Тайна Солотинского пруда

Пенсионер Анатолий Павлович Ветров рыбалку обожал с детства. Отвлекала она его от жизненных невзгод и печальных мыслей на разных этапах жизни. Любил Анатолий эти небольшие пруды и речушки, которые в изобилии были разбросаны вокруг его деревни. Даже сообщающуюся водную систему в них некую усматривал, мол соединяются все прудки и речки подземными перетоками. Статью про это на стареньком ноутбуке написал уже на пенсии. Популярностью она, правда не пользовалась, и творческий труд Ветрова заглох.

Множество рыбных мест в округе посетил старик, кроме одного пруда - Солотинского, пользующегося дурной славой еще с царских времен. Там, по рассказам стариков, помещик Солотин ради забавы провинившихся крестьян топил. Помимо того, душегуб оккультизмом занимался и всё грозился устроить ад селянам «как только получит достаточно магической энергии». Черная магия кровопийце не помогла. Как только красная революция захлестнула страну, за все прегрешения Солотин был поднят на вилы разъяренными мужиками и в собственный пруд сброшен. Повозились тогда с барином мужики пока не прикончили; рослый был мерзавец, богатырского телосложения.
Особняк помещичий, стоящий на изрядном удалении от деревни, люди на кирпичики потом разобрали, портреты хозяина пожгли, а пруд остался – куда он денется. Впрочем, один портрет в краеведческом музее каким-то чудом оказался после развала СССР. Неприятная физиономия у Солотина была, бородатая, наглая, мерзкая. Как и пруд - только отвращение вызывал своей желтоватой, протухшей водой. Никто из местных там не купался и рыбу не ловил по вышеописанным причинам ни до, не после революций и войн. Хватало мест для подобного времяпрепровождения и без того.
Так и вышло, что везде рыбачил Анатолий, а на тот пруд не совался. Хоть и убежденным атеистом был, а из опаски перед неведомым предпочитал не посещать Солотинский или Солотин пруд, как его короче называли деревенские. Впрочем, не только слухов боялся пенсионер. Были и другие причины.

Пять лет назад Анатолий остался один. Оба сына давно выросли, уехали работать и жить в городе, а жена умерла раньше срока и не своей смертью. Произошел с ней несчастный случай. Ехала гражданка Ветрова на велосипеде перед грозой от подруги из соседней деревни. Путь ее пролегал по грунтовке как раз мимо злосчастного Солотинского пруда, поросшего по берегам кустами шиповника. После жаркой декады первого месяца лета с самого утра в тот день собирались на небе грозовые тучи. И дождались своего часа. Не повезло женщине тогда – первая же молния прямо в нее ударила, когда у пруда проезжала. Пропала женщина в обед, а нашли ее только на следующее утро, потому что свалилась она вместе с велосипедом с дороги в кусты, растущие на берегу водоема.

Год привыкал Анатолий Павлович к жизни в одиночестве, даже выпивать начал. Сыновья, конечно, навещали, но за три сотни километров часто не наездишься в гости. И снова пенсионеру Ветрову на помощь рыбалка пришла, скрасила его трудное время. Вновь пенсионер все окрестные водоемы посетил, даже Солотинский пруд себе наметил для очередной ловли, чтоб перевернуть для себя эту страшную страницу жизни.
Только всё никак не решался, пока зоотехник Корчин не наплёл ему за бутылкой самогона, что проезжал недавно он мимо того места и видел, как там крупная рыба плескалась. Дескать, сходил бы, пока другие не выловили или живность не перевелась. Пока они обсуждали пропавшего неделю назад бухгалтера Бурмича, тоже рыбака, кстати, Корчин не переставал старику про запретный пруд напоминать. Также вспоминал зачем-то про то, что пропавший бухгалтер странноват стал с тех пор, как нашел на чердаке тетрадь с описанием тёмных ритуалов, оставшуюся от его бабки-ведьмы. И вроде как Бурмич той тетрадью зоотехнику целый месяц хвалился, а потом замолчал до самого исчезновения. Постращал, подначил, в общем, зоотехник Ветрова, а тот возьми и ляпни, что запросто пакет карасей ему из Солотина на днях притащит и не бывает никакой, стало быть, мистики. Сгоряча наобещал Анатолий Павлович товарищу, что прямо на днях дело будет сделано. После, по пути пожалел, но обещано уж, чего делать. Мужик обещал – мужик должен сделать…

На следующий день собрался Анатолий на рыбалку затемно: до жары и порыбачить, и вернуться надо успеть. Взял снасти, банку с накопанными с вечера червями, термос с компотом, завернул в фольгу пирожки, которые заботливая соседка вчера принесла, покурил и отправился заводить старенький мотоцикл с коляской «Урал». С третьей попытки мотоцикл завёлся и поехал пенсионер навстречу своим страхам и жирным карасям Солотинского пруда. До полного рассвета оставался ещё целый час, а значит времени с учетом получаса езды по виляющей среди холмов и полей грунтовке, было более чем достаточно. Ветров неторопливо ехал, выхватывая светом фары все кочки и повороты.
К месту Анатолий Павлович добрался, когда небо на горизонте заалело и кромка тёмных ночных туч медленно поползла, отступая перед рассветом. Съехал старик с дороги и прокатил еще несколько метров по мокрой от росы траве. Заглушил двигатель, нервно огляделся, и взяв из коляски снасти и провизию направился к водоёму. Тишина стояла полнейшая: ни листочек не пошевелился на прибрежных кустарниках, ни малейшая рябь не попортила поверхности пруда, только невесомый туман клочьями стелился над водой. Возле берега громко плеснулся крупный карась. Пошли круги по воде, через несколько секунд достигнув сползающего в воду колючего куста. Солотинский пруд то не слишком большой – и половины футбольного поля не будет, но судя по повторным всплескам рыбы тут навалом.

- Тем лучше, быстрее справлюсь, - сказал сам себе мужчина, сыпанул прикормки и уселся на привезённый раскладной стульчик. Пусть кругом тишь и благодать, а не очень ему хотелось здесь лишнее время торчать. Вот только нос проныре Корчину утрёт и ноги его больше на Солотине не будет. Не то это место, где от рыбалки удовольствие получаешь. Явно не то. Неспокойно тут душе. Ну а всякий стресс, как положено, нужно заесть. Пока  рыба на прикормку приплывёт да рассветет окончательно, можно позавтракать, а там и клёв начнется. Заметил пенсионер, что под самым бережком обрывки размокшей бумаги плавают, исписанные растёкшимися чернилами, так что не разобрать ничего. Ругнулся Ветров, что тут кто-то до него побывал и намусорил.

Однако спокойно перекусить Анатолию Павловичу не пришлось. Едва он открыл термос, как услышал справа от себя в кустах равномерные всплески. Будто кто-то бредёт по мелководью в его направлении. Но кто это мог быть, здесь вдалеке от деревни и в такое раннее время? Никакого транспорта, например других рыбаков, помимо его мотоцикла в округе не наблюдалось.
На секунду мужчина отвлёкся от всплеска, потому что поплавок его удочки моментально утонул.
-«Здоровенная рыбина», - с проснувшимся азартом подумал Ветров, вскочил со стульчика и принялся осторожно выбирать леску, натянувшуюся струной. Удилище выгнулось дугой и пенсионеру стоило немалых усилий тащить к берегу тяжелую добычу. А потом она частично показалась из воды, и Анатолий Павлович выпустил удочку из ослабевших рук, вмиг покрывшись холодной испариной несмотря на прохладное утро.

Всего на краткий миг узрел рыбак то, что он тащил из воды и тут же предмет погрузился обратно. Но старик успел, к своему ужасу, признать в нём потемневшее и распухшее лицо утопленника. Знакомого утопленника. Чудовищное лицо того самого бухгалтера, пропажу которого они обсуждали с Корчиным совсем недавно.
- Как он оказался здесь? Где его транспорт? У бухгалтера Бурмича тоже был мотоцикл и его точно нет возле пруда, иначе бы его за это время заметили – дорога то всего в нескольких десятках метрах от Солотинского пруда. А может примерещилось?
Ветров чуть успокоился и нащупал в кармане джинсовой жилетки-безрукавки кнопочный мобильный телефон, глядя как потерянная им удочка медленно дрейфует к тому месту, где только что виднелось кошмарное лицо. Звонить в 112 или почудилось? Если примерещилось – поднимут же на смех всей деревней, когда выяснится, что крючок за гнилую корягу зацепился. Приедут МЧСники, а от него еще перегар чувствуется. Нет, так дело не пойдёт.
Все эти вопросы молниями метались в голове старика. Он уже сомневался в увиденном и телефон так и остался в кармане. Теперь план действий был следующим: залезть в воду, достать удочку, благо та всего метрах в пяти от берега болтается. А потом уж аккуратно потянуть, вытащится чего – тогда и решать.

Вроде план простой, а страх не отпускал мужчину. А если в воде всё-таки труп и не почудилось? Ужасно не хотелось лезть в воду за удочкой, но ситуация побуждала к действиям и выяснению положения с потенциальным трупом. Анатолий Павлович нерешительно снял кроссовки, стащил носки. Попробовал пяткой воду. Тёплая. Там, где удочка болтается – глубина примерно по пояс, значит придется раздеваться полностью, не быть же потом в мокрой одежде.
Едва успел пенсионер жилетку с футболкой с себя стащить, как в тех же кустах справа, нависших над водой захлюпало, затрещало ломаемыми ветками и… зарычало утробно. А потом на замершего человека вывалилось из кустов нечто невообразимое, леденящее разум.
Навстречу Анатолию Павловичу, плюхая по мелководью черными, увитыми водорослями костьми ног, надвигался громадный, покрытый грязным илом скелет, бывший на голову выше рослого пенсионера. Весь остов монстра выглядел охваченным странным, синеватым свечением, а на лицевой части черепа подергивалась, словно искаженный кадр старого черно-белого телевизора, картинка с виденного Ветровым портрета в краеведческом музее. Портрета помещика Солотина, хозяина проклятого пруда. Не дав времени на размышления, монстр протянул костлявые руки, чтобы схватить ошеломленного рыбака.

Закричать хотел старик – но пропал голос, бежать хотел – но ноги не слушались. А вот ясность сознания не пропала. Напротив, моментально сообразил мужчина что к чему. Вмиг понял и про утопленного Бурмича, про обрывки тетради с ритуалами возле берега, и кого бестолковый бухгалтер поднял со дна пруда богохульной магией. Ради чего? Да разве важно это сейчас?
Будто со стороны, видел Анатолий Павлович как его почти касаются лишенные плоти фаланги пальцев чудовища, чувствовал, как обдает его адским невидимым жаром от близкого присутствия твари. Взмолился Ветров любым силам небесным и земным, чтобы спасли его от жуткой смерти, избавили от участи убитого монстром Бурмича и зажмурился.
А когда открыл глаза – окружение изменилось. Яростно рыча, скелет пятился, отступая в воду, прочь от берега. Вокруг демонической твари метался настоящий белый вихрь из бестелесных невесомых созданий, лишь изредка обретавших подобие вытянутых человеческих тел. Новые существа врезались в монстра и вспыхивали, погибая, но нанося ему увечья и заставляя отступать всё глубже. Они атаковали с такой яростью, что изумленный Анатолий понял, что у них к Солотину личные счёты, что это он их когда-то погубил без жалости. И смерть помещика в те далекие времена не искупила вину. Последний акт кошмарной трагедии разыгрывался прямо сейчас на глазах у единственного зрителя из нормального, привычного мира. Рой светлых тел слабел, теряя силу. Из десятков мстительных душ осталось не более семи-восьми.

Но и монстр доживал последние мгновения своей неестественной жизни. Обе костлявые руки были оторваны, половина рёбер выбита, на изломанном черепе больше не мерцал образ помещика, да и магическое свечение исчезло. Они отправились в небытие, на дно Солотинского пруда вместе: последние два светлых сгустка и черный распадающийся скелет. С минуту ещё расходились круги над пенящейся поверхностью пруда. Поднявшееся над горизонтом солнце, изгнало ошмётки седого тумана и остатки страха из спасшегося человека.

Ничего теперь не боялся Анатолий Павлович, даже вновь всплывшего и теперь ритмично покачивающегося на поверхности пруда утопленника. Пенсионер натянул снятую одежду, обулся, выудил из кармана телефон и набрал службу спасения. Он сухим, спокойным голосом сообщил об обнаруженном трупе, объяснил как проехать и сказал оператору, что подождет на месте пока прибудут спасатели-водолазы.
Потом достал из мятой пачки сигарету с зажигалкой, поднял опрокинутый раскладной стул, уселся на него и закурил. Так, периодически затягиваясь едким дымом и глазея на утопленника, он до самого приезда властей размышлял о превратностях судьбы и о том, что ни одно неправедное дело не останется безнаказанным…