужчина с красной бородой на земле, на боку лежит. Сам на бруствере устроился. В глазах темно, виски тисками сжимает. Что там происходит, что вокруг твориться – не разобрать. Отпустило, спазм прошел, пелена мутная проступать начала. Контуры резким очерчиваться начали, прицел к глазам поднял – Игер вдали от обломков со своим ружьем в руках стоит, сзади к нему огромный черный морок мчится, уши прижаты, широкие мощные лапы песок из-под себя назад откидывают. Воин его не видит, сейчас морок его с ног собьет, под себя подомнет, раздавит. Морока в прицел поймал, упреждение вперед дал, спуск плавно выжал. Толчок в плечо резкой болью в висках отозвался. Морок вдалеке волчком крутанулся, на песок повалился, воин обернулся, морока заметил – вот теперь мы квиты.
Из-за спины к воину высокая фигура метнулась, с ног сбила. Затвор назад, снова вперед, свежий патрон дослал. Мощный рывок назад, резкая боль виски прошила, в глазах потемнело, карабина в руках не чувствую, я вообще ничего не чувствую кроме пульсирующей боли… Кажись я лечу. Полет продолжался недолго, спина песок встретила, разом воздух из легких выбив. Пелена мутная отступает, вдохнуть не могу, пошевелиться не могу. Человек низкий, широкоплечий ко мне быстро идет, борода красная, правая руку безвольно болтается вдоль туловища, рукав красный – я промахнулся, в плечо попал. Нужно вставать, воздуха в легких по-прежнему нет. Мощный толчок ботинком в грудь, снова на спину повалился. Да как же вдохнуть-то!
Сверху сели весом огромным придавили, колено в грудь уперлось, крепкие пальцы стальными тисками горло сдавили – все теперь вдохнуть уже не смогу вообще. Нож большой охотничий на поясе нащупал, потянул. Удар – клинок по рукоять в плоть вошел. Ничего, как тогда с аргом! Еще удар – снова по рукоять. В ответ опять ни звука. Глаза красные, кровью налитые перед лицом, зрачки красные огнем Пекла горят. Он не человек, его не убить! Темнеет в глазах, огонь тускнеет. Пропадает, совсем исчез, в густую темноту все погрузилось, она настолько густая, что даже звуки в ней вязнут, ничего в ней нет, боль тоже растворилась, отпустила. Хорошо, здесь тихо и уютно, как в той темноте бездонных карих глаз. А может я снова в их глубину провалился? Хорошо, пусть так – мне приятно здесь остаться навсегда.
–––––––––––––––––––––––––––
– Шеф-капитан Гикс, смотрите!
Картор рядом в черном комбинезоне указывает рукой вдаль на горизонт, протягивает бинокль. Гикс бинокль взял, к глазам поднес, в указанном направлении точку вдалеке отыскал. Не может быть. Хотя почему не может – вдалеке парус, силуэт маленький, еще едва различимый, но опытный, наметанный глаз караванера без труда смог его опознать.
– Парус. – Проговорил шеф-капитан. – Подмога идет.
– Чья подмога, наша?
– Атолл в другой стороне, значит не из города. Парус один с полуночи идет, наши караваны здесь не ходят, значит, противнику подмога идет.
Люди головы опустили, задумались. Гикс видел смятение на их лицах.
– Они здесь будут не раньше чем через три часа, значит, у нас есть два, два с половиной часа, чтобы убраться отсюда.
– Как на чем, картов у нас нет!
– Тот карт, в проезде установленный, нужно его захватить, пока все отвлечены. Мастер-помощник Ате, сколько автоматов погибших воинов у нас есть?
– Четыре.
– Отлично. План такой – идем справа, дугой огибая зыбучку и место, где сейчас воины с нашего карта ведут бой, не растягиваемся. Идем в том направлении, куда Лекс ушел, там перегруппируемся и на месте, по обстановке решим, что делаем дальше. Пошли!
Карторы пригибаясь, дугой обогнули зыбучие пески и обломки догорающего карта. Дошли до стены с разломом, у которой в первый раз залег Лекс. Осмотрелись – впереди пустое пулеметное гнездо, слева вдалеке свалка из картов, огонь их пожирает.
– Впереди пустое пулеметное гнездо, в нем никого, идем туда, там осмотримся, на группы разделимся. Я два автоматчика и шесть человек к тем картам пойдем, живых, кому помощь нужна, попытаемся отыскать. Ате, ты с двумя автоматчиками и остальными к тому карту – нужно его захватить, разблокировать колеса и в Пустошь вывести.
Ате кивнул. Все слушали молча.
– Кто с автоматом обращаться может?
Несколько человек подняли руки. Шеф-капитан выбрал четверых, автоматы и запасные магазины им отдали. Людей по группам распределил.
– Вперед.
Люди один за другим начали перебегать к пулеметной точке, все перебежали, залегли.
– Шеф-капитан Гикс, здесь Лекс!
– Живой?
– Кажись да, без сознания!
–––––––––––––––––––––––––––
Анердей пришел в себя, нащупал рукоять своего ножа в песке. Поднялся. Люди вдалеке тоже ворочаются в песке, в себя приходят. Некоторым удалось выпрыгнуть из карта перед столкновением. Он видел, как они спрыгивали с настилов над грузовым отсеком, как выпрыгнул справа из кабины невысокий плотно сбитый воин в защитной куртке со множеством карманов. Анердей уже видел его, в том карте, который выходил из города на поиски сына Воеводы, тогда он сверху с настила его разглядывал через прицел Винтореза. Вот и настоящий соперник пожаловал – сильный, хитрый, находчивый. Он проделал большой путь, по следу как пес натасканный шел. Он Мику подстрелил в городе, он Связного просчитал и переиграл. Высокий изгой глубоко втянул воздух ноздрями, чувствовалось возбуждение – давно забытое чувство, сейчас оно вытесняло холодный расчет, присущий Анердею все эти годы.
– Ну, здравствуй Ящер!
Изгой, низко пригнувшись, принялся обходить по широкой дуге обломки карта, чтобы незаметно к Ящеру подойти. У того в руках Винторез – насколько бы хорош и удачлив не был Анердей, против снайперской винтовки, он не вытянет. Ящер был не глуп, он знал, откуда ждать противника, видел его впереди из кабины – оттуда и ждал, стоял с винтовкой наизготовку, внимательно пространство перед собой осматривая. Сзади, со спины, в сторону воина огромными прыжками мчалась черная тень, воин ее не видел и не слышал – ветер относил в сторону шаги тяжелых лап. Выстрел справа, со стороны пулеметной лежки Нувела – Сея крутится в воздухе, кубарем падает на землю и больше не поднимается. Звук выстрела знакомый, очень знакомый. Таких винтовок не много, а этот звук Анердей слышал уже, совсем недавно – вчера ночью, в лагере воинов Атолла. Значит, не достал он того стрелка вчера, значит, это он Нувела застрелил, он и Сею застрелил. Что ж, потерпи, как только я закончу с Ящером, я тобою займусь. Из-под песков Пустоши достану, если нужно будет. Ты теперь никуда от меня не скроешься!
Воин разворачивается назад, вскидывает Винторез, смотрит, как черный морок кубарем летит на песок. Пора! Покинув укрытие, высокий изгой быстро преодолевает расстояние между картом и Ящером, пригибается вниз, тот реагирует, разворачивается на звук шагов – чужое плечо врезается в грудь, толчок мощный, огромной силы откидывает его назад, Винторез вылетает из рук на песок. Поднимается быстро, дыхание не сбито, спасает бронежилет, одетый под курткой. Правая рука в потайной карман ныряет, извлекает оттуда ПМ, пистолет уже идет вперед. Противник опытный, не зевает, просчитал ситуацию, еще только воин на песок пятой точкой приземлился – длинный прыжок. ПМ на полпути. Широкий замах – острое лезвие вспарывает предплечье на руке, глубоко, до самой кости. Ящер кричит, роняет пистолет, Высокий сразу разворачивается корпусом, скручивается вправо, подныривает, нож идет обратно врезается острием вбок. Там нет бронированной плиты. Острие входит в плоть.
Как я ненавижу ножи! Нож выходит из раны, высокий человек ногой далеко откидывает ПМ. Ящер пользуется моментом, бьет с разворота влево локтем – достает цель. Высокого ведет назад, он падает на спину. Резкий разворот и удар острой болью пронзают правый бок, нужно рукой рану зажать. Высокий приходит в себя, поднимается. С рассеченной брови стекает красная струйка по лицу. Ящер зажимает рану правой рукой, из которой обильно течет темная кровь, капли падают на песок, тот жадно их впитывает, просит еще. Воин левой рукой достает из ножен большой охотничий нож – я не левша...
Высокий человек стоит напротив неподвижно как каменное изваяние, голый по пояс – высокий, крепкий, упругие мышцы играют под кожей, укрытой стекающим потом и прилипшим песком. Он играет с воином, дразнит судьбу. Медленно делает шаг вперед, ускоряется. Уходит вправо, резко влево – не уследить за ним. Воин делает выпад ножом, замах, удар. Высокий легко уходит от этих ударов. Нож воина со свистом рассекает воздух. Ответный выпад Анердея. Короткий замах – его нож распарывает наружную часть левой ладони воина, пальцы разжимаются, нож выпадает. Еще замах, нырок, обратный ход ножом по инерции разрезает куртку и мышцы на плече левой руки. Ящер очередной раз взвывает от боли, пятиться назад. Высокий выпрыгивает вперед вверх, крутиться волчком перед воином. Ничего не понять. Воин пытается поднять руки, прикрыться ими. Откуда будет удар? Из вихря вперед выстреливает рука, она держит нож обратным хватом, вторая мощно сверху вбивает обух рукояти. Нож с чудовищной силой острием врезается Ящеру в грудь, сталь взрывается салютом ярких голубых огоньков – плита бронежилета снова спасает воина. От мощного удара Ящер отлетает на два метра назад, плюхается спиной на песок, заваливается набок. Винторез лежит рядом, нужно немного доползти до него, нужно, еще чуть-чуть. Осталось только руку вытянуть, ну же! Сейчас достану. Тяжелый ботинок наступает на порезанную ладонь. Дикая боль в руке. Высокий нагибается, поднимает Винторез.
– А ты не так прост воин. Ящер – так, тебя зовут? А как твое настоящее имя?
– Таким уродам, как ты его знать не нужно, оно не для тебя.
Высокий безразлично пожал плечами. Выпрямил руку с Винторезом. Массивное дуло в спину воина смотрит. Хлопок выстрела. Воин выгнулся в спине, заорал дико.
– Хорошую сталь у вас варят. Не берет пуля ее. Или в ней сердечник мягкий, патроны дешевые?
Ящер лежит на животе стонет.
– Мог бы и со стальным сердечником купить, Верд сен Вер тебе же щедро платил. Не пойму я тебя воин – твой хозяин мертв уже, а ты все из кожи вон лезешь, чтобы сдохнуть.
Ящер подобрался, на колени поднялся.
– Я здесь не из-за него, и тебя убью не в его честь.
– Вот как, а кому же такая честь посвящена будет?
– Ей, Агате. Я ей дочь вернуть обещал. Им обеим посвящена будет. Ребятам, которых ты положил в городе и здесь. Им всем посвящена будет!
Анердей огорченно вздохнул, лицом как-то погрустнел.
– Понятно – ничего в этой жизни не меняется. Я тебе Ящер, тайну маленькую открою – моя смерть ничего для всех вас уже не изменит. Впрочем, как зна…
Договорить Анердей не успел. Ящер, мощно толкнувшись ногами, всем корпусом вперед полетел. Изгоя обнял, с ног сбил, Винторез из рук того вылетел, вдалеке упал. Воин, сидя сверху на изгое, левой рукой принялся, что есть силы ему кулаком наносить удары. Правая не слушалась совсем, в кулак не собиралась. После пропущенного выпада противника, и трех первых ударов вскользь, Анердей, наконец, пришел в себя. Удары Ящера не доставляли ему никакого беспокойства – он по прежнему, как и тринадцать лет назад, не чувствовал боли. Да и бил воин не сильно – порезанная ладонь с трудом собиралась в кулак, удары получались смазанными, шли вскользь. Резко убрав голову в сторону, изгой увернулся от четвертого удара, головой и плечом зажал кулак воина, левой рукой перехватил его предплечье. Голень правой ноги сверху сзади сгибы коленей воина к земле придавила, лишая его маневра перемещения. Левая нога резко вверх пошла, через воина, голенью ему в шею уперлась, на кадык сильно надавила, тот высвободиться попытался, но изгой крепко держит руку, а ногой все сильнее на кадык давит. Воин захрипел, рывком ногу высвободил. Одну, вторую, встал. Изгой по-прежнему на нем висит, крепко держится, не стряхнуть. Душит. Резкий уход вниз всем телом вместе с изгоем. Его спина о песок сильно ударилась, дыхание сбилось, но хватка не ослабевает. Еще подъем. Снова удар о песок. Нога с горла соскользнула, руку пустил. Воин равновесие восстановил, сразу удар в лицо сверху, рука горло нашла, крепкие пальцы трахею сдавили. Да когда же ты сдохнешь, сколько в тебе силы?
Анердей правую ногу в колене согнул, к себе подтянул, рукой в ботинке дротики метательные нащупал, сразу два рванул. Рука вверх пошла. Резко по дуге вниз, в плечо воина по самую ладонь. Ящер на ноги вскочил, изгоя отпустил, от боли взвыл – два металлических шипа из плеча торчат, яркими лучами солнца переливаются. За них рукой взялся, потянул, плечо дикой болью стрельнуло – не вытащить самому, пусть пока там побудут. Мощный удар в живот снизу ногой, откинул Ящера назад на спину.
Кажись, эту схватку я проиграл…
Отчаянье, осознание неизбежного – враг силен, очень силен, лучший из всех, с кем до того встречаться доводилось. Мозг начал лихорадочно искать пути спасения, тело уже сдалось, а ему жить еще хотелось. Пополз, куда – сам не знает, как тогда, когда со стены спасался, когда своих ребят бросил умирать, потому, что самому выжить хотелось. На карачки встал, так быстрее передвигаться можно, спастись, во что бы то ни стало, спастись. Сзади тень показалась, по песку ползет, приближается. Это он за мной идет, он меня преследует! Пытается схватить – ногой назад, как мулга, лягнул, ботинок обо что-то ударился, ни звука. Почему он все время молчит, он не человек, кто он демон? Да, он Демон Пустоши! Бежать, нужно бежать от него! Быстрее! Опять его руки сзади хватают, опять ногой назад его лягнул, на этот раз нога застряла в чем-то, чьи-то пальцы ее крепко схватили. Анердей ногу Ящера за ботинок поймал, на себя его рванул, тот плашмя распластался; руками мощно ему ступню крутанул. Воин, взвывая от боли в ступне перевернулся всем телом. Не выпуская ноги воина, изгой через нее одной ногой перешагнул, как сверху на мулгу сел, вверх оттолкнулся и всем весом на коленную чашечку воина приземлился, одновременно мощно обеими руками ступню на себя рванул. Хруст, дикий вопль Ящера, нога неестественно вперед выгнулась, суставная сумка, и сухожилия в колене лопнули. Анердей развернулся, горло Ящера нашел, пальцы на нем сомкнулись, душить принялся. Вены на шее воина вздулись, от натуги готовые лопнуть. В глазах темнеть начало, боль разом ушла, во всем теле, из каждой поврежденной раны. Так хорошо и спокойно стало, нужно подождать еще совсем немного, совсем чуть-чуть и я усну вечным, спокойным сном и все забуду.
Нет, рано еще тебе спать – ты еще клятву данную не сдержал! Мозг по прежнему лихорадочно искал пути выжить. Нож в ботинке, маленький, легкий! Рука вяло вытащила нож, удар в темноту перед глазами. Пальцы отпустили. Воздух резко заполнил легкие. Больно стало. Кажется, легкие лопнули, разорвались. Захрипел, закашлялся, кровь выплевывая.
Высокий человек стоит с ножом в правом боку, смотрит удивленно на него, как будто не понимая, откуда он там взялся, ведь это не его нож, его там не должно быть. Но почему он еще на ногах, он, что действительно Демон Пустоши! Бежать, спасаться от него! Снова пополз, пальцы обо что-то металлическое, в песке засыпанное, стукнулись. Потянул. Не может быть – автомат! АКМ, из затвора печная труба торчит. Автомат потянул, на спину перевернулся. Высокий с ножом в боку сюда идет.
– Тварь, живучая тварь! Почему ты сдохнуть не можешь?!
Рука не слушается, заклинивший затвор порезанной рукой не получается передернуть. Пальцами, наконец, крепко зацепил. Потянул. Щелчок – стреляная гильза вылетела, на песок рядом упала. Затвор отпустил, тот в переднее положение стал. Высокий седоволосый совсем рядом. Ствол в его сторону направил. Спуск выжал. Вместо очереди один выстрел. Опять заклинило. Красное пятно возле левого соска у высокого, прямо в сердце, но он все еще стоит на ногах! Затвор, нужно перезарядить, пальцы крючок затвора дергают, срываются, ногти обламываются. Все в крови, руки не слушаются, трясутся, затвор мертво стоит.
– Да сдохни же ты уже!!!
Дикий вопль высоко в небо уходит. Высокий как будто, понял смысл сказанного, руку к своему боку с торчащей рукояткой ножа прижал и рухнул всем телом вперед, спину солнцу подставив. Солнце довольное – сегодня представление люди для него шикарное устроили, давно оно ничего похожего не видело, соскучилось уже.
Ящер на локте приподнялся – седоволосый лежит неподвижно, буква «В» на всю спину. Ты сам свою смерть вскормил старик Верд сен Вер, сам ее злобой и ненавистью напитал. Пришел час – пришла она за тобою, долги сполна истребовав. Так и я за свою жизнь, сколько судеб и жизней не думая сломал и искалечил, может и я свою смерть, вот так же взрастил, может и за мной она вот так же скоро пожалует. Ящер на спину откинулся, глаза закрыл – устал, как я смертельно устал сегодня.
Когда пыль улеглась.
Горизонт вдали заволакивала тяжелая черная дымка, даже ветра не могли с ней справиться, не могли всю разом выдуть ее в Пустошь и развеять по бескрайним просторам. Люди вокруг были сосредоточены и напряжены до крайности, каждый вглядывался туда – в темную мглу на горизонте, пытаясь мысленно представить то, с чем им придется там столкнуться часом позже. Вокруг царила абсолютная тишина, никто не проронил ни слова, только ветер завывал, вдали, свистел, путаясь в оснастке парусов, паруса трепыхались, потом снова наливались, поймав ветер. Канаты, удерживающие их, трещали, изредка слышался скрип работающих лебедок, натягивающих тросы полных парусов, люди работали молча, погруженные в тревожные мысли.
Густая чернота надвигалась, наплывала, росла вверх. Заволакивала собою пространство впереди, поглощая дневной свет; поглощая темные очертания развалин старых, выступающих из песков, зданий, не желающих быть погребенными безвестными под многометровой толщей ядовитых песков.
– Кажись, в двух местах горит, слева и немного правее, среди руин!
Донеслось сверху, голос приглушенный и снесенный в сторону ветром.
– Всем приготовиться!
Отдал команду Мерек. Со всех сторон послышался металлический лязг опускаемых флажков предохранителей и передергиваемых затворов. Дети в грузовом отсеке, с испугом смотрели вокруг, жались к худой невысокой женщине, та крепко прижимала их к себе, гладила по головам, тихо шептала, склонившись к ним.
– Не бойтесь, нам нечего бояться, мужчины нас защитят, с ними мы в безопасности.
– Парус вдалеке, один, на полдень уходит!
– Брат, что делаем, будем преследовать?
Мерек поднялся наверх, высунулся из люка над кабиной карта, бинокль к глазам поднес, в указанном направлении посмотрел.
– Нет, пусть уходят, нам его не догнать. Идем в город, к левому пожарищу, всем смотреть в оба, огонь открывать по необходимости, без команды!
Карт вкатился в череду руин зданий вокруг, ветер здесь был значительно слабее, чем на открытых просторах Пустоши, скорость упала. Карт въехал на просторную площадь диковинного амфитеатра, худощавый, жилистый мужчина, не отрываясь от бинокля, водил им по сторонам.
– Убавить паруса!
Громко отдал он команду, едва в поле зрения показались остовы горящих картов. Огонь, наевшись, уже лениво лизал кости их металлических рам, выплевывая вверх клубы гари и копоти.
– Забирай правее, ориентир то здание, останавливаемся, прикрываясь им. Все по местам, готовимся убирать паруса!
Карт покатил забирая вправо от пожарища, паруса на мачтах поползли вниз, скорость падала. Вскоре карт и вовсе замер, сбоку прикрывшись развалинами небольшого здания.
– Всем рассредоточиться, занять сектора, осмотреться, доложить!
Продолжал командовать невысокий мужчина в темно серой плотной одежде. Люди попрыгали на песок, веером прыснули в стороны от карта, замерли на некотором удалении, присев на колено, осматривая территорию вокруг, поверх прицельных приспособлений автоматов. Со всех сторон по очереди послышались рапорта, о том, что в указанном секторе чисто, врага не наблюдают.
– Двое здесь остаются, четверо на правый фланг, вы четверо со мной!
Скомандовал Мерек. Четверка людей отделилась от основной группы, стала удаляться вправо, прикрывая друг друга, туда, где из-за руин поднимался еще один столб черного дыма. Два автоматчика в серых одеждах к карту вернулись, за ним позицию заняли, женщине с детьми приказали не высовываться из грузового отсека. Еще четверо, возглавляемые Мереком, короткими перебежками начали удаляться влево.
К горящим остовам картов приблизились. Движения вокруг нет, на песке много тел неподвижно лежат.
– Внимание, всех осматривать внимательно, наших в сторону, остальных контролим!
Послышалась очередная команда. Люди разошлись, иногда обрывки фраз расслышать можно было, далее тишина. Никто не стреляет – нет живых, мертвы все. Время стало тянуться долго. Люди, закинув автоматы за спину, стаскивали тела, облаченные в серые одежды, в одно место, рядом их укладывали – все мертвы. Хотя нет, над некоторыми людьми склонились, перебинтовывали их, один тихонько стонал. Мерек очки с лица снял, повязку убрал, выпрямился, стоял, глядя на уложенных в ряд людей. На покрытом сажей лице, одинокая дорожка, слезой прочерченная, в солнечных лучах блестела.
– Не успели!
– Трое наших раненых здесь, им помощь оказывают, двое тяжелых – не выживут.
Произнес рядом голос.
– С той стороны только мертвые, раненых нет, они их забрать успели, наших добивать не стали.
Мерек кивнул.
– Раненых к карту отнесите. Потом…
Договорить он не успел, брат, стоящий рядом, его прервал.
– Смотри!
Указал он в сторону поднимающегося справа дыма. Там, покачиваясь из стороны в сторону и припадая на одну лапу, шел огромный черный морок. Мерек кивнул.
– Выжил все же, значит и у других шанс выжить был, нужно внимательно все осмотреть. Заканчивайте здесь, потом на правом фланге. До темноты нам нужно еще успеть дальний коридор осмотреть, в котором Мика планировал засаду ставить, может там живые остались.
Раненых к карту попарно понесли, сначала двоих, потом одна пара людей за третьим раненым вернулась. Виолетта выбежала навстречу приближающимся людям, даже оставленный для охраны человек не смог ее удержать. К Мереку подбежала, с ужасом оглядывая ношу вернувшихся мужчин.
– Где он, что с ним, вы его нашли?
Слезы катились по щекам. Мужчина молча покачал головой. Дальше к карту прошли, раненых уложили. Мерек выпрямился, на женщину посмотрел.
– Нет, его пока не нашли. Виолетта, нам твоя помощь нужна будет.
Женщина с готовностью закивала.
– Я готова, говори, что делать нужно.
– Нужно за ранеными смотреть, пить им давать. У одного жар, нужно лоб промачивать, ему недолго осталось, но страдания его нужно облегчить. Нам еще большую территорию до темноты осмотреть нужно, людей и времени мало. Я с тобой оставлю одного воина. Хорошо?
– Да, конечно.
Девушка опять с готовностью закивала.
– Я тоже помогу.
Подала голос от карта темноволосая девочка.
– Хорошо!
Мерек кивнул, развернулся, чтобы назад вернуться.
– Сюда он, здесь!
Послышался далекий выкрик. Оттуда, откуда только что вернулись мужчины, возвращалась назад пара переносящая к карту третьего раненого. Один человек рукой махал и звал их. Виолетта и Мерек, не сговариваясь, бросились бежать навстречу мужчинам. Подбежав к ним, женщина бросилась к мужчине, которого несли братья, отпрянула от него, на них посмотрела, вопрос в глазах.
– Где, где он?
Мерек подбежал, тоже вопросительно смотрит. Один назад рукой указывает туда, где остовы картов догорают.
– Там, на песке лежит, мы его не сразу увидели, Аз помог. На него внимание обратили, он рядом сидит.
Мужчина и женщина бросились дальше, в указанном направлении бежать. Вот и карты догорающие рядом, жар от их пожарища даже на расстоянии чувствуется, огромный черный морок на задних лапах сидит, морда рассеченная, весь в засохших кровоподтеках, шкура от засохшей крови слиплась, шипами в разные стороны торчит. Рядом на песке второй черный морок мертвый лежит – грусть и печаль, совсем человеческие, в глазах огромного морока застыли, сидит не двигается. Женщина остановилась, огляделась.
– Где, не пойму, где он?
Мужчина тоже остановился, медленно осмотрелся в сторону пожарища.
– Туда!
Рукой махнул, вперед побежал, женщина за ним. Что там? Не видно за спиной мужчины бегущего впереди, спина маячит из стороны в сторону, в такт размеренным движениям, перемещается, автомат сверху на ремне подпрыгивает, глухо металлом звякает. Мужчина впереди остановился, замер на мгновение, на колено быстро присел. Внизу на песке, на боку он лежит – голый по пояс, волосы белые седые, шрам уродливый на всю спину – буква «В», струйка крови вперемешку с песком от левого соска запеклась. Мерек седоволосого на спину перевернул, нож из правого бока торчит, рука от него безвольно вниз на песок упала. Женщина сзади громко вскрикнула, руки ко рту поднесла. Мужчина в серой одежде головой покачал.
– Пуля в сердце, мы опоздали.
Пуля в сердце… Пуля в сердце. Пуля в сердце!
Эхом многократно отозвалось в голове. На седоволосого посмотрела, на грудь, на рану, рядом присела.
– Справа.
Мерек непонимающе на Виолетту смотрит.
– У него сердце справа, он живой!
Радостно воскликнула женщина. Мужчина с сомнением на брата покосился, потом опять на женщину. Может она не в своем уме и выдает желаемое за действительное? Осторожно перчатку с руки своей снял, веко седоволосому поднял. Есть реакция – зрачок уменьшился. Живой! Не может быть, аккуратно ухо к груди поднес – справа еле слышно уханье размеренное. Есть – сердце бьется, и в самом деле справа. На женщину глаза удивленные поднял. Напротив темные глаза с мольбой смотрят.
– Живой. Но как, как ты узнала?
– Он сам сказал.
Радостным голосом ответила женщина.
– Я его столько лет знаю, но об этом даже не подозревал. Нужно в лагерь его отнести, нож вынуть, рану зашить. Пулю тоже нужно вынимать, чтобы заражение не началось…
Мужчина замялся.
– Что не так?
Встревожено спросила женщина.
– Среди нас лекаря нет. Единственный лекарь здесь остался, а среди живых я его не видел.
Мужчина встал, на руки седоволосого поднял, к лагерю с ним пошел. Женщина сзади шла изумленная – не думала она, что в таком маленьком щуплом мужчине может быть такая сила, что тот так легко и спокойно может нести высокого брата на руках, словно младенца.
В лагерь пришли, Анердея на покрывало уложили, приготовили перевязочный и шовный материал, сок пустошного растения, которым Виолетта омывалась в свой первый день прихода из Пустоши к братьям. Сок использовался братьями взамен воды, вдобавок он обладал хорошим антисептическим и заживляющим свойством. Мерек сам аккуратно обработал и обеззаразил края вокруг обеих ран, потом очистил их от грязи, вымыл. Затем аккуратно извлек короткий клинок из плоти брата, еще раз тщательно обработал рану, смыл кровь, зашил рану и перевязал ее. Сел рядом, в нерешительности глядя на огнестрельную рану в груди и на хирургический инструмент, лежащий рядом в блестящей металлической коробочке. Поднял голову на единственного брата, оставшегося в лагере, остальные ушли на правый фланг, осматривать место боя.
– Брат Атерей выжил?
Мужчина, к которому обращался Мерек, покачал головой.
– Не знаю, с правого фланга еще никто не возвращался, сколько наших братьев еще выжило неизвестно.
Мерек затампонировал рану на груди, перевел взгляд на Виолетту.
– Нужно подождать, может лекарь выжил, пусть лучше он все сделает, я боюсь, что не смогу все правильно сделать.
Спустя час времени, наблюдающий у карта дал знать, что с правого фланга приближаются девять человек, еще нескольких несут. Люди подошли к лагерю, четверо прибывших в карте, еще пятеро выживших братьев и четверо раненых. Раненые уже были перевязаны, им была оказана необходимая помощь. Среди прибывших оказался брат Атерей – лекарь, о котором говорил Мерек. Мужчины поприветствовали братьев, обнялись, после чего лекарь занялся раной Анердея. Мерек, дал людям время на отдых, после чего, взяв с собой еще пятерых братьев, отправился осматривать дальний коридор руин, где планировалось место для засады.
Виолетта все время порывалась помочь лекарю, но тот попросил не мешать ему и оставить одного с раненым. Дождавшись пока все удаляться, он вымыл руки, заново продезинфицировал инструмент, аккуратно удалил тампон, снова тщательно обработал рану. Виолетта наблюдала издалека за действиями лекаря, следила за каждым его движением. Видела, как он ощупал место вокруг раны, взял инструменты, сделал аккуратный и точный надрез, еще один. Женщина видела, как он, блестящим на солнце разжимом, раздвинул края раны, как ввел внутрь другой зажим. Женщина с замиранием сердца ждала пока тот, долго водя немного из стороны в сторону, наконец, подцепил зажимом что-то внутри, потянул, аккуратно извлек из раны темный кусок, бросил его в судок с водой. Отмыл, в руки взял. К глазам поднес, осмотрел внимательно. Кивнул довольный.
– Семерка, целая осталась, рана чистая.
Потом снова продезинфицировал руки, рану, разжим удалил, кровь выступившую отер, края сшил аккуратно, еще раз обработал, перебинтовал. Только после этого он разрешил подойти к раненому.
– Все в порядке, пуля целая, не деформировалась, рана чистая, зажить должна хорошо. Я только за дорогу переживаю, нам еще неделю до Ковчега добираться, как он ее перенесет.
Женщина посмотрела в глаза лекарю.
– Он сильный, он переживет.
Тот кивнул.
– Да, он сильный, справится.
Уже начинались вечерние сумерки, солнце коснулось горизонта и начало переваливаться за него, когда в лагерь вернулся Мерек с группой мужчин. На вопрос, что там обнаружили, тот коротко ответил, что там все мертвы, выживших людей нет. Потом он собрал совет мужчин. Женщины хлопотали над ранеными, мальчик вызвался помогать в обустройстве лагеря. Люди сняли с мачты карта часть парусов и канатов и стали натягивать их, делая некое подобие палаток и навесов. Отдельно соорудили палатку для раненых. Старшие братья собрались кругом у карта на совет, слово взял Мерек.
– Нас сейчас шестнадцать здоровых мужчин, женщина с двумя детьми, восемь раненых – на одном посыльном карте мы не уместимся. Там, в коридоре, стоит практически целый трех осевой карт, с едой и припасами – предлагаю уйти на нем. Наших братьев там шестеро полегло, и вся команда карта. Оружие мы все собрали и в карт уложили. Завтра с телами закончить нужно. Здесь тоже – оружие собрать, павших людей огню предать.
– Если их до утра арги не растащат.
Подал голос один из братьев – Берк.
– Сегодня не сунутся, они знают запах дыма и пороха, знают, что здесь живые люди есть. Сегодня побояться, а завтра мы уже погребем павших.
– Где столько дерева для костра погребального взять?
– Нужно разбирать укрепления, там достаточно дерева и брусьев, еще подпоры и настилы ходов под песками, их тоже разобрать можно.
– Ты верно подметил – нас шестнадцать, в принципе достаточно, чтобы идти даже на среднем грузовом карте, но недостаточно чтобы идти на двух картах сразу. Что будем делать с малым картом?
– Здесь его и оставим, в том же коридоре, паруса и мачту снимет, между руин поставим, замаскируем, чтобы издалека, не зная, где он стоит, отыскать его невозможно было.
– С погибшими с той стороны, что делать будем?
– Тоже погребем, живые люди все же были, только отдельно от братьев. Если добавить больше нечего, предлагаю разойтись отдыхать, завтра тяжелый и долгий день. Подъем с первой зорькой.
Люди поднялись, стали расходиться, Мерек еще с лекарем о состоянии раненых переговорил, к женщинам подошел.
– Вы ночь пополам разделите, пусть каждая по очереди за ранеными смотрит, утром вас один из братьев сменит, потом вам отдых. Вам тоже отдохнуть нужно перед дальней дорогой.
Виолетта кивнула, после чего Мерек назначив дозорные посты, удалился отдыхать. Скоро лагерь погрузился в ночную тишину, которую изредка нарушали далекие завывания арга, которым отвечал одинокий морочий лай. Аз так и не пришел к людям в лагерь, он всю ночь оставался на месте, оплакивая сестру.
Лагерь пробудился с первыми лучами восходящего солнца, Мерек поприветствовал Виолетту, та выглядела уставшей, с большими темными кругами под глазами. Трое тяжелораненых эту ночь не пережили, несмотря на все старания лекаря и обеих женщин. Первая смерть пришлась на время дежурства Меи, двое других умерли на руках Виолетты. Лекарь осмотрел и перевязал с помощью женщины оставшихся раненых, для жизни этих людей опасности не было, их раны не были тяжелыми и не имели осложнений. После перевязки женщина отправилась в тень натянутого навеса отдыхать, ее сменил один из братьев, молодой парнишка с веснушчатым лицом.
Мужчины в лагере наскоро позавтракали и отправились, по заранее запланированным делам, сегодня им предстояла тяжелая и изнуряющая работа, по погребению павших. Людей для погребения было крайне мало, чтобы облегчить задачу, братья воспользовались малым картом, павших грузили в его грузовой отсек и свозили к месту, где планировали обустройство погребального костра. Сначала собрали всех погибших с основной «арены» заброшенного Амфитеатра, потом свезли всех с правого фланга боевых действий. В довершение привезли тела с дальнего коридора, образованного развалинами зданий. Тела, пролежавшие почти сутки на жаре, уже начинали вздуваться, от них начал исходить приторный удушливый запах разложения.
Погибших оказалось настолько много, что добытых запасов древесины попросту не хватило для сожжения всех, поэтому Мерек распорядился сжечь только погибших братьев. Остальных погибших решено было опустить вниз в подземные переходы под песками Пустоши, выбить подпорки, удерживающие свод и обвалить его, таким образом, погребя умерших под толщей песка.
Аз утробно рычал на братьев и скалился, не давал забрать Сею, Мерек уговаривал и успокаивал его почти два часа. Наконец морок, разрешил забрать тело сестры, повернулся и захромал прочь от лагеря.
Солнце уже начинало клониться к закату, наступали вечерние сумерки, а люди в серых одеждах только закончили погребение в туннеле, обвалив его свод. Огромные бревна вперемешку с обломками досок покрывали большую площадку, на этом настиле были выложены тела погибших братьев. Живые выстроились напротив них цепочкой. Вокруг царила гнетущая тишина, все с тоской смотрели на людей, лежащих на настиле, каждый мысленно прощался с ними, как мог. На лицах читалась грусть и тоска, перемешанные с огромной усталостью и изможденностью тяжелого и скорбного дня.
Мерек произнес прощальную речь, о доблести павших боевых товарищей, про высокую цель, ради которой они отдали свои жизни. Он долго говорил про память, которую все выжившие должны хранить и про благодарность, которой они должны быть преисполнены по отношению к павшим братьям. Виолетта почти ничего не слышала из прощальной речи, ее взгляд переходил от одного мужчины, лежащего на помосте к другому, от одного лица к следующему, она не видела среди них Мику. Вот лежит коренастый краснобородый хохмач, один из шести посвященных, брат и верный союзник Анердея, а Мики среди них нет.
Люди факелами с нескольких сторон зажгли дерево настила, огонь нехотя стал пожирать его, огонь увеличивался, рос, поднимался вверх. Вскоре занялась одежда людей на помосте, потом и их самих огонь начал пожирать одного за другим. Солнце к тому времени уже скрылось за горизонтом, за последние несколько дней оно уже пресытилось кровавыми и скорбными действами, которые устраивали люди внизу, светило уже не хотело смотреть на это.
Один за другим люди потянулись вереницей к лагерю, все устали, всем требовался отдых. Дети ждали Виолетту в лагере, оставшись там вместе с ранеными. Женщина обняла детей, спросила за Анердея. Тот еще не приходил в сознание. Мужчины стали устраиваться на отдых, сегодня много дел осталось незаконченными, завтра всем понадобятся силы. Нужно еще отогнать в коридор малый карт, снять с него остатки парусов и мачту и тщательно замаскировать его. Потом необходимо собрать лагерь, погрузить все в средний грузовой карт, уложить туда раненых и отправиться в дальний путь к Ковчегу. Виолетта отправила детей спать, сама еще раз обошла раненых, задержалась у высокого седоволосого вожака. Поднялась, чтобы идти в палатку к детям, когда ее внимание привлек разговор двух мужчин, она направилась к ним. Недалеко стоял Мерек и еще один из братьев, он протянул Мереку большой охотничий нож, Виолетта уже видела его раньше.
– Что это, откуда он у вас?
Мерек только взял нож в руку, оба мужчины повернулись на голос женщины. Мерек внимательно посмотрел на Виолетту, потом на нож. Снова на нее.
– Знакомая вещь?
– Да, я раньше уже его видела.
Подтвердила она, не отрывая взгляда от клинка.
– Знаешь того, кому он принадлежит?
Женщина утвердительно кивнула.
– Лекс, вожатый с полуночи. Что с ним, он мертв?
Мерек отрицательно покачал головой.
– Нет, но мертв тот, из чьего тела этот нож был извлечен.
Сердце оборвалось в груди Виолетты, страшная догадка пронзила сознание – нет, пожалуйста, она уже не хочет слышать продолжение этих слов!
– Вожатый Лекс убил нашего брата Нувела, он за это заплатит.
Сухо ответил мужчина, затем молча, развернулся и направился в палатку к остальным братьям, второй мужчина последовал за ним.
Что ты наделал? Что же ты наделал? Маленький глупый мальчишка, я же просила тебя, предупреждала – дурак! Какой же ты дурак… Зачем ты выбрал неверный путь, почему не послушал меня! Теперь ты обречен, ты кровник для каждого из них – ты убил их брата, посвященного, одного из шести, того, кто стоял у истоков. «За смерть брата положено кровью отплатить» – так у них заведено, они не забудут, не простят, никогда. Ты с ветром тягаться вздумал, который до размеров урагана вырос, он Воеводу Атолла смел, со всеми его воинами, тебя и подавно как песчинку сметет, опрокинет, сломает, под песками забытья погребет. Я уже ничем тебе не смогу помочь. Или все же стоит попытаться…
**********
Солнце уже давно перевалило за полдень, начав клониться к закату, сегодня оно тоже сильно устало, кровавое представление людей внизу развлекло, взбудоражило и утомило его. Столько лет уже прошло… Так и до того – столетия сменяли друг друга, а человек все не меняется – все те же кровавые шабаши устраивает. Устало светило от них, но и без них ему скучно будет.
Лекс сидел в грузовом отсеке малого четырех колесного карта, все тело болело невыносимо, голова раскалывалась на части, все время тошнило, сломанные ребра отзывались тупой болью каждой кочке под колесами карта. Они успели уйти вовремя, подмога противника за ними не погналась. Люди с того карта убрали парус, едва въехав в город, там остались оказывать помощь своим. Карт, который перегораживал проезд, мастер-помощник Ате со своими людьми захватили без особых проблем, сопротивления никто не оказывал – все покинули его, поспешив на помощь своим товарищам на левый фланг, туда, где был интенсивный бой. Ате с людьми разблокировали колеса карта от мешков с песком, развернули его на ручной тяге и вывели в Пустошь, осмотрели такелаж, приготовились паруса ставить. Шеф-капитан Гикс со своими людьми подобрали всех выживших с карта Игера, и отправились к ним. К тому моменту бой на левом фланге закончился, но из воинов Атолла оттуда никто не вернулся – дожидаться не стали, парус с полуночи приближался, нужно было уходить самим.
Людей вообще мало возвращалось в город, тяжело было на душе вожатого – из трех команд, которые он привел в Атолл, домой вернется только одна, да и в той люди изрядно потрепаны, много раненых. Воинов вообще одиннадцать человек выжили, четверо из которых четырехдневный переход не переживут, лекарь их уже осмотрел и окончательный вердикт вынес.
Сейчас он закончил собирать по кускам Ящера, тому досталось сильно, лекарь возится с ним уже часа три. Пришла очередь Лекса, лекарь присел перед ним, полностью обессиленный и уставший.
– Как голова?
– Болит.
– Еще где болит?
– Все болит. Душа болит.
Лекарь головой покачал.
– На вот, выпей порошок, спазмы снимет, немного легче станет. А от души у меня нет ничего к сожалению.
– Как он?
Лекс кивнул в сторону Ящера, лежащего неподвижно на настиле, вверх в небо смотревшего. Лекарь головой покачал.
– Весь шовный материал на него извел. Правая нога в суставной коленной сумке восстановлению не подлежит, ходить только с фиксирующей шиной сможет. Правая рука – мышцы сшил наскоро, кровь остановил, но рука работать не будет. Левая рука немного лучше – кисть порезана неглубоко, перчатка спасла, сухожилия целые, плечо зашил, порез хоть и глубокий, но срастется. Меня больше заботит его колотая рана в боку, там легкое задето, кровь я остановил, пока, но дорога, сам понимаешь. Да и вообще – крови он потерял много, вряд ли выживет, а даже если выживет, помирать будет потом все равно долго и мучительно.
Лекс посмотрел удивленно на лекаря.
– Почему?
– У него два стальных ржавых прута в левом плече были, рана грязная, обрабатывать ее нечем, антибиотиков тоже нет – заражение крови он получил гарантировано, скоро гангрена начнется. Гнить будет заживо, и умирать медленно.
Лекарь принялся перевязывать вожатого, тот в сторону воина смотрел. Девочка подросток с каштановыми длинными спутанными волосами с ним рядом на настиле сидит – беседуют о чем-то.
Девочка цела, ни единой царапины, тошнит только сильно – солнечный удар получила, лицо красное, на солнце кожа сгорела, обветрилась.
– Не бойся Заира, теперь тебе ничего не угрожает – он мертв.
Еле слышно бледными губами произнес Игер.
– Ты об отце?
Совершенно спокойно спросила девочка, глядя задумчиво перед собой. Тень изумления проступила на бледном обескровленном лице воина.
– Нет, тот высокий урод.
– Его Анердей звали, он не урод, это вы с отцом его таким сделали.
Игер изумился еще больше.
– Мы?
Девочка кивнула.
– Он мне рассказал, все как было. Выбор отца определил мою судьбу много лет назад. Мою, Верса, всех, кто в городе погиб, всех, кто сегодня там остался. Понимаешь, любой человек как опухоль злокачественная, которая проникает своими метастазами в другие органы, и удалить ее не задев тех органов, уже нельзя. Так и человек всю свою жизнь пускает свои метастазы в других людей, заражая их, страхом, верой, любовью, ненавистью – убить или удалить его одного невозможно, он потащит за собой остальных. Отец потащил всех нас, Анердей всех, кто за ним шел.
– От кого ты все это услышала?
– От него. Еще он сказал, что любой человек многоличен. У него много масок, которые он меняет, когда ему это нужно, пряча за ними свой истинный облик. Дома он любящий и любимый лаковый папочка. Для воинов он лихой рубака командир. Для Совета он незаменимая правая рука справедливости и возмездия. Для врагов он ужас и трепет. Только это все разные люди, а настоящий этот человек, от каждого понемногу. Но он все-же человек – жадный, страстный, ненасытный; ему больно, ему страшно, он ненавидит, он мстит. Я видела настоящее лицо своего отца, но боялась себе в этом признаться. Сначала, когда застала тебя с матерью и рассказала отцу – он тогда ее избил, сильно, до потери сознания. Потом, когда к нему приводили девушек с трактира, он их насиловал, избивал. Я это слышала через дверь, видела, как они выходили, иногда их выносили. Но я предпочитала не замечать этого.
Заира посмотрела на воина, ровным спокойным взглядом.
– Понимаешь, наши действия как ветер поднявший бурю. Ветер дунул сейчас, а в полдень поток песка вырос до состояния песчаной бури, сметающей все на своем пути. Ты ведь был там с отцом, вы ведь вместе сеяли семена той бури? Что ты сейчас чувствуешь?
– О чем ты?
Треснувшим голосом спросил Игер.
– Я о том поселении, Бархессе, которое вы уничтожили.
Игер головой качает.
– Они напали на Атолл, я участвовал в первой битве, в Пустоше, когда мы город обороняли. Меня контузило, я в лекарне был, во второй битве я участия не принимал.
Девочка криво усмехнулась.
– Ты либо наглый лжец, либо наивный дурак.
Игер начал меняться в лице, такого от ребенка он терпеть не собирался.
– Сколько дней пути было до того поселения?
Вопрос вывел воина из равновесия. В чем подвох?
– Пять.
Воин уже начинал догадываться, к чему был задан этот вопрос.
– А вы тогда в пути сколько были?
– Почти четыре.
Воин все уже понял. Как ему самому раньше, на протяжении этих тринадцати лет, этот вопрос в голову не приходил? Потому, что ответ слишком неудобен, потому что лучше было жить в неведенье и обматывать себя. Удобнее было говорить что ты герой, для общего блага жизнь отдать готовый, потому, что иначе… иначе получается совсем паскудно.
– А как же получилось, что нападение вероломного врага вы отбивали под его стенами, а не под стенами Атолла? А мстить вы пошли за это самое вероломное нападение?
Девочка задумалась, опять взгляд вдаль перевела.
– Ты говоришь, что мне больше ничего не угрожает – мне угрожало с того самого дня, когда вы не задумываясь в справедливости отданного приказа целое поселение уничтожили. Мне и сейчас это угрожает и в будущем, все еще будет угрожать; я его дочь, его кровь, всегда найдется готовый отомстить – так мир устроен, ничего не изменить. Сегодня вы снова посеяли бурю, а ее плоды будут пожинать следующие поколения много лет спустя.
–––––––––––––––––––––––––––
Девочка смотрела вдаль за горизонт – далеко на восходе небо темнело, наливалось серым, медленно и тяжелело, заполняло собою горизонт вокруг. Там зарождалась буря, которая скоро придет сюда, поглотит всех, придавит своей тяжестью, растворит в своей бесконечной темноте.
Ветра Пустоши. Книга 2. Новые враги. Глава 3
© Copyright: Литвинов Дмитрий, 2022
Свидетельство о публикации №222060700565
Свидетельство о публикации №222060700565
Рецензии