Мститель. Часть 1

   Знаете ли вы, что такое «патогенез»? Поясню для нормальных. Патогенез -  это отломанная и съеденная сосулька, после нее – пять минут отвратительной оскомины, к вечеру – больно глотать, ночь в жару и метаниях, утром является участковая дама в вязаном жилете и перстнях, тычет тебе между лопаток ледяным стетоскопом, и, готово дело – диагноз!
 
   И этот гребаный патогенез происходил со мной каждый год. Раз по десять в году. С эпизодическими провалами в большие осложнения. Папа с мамой чувствовали мою пневмонию НУТРОМ, без длинных мерехлюндий хватали меня под белы рученьки, привозили в мрачный, холодный, пахнущий резиной рентген-кабинет, где лаборанты задирали мне подбородок, прислоняли к обитой линолеумом пластине, и издалека утробно орали – Не дышать! Дышать! Все! Мамаша! Одевайте его! Исход был ясен – матушка привычно приносила из аптеки коробки с пенициллином, страшноватые длинные ампулы новокаина, и вынимала бережно сохраняемое, главное семейное достояние - Шприц.

   ШПРИТЦ. Немецкая фамилия. Это, наверное, был такой добрый доктор где-нибудь во Фрайбурге или Маннхайме, пытливый и усердный, ему не спалось ночами, все выдумывал, его друг Эсмарх своё уже выдумал, в историю вошел, ему тоже хотелось – к нему пришел гештальт унд зельбстферштендлих - выдумал! Клаус-Маркус фон дер Шпритц. Чтоб ему... Извините, отвлекся.

   Итак, шприц. Мой первый шприц. Как я его разглядывал! Любовался. Садо-мазо. Великолепие и изящество. Иглы со скошенным острием - что-то от арбалетных стрел. Хищный хоботок, который, как позже оказалось, назывался «канюля». Поршень, который после экзекуции выдергивали из цилиндра с шипением и клацаньем. Метки на стекле. За каким хером нужны были эти с виду очень точные метки с цифирками?! Ни за каким. Они ВНУШАЛИ! Истязаемый чувствовал, что он теперь часть системы – если в верхне-наружный квадрант правого полупопия впрыснуто 1, 2345 кубических сантиметров раствора мудотартрата хреномицина – все в порядке. Каждому свое. Тетя доктор знает, что делает! Можно уснуть – до утреннего укола. Причем каждый раз, сжавшись, ждешь, что не повезет, попадут в сосуд, и впереди – типовая боль дня на два…
 
   А еще люди в белых халатах бывали бдительны. И – любознательны. Например, им не нравилось, что у мальчика сегодня какая-то особенно румяная морда. Или – они прочитали в своем поганом санпросвете, что в наших краях какая-то дрянь, ранее встречавшаяся СПОРАДИЧЕСКИ, в этом году примет характер эпидемии. Не исключено, знаете ли... Поэтому – ребенку надо непременно глотнуть кишку. Или заехать ему под лопатку какой-то сраной прививкой. Честно предупредив моих, что неделя зуда и лихорадки мне обеспечена. Но – НАДО! Вы же грамотные, в самом-то деле…
 
   Но – как, черт побери, это все было интересно… Читаешь о Крымской войне, видишь – изможденные лица с бакенбардами, руки по локоть в крови, Владимир на шее над белым фартуком, раненые в заскорузлых бинтах, ампутационная пила как главное оружие лекаря…. Или – учебник тропических болезней, Балдуин Прокаженный, лейшманиозные язвы, кровать Филипса для больных холерой, филиал ада - госпиталь в Калькутте... Или – боязливый научпоп в толстых журналах – прогнозы вырождения, то есть, извините, невпопад сказал, ЭВОЛЮЦИИ человека, полускрытая паника перед МЕДЛЕННЫМИ нейроинфекциями… А названия? О-ньонг-ньонг. Схизофрения симплекс. Рабдомиосаркома. Проляпсус. Ипекакуана. Песня! Мечта!
 
   И понял я, что дело ясное. Натерпелся я от них, гадов. На всю жизнь.
И понял я, что нельзя им такое прощать. Воздастся! Но не вообще, а воздам. Торжественно обещаю. Аз воздам.

   Во-первых, уже привык. Входишь в эту комнату пыток, втягиваешь ноздрями знакомый запах - смесь эфира и прожаренных в стерилизаторе коричневых тряпок, и – нате вам, вена или задница – на выбор! Пейте кровушку, трам-тарарам!

   Во-вторых – стокгольмский синдром – сочувствие к заплечных дел медбрату. Брат! Сострадаю! Нас таких много, а ты один, милостивец! Маэстро! Эк ты мне вчера с размаху, словно ветерком весенним… И в-третьих, надобно устроить чемпионат. Они или я? Лучше, конечно, я.

   И понял я, как лучше заставить трепетать этих затейников, стоящих на страже моего здоровья. Правильно. Стать патологоанатомом.
 
   Но об этом в следующем выпуске.