Почему корабли бросают якоря

Вы когда-нибудь задумывались для чего корабли бросают якоря? Казалось бы, очевидно. Чтобы корабль не унесло в неизвестные воды. Но все не совсем так. Первые якоря представляли собой не привычные нам стальные крюки в человеческий рост, а обычные камни с центральным отверстием для веревки. И тут уже вы, должно быть, задумаетесь – а какой смысл от подобного «камня»? Ведь если, лежа на борту, он не тянет судно ко дну, то и приковывать к месту не должен по всем законам науки. Да и к тому же чем камень будет цепляться за дно?
С тех пор сменились века. Якоря отошли от камней и приобрели разные формы и механизмы. Вот только современные корабли весят тысячи тон и преодолевают сотни миль за день – им не страшно ни течение, ни прилив. Тем не менее, они продолжают нести на носу якоря. Для чего?
Все очень просто. У якорей несколько «иная» миссия. Какая же? Вот об этом я вам сейчас и поведаю:
Эта история случилась в давние времена. До того давние, что не была ни записана на пергаменте, ни зарисована на холсте, ни расписана на вазах, ни даже выдолблена в камне. Современный человек даже не догадывается, насколько давно его предок покорил морскую стихию. Рим? Эллада? Или даже Месопотамия? О, поверьте – намного раньше. Намного. Раньше, чем покорил железо и немногим позже, чем покорил сам огонь. К чему это я? Все к тому, насколько давно случилась эта история.
В те невероятно далекие времена океан выглядел иначе. Он был чист. Он был тих. Он был глубже и шире. Древние моряки плавали на своих древних корабликах, не боясь ни шторма, ни течения, ни прилива. Даже невообразимые морские чудовища, обитающие на самом дне, не трогали человека. Почему? Видите ли, в те времена человек… не то, чтобы жил в гармонии с природой. Скажем – он не был столь могуч, чтобы ей угрожать. И потому природа была снисходительна к человеку и милосердна. Но что касается морской стихии – ее человек покорил!
Корабли плавали между материками и никогда не терялись, а каждый день открывался новый остров. Люди, покидающие родную землю на корабле, отправлялись в море и заранее знали, что воды сами приведут их к новому дому. Ветер всегда был попутным. Рыба сама прыгала в сети. А человек… человек любил море, равно как и само море любило человека.
И вот, однажды, один из древних кораблей пересекал океан. Древний корабль – древним же он считался и по мерках тех лет, когда года еще не исчислялись. Но был этот корабль особенный. Он перевозил он на своем борту невиданные сокровища. Кому? Неважно. Зачем? Неважно. Куда? Неважно.
Что же это были за сокровища? Золото. Серебро. Камни. Тут ничего необычного. Все это считалось сокровищами уже в те времена. Повторюсь, что перевозил он сокровища на борту – просто потому что трюмы этими же самыми сокровищами уже были переполнены. Одним словом – это был величайший клад своего времени.
Так что же случилось с тем кораблем, если с него и начинается эта история? Что вообще могло с ним случится, если, как уже было сказано, людям нечего было бояться в морях тех времен? Пожалуй, было одно, чего человек должен был опасаться. Другого человека.
Случился бунт. Почему он случился – никто не знает, ибо вся команда погибла и некому о том рассказать. Команда погибла. Корабль погиб. И весь клад, перевозимый на том корабле, ушел на дно. На самое дно – в самом сердце океана.
Прошла сотня лет. А может и две. А может и тысяча. Времена оставались древними, так что не важно. Мимо того места, где затонул корабль, проплывал другой корабль. Стоит напомнить, что в те времена вода была чистая и прозрачная – чище воздуха, чище пустоты. То есть, плавая на поверхности, вы могли без труда рассмотреть морское дно, будь оно хоть за тысячу миль под вами. И вы уже, думаю, поняли, к чему я веду.
Моряки того корабля увидели на дне морском клад…
Корабль остановился. Матросы собрались в круг и стали гадать, как же им поднять клад с дна морского. А между делом я напомню, что в те времена человек не умел погружаться на дно… известными нам способами. Он мог задержать дыхание. Но, как бы сильно древнее море не любило древнего человека – он не умел дышать под водой.
Матросы гадали до полудня. Да – у них была миссия, с какой они плыли, но теперь они уже никуда не спешили. Ибо клад, покоившийся на дне прямо под днищем их корабля, стоил сотни таких миссий.
К полудню матросы не придумали ничего кроме старого проверенного метода. Броситься в воду, опуститься на дно и поднять клад голыми руками.
Первым добровольцем вызвался северянин. Он был высок, плечист, беловолос. Он был самым сильным в команде. Северянин нырнул, устремился на дно… но на полпути у него кончился воздух, и он спешно всплыл на поверхность.
Вторым добровольцем стал южанин. Он был не менее высок, менее плечист, зато более жилист. Он был самым быстрым. Южанин нырнул, устремился на дно… но на полпути он уже не мог терпеть тяжесть морской толщи и с досадой всплыл на поверхность.
Третьим добровольцем был горец. Он был вообще не высок, зато был шире и северянина, и южанина, да и к тому же коренаст. Горец нырнул, устремился на дно… но на полпути у него кончились силы, и он с горечью остановился, пока вода сама не вытолкнула его на поверхность.
Других добровольцев не было. Ибо крепче северянина, южанина и горца все равно никого не было. Конечно, все матросы на корабле умели плавать – вообще любой человек в те времена умел плавать. За редкими исключениями. И таким исключением был юнга по имени Ярвин.
Ярвин не умел плавать – впрочем, ему и не нужно было это уметь, ибо, как я сказал, море любило человека и ничем не грозило ему. Но Ярвин хотел достать сокровища не меньше любого другого на корабле…
К вечеру матросы отчаялись, но не отказались от своей затеи. Они отправились спать, надеясь во сне придумать как достать клад с моря. Но Ярвин спать не хотел. Он думал и думал, пока наконец его не охватило еще большее отчаяние, чем всех остальных матросов вместе взятых.
И в этом отчаянии он простер руки… нет, не к небу – к морю. И взмолился, чтобы морские боги научили его дышать под водой. И молился он до самого рассвета.
На рассвете команда проснулась, и матросы стали снова гадать как им достать клад с дна морского. Однако, не успели они окончательно пробудиться, как случился невиданный до тех пор случай – корабль покачнулся. Ярвин, стоявший на том же самом месте, вывалился за борт.
Оказавшись в воде, он камнем пошел на дно. Матросы попрыгали в воду, пытаясь спасти его, но ни северянин, ни южанин, ни горец не успели дотянуться до юноши прежде, чем он погрузился на недосягаемую для них глубину, так что им пришлось всплыть и вернуться на борт. Понимая, что даже преданная команда его не спасет, Ярвин запаниковал. И только когда его ноги коснулись самого дна, он наконец осознал… что весь воздух уже давно покинул его грудь, но он так и не умер. Он дышал под водой. Его молитвы были услышаны!
Осознав это, Ярвин возликовал и принялся радостно плясать прямо на морском дне. Матросы, наблюдавшие за этим с корабля, удивились – но не сильно, ибо в те времена человек еще умел верить в чудо. Тогда возликовала уже вся команда. Юноша научился дышать под водой и достиг самого дна – теперь-то они достанут затонувший клад!
Не забыл о кладе и сам Ярвин. Наплясавшись, он огляделся и побрел по дну к остаткам затонувшего корабля. Там-то его и ожидало все золото, серебро и камни, виденные ими с поверхности. Разумеется, вначале он слегка озадачился. Сокровищ было так много, что он бы не вытянул их на поверхность и за весь день! Но разве ему теперь было куда спешить, когда все эти богатства оказались в его руках? Конечно же нет!
Ликуя и никуда не спеша, Ярвин подобрал более-менее целую бочку и принялся засыпать в нее золото, дабы потом поднять ее на борт своего корабля. А про себя рассчитывал, сколько раз ему надо будет заполнить бочку дабы поднять все сокровища. В конце концов, он сбился со счету. Но, как уже было сказано ранее, теперь ни ему, ни его команде уже некуда было спешить.
И вот, засыпав первую бочку, Ярвин ухватился за нее и приготовился всплывать. Стоит заметить, что в те древние времена даже юноша обладал невиданной по нашим меркам силой и мог без труда поднять бочку, доверху груженную золотом. Потому Ярвин, сжимая бочку в руках, пригнулся, оттолкнулся от дна и…
Поднявшись на метр, снова приземлился на дно. Видимо, нужно было собраться с силами. Тогда он пригнулся еще ниже, прыгнул еще раз… и снова не сумел оторваться от дна.
Тут он и осознал свою ошибку. В своих молитвах к богам, он упросил их научиться дышать под водой – но не упросил их научиться плавать. Он мог сколько угодно оставаться на дне – но не мог преодолеть водную толщ и добраться до поверхности!
Насторожившись, Ярвин опустил бочку. Быть может без нее у него хватит сил оттолкнуться от дна? Пригнулся. Прыгнул. Бесполезно. Попробовал снова. Опять нет. Еще и еще. У него не хватало сил.
Быть может, морские боги снизойдут снова и даруют ему умение плавать? Хотя бы забрав взамен умение дышать под водой – лишь бы только он успел доплыть до поверхности. Ярвин взмолился… но лишь пузыри поднялись из его рта. Попробовал помолиться еще раз – но и теперь даже сам не разобрал своих слов. Человек, даже способный дышать под водой, говорить под водой не способен. А молиться – тем более…
Охваченный паникой, Ярвин заметался по дну, давно позабыв обо всех окружавших его сокровищах. Матросы, наблюдавшие за ним сверху, догадались, в чем дело и собрались вместе гадать, как им достать застрявшего на дне юношу, без которого клад им все равно не добыть. Так они гадали до следующего заката, а Ярвин все это время терзался под толщей воды.
В конце концов, один из матросов придумал опустить веревку на дно дабы юноша сумел взобраться по ней. Но веревки в то время плели из пеньков, а дерево, как вам известно, не тонет. Тогда второй, подхватив идею, посудил привязать к концу веревки тяжелый груз. Но достаточно тяжелого груза на корабле не оказалось. Тогда третий, согласившись с первыми двумя, предложил доплыть до ближайшей земли, найти камень и привязать к веревки его – тогда-то она достигнет дна и Ярвин сумеет подняться!
Так они и решили, и корабль тронулся в путь к ближайшей земле. А Ярвин, не понимая, почему корабль уплывает, остался в полном одиночестве на морском дне. Не способный ни поднять клад, ни просто всплыть, ни даже взмолиться. В полном одиночестве. В полной тишине. А по ночам – еще и в полной темноте…
Добравшись до ближайшей земли, команда подобрала с берега достаточно тяжелый валун и поплыла обратно, на ходу обтачивая отверстие для веревки. Найти то самое место они намеревались без каких-либо трудностей, ибо, как уже было сказано ранее, вода в те древние времена была чище пустоты и заметить клад на дне можно было за сотни миль.
Вот только… когда они вроде бы достигли того же самого места… то не обнаружили ни обломков древнего корабля, ни клада, ни юноши. Не потому, что их там не оказалось. А потому что вода, некогда чистая и прозрачная, внезапно стала мутной и соленой.
Три дня корабль бороздил ближайшие воды, и матросы пытались высмотреть в морской глади хоть что-то, похожее на обломки, золото или юношу. Но вода становилась мутнее и соленее день ото дня. По ночам они наугад выбрасывали валун, привязанный к веревке, за борт, надеясь, что тот приземлится неподалеку от Ярвина и затонувшего сокровища. Но и это им ничего не дало.
Смирившись, команда бросила эту затею и вернулась к своей миссии…
С тех пор прошли долгие годы. Сменилась эра. Корабль, на котором плавал Ярвин, остановился в одном из портов и более уже никогда не выходил в море. Матросы, плававшие на нем, состарились и скончались. И каждый из них перед смертью жалел лишь об этой истории. Кто горевал о сокровищах, а кто о Ярвине – это уже на их совести. Важно лишь то, что перед смертью каждый из них успел рассказать своим детям эту историю, а те из них, кто сохранял ремесло моряка, передали ее своим.
Так эта история пережила сотни, а после и тысячи лет. Эры сменяли эры. Будущее становилось прошлым. Новое – старым. Кое-что не меняется. И до наших дней корабли продолжают бороздить моря. Совсем другие корабли, нежели древние, плававшие во времена, когда случилась та история. Но именно после этой самой истории ни один корабль не выходит в море без якоря.
Вот зачем корабли бросают якоря за борт. Не чтобы цепляться за дно и ночью не унестись течением. А только в надежде, что якорь опустится в том самом месте, где в этот момент будет Ярвин. В надежде, что благодарный юноша отблагодарит своих спасителей древним сокровищем. Остался ли он стеречь клад, не согласный расстаться с ним, или же гуляет по морскому дну в поисках выхода на берег – неизвестно. Да и не важно.
Остался лишь один вопрос. Почему именно в тот момент, когда корабль возвращался за Ярвином, вода стала мутной и соленой? Не позже, не раньше? Увы, но это тоже останется тайной. Возможно, морские боги, узревшие сие событие, разочаровались в людях, и сами испортили океан дабы человек более не стремился покинуть сушу и оскорбить их своей жадностью. Но также возможно, что океан стал мутным и соленым от слез Ярвина, который не понимал, почему команда повернула корабль прочь и покинула его.
Быть может когда-нибудь очередной корабль, проплывая в очередных водах, выбросит за борт очередной якорь, и тот наконец приземлится прямо перед Ярвином, позволив юноше спустя столько веков выбраться с морского дна? Быть может, так и случится. Но не сегодня. И не завтра. И, если это случится – то только тогда, когда наше время будут считать настолько же древним временем, насколько мы считаем древними времена, когда случилась эта история…