Детализация Древнего языка, звук дт

черновик, не проверял
дураки, - вон!

Из книги "Особенности формирования Руского языка"
(Из серии "Игры со словами")




Детализация Древнего языка, звук "д/т"

Детализация Языка, это детализация знаний связей, звучаний и признаков, которые его и образуют. Причём совокупности знаний связей и знаний признаков с соответствующим им знанием звучания (слова) не обязательно должны детализироваться при этом полностью, т.е. одновременно со всеми теми знаниями, из которых то или иное слово состоит. Вполне достаточно поменять то или иное знание (без разницы связи или признака), чтоб значение в Языке у самого его знания звучания так уже поменялось. А это уже и будет ни что иное, как детализация этого слова (объединения), которая так является одним из эпизодов большого процесса детализации самого Языка. При неком критическом числе таких детализаций в том или ином языке можно говорить, что детализация самого этого языка уже произошла, и так мы теперь вместо одного исходного языка имеем уже два (а то и более, всё зависит от количества тех разных контекстов, где исходный язык тогда уже существовал), пусть и очень ещё похожих, но разных языка.

Процесс детализации Языка лучше всего изучать на примере детализации Древнего языка, а именно его древнего звука (дт). Тем более, что в самом начале формирования Языка никаких других языков кроме Древнего языка и не было. Потому как он определялся тогда схожестью формы Жизни “человек” в разных её контекстах. Проще говоря, в те древние времена, где бы уже не жили человеки, они были абсолютно друг на друга похожи. Как было у них похожим и их восприятие звуков, которые они издавали похожим же способом. Если же у кого-то это было не так, то это значило только лишь то, что этот кто-то так человеком совсем уже не являлся.

Необходимость процесса детализации Языка древних человеков была вызвана тем, что древние человеки жили в разных контекстах, следовательно накапливали в них уже разные знания. Причём процесс накопления знаний в коллективных сознаниях тем и отличается, что в условиях прогресса соответствующей популяции форм Жизни он со  временем накапливает знаний всё только больше и больше. А это значит, что и разных знаний в разных популяциях человеков становилось так тоже только больше и больше. Причём при некотором критическом количестве знаний эта разница становилась настолько большой, что древние человеки из разных популяций начинали практически уже не понимать друг друга. А это значит, что так они уже не могли обмениваться знаниями между разными популяциями древних человеков, что в свою очередь было ещё одной из причин, способствовавшей формированию тогда коллективов.

Таким образом сформировавшиеся коллективы обладали уже только им присущими совокупностями знаний, а это уже и были их коллективные сознания, которые и определяли соответствующие им языки.

- Язык, это совокупность знаний в Коллективном сознании, где каждому знанию (или структуре знаний) признака соответствует знание звучания, с помощью которых посредством знаний связи возможно создавать соответствующие структуры знаний (или структуры знаний) звучаний в том или ином сознании, для последующего удержания их потом уже в Коллективном сознании, с целью передавать соответствующие этим знаниям (или структурам знаний) звучаний знания (или структуры знаний) признаков уже другим сознаниям. Знания (или структуры знаний) признаков в Языке абсолютны, в то время как их знания (или структуры знаний) звучаний относительны того языка, в котором они и используются.

(Напоминаю, - знание (невещественное), это невещественный циклический процесс в нашем Сознании, сформированный из информации поступившей в него от органов чувств или от одной из частей самого Сознания.)

Потому ничего удивительного нет в том, что у разных коллективных сознаний (языков) в структуре значений одного и того же знания звучания со временем могли быть уже как разные знания признаков так и разные знания связей. А это значит, что сами эти их одинаковые знания звучаний значили в этих коллективах (их коллективных сознаниях) уже очень даже разные знания (или структуры знаний) признаков.

Например знание звучание древнего звука “д/т”, - (правильно здесь воспринимать его не как звуки “д” и “т” произнесённые подряд, а как невнятное произношение одного из этих зауков), - был абсолютно уже у всех древних человеков и значил в их коллективном сознании (Древнем языке) всё то, что так или иначе относилось к их коллективу. Другое дело, что самого признака “коллектив” как такового у древних человеков тогда ещё не было. В смысле всё древние человеки на самом деле были тогда одним большим коллективом, члены которого могли запросто обмениваться друг с другом как генетической информацией так и знаниями. Т.е. принадлежность тогда признаку “коллектив” значила только [быть человеком], и ничего больше.

Но, по мере роста количества знаний, а они накапливались в разных частях коллектива по разному, обмен знаниями между разными частями коллектива становится всё более затруднительным. Что в свою очередь ограничивало сам процесс обмена знаниями между ними, и способстваволо так формированию из этих частей уже их коллективов. Так происходит детализация признака “коллектив”, а вместе с ним и детализация его знания (значения). И теперь прежнего его значения [быть человеком] для него уже было мало, - оно никак не учитывало тех знаний, что появились в структуре его значений, - необходима была соответствующая детализация значения признака “коллектив”. Если для этого в отдельном сознании никаких таких проблем не было, то только не в коллективном сознании.
А вот уже для этого и существует в коллективном сознании Язык с его знаниями звучаний (в выбранном нами примере со значением [коллектив] этим знанием звучания является древний звук “д/т”), только по изменению которых мы и можем узнавать об изменении значения признаков, которым они соответствуют. В смысле так, по изменившимся знаниям звучаний, мы узнаём, что в структурах значений похожих когда-то признаков “коллектив” накопились уже разные знания (связей и признаков), которые делают так сами эти признаки уже разными, а потому и знания звучаний им теперь в Языке должны соответствать разные. Проследим же, как это всё происходит.

Так часть древних человеков предпочла однажды вести образ жизни “ханты”. А этот образ жизни предполагает следование за северными оленями. Тогда это было очень даже практичное решение для древних человеков, - пища всегда была рядом, потому её не следовало предварительно искать и выслеживать, а если только сразу, когда это было необходимо, брать. (Тем более что мамонты, которых древние человеки до этого точно так же преследовали, вдруг однажды куда-то пропали, - не иначе так слабаки оказались?)

“Минусом” этого решения было то, что размер коллектива человеков, который мог преследовать стадо оленей, был ограничен размером самого стада оленей, который в свою очередь имел уже собственные ограничения. В противном случае, - несоблюдения самих этих ограничений, - с оленями могло получиться точно так же, как однажды уже получилося с мамонтами. Но только человеки про мамонтов крепко тогда уже помнили, потому как соответствующий урок (знание) из их (и вслед за ними своей потом в том числе) печальной судьбы давно уже извлекли. А потому повторения всего этого они не хотели, и уже не столько преследовали тогда оленей, сколько заботились о них, - охраняли от волков, медведей, и просто чужих, помогали отставшим, выкармливали молодняк. Короче, следили, чтоб размер стада оленей никогда у них уже не уменьшался до критического, а иначе вслед за ним сразу бы уменьшился и размер их коллектива тоже.

Понятно, что оленей тогда хватало вовсе не всем древним человекам, а потому те, кому их не хватало, вынуждены были вести уже совсем иной образ жизни, чем ханты. Основным их жизнеобеспечивающим тогда занятием было собирательство, причём ни где-нибудь, а именно что по малым рекам. Потому как если и было тогда возможно где-то ходить, это чтоб что-то так уже собирать, так только по малым рекам, потому как леса тогда были вообще непроходимыми. А у собирательства были уже свои естественные ограничения, которые в свою очередь определяли ограничения для размеров коллективов, которые этим самым собирательством и занимались.

Ещё раз, - разная жизнеобеспечивающая деятельность разных же групп древних человеков способствовала формированию из них разных же коллективов, с разными же их возможными размерами, и разными связями в них. А это в свою очередь способствовало потом накоплению в их коллективных сознаниях разных же знаний. В смысле так произошла детализация изначально одного признака “коллектив” на несколько уже разных признаков, назовём их пока в соответствии с той реальной тогда здесь (в контексте Урала) ситуацией так, - “коллектив “г” и “коллектив “к”.

Обращаю внимание, сегодняшние исследователи допускают одну и ту же ошибку, полагая, что единственным признаком совместности для возможности формирования коллектива из группы человеков является только существование уже у них национального признака, вовсе нет. Национальный признак (признак передачи друг другу генетической информации) является вовсе так не единственным, совсем даже не обязательным, а потому и не основным, для существования возможности формирования коллектива. Это только если для соответствующего народа,

- народ, это коллектив с национальным признаком совместности.

Первые же коллективы народами так не являлись, потому как их признаками совместности, именно только которые и определяли данные коллективы, были виды их жизнеобеспечивающих занятий. Именно они и определяли совместную деятельность соответствующих групп человеков, а значит так и сам их коллектив. Потому то же знание звучания “ханты” соответствовало тогда именно что образу жизни, но только никак ни чьей-то национальности. Хотя бы уже потому, что никаких таких национальностей тогда ещё не было и быть не могло. Проще говоря, одно дело делать дело, и совсем другое дело передавать уже генетическую информацию.

(Кстати, например, у того же коллектива руси (не народа Русь, нет, а у профессионального коллектива добытчиков и продавцов соли) жизнеобеспечивающим занятием была добыча и торговля солью. А схожесть же образа жизни (в этом случае жизнеобеспечивающих занятий “собирательство”) предков удмуртов и человеков “в” в Руском контексте приводит к образованию у них там единого национального признака совместности, в результате чего они со временем становятся одним и тем же народом, а именно “вотяки”.)

Таким образом для тех же ханты (человеков “Г”) в структуре значений признака “коллектив” основным знанием из тех, что с ним вообще были тогда уже связаны, становится знание “действие”. А всё потому, что сама жизнь их коллектива это прежде всего было одно постоянное действие, - они никогда не жили на одном месте, а всегда только следовали за своими оленями. При том, что сам их коллектив это была одна лишь семья, размеры которой были ограничены размерами стада оленей, которых она и камлала. Более крупную структуру, в смысле коллектив больший чем одна семья, ханты образовать не могли по известным причинам. А те же связи, что были у них тогда между разными семьями, были не такими у них уж и прочными. (Они были направлены исключительно на поддержание в их большом коллективе необходимого для возможности его вообще существования соответствующего количества генетической информации.) А потому и знание связи у знания “коллектив как все его представители” в значении признака “коллектив” было у них совсем даже не главным. А главным было, как я уже и сказал, знание “действие (коллектива)”.

С коллективом человеков “К” (предков коми и всех потом рускоязычных) из-за их образа жизни (их жизнеобеспечивающего занятия) было всё не так. У них гораздо более были сильны тогда связи именно внутри коллектива, в то время как семьи в сегодняшнем понятии этого слова у них просто не было. Этакая большая шведская семья древнего мира, при том, что члены её не обязательно проживали (кочевали) в одном и том же месте. По этой причине в структуре значений признака “коллектив” они гораздо большее значение отдавали знанию “коллектив как все его представители”, нежели знанию “действие (коллектива)”.

И вот при этих разницах в значениях одного и того же признака “коллектив” в их коллективных сознаниях сами их представители, естественно, продолжали общаться, в смысле обмениваться друг с другом знаниями (в том числе и не забывая при этом обмениваться иногда друг с другом генетической информацией). При том, что знание звучания этого признака “коллектив” было у них тогда одинаковым, отсюда все у них потом недоразумения, - значения разные, а вот знание звучания у них одно.

По сути это был тогда один из первых случаев омонимии (многозначности) в Языке. Многозначность, безусловно, затрудняет Язык, - каждый раз, когда она есть, появляется возможность выбора. А на это уже тратятся время и дополнительные ресурсы нашего Сознания, что не есть для него хорошо. Выручает контекст, - знание контекста однозначно определяет значение того или иного знания звучания, даже если у него есть ещё и другие значения в Языке. А всё потому, - ещё раз, - что “многозначность” явление в Языке хоть и не самое желательное, но вполне в нём терпимое. Тем более, что оно оказалось в Языке неизбежное. (В отличии от “многозвучности”, которая как явление вообще в Языке недопустима, а потому и избегать её в нём надо всегда.) Для этого следовало просто в одном и том же контексте не использовать разные значения одного и того же знания звучания.

Проблема в том, что у человеков “Г” и у человеков “К” был тогда один общий контекст, в котором они просто вынуждены были использовать одно и то же знание звучания с разными для каждого из них значениями. И этим контекстом уже тогда было общее их занятие солью. В смысле, будучи так представлены в одном и том же контексте, они вынуждены были взаимодействовать в нём друг с другом. А само это взаимодействие предполагает использование его участниками одних и тех же знаний, в противном случае так у них никакого взаимодействия уже не получится. А это значит, что не могло в одном и том же контексте существовать знание с разными у него значениями. В нашем случае это было знание звучания древнего звука “д/т” с разными его значениями (знаниями признаков) в коллективных сознаниях человеков “К” и человеков “Г”.

Сама эта ситуация многозначности в Языке была решена русью довольно просто и вполне естественным образом. Человеки “Г” в их коллективе (коллективном сознании) стали произносить древний звук “д/т” как “т”, а человеки “К” уже в их коллективе (коллективном сознании) стали произносить этот же звук как “д”. Так произошла детализация знания звучания “д/т” на знания звучания “д” и “т” с оответствующими у них значениями. В смысле так в контексте руси появились два разных значения с разными уже у них знаниями звучаний, а это уже вполне нормальная ситуация для Языка вообще.

(Кстати, сама эта детализация очень интересно отразилась на коллективных сознаниях (языках) тех человеков, что в ней и участвовали. Так, если в коллективном сознании руси вполне тогда нормально сосуществовали оба эти звука “д” и “т” (”сосуществовали в языке” в отношении знаний звучаний значит, что они имели там соответствующие значения, с которыми в свою очередь там образовывались соответствующие их производные), то всё было вовсе не так в коллективных сознаниях тех человеков “Г” и человеков “К”, которые никакого такого отношения к добыче и продажи соли вообще не имели. В языке таких человеков “К” абсолютно не было звука “т”, только “д”, в то время как в языке человеков “Г” был только звук “т”, но абсолютно не было звука “д”.

Более того, так как уже тогда, - как только что вы в этом убедились сами, - язык руси был многоконтекстным, то, только чтоб чего-то потом не перепутать, они придумали для него “правиЛА” (”правиЛО” в том числе). Которые и определяли построение соответствующих конструкций объединений (слов) и их значений в языке руси. Так для звуков “д” и “т” этим правилом было “деЛАть” - {”д(ь)э” ЛА “т(ь)”} - [любое “дь” переводится как “ть”]. В смысле любое объединение со знанием звучания “д(ь)” на конце следовало переводить (воспринимать) как “т(ь), значением которого тогда было [действие].)

Ещё раз, - правило “делать” устраняло так возможное многозвучие в Руском языке. Оно таки тогда сработало, и сегодня в Руском языке уже нет слов со знанием “действие” в структурах значений знаний звучаний с “д(ь)” на конце.

Таким образом на примере детализации древнего звука “д/т” мы проследили как происходит процесс детализации вообще в Языке. Проще говоря, процесс детализации в Языке так является отражением процесса детализации в Действительности. Но не совсем, потому как наше Сознание это тоже часть Действительности. Впрочем, это уже другое, гораздо большее знание, а потому и не здесь.