Казанова и секс шоколад. Часть I

В начале XVIII века Венецианская республика завершила почти трехсотлетнюю эпоху войн с Османской империей, подписав мирное соглашение. Ни одну из сторон нельзя было назвать победителем: государства оказались донельзя измотанными, истерзанными в клочья. Бесконечная война огнем и мечом перекроила когда-то обширные территории, от прежних несметных богатств оставались жалкие крохи. Венецианская республика безнадежно упустила лидерство в торговле, а Османская империя вступила в период упадка из-за внутренних противоречий.
Получив долгожданный мир, люди, от простолюдинов до аристократов и высшей знати, постарались поскорее окунуться во все радости обычной жизни. В Венеции к их услугам для этого был мир игры – театр, мода, карнавалы, игорные дома. И несмотря на утрату политического могущества, восемнадцатое столетие в Венецианской республике стало временем великолепия, блеска и роскоши.

Здесь официально были разрешены казино, по вечерам распахивали двери семь крупнейших в Европе театров, сюда стекались музыканты, певцы, актеры, обеспечивая расцвет венецианской культуры. А наслаждались всем этим любители удовольствий и искатели приключений со всего мира. Великолепные фестивали и карнавалы, головокружительные и изощренные любовные утехи, азартные игры, в которых ставки неуклонно повышались – Венецианскую республику называли «столицей наслаждений». Государственные мужи относились к общественным порокам совершенно спокойно: игорные дома, куртизанки и карнавалы притягивали аристократов со всего мира, а те везли сюда бесконечное количество золота, наполняя бюджет.

В этой легкой атмосфере игривой вседозволенности и всевозможных пороков, прикрытых блестящей карнавальной маской, 2 апреля 1725 года родился один из самых знаменитых венецианцев XVIII века – Джакомо Джироламо Казанова.  Для многих имя Казановы стало нарицательным, синонимом слова «бабник», однако в реальности его личность не сводится только к эротическим подвигам. Он пробовал себя в роли адвоката, аббата, музыканта, дипломата, референта, шпиона, писателя и даже библиотекаря. Слухи о его сексуальных подвигах сильно преувеличены, и среди всех женщин была одна, которую он не мог забыть до конца дней.

Он был первенцем в браке танцовщика и дочери башмачника. Правда, после рождения ребенка молодая женщина под руководством мужа освоила актерское мастерство и вскоре стала прекрасной комедианткой, играя на сценах Лондона, Дрездена, Рима и других столиц, постоянно разъезжая с семьей по Европе.
В девять лет мальчика отправили в Падую, там он жил и учился в пансионе местного священника. Через три года, определяясь с дальнейшей карьерой, Джакомо хотел пойти по медицинской части, но его мать и бабушка настояли на адвокатском деле.
Получая образование в университете, он продолжал жить под присмотром священника, но получил гораздо большую свободу, чем раньше – днем ходил на занятия, а вечером развлекался в трактирах и кафе в обществе приятелей-школяров, стараясь не отставать от богатых сокурсников. Его учебе это не вредило, он был очень умным, имел склонности ко многим наукам и все схватывал на лету. Но ему отчаянно не хватало денег, и он страстно мечтал о дожде золотых цехинов, которые решили бы все его проблемы. Его постоянно мучил вопрос: как стать богатым?

К пятнадцати годам он настолько увлекся картами, что сутками просиживал за игрой. При этом он отдавал себе отчет в своем пристрастии: «Алчность заставляла меня играть. Мне нравилось тратить деньги, и моё сердце обливалось кровью, когда эти деньги не были выиграны в карты». В конце концов он оказался замешан в скандал с карточными долгами и за ним приехала бабушка, чтобы увезти его в Венецию. Он принял это даже с облегчением, нетерпеливо ждал, что его ждет впереди. Казанова был уже сформировавшимся крепким юношей, его яркая внешность поражала и ослепляла многих мужчин и женщин. В Падуе он оставил юную любовницу, Беттину, но надеялся, что и на новом месте не будет одинок.

И правда, прекрасно сложенный, высокий, стройный, мускулистый молодой человек привлекал всеобщее внимание в любом обществе, где только появлялся. У него были тщательно уложенные густые волосы, проницательный взгляд больших черных глаз, великолепная смуглая кожа и губы красивого рисунка. Дамы не упускали возможности его поцеловать, притворяясь перед самими собой, что в пятнадцать лет он еще ребенок. Он понимал, что на самом деле значат эти поцелуи, ему нравилась власть над женщинами, он собирался многое из нее извлечь.
Однако настоящим, очень значительным покровителем для него стал один венецианский сенатор.  Алвизо Гаспаро Малипьеро в свои семьдесят два года сохранил огромное влияние и могущество. Хотя официально, напрямую, он уже не участвовал в политической жизни государства, его тесные связи с папой римским и иезуитами ни для кого не были секретом. Он имел импозантную внешность, был очень богат, умен и опытен, большой эстет и покровитель искусств, владелец замечательной библиотеки, лучших лошадей и повара-виртуоза.

Сенатор обратил внимание на юношу из семейства Казанова при первом же визите. После этого Джакомо стал часто приходить в дом Малипьеро, освоился ловко и быстро. Синьор Алвизо посчитал, что Казанова может стать очень перспективным и преданным учеником, занимался с ним этикетом и манерами, светской беседой. Были и более серьезные уроки: как влиять на людей и манипулировать ими, как незаметно вести интриги в обществе, как добиваться поставленных целей. Кроме того, сенатор Малипьеро посвятил ученика в секреты знаменитых венецианских семейств. Джакомо все больше привязывался к своему наставнику, а Алвизо Малипьеро каждый день убеждался, что Казанова подходит для его тайных целей: он показывал энергичный и азартный характер, при этом отличался умом, привлекательностью, ничего не боялся, умел быстро принимать решения, имел очень гибкую мораль и постоянную нужду в деньгах.

Вскоре случилось событие, благодаря которому сенатор Малипьеро окончательно «завербовал» Казанову.
Сеньор Алвизо был страстно влюблен в семнадцатилетнюю Терезу Имер, жившую по соседству дочь вдовы-бывшей актрисы. Девушка училась музыке и прекрасно пела, а ее мать открыто искала для дочери выгодного замужества. Влюбленный сенатор был готов почти на все, но связывать себя браком отказывался, предлагая для Терезы «место» любовницы с обещанием полностью ее обеспечить.
Пока щли «торги», несговорчивая матушка и прекрасная Тереза каждый день приходили с визитом. Джакомо видел исступление мужчины, перед носом которого водили запретным плодом, а он не имел силы его взять, но и не имел воли отказаться. Каждый вечер в гостиной разыгрывался очередной акт любовной трагикомедии: Тереза пела задорные песенки и страстные романсы, отдаваясь музыке и практически открыто предлагая себя, но при этом была совершенно неприступна. Джакомо ежедневно наблюдал эти изощренные эротические сцены скрытого соблазнения, и даже ему от них становилось не по себе. 

Обычно в присутствии дам сенатор сохранял невозмутимость, а когда они уходили, давал волю бессильной ярости.
– Что поделать, я влюблен как мальчик, – сказал он однажды, пожимая плечами. – Но я знаю, как добиться своего. 
На следующий вечер случилось удивительное. Дамы пришли с обычным визитом, и Тереза была еще прекраснее, чем обычно, так что сенатор буквально пожирал ее глазами. Когда девушка спела ему новый романс, он приказал подать шоколад. Гостьи отведали напиток из серебряных чашек и продолжили болтать о пустяках. Но через несколько минут Джакомо заметил, что у обеих заблестели глаза, щеки загорелись румянцем, дыхание участилось. Разговор прервался, Тереза расшалилась и начала танцевать, кружась по комнате, подпевая себе и поднимая юбки выше колена. Ее строгая спутница полулежала в кресле и ничего не замечала. Джакомо, догадавшись, о чем подает ему знак сенатор, подошел к сеньоре Имер и увлек ее в соседнюю комнату. Как только они вышли, она обвила руками шею юноши и стала страстно его целовать. Казанову до такой степени поразило все происходящее, что он не находил слов. Но слова и не понадобились.

Утром он проснулся с мыслью о невозможной удивительности того, что произошло вчера. Ему требовались объяснения, он быстро оделся и отправился к синьору Малипьеро, где случился важный разговор, изменивший всю дальнейшую судьбу Казановы.

Сенатор Малипьеро рассказал ему, что завоевал Терезу благодаря так называемому шоколаду Медичи, который оказывает необыкновенное действие на любого человека, будь то мужчин или женщина. Рецепт этого шоколада был найден в записях Франческо Реди, придворного врача великого герцога Тосканского Козимо III Медичи. По имени знаменитого семейства напитку и дали название. Но врач не изобрел рецепт, а только усовершенствовал и усилил его действие. За основу он взял рецепт шоколада ацтеков, который попал в Европу после завоеваний маркиза Кортеса.

Чтобы приготовить шоколад Медичи, нужно было десять дней настаивать двести пятьдесят бутонов жасмина с килограммом какао-бобов. Цветочные бутоны собирали до того, как они распустятся, в сумерках – в таком случае они давали наиболее интенсивный и тонкий аромат, пропитывающий какао. Получался изысканный ароматный напиток, мощный инструмент влияния на людей, с помощью которого можно было управлять королями, императорами – правителями любого уровня. Вот почему шоколад с самого появления на территории Европы находился под тщательным контролем церкви и был доступен только избранным. Иезуиты уже более двухсот пятидесяти лет цепко держали в руках тайну напитка, пуская его в ход по своему усмотрению, на благо, как они считали, государства.

Например, после страшной эпидемии чумы, выкосившей три четверти Европы, именно с помощью специального шоколада иезуитов удалось восстановить численность населения. Иезуиты внедряли этот напиток в среде аристократов, и он стал причиной того, что в Италии эпохи Возрождения в высшем свете разгул страстей достиг невероятных размеров и в принципе стерлась разница между честными женщинами и куртизанками. Кардинал Алидозио, пользовавшийся особым благоволением папы Юлия II, похитил жену почтенного и родовитого флорентийца. Кардинал Биббиена, друг папы Льва X, открыто сожительствовал с Альдой Боярда. Многие кардиналы поддерживали отношения со знаменитой куртизанкой Империей, которую Рафаэль изобразил на своем Парнасе в Ватикане. Папа Александр VI и его сын Цезарь Борджиа собирали на свои ночные оргии до ста пятидесяти «жриц любви».

Также общество перестало делать различия между законными и незаконными детьми, потому что незаконных детей имели все: духовные лица, папы, князья. Папа Александр VI, будучи кардиналом, имел четырех незаконных детей от римлянки Ваноцци, а за год до своего вступления на папский престол, уже будучи в возрасте шестидесяти лет, он вступил в сожительство с семнадцатилетней Джулией Фарнезе, у которой вскоре родилась дочь Лаура. Имели незаконных детей папа Пий II, папа Иннокентий VIII, папа Юлий II, папа Павел III. Папа Климент VII сам был незаконным сыном Джулиано Медичи. У писателя и философа, собирателя античных рукописей Поджо Браччолини было несколько дюжин внебрачных детей, у маркиза Никколо д'Эсте – около пятисот отпрысков.
Это не осуждалось и не порицалось, государство шло к важной цели – восполнению людских ресурсов.

Из высших кругов этот образ жизни шагнул в остальные слои общества. Распущенность выросла до такой степени, что даже священнослужители содержали кабаки, игорные и публичные дома, так что приходилось неоднократно издавать декреты, запрещающие священникам «ради денег делаться сводниками проституток», но все напрасно. Монахини читали «Декамерон» и предавались оргиям, повсюду в Европе строились воспитательные дома, переполненные внебрачными детьми. Тогдашние писатели сравнивали монастыри то с разбойничьими вертепами, то с непотребными домами: «Тысячи монахов и монахинь живут вне монастырских стен. В церквах пьянствуют и пируют, перед чудотворными иконами развешаны по обету изображения половых органов, исцеленных этими иконами от «венериных» заболеваний. Францисканские монахи изгоняются из города Реджио за грубые и скандальные нарушения общественной нравственности, позднее за то же из этого же города изгоняются и доминиканские монахи».

Но как бы то ни было, благодаря разврату и распутству, вызванным искусственно с помощью шоколада, население Европы быстро увеличивалось, десятки тысяч внебрачных детей родились от аристократических отцов и матерей, в связи с чем повысился интеллектуальный уровень новых поколений, и все это способствовало стремительному развитию континента.

Казанова потрясенно молчал. Рассказ сенатора невероятно его удивил. С ранних лет он интересовался медициной, алхимией, он мечтал открыть эликсир долголетия и вечной молодости, чтобы осчастливить и улучшить человечество, и рассказ сенатора находил в нем живейший отклик. Амбициозный юноша уже видел себя среди тех, кто воздействует на людей с помощью непревзойденного средства.
Сенатор видел, что Казанова теперь совершенно готов стать его ловким и надежным помощником, его руками и глазами во всех концах Европы, и рассказал ему еще одну историю, доказывающую, что шоколад – это не только улучшение мира, но и победа в войне. Ведь опять-таки, любовный шоколад Медичи сыграл важнейшую роль в исходе войны за Крит.

Дело в том, что в череде Османских войн Венеции очень важно было сохранять за собой восточное побережье Адриатического моря, где находились провинции Далмация и Венецианская Албания, чтобы обеспечивать своему флоту безопасные морские передвижения. Но никто не мог объяснить, как венецианским военачальникам удавалось удерживать эти регионы за собой, потому что боевые силы, укрепления, запасы продовольствия и оружия – все эти параметры у османов были лучше.
Секрет крылся в превосходной способности Венецианской республики вести войну непривычными для того времени методами. Во-первых, главнокомандующий придавал большое значение сбору разного рода информации вплоть до самых незначительных слухов и сплетен. Во-вторых, на территории побережья постоянно разжигались внутренние конфликты – восстания османских христиан. В-третьих, Венеция не пренебрегала так называемой «герраспоркой», или «грязной войной» – убийства высокопоставленных лиц, саботаж, организованный среди крестьян, торговцев и рабочих, распространение поражающих воображение слухов.

Особое внимание уделялось «медовой ловушке» – соблазнению высших чиновников Османской империи жасминовым шоколадом Медичи. С помощью этого метода венецианские генерал-губернаторы Адриатического побережья действовали как глаза и уши республики, а центральное правительство, получая ценные сведения прямо из уст османской военной аристократии, сопоставляло их с рассказами других источников и, соответственно, решало, где в данный момент наиболее сильная угроза, чтобы направить туда ресурсы.

Например, в 1658 году до генерал-губернаторов дошла информация, что весной в Далмации ожидается крупное османское наступление. Тогда за зиму венецианские силы в провинции почти удвоились, увеличившись с четырех с половиной тысяч человек до восьми тысяч. Позже, когда стало ясно, что османы из-за усиления войск противника отказались от своего плана и Далмация больше не подвергается опасности крупного нападения, местный генерал-губернатор отдал приказ перевести избыточные войска на другое направление.

Зная военные планы Османской империи, венецианские силы могли проявлять на Адриатическом побережье большую гибкость, поэтому имели преимущество в защите провинции. Кроме того, османские чиновники и военные, испытавшие на себе «медовую ловушку», избегали военной активности, старались затянуть исполнение приказов, проявляли пассивность и медлительность, предпочитая посвящать время наслаждениям и удовольствиям. И на протяжении всей войны за Крит, и по ее окончании Адриатическое побережье оставалось венецианским. 

 Впоследствии сенатор рассказывал Казанове еще множество историй, как шоколад помогал во внешней и внутренней политике. Джакомо обожал слушать эти истории и гадал, с чем будет связано его первое поручение – с войной или с любовью?
Когда Казанове исполнилось семнадцать, для него настало время покинуть дом сенатора – ему дали первое поручение. Чтобы в глазах общества отъезд его выглядел достоверно, сенатор сделал вид, что разгневан на любимого ученика из-за его интрижки с Терезой, и распустил слух, что не желает его больше видеть не только у себя, но и в Венеции.

На последней тайной встрече перед отъездом Казановы синьор Малипьеро вручил ему шоколад, с помощью которого молодой человек должен будет влиять на многие политические события не только в Италии, но и в Европе, а еще сообщил ему пароль, чтобы определять человека от иезуитов или самих иезуитов, кто будет передавать ему поручения и деньги на необходимые расходы. Казанова должен был беспрекословно слушаться указаний этого человека, самовольство или неточное исполнение приказа грозило смертью.