Переволочна

    Третий день, начиная от битвы под Полтавой, вниз по правому берегу реки Ворскла остатки шведского войска уходили от погони. Впереди маячили мазепенские казаки. Шведы злились: под Полтавой их видно не было ни впереди, ни сзади, а при отступлении – вон они, впереди всех. Но, хоть, дорогу показывают – куда бежать.
    Шведы попытались было преградить путь кавалерии князя Меншикова на переправе через речку Кобылячку, но робкое сопротивление их было решительно сломлено Александром Даниловичем.
    Мазепа шёл ровной рысью впереди своих казаков на прекрасном породистом жеребце, сердце щемило, бывший гетман задыхался.
    Всю свою жизнь он интриговал, обманывал, предавал. И каждое предательство приносило ему повышения по службе и неплохие доходы. И вот последнее предательство не задалось. Последнее, потому что ему семьдесят лет, а не семнадцать и, даже, не пятьдесят семь. Да и кому предаться? Поляков он предал в самом начале карьеры, гетмана Самойловича обвинил перед князем Василием Голицыным в предательстве и сам стал гетманом Украины, зашатался Голицын, он его подтолкнул в пропасть, тем самым заслужив доверие Петра и когда на гетмана сыпались доносы о подозрении в измене, царь им не верил. Мазепа предал в очередной раз уже Петра. И тут же начались неприятности.
     Во-первых, князь Меншиков взял его родовое гнездо -  Батурин, где Мазепа собрал припасы, обещанные Карлу. Продовольствие, снаряжение, боеприпасы, всё, всё досталось клятым москалям, а князь Меншиков получил от царя Петра его, Мазепы, село Ивановское с деревнями.
    А во-вторых, Бог не благословил его намерения, а народ Украины не поддержал своего гетмана. Обещанные королю Карлу тысячи и тысячи украинских казаков на помощь шведам не пришли. Мазепа рассылал по всей Левобережной Украине манифесты, что петровская рать бессильна и всегда и повсеместно спасается бегством от непобедимых шведских войск, что москали тянут жителей Украины опять под польское ярмо, и, наконец, русские пришли грабить селян. Но русские не грабили, грабили как раз шведы. В отместку селяне, объединившись в партии, убивали солдат Карла или уводили их в плен и сдавали князю Меншикову.
    Да что селяне, свои полковники предают. Кто в Батурине показал Меншикову тайную калитку? Старшина Иван Нос. Какое же это уродливое явление – предательство! И, главное, все эти полковники, старшины, хорунжие обласканы царём Петром, получили прощение, своё имущество сохранили и новым награждены были.
    Мазепа с отчаянья написал письмо Петру, обещал пленить Карла и привести к нему в стан, написал и польскому королю Станиславу Лещинскому, и надо же, так получилось, что гонец в Польшу попался в лапы солдатам Петра и его письмо было зачитано в списках по всем церквям Украины. И по всему выходило, что это он, Иван Мазепа, а в письме он именовал себя Ян Мазепа, тянул жителей Украины под польское ярмо.
    И шведский король что-то заподозрил, триста рейтар не отходят от Мазепы ни на шаг.
    В Батурине захватили все регалии гетмана Украины: булаву, бунчук, печать и прочее. И в Глухове царь Пётр устроил целый спектакль, Мазепу лишили гетманства и заочно казнили. На чучело, наряженное гетманом, накинули петлю и повесили на площади. Мазепа как представил это и тут же почувствовал петлю на своей шее. Последнее его предательство было крайне неудачное, бывший гетман отчётливо понимал, что безнадёжно проиграл, сделав ставку на шведов.
    А гетманом Украины избрали Ивана Скоропадского, его, Мазепы, полковника.
    Всю суровую зиму непобедимое войско шведов таяло на глазах, а немощные москали одерживали победу за победой.
    И вот полный разгром под Полтавой, к Днепру подошли чуть больше семнадцати тысяч шведского войска во главе с раненным в пятку королём Карлом, жёны солдат и офицеров и три тысячи казаков Мазепы.
    За их спиной всхолмленная равнина без единого деревца. Перед ними село Переволочна – несколько сожжённых хат и крепость, весной разрушенная русскими войсками. И над этим унылом пейзажем возвышалась деревянная церковь.
     Мазепа послал казаков по берегу искать лодки.
     Надвигалась тёмная южная ночь, но спать никто не ложился, чувствовали, что кавалерия Меншикова где-то рядом и в относительной безопасности шведы будут только за могучей рекой.
     - Три лодки, пан гетман, - доложил казачий полковник.
     - Добро. Целы?
     - Починить можно быстро.
     - Добро, остальные с лошадьми переправятся.
     - К туркам али к татарам?
     - Куда прикажу. А хоть бы и к туркам.
     - Кому любо тот пусть с тобой, пан гетман, к турку идёт, а мы через Ворсклу переправимся и на Дон, а оттуда на Яик или ещё далее, куда руки царя Петра не дотянутся.
     Сердце защемило у бывшего гетмана, ответить на слова полковника нечего. Мазепа пожал плечами и сказал:
     - Вольному воля, удачи, пан полковник.
     - И тебе удачи, пан гетман.
     Полковник развернул коня и направился к своим, Мазепа поехал к королю. Карл успел отдохнуть, выглядел свежим и весёлым.
    - Нога почти зажила, - сказал он, - дайте мне лошадь. Как только солдаты увидят меня верхом на коне с обнажённой шпагой, они воспрянут духом и будут сражаться храбро, как и прежде. Мы разобьём русских.
    Генерал-квартирмейстер Гилленкрок смотрел на короля с сочувствием, как на умалишённого.
    - Нет, ваше величество, - грустно ответил он, - наши солдаты уже не в силах сражаться. Сказалась тяжёлая зима и постоянные стычки с русскими, осада Полтавы и несчастное для нас сражение под ней. Солдаты скорее сложат оружие, а сами бросятся в Днепр, чтобы спасти свою жизнь и честь.
    - Что же нам делать? – спросил Карл.
    Он выглядел слегка растерянным.
    - Уходить надо, ваше величество, - сказал Мазепа.
    Он тяжело, по-старчески, слез с коня.
    - Лодки всего три, остальные москали пожгли, - продолжил гетман, - и надо решить: кто в них сядет. Всем мест не хватит. Мои казаки поплывут, держась за лошадей.
    - А мои солдаты? – спросил Карл.
    - Можно разобрать церковь и попробовать сделать паром. Но надо быстро, москали скоро будут здесь.
    - Гилленкрок, распорядитесь, - приказал Карл.
    Усталые шведские солдаты споро принялись разбирать церквушку, страх перед русскими подгонял их. Брёвна меж собой скрепляли чем придётся. Паром соорудить не удалось. Найти или сделать такую длинную верёвку, чтобы дотянулась до противоположенного берега реки, не получилось. Получиться несколько плотов.
    - И куда мы направимся, гетман? В Крым?
    - Нет, ваше величество. Татары коварны и ненадёжны. В Турцию. Турки, они, конечно, магометане, но им больше веры.
    - Но Крым ближе, - возразил король.
    - Да, ближе. Но крымцы – люди дикие. Они могут нас предать и продать в рабство куда-нибудь в Персию. Лучше уходить к туркам.
    - И куда в Турцию? В Стамбул?
    - Нет, это дюже далеко. В Молдавию, там нам хоть местное население христианское.
    - Хорошо, - сказал Карл, - начинаем переправу. Сначала ваши казаки, гетман.
    Запорожцы рассыпались по берегу, разделись догола, привязали одежду и оружие к сёдлам, погнали коней в воду. Они держались за сёдла правой рукой, левой – гребли, стараясь держаться не далеко друг от друга, но и не близко. Было их полторы тысячи. Остальные в брод перебрались на левый берег Ворсклы и ушли в степь.
    Казаки Мазепы благополучно переправились. С той стороны раздался выстрел, запорожцы махали шапками: опасности нет, можно начать переправу.
    - Граф, - сказал Карл генералу Левенгаупту, садясь в лодку, - вы остаётесь здесь и командуете переправой. Если подойдут русские, примете сражение. Вы сумели победить под Лесной, отобьётесь и сейчас, если русские вдруг подойдут до окончания вашей переправы. Я верю в вас генерал и надеюсь на вас. Вы сохраните армию и переправитесь на правый берег Днепра, лодки за вами вернуться.
     С некоторой долей фантазии сражение у Лесной можно назвать и победой, король Карл именно так и назвал ту баталию в одном из своих манифестов к жителям Украины. Левенгаупт прорвался на соединение к основным силам, но обоз с провиантом и боеприпасами, артиллерией, не говоря уж о тяжелораненых, достался русским, что, в свою очередь, привело к трудностям при осаде Полтавы и полному разгрому под Полтавой. А во всё остальном – это победа. Левенгаупт успешно отступал, на что и надеялся шведский король, что и у Переволочны он так же успешно отступит и тем самым спасёт шведскую армию.

     Три лодки, наполненные высшим шведским командованием, адъютантами и слугами отчалили от берега. Мазепа со своей молодой женой переправлялся в одной лодке со шведским королём.
    Шведы наблюдали как к западному берегу Днепра причалили лодки, из них высадились король, Мазепа и прочие. Лодки отчалили назад.
    Переправа началась. Первыми переправились драбанты – гвардия, охрана короля и шесть человек королевской канцелярии. Переправлялись в лодках, плоты ещё доделывали.
    В третий раз на плоты и лодки набилась пехота, больше тысячи, шведские кавалеристы, подражая запорожцам, переправлялись в плавь плотной гурьбой, держась за сёдла левой рукой, а правой гребли.
    На середине реки течение усилилось, прижимая лошадей плотно к друг другу. Шведы оказывались зажатыми между конских тел или под ними, барахтались в воде, пытаясь вырваться на поверхность. Лошади кусались, истошно ржали, били с испугу ногами и тоже тонули. И всю эту перепуганную массу людских и конских тел несло на плоты и лодки. Затрещали, разваливаясь плоты под напором, перевернулись лодки. В бок предательски ударила Ворскла, закружила в водоворотах, утягивала ослабевших в глубь тёмных вод.
    Левенгаупт с левого берега, король Карл с правого с ужасом смотрели на отчаянную борьбу шведских солдат с проклятой славянской рекой. Драбанты бросились спасать своих.
        Запорожцы попыхивали люльками и с сёдел невозмутимо наблюдали как в их казацкой реке тонут солдаты в жёлто-голубых мундирах.
     На берег сумели выбраться чуть больше шестьсот человек. Переправляться армии больше было не на чем.
    - Уходим, ваше величество, - сказал Мазепа, - тем, на том берегу, мы помочь ничем не сможем.
    - Уходим, - согласился Карл, - я бы не проиграл эту битву, если бы не моё ранение в пятку. Но проигранный бой — это ещё не проигранная война, ещё не всё потеряно, мы обязательно победим. Шведская армия непобедима.
    - Конечно, ваше величество, - согласился Мазепа, а сам подумал: «И зачем я только связался с этой непобедимой армией, с этим мальчишкой? И на короля-то не похож».
    Мазепа с тоской посмотрел на левый берег, там осталась казна, не только шведская, но и его личная.
    С берегов Днепра ушло полторы тысячи запорожцев, до турецкой земли добралось хорошо если три сотни, остальные потерялись где-то по дороге.
     Иван Мазепа умрёт 22 сентября в Бендерах. Народная молва будет утверждать, что его вши заели, а завелись они от угрызений совести. Вши, может, и были, а вот ни угрызений, ни совести у Мазепы не было никогда.
    Левенгаупт видел, как шведы и казаки взбирались на высокий западный берег Днепра и исчезали из виду. Генерал почувствовал себя одиноким и брошенным.

     Рано утром на холмах появились драгуны Меншикова и Голицына и посаженные на лошади Преображенский и Семёновский полки, всего девять тысяч.
     Меншиков с холма, сидя на лошади, в подзорную трубу наблюдал за шведским лагерем на берегу реки.
     - Тысяч восемь, не меньше, - сказал он, - и ещё бабы с дитями.
     Генерал-поручик Михаил Михайлович Голицын тоже направил подзорную трубу на шведов.
     - Да нет, Александр Данилович, больше восьми тысяч.
     - Какая разница? Нас девять тысяч – справимся. Надо послать парламентёров, пусть сдаются. Им что и осталось, так или сдаться на милость победителя или сражаться. Конечно, опасность есть. Крыса, загнанная в угол, превращается в опасного зверя. Нам, после полтавской виктории, потери ни к чему.
     Голицын возражать не стал, он, природный князь, Гедиминович, с крысами дело как-то не имел, не то, что бывший торговец пирогами на Москве. Дружба Голицына и любимца Петра началась при штурме Нотебурга. Князь руководил штурмом и в самый критический момент к нему пришла подмога. Привёл её Меншиков и это обеспечило успех, Нотебург пал. Милостями царь их тогда не обидел, и Голицын признал Меншикова равным себе.
    Между тем Меншиков с гвардией и со своими драгунами направился к шведскому табору, приказав малой части кавалерии спускаться с холма, тайно обогнув его, снова показываться на вершине и так беспрерывно до особого распоряжения.
     - Пусть думают, что к нам подходят подкрепления, - объяснил он свои действия князю Голицыну. – Но к Петру Алексеевичу за подкреплением послать всё же надобно.
     Солдаты Меншикова подошли на мушкетный выстрел к шведскому расположению. Меншиков продиктовал письмо царю и тут же его отправил назад к Полтаве, откуда к Днепру двигались основные силы русской армии.
      Вперёд послали генерал-адъютанта. Ему навстречу выехал шведский генерал-адъютант.
      - Вам предлагается сдаться на милость победителя. Над пленными шведами и королём Карлом никакого насилия чиниться не будет. Сие не касается изменника Мазепы и его воровских казаков. Если с вашей стороны последует отказ, то приказано вас взять через оружие. На сие силы хватит.
     Адъютант кивнул назад, где в неясной дали, на холме происходило непрерывное движение, швед подумал, что к русским подходят и подходят подкрепления.
     - Вынужден вас огорчить, генерал: мой король и гетман Мазепа переправились через Днепр три часа назад.
     - Кто теперь вами командует?
     - Граф Левенгаупт.
     - Вот и передайте ему слова князя Меншикова.
     Сам светлейший князь был чрезвычайно расстроен.
     - Значить, убежал король с Мазепой. Жаль.
     Александр Данилович надеялся прославиться, пленив шведского короля и бывшего гетмана.
     Затрубила труба. Шведский генерал-адъютант размахивал белым флагом. Русский поехал к нему навстречу.
     - Граф Левенгаупт просит десять часов на обдумывание, - доложил русский парламентёр князю Меншикову.
      - Передай ему, что через час я начинаю бой.
      Парламентёр повернул назад.
      - Думаешь испугается швед, Александр Данилович?
      - Думаю, что да, испугается. Нам драку с ними начинать не желательно. Они испуганны после Полтавы. Короля с ними нет, пушек нет, пороха и пуль мало. И пехоты у них мало, одна кавалерия. Сколько их? Тысяч десять, да ещё бабы у них, а сие обуза. Нас девять тысяч, даже если Пётр Алексеевич не подоспеет, то всё равно справимся.
     - Думаю, что их больше, чем десять тысяч, Александр Данилович, - сказал Голицын.
     - Да где же больше?
     - Посчитаем, когда сдадутся, - не стал спорить Голицын.
     - Посчитаем, конечно, как же без этого?
      Граф Левенгаупт видел только один выход – сдаться. Но такую ответственность на одного себя он брать не хотел и, поэтому, собрал всех офицеров и передал им условия Меншикова. Полковники говорили на разное, чувствовалось, что драться никто не хочет, но и прямо об этом не говорили. Час, отпущенный Меньшиковым, был на исходе, Левенгаупт нервничал. Русские выстраивались в боевые порядки, нависали чёрной тучей над шведским лагерем.
     - Господа, - сказал генерал Левенгаупт, - идите по своим полкам и спросите солдат: намеренны ли они сражаться или желают сдаться на милость русских?
     Солдаты устали от войны, от бегства, от неудачной переправы и атаковать противника желанием не горели.
     - У нас нет пушек, мало пороха, - говорили одни.
     - У нас одна кавалерия и очень мало пехоты, а атаковать одной кавалерией русскую пехоту – это самоубийство.
     - Где воинственный дух шведов, потомков славных викингов? – горячился майор Гольде. – Мы должны выполнить свой долг и если суждено, то погибнуть со славой!
     - Ну и погибайте, майор, - отвечали ему, - кто вам не даёт? Пусть нас лучше выкупит из русского плена шведское правительство. У короля нет и гроша в кармане, он не выкупит.
     Кто-то в отчаянье бросился в плавь через Днепр, в надежде догнать короля, но не все из них сумели доплыть до берега.
     Настроения в армии стали понятны, и Левенгаупт лично поскакал к Меншикову договариваться о условиях капитуляции.

     Пётр к вечеру 1 июля. Голицын как раз кончил подсчитывать пленных и трофеи.
    - Сдалось 16275 человек, - доложил генерал-поручик царю, - и ещё 1657 женщин и детей.
    - Сколько-сколько? – переспросил удивлённый Меншиков.
    Князь Голицын улыбнулся и чётко произнёс:
    - Шестнадцать тысяч двести семьдесят пять человек. А у нас с тобой, Александр Данилович, было только девять тысяч.
     Пётр Алексеевич засмеялся довольный.
     - Данилович, если ты читать-писать не умеешь, то хотя бы считать научился, а то говорят тащишь у меня из казны без счёта.
      Меншиков посмотрел на царя преданными глазами и всхлипнул как бы от обиды.
      - Клевета, мein herr kapit;n. Как же без счёта… Да я и в свой карман залезаю если по делу надо. А ты без счёта, mein herr …
     Пётр захохотал ещё громче.
     - Верю, верю, Алексашка, чёрт. За то и люблю тебя! Какую конфузию шведам учинил. И без единого выстрела! А нам - виктория!    

               
                03.06.2022 г.

https://dzen.ru/a/Y8vd3jEdHEemBIDw?referrer_clid=1400&