Спокойной ночи, малыши...

Этот звук Стёпа ни с чем бы не перепутал.
Так выла его мамка, когда пьяный отчим распускал кулаки.
Сдавленно. Беспомощно. Бессильно…
Но в этот раз это была точно не она.
Здесь на свалке?
Пьяный отчим и мамка?

……………………………………………………………

Стёпа никогда не пользовался уважением ни сверстников, ни тем более - ребят постарше.
Он был пухл, очкаст, и вообще - какой-то «невнятный»: особо ни с кем не дружил, нигде и ни с кем не вступал в конфронтации, подзатыльники, тычки и щелбаны от местных весельчаков сносил с молчаливой неизбежностью.
Стёпины обидчики именовали его не иначе как Степашка. Всякий раз спрашивали: «А почему у тебя такие маленькие уши? Давай ка, подтянем!» Надирали уши до состояния красных вареников, и после обязательного прощального поджопника всегда добавляли:
- Спокойной ночи, малыши!

Дома, после всех Стёпиных неурядиц, его ждали сдержанные всхлипывания мамки.
Она молча прижимала сына к себе, ворошила пальцами его вихры. А потом тихо-тихо спрашивала:
 - Стёпушка… Опять ты дрался? Ну зачем? Пожалей хоть ты меня….
Стёпа молча плакал. Ничего не объяснял и уходил в свою комнату. Где наспех, кое как делал уроки, а потом с головой зарывался в чтение. В этой страсти Стёпа был всеяден. Он с одинаковой жадностью читал и детскую энциклопедию «Что такое? Кто такой?», и рассказы про Шерлока Холмса, и всю фантастику из журнала «Юный техник». Иногда почитывал «взрослые детективы» из мамкиной книжной полки в зале.
Так - за чтением книг проходил остаток дня, и Стёпа незаметно для себя отправлялся в сонное царство. Утром собирался в школу, где пытался незаметно для всех просуществовать несколько длиннющих серых часов, и так же незаметно слинять под конец учёбы домой – навстречу цветным и захватывающим историям.

Но иногда по утрам из кухни доносился строгий пьяный голос отчима:
- Степан!... Подь сюды. Подь сюды, кому говорю!
Стёпа понимал – сегодня у отчима «первый загрузочный». И сегодня он будет пить до победного. Потому что завтра «второй отсыпной». 
Отчим работал шофёром на оптовой базе. Работы было много. Поэтому выходные у него были редко, но всегда по два дня. «Редко, но метко» - тихонько приговаривала мамка.
Бездарно проводить выходные отчим не собирался. Но и потерять денежную работу – тоже. Поэтому один выходной он пил до свинячьего состояния, а второй – откисал у брательника в бане. И после выходных – злой и молчаливый отправлялся на работу.
Хмурая глядельная дуэль с отчимом всегда оканчивалась одинаково:
- Дармоед! Мы с матерью тебе в прошлом году эти штаны покупали! А ты их все уже измахратил! А с ботинками что? А? Никакой благодарности! Трутень! Прямо как папашка твой… Уууу! Яблоко от яблони!..
После этих слов Стёпа убегал к себе в комнату. Забирался под кровать, и, свернувшись калачиком, глядел в стену часами.
Потому что знал, что мамка начнёт заступаться за них. За беспутного Стёпиного папку, который пропал неведомо куда лет пять назад. Поехал на заработки на дальний Восток. И сгинул без вести.
Знал Стёпа и то, что отчим после этого обязательно навернёт очередной стакан и будет в приступе ярости и ревности лупить мамку. А она в бессилье будет сдавленно издавать какие-то страшные звуки. А он – Стёпа – будет изо всех сил зажимать уши руками, кусать губы, и до исступления шептать:
- Прости меня, мамочка. Прости меня, мамочка. Прости меня…

На утро Стёпка обнаруживал себя лежащим на кровати. Рядом сидела мамка. Гладила его непослушные вихры и почему-то виновато улыбалась. 
- Стёпушка… Ты не злись… Он ведь хороший… Папка твой нас бросил… Кто его знает… Может другую семью там завёл... А Костя… Дядя Костя хороший. Заботится о нас.  Кому мы ещё с тобой нужны… Ты на него не злись. Это работа у него нервная… А вообще-то он хороший…

В выходной у Стёпы было ещё одно любимое занятие: сбежать на развалины. Развалины стояли далеко на отшибе от посёлка. Вообще раньше тут планировался новый дом культуры. Непонятно было одно – зачем дом культуры строить так далеко? Кто-то говорил, что были планы расширять строительство посёлка. Но лихие 90-е не дали осуществиться высоким помыслам. Разрез, который обычно и спонсировал все крупные стройки на посёлке, обанкротился и за копейки достался ушлым делягам. Выделявшиеся на стройку деньги и стройматериалы разворовали. Остались только разной высоты недостроенные кирпичные постройки, слепые оконные и дверные проёмы и даже среди самой большой недостройки – бетонная лестница в никуда. Видимо по плану предусматривался второй этаж, но «лестница в небо» не могла об этом никому рассказать.
Именно эту лестницу Стёпа облюбовал для своего тайного увлечения. Про него не знал никто: Стёпа учился метко кидать.
Однажды по телевизору он увидел фантастический телефильм. Там толстый неуклюжий человек научился метко бросать мяч в баскетбольную сетку. Сыворотки меткости как в фильме у Стёпы, конечно, не было, но он очень хорошо запомнил слова учёного, который обучал этого смешного круглого человечка метко бросать:
- …смотри точно туда, куда хочешь попасть. Не думай - как это сделать. Тебе просто нужно хотеть  попасть…
И Стёпа учился «хотеть попасть». По банкам и бутылкам, которые находил по дороге на развалины. Он расставлял их на самый верх лестницы в небо и кидал снизу.
Так было и сегодня: расставив на самой верхней ступеньке бутылки и жестяные банки, Степа спустился вниз и приготовился снайперить.

Как вдруг из соседней недостройки он услышал звук, который заставил его колени чуть задрожать.
Этот звук Стёпа ни с чем бы не спутал.
Так выла его мамка, когда пьяный отчим распускал кулаки.
Сдавленно. Беспомощно. Бессильно…
Но в этот раз это была точно не она.
Здесь на свалке?
 Пьяный отчим и мамка?
С предательским холодом в животе. На ватных ногах. Стёпа дошёл до дверного проёма недостроенного концертного зала. В недопомещении напротив он увидел своих заклятых друзей из старших классов. Он знал их только по дурацким звериным прозвищам: Суслик. Морж, Слон. Слон левой рукой за шкирку держал лишайную рыжую кошку. Морж и Суслик растянули в разные стороны лапы кошки. В правой руке Слона был зажат перочинный нож. Кошка и издавала тот истошный звук, который парализовал Стёпу.
Стёпа её сразу узнал. Она жила здесь на развалинах. В недостроенных подвальных помещениях периодически вынашивала потомство. Подросшие котята разбегались по окрестностям, но сама мамашка не спешила покидать полюбившиеся ей пыльные мрачные своды. Стёпа даже однажды пробовал принести домой одного котёнка, но встретил решительное «НЕТ!» отчима. Поэтому с тех пор иногда подкармливал кошачье семейство прямо здесь.
Но в последние дни он уже давно их не видел и решил, что кошка всё же решила сменить место дислокации. А вот сейчас она оказалась в руках школьного «зоопарка».
Хулиганы резко обернулись на шорох. Осознав, что это всего лишь школьный терпила, они наперебой закричали:
- Степашка?! Ну ты тварь, напугал! А ну пошёл отсюда! Ты чего здесь делаешь?! Ещё и подкрался!
БЫСТРО!
БЕГОМ!
ОТСЮДА!
И ЧТОБ НИКОМУ НЕ ЗВУКА!!!!

Стёпе захотелось спрятаться под кровать в позу эмбриона. Смотреть на стену. Уснуть. И….
И тут он ясно понял:
Утром кошка не будет сидеть у него на кровати.
Не будет урчать и играть с его непослушными волосами.
И не скажет:
- Стёпушка… Ты не злись… Они вообще-то хорошие…

Что-то хрустнуло.
Может быть это Стёпа слишком яростно сжал руки с припасёнными камушками.
А может быть это что-то хрустнуло внутри Стёпы.
«Смотри точно туда, куда хочешь попасть…  Не думай…  Тебе просто нужно хотеть попасть…»
 - зашептал он себе.
Первый камушек прилетел Слону точно в лоб. От неожиданности тот выпустил кошку, и выронил перочинный нож. Нож прилетел лезвием прямо по руке Моржу, и он отпустил передние лапы кошки. Освободившаяся кошка ловко извернулась и на лету ловко саданула по руке Суслику и с шипением сбежала подальше от внезапных, спасших её, разборок.
Второй камушек заехал Моржу по уху. Озлобленные несостоявшиеся садисты ринулись было в сторону Стёпы. Но он быстро поднял из-под ног обломок кирпича и кинул в коленку Слону. Подняв следующий полукирпич, и закричал:
- СТОЯТЬ! Следующий в голову!!!
Ошарашенные «звери» остановились как вкопанные. Они никогда не слышали, чтобы Стёпа не то чтобы кричал, а вообще громко говорил.
- Можете меня избить! - продолжал истерику Степан, а память лихорадочно подсказывала слова из «мамкиной книжки», - Убить! Уничтожить! Пусть! Но знайте: один из вас сегодня смотрит на мир двумя глазами в последний раз.
Над развалинами опустилась такая тишина, что казалось слышно, как частички пыли оседают на битый кирпич. Старшеклассники переглянулись. Несмело, заикаясь и постепенно отступая назад стали успокаивать Стёпу:
- Да… мы ж это…, да мы ж того! Да ты чё - дурак?! Да мы ж пошутили! Да это… Ну!?....
Степа, не опуская глаз с троицы медленно поднял из-под ног ещё один кирпичный обломок.
Очутившись в безопасной зоне горе-хулиганы развернулись и поспешили удалиться.

- Спокойной ночи… Малыши… - произнёс Стёпа с неведомой ему до сегодняшнего дня злостью и с каким-то бесовским огоньком в глазах…

Больше Стёпу никто не осмеливался называть Степашкой, а уж тем более - за просто так раздавать поджопники.
В основном старались обходит стороной, а за спиной говорили:
– Этот Стёпа - псих… С ним пошутишь, а он тебе кирпичом в глаз звезданёт…