Мемуары папы

 Предисловие:

Папа умер 30.01.2022 года. Тетрадь была обнаружена в его гараже, воспоминания детства.

Мемуары:

 С чего начать свое повествование, даже не знаю. Но начнем наверное так - в нескольких сотнях километров от монголо - китайской границы, среди Алтайских гор, раскинулся небольшой областной городок, примерно около сорока тысяч жителей, со всеми своими красотами так же, как в любом городе Советского Союза, со своими улицами центра красоты и с грязными улицами и переулками, как в простой русской деревне, где в основном любили играть мальчишки и девчонки. Вот в таком небольшом красивом городке в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году родился мальчик и начал отсчитывать вместе с Новым годом сперва минуты, потом часы, потом месяцы и годы. День рождение этого мальчика совпал с годом, теперь уже истории, от земли оторвалась ракета, как нас в школе учили. На борту этой ракеты находились две собаки - Белка и Стрелка, они улетали в космос, а мальчик, тем временем, рос и болел. Мама мальчика думала, что он умрет, она, сама молодая девчонка, металась не знала что делать. Ей от работы выделили путевку в санаторий на Черное море. Время шло и конечно год первый жизни прошел, наступил тысяча девятьсот пятьдесят восьмой год и так за один год своей жизни мальчик встречает свой второй Новый год. В этот 1958 год для маленького мальчика ничего особенного не происходило, одно лишь знаменательное событие - наступил Новый год, а значит второй год жизни. Мальчик выздоровел, начал поправляться, начались водные процедуры, зимние прогулки в любую погоду, началось закаливание организма малыша. Потом, уж дальше, когда встав взрослым он спросит у себя, а зачем это было нужно? Чтобы  я жил дальше жизнь пойдет на смарку, своих детей не сумеет закалить, а будет пить, дети будут видеть на нервах жизнь устроиться в семье. А пока он рос - бегал и играл.
  Пора немного рассказать о матери мальчика - мама мальчика была молода, стройна, красива, ей было семнадцать с половиной, когда она родила своего первенца, работала на "Гардино - тюлевой фабрике", быстро знакомилась с технологией, постепенно наращивая темп и увеличивая свою линию станков. Получила за шесть лет работы два вымпела лучшей работницы цеха, несколько почетных грамот, просто грамот, благодарностей с занесением в трудовую книжку и один переходящий вымпел "передовик производства", когда мальчику исполнилось три года восемь месяцев его отец уехал учиться на механизатора широкого профиля. В тот далекий шестидесятый год на Ине СПТУ - 2 открылись курсы тракториста, мальчик не помнил отца, потому, что больше он его не видел. Четыре с половиной исполнилось мальчику, его мать не дожидаясь мужа, вышла замуж и уехала из Горно - Алтайска в Камлак, так начались скитания.
  Когда мальчику шел шестой год, точного воспоминания нет, то ли вышла за другого, то ли просто сбежала. Смутные воспоминания всплывают из глубины души, что попали в село Усть - Иша Красногорского района, а от туда забрал опять, как говорится, отчим. И снова оказались в Камлаке. Из Камлака переехали в город, в городе мать опять выскочила за кого-то замуж. Она не любила ждать, да и не умела и , наверное, не хотела. Отчим был шофер и часто уходил в рейсы по Чуйскому тракту и так мы попали в село Карым, Майминского района. И снова знакомства, и снова новые друзья. Они туда переехали весной, так что за весну и лето, в тот шестьдесят четвертый год, отложилось много в памяти у мальчика. Он видел, как собирают панты маральи - это, конечно, сейчас он знает, что это панты, а тогда для него были рога, красивые - большие и маленькие. А заготавливали их простым способом - загоняли марала в стойло, подтягивали ремни - подпруги, и пол, на котором стоял марал, проваливался вниз. Марал оставался на весу, то есть на этих подпругах, потом один мужик брал ножовку, быстренько отпиливал рога, посыпал белым порошком оставшиеся пеньки, чтобы остановить кровь, после сделанной операции поднимали пол, но не до конца, а для того чтобы почувствовал опору под собой, потом отпускали подпруги, открывали ворота на выход и марал вылетал из стойла по узкому проходу, мотая облегченной головой. Так он вылетал на улицу впригон и еще долго вертя головой, видимо не понимая что случилось. Там же в Карыме была и "пантоварка" - целый цех, туда, то есть в этот цех и привозили на телегах рога, там их опускали в большой котел, только единственное не поняли ребятишки - варятся эти рога на пару или в воде, потом через некоторое время их вытаскивали и везли под навес рядом, то есть в сушилку. А рядом с этим цехом лежало много навозу - целые кучи, дети не знали и не понимали откуда это около перерабатывающего цеха? И в этой куче было гнездо, а в гнезде было три яйца. Дети смотрели, приходили, пока один раз их не напугала хозяйка этого дома. Больше не стали тревожить гнездо ужа. За "пантоваркой" была гора и дети ходили на эту гору собирать ягоду и близко от дому, да ягоды хоть завались, сперва дикая земляника, а следом и клубника, так, что детям приходилось ходить мимо этой "пантоварки" и этой навозной кучи, на эту самую гору по пыльной поселковой дороге, босиком. В то время много было в Карыме всякой масти гадюк - серая, черная, в клеточку серая и так далее и тому подобное. Там рядом первый раз и в последний дети увидели драку между двумя змеями, верней сказать - ужа и гадюки. Такое зрелище запоминается на всю жизнь, видимо гадюка хотела яйца своровать у ужа. Как взрослые потом объяснили - вот уж и рассердился и дал взбучку гадюке. Это было потом, когда дети вернулись домой и рассказали ту картину, за которой испугано и в то же время с любопытством наблюдали. Уж ухватил гадюку за хвост и как судить, потому как быстро он умеет ползать, да еще с грузом, вот так быстро он поз по поляне, по дороге, выбирая для себя узкие проходы среди камней, где змея, пытаясь вырваться, постоянно головой ударялась о камни и ,тогда детям казалось, очень сильно вот уж отлупил змею. По этой пыльной дороге много встречалось змей и до этого случая и после этого. Немного прошло времени, может быть дней десять - пятнадцать, они увидели другую картину - там, напротив варочного цеха, стояла одна единственная береза и на этой березе вниз головой висела черная гадюка. Она от дороги находилась, примерно метров десять, то есть безопасное расстояние для детей, когда дети увидели, тоже в первый и последний раз, им стало интересно - почему гадюка висит вниз головой держась за сучок хвостом? Недолго пришлось  детям ждать - они увидели, что изо рта змеи что - то выпадает, когда присмотрелись повнимательнее, оказалось, что это маленькие змейки падают на землю и через несколько секунд быстро покидают зону падения, так продолжалось больше часу или около того, потом, вдруг, резко развернула хвост отпустила сучок и упала, и быстро стала метаться по поляне в поисках чего - то. И после детского рассказа взрослые объяснили детям, что змея живет по - принципу кто не спрятался я не виновата, когда выплевывает последнего детеныша, она срывается и начинает гоняться, если догонит она пожирает их. Вот дети бегали летом, резвились, веселились, узнавая все новые какие-нибудь истории. Эта история опять связана с змеями, когда дети дети стали взрослыми и этот мальчик, вспоминая, отдаленные села. где пришлось ему жить, сейчас кажется - это просто, наверное, как-будто всё приснилось. Но тем не менее - это все было, все было на яву, на восьмом году жизни и все увиденное в одно лето. Недалеко от села проходила поскотина "маральник", детям взрослые запрещали заходить на ту территорию, особенно осенью во время гона или весной, летом, когда появлялись маленькие телята, но на той горе был аржан - "родник" и дети часто ходили. И когда, однажды, в очередной раз пошли на гору, как бы сейчас сказали - на экскурсию, а по тем временам - в поход, поднялись уже больше половины пути, когда услышали громкое шипение. Решили посмотреть что это такое, когда свернули с тропы, чтобы подойти поближе к ложбине, которая находилась по ходу в гору с правой стороны, то увидели большой, черный, шипящий ком. Ребятня испугалась и рванула под гору бегом, только пятки засверкали, когда были на приличном расстоянии - остановились перевести дух и тут увидели, что этот ком катится вниз под гору. Из этого кома вылетают змеи, как стрелы, на почтительное расстояние. Теперь ребятня рванула уж не под гору, а наискосок и вниз и так быстро, как только могли, до самого дома. Змей было так много, что их можно было увидеть хоть где и в любое время и среди деревни, и в огороде, среди картофельной ботвы. Везде человека подстерегала опасность, даже в воде, но дети бегали, играли, были беспечны на первый взгляд казалось, но они были всегда настороже. готовые прийти друг другу на помощь. Но вот кончилось лето, настал сентябрь - начало учебной поры. Первое сентября, первый раз взял он в руки ранец, в первый раз перешагнул порог он школы, в первый раз за парту сел, в первый раз карандаш он съел - это просто шутка. Школа была маленькая - до четырех классов, в одном кабинете все ученики и учились, с первого - по четвертый классы. В общей сложности - двадцать учеников, старшие классы учились в село Муны. Это семь километров надо пройти по пыльной и каменистой дороге, где часто можно увидеть ядовитую тварь, свернувшуюся колечком - в пыли греется на солнышке, она сливается с поверхностью дороги и ее почти не видать, из - за этого надо всегда внимательно следить за дорогой и за обочиной. Змея никогда не нападает первой, она старается уйти, но если не заметишь  и окажешься рядом, от внезапного движения происходящего рядом с ней у нее возникает молниеносная реакция, быстрый, почти не заметный выпад вперед и если цель достигнута, то укус со смертельным исходом неизбежен. Мальчик, еще маленьким, ему хотелось играть после школы, пряча ранец на пилораме, которая стояла в центре (почему - то не работала)с другими детьми бегал играл. Прошел сентябрь, прошло половина октября и у мальчика появился братик, надо было с ним сидеть и началась жизнь няньки. Чуть задержишься после школы - мать бежит в центр села с дубиной и начинается крик, рев по деревне, погони. Мальчику некуда деваться, прибежит домой, спрячется в огороде (сентябрь), среди картофельной ботвы, а когда убрали картофель стал прятаться среди репей, лопухов и сидит там до темноты, пока мать не соизволит выйти и позвать домой.
  На конюшне деревенской произошло событие трагическое - на свет появился жеребенок, а мать через два - три дня умерла, вот жеребенок остался один. Его хотели усыпить, как с ним маленьким возиться? Да и некому...Но постоянные посетители этого заведения, зная, что когда и зачем там творится - семилетние "няньки" взяли этого жеребенка под свою опеку, установив дежурство и дежурные должны были ходить три раза в день и кормить этого жеребенка. Там была одна, уже старая кобыла, у нее был тоже жеребенок, вот эту кобылу доили и ее молоком вскармливали жеребенка. Когда жеребенку стало месяца два, его стали приучать к коровьему молоку. Коровье молоко можно было взять на ферме. В этом селе мальчик научился мало - мальски обращаться с лошадью - сидеть верхом, садиться на нее самостоятельно и управлять ее в нужном ему направлении. Его ровесники лучше его держались на лошадях, могли умчаться в карьер, а мальчуган только начинал этому учиться. Проучившись первые полгода в Карымской начальной школе, в январе, когда мальчику исполнилось восемь лет, опять появился отчим и забрал нас всех. И поехали мы куда - то под Красноярск, село забылось, не то - Березовка, не то еще как - то. Село находилось не далеко от Красноярска, вот на окраине стояла одноэтажная школа барачного типа, вот в эту школу и стал ходить мальчуган - по морозу, два километра туда и два обратно. Когда возвращался первый раз из школы он потерял дом, в котором жили и бродил по селу ища свой дом, весь до костей замерзший. Отчим работал трактористом в этом селе и поехал до дому, что ему надо было и увидел своего пасынка, посадил его с собой на трактор и привез домой. Дома он поругался с матерью из - за меня - почему, дескать, не встретила, ребенок чуть было не замерз рядом с домом.
  Когда поехали в Красноярск, в Бийске или Барнауле сидели на вокзале. Здание казалось большим и красивым. В шестьдесят пятом году ходили еще паровозы и когда объявляли, что подходит такого маршрута поезд, люди все шли на посадку и мальчик с родителями. Братишка маленький был на руках у своего отца, когда вышли на посадочную площадку - "перон", мальчик держался за чемодан, который был в руках у матери. Когда паровоз начал подходить к платформе он дал предупреждающий сигнал, мальчонка, испугавшись, рванулся вперед к железно - дорожным путям, когда отчим увидел, он передал в руки матери младенца и кинулся за парнишкой. Мальчик не добежав совсем немного до железно - дорожного пути споткнулся и упал, но этого хватило бы чтобы проходящий паровоз разбил голову, не подоспей отчим буквально за считанные секунды, отдернул от полотна и крепко прижав пасынка, так и стоял, пока паровоз не остановился - это был третий случай опасным или, как говорится, игра со смертью. Здесь меня спас отчим. Первый раз я тонул в прорубе, когда мне исполнилось четыре года, меня спас плюшевый комбинезон, который был на мне, в то время, когда я упал и погрузился с разгону в воду, меня оттуда как - будто вышвырнули и оказавшись на уровне льда, ручонками ударился об лед и тут же, мгновенно плюш схватился со льдом. За счет этого плюшевого комбинезона я вылез, а ребятишки до того напугались, кто где катился там и остановился. Все смотрели, не двигаясь и не говоря. Уже много лет прошло с тех пор, но опасные моменты всё стоят в памяти, как фотография. Второй раз было весной этого же года, во время разлива воды. Шел гусь к воде, ну и пусть бы себе шел, так нет, надо его погонять - на улице был один и наверное было скучно, вот и решил с гусем поиграть. Погнался за гусем, он добежал до речки и плюх в нее, а мальчонка остановился на берегу, подумал ведь гусь идет же, значит и я пройду, ведь я выше ростом и плюх в воду, а там оказалось глубоко. Теченье потащило вниз, мальчишка хватался за край берега, но берег был крутой, обрывистый. Цеплялся сколько мог, а берег становился все выше и выше, там - под берегом был полуостров из камней и вода как бы останавливалась и делала разворот, в этот разворот, вдоль берега, и попал мальчишка. Его понесло мимо этого полуострова, зацепиться было не за что, до камней было далеко, плавать еще не умел и вот уже основное течение рядом, вдруг какая - то волна подтолкнула к полуострову - к последнему спасительному камню, за который и уцепился и вылез из воды. Пришел домой мокрый, как лягушонок, бабушка раздела, разула и загнала на печь с вопросом - "что случилось?". Ответ последовал - "в лузу упал". На печке пригрело, после весеннего купания и мальчик уснул. Еще один случай был в тот же год, который оставил на всю жизнь отметину: рядом закладывался кирпичный дом, там было много песка и кирпича хватало. Вот на этом песке и играли ребятишки, бегали, резвились, делали мосты, дороги и конечно таскали кирпичи для строительства своих дорог. Вот один из этих кирпичей на песке и поставил себе отметину на всю жизнь - шрам на носу, всегда виден, когда морщишься. Вот с таким результатом мальчик дожил до восьми лет в Красноярской начальной школе. Закончил первый класс, село было не большим и как - то разместилось по одну сторону дороги - "тракта", а напротив стояла гора, куда собирались дети этого села и катались кто на чем. В эту зиму купили пацану санки - это было первый и последний раз. Санки были только, чтобы кататься сидя. У них был руль и тормоза. Когда началась оттепель санки стали кататься быстрее, чуть по замерзшему снегу и вот в одно из воскресений катился мальчик на санках с горы, с ним еще были двое. Не справившись на льду с управлением и не сумев затормозить санки перевернулись, дети оказались на "полу" и санки продолжили свой путь вниз и со всего разгона въехали в березу. Когда дети подошли, то увидели и поняли, что на этих санках больше не кататься, но мальчуган взял санки и пошел домой в надежде, что отец (отчим) что-нибудь придумает и отремонтирует. Но надежда не оправдалась, санкам был вынесен приговор. Мальчик хранил эти санки и не давал выбрасывать до самого отъезда, пока не вернулись в область и не поселились в село Камлак. прожили лето, мать работала дояркой, но где - то в середине августа собралась и уехала, забрав с собой сына в г. Горно-Алтайск. Там остановились у ее сестры - тети Маши, оформив сына в школу она исчезла и появлялась очень редко. Олег - это младший брат, был с ней и так мальчик учился во втором классе, в школе номер двенадцать. Мать появлялась раза два в месяц, а то и вообще не появлялась. Проучившись три четверти, мать приехала и забрала сына, она вышла снова замуж, как говорится. Переехали в Майму, оформила в школу номер один Майминская средняя школа. В Майме было три школы, все называли их по цвету - была, а может и до сих пор стоит, небольшая одноэтажная школа "зеленая", находилась, как бы сказать, как в сказке - в хвойном лесу, среди елок и сосен и много было пихты. А еще на улице "зеленой" и "белая" школа находилась, по тем временам, это как бы был центр. Там находился кинотеатр "Катунь", дворец культуры и рядом эта школа, куда мать и оформила. И еще была - это третья школа, "красная", она была из красного кирпича и находилась и находится в районе "Масло - сыр" завода. Учился во втором классе четвертую четверть, весна наступала быстро. Жили на краю Маймы, в сторону Бийска. Там была маленькая избушка, кухня и комнаты. Держали свиней с матерью, начали городить огород или вернее сказать - загородили, вскопали, посадили картошку, грядки и так далее и тому подобное, целый лес подсолнухов.
  Сын закончил второй класс начались летние каникулы, мать была беременной. Восьмого июня они отметили день рождение матери, ей исполнилось 28 лет, сыну старшему девять с половиной лет, младшему в шестьдесят шестом году исполнялось два года. 12 июня мать увезли в больницу в Майме, младшего забрала к себе бабка или мать майминского мужа, старший остался в доме один. 14 июня появился на свет еще один мальчик, назвали его - Игорек. Вот эту неделю, пока старший жил в доме один, он и впервые взял в руки нож, не для игры в ножички, а для работы - сильно хотелось есть, да и свинячий корм тоже кончился, надо было готовить что-нибудь себе и свиньям, ведь видел же как взрослые готовят. Начистил картошки, растопил печку, поставил сковородку, поставил бочок. Налил в него воды, накрошил в сковородку картошку и впервые я ел 14 июня вечером кушанье, приготовленное своими руками. Вот для свиней с приготовлением корма оказалось посложнее, я на печке, прямо в этот бочок - в горячую воду засыпал комбикорм, чтоб распарить и он распарился, да так, что полез через края, пришлось откладывать в другую посуду, а чтоб снять бочок с печи (это было мальчику не под силу), но благо печка прогорала, температура падала, кое - как сдвинув на край печи бочок, развел холодной водой комбикорм, переложенный в другую посуду, накормил свиней. Это был первый день самостоятельно прожитый день, хотя еще не прожитый, потому, что управившись дома мальчик пошел в больницу к матери. Братика показали дня три - четыре спустя, когда вернулся домой из больницы, пришла мать майминского мужика и увидев, что у меня все в порядке, что себе приготовил поесть, свиней накормил, она покачав головой, присев на сундук возле стола, высказала свое мнение. "Да совсем самостоятельный растешь, с голоду, если туго придется не пропадешь" - эти слова, почему - то запомнились на всю жизнь. Она позвала к себе домой, дескать пирог испекла, мой любимый, но нам пацанам некогда было, надо было идти на конюшню - там ожеребилась кобыла - тяжеловоз. Мы - пацаны, бегали ухаживали за ними, лошадей в ночное угоняли, когда настала сенокосная пора этих лошадей, которых лелеяли, купали ласками, пришлось обуздать, запрягать, седлать и работать. Если время хоть немного оставалось и , вернее сказать выпадало, расседловывали лошадей, распрягали и скакали на речку Катунь. Лошади с удовольствием шли купаться, толи знали, что после купания станет легче и свежее, плавали, играли, чистили, возвращались назад, давали лошадям обсохнуть, тогда только начинали запрягать или прятать сбрую под зарод и без седел скакать домой. И вот из таких поездок возвращались однажды и один мальчик, который работал на этой кобыле - тяжеловоз, он всегда оставался позади, что на работу, что с работы и видимо надоело ездить позади, пешком он разогнал лошадь, проскакал какое - то расстояние галопом, никто сильно не обратил внимание, только взрослые удивились, что он приехал раньше обычного. Когда утром пришли на конюшню нас конюха стали спрашивать, когда он выехал немного вперед нас или нет, мы сказали, что выехал, как обычно все вместе, когда спросили что случилось, конюхи и председатель переглянулись и все таки на заданный вопрос ответили, что дескать кобыла заболела и скончалась, жеребенок еще маленький, скоро зима и у ребятишек появилась новая забота. Утром рано бежали на ферму брали молока, председатель наказал, чтобы нам давали жеребенка кормить. Кое - как приучили пить его из соски, да еще коровье молоко, после потери матери. Он стал худеть, на конюшне оставались каждый день дежурные, ухаживать, чтобы спору не было взрослые составили график дежурства, остальные продолжили ездить на работу, только тот мальчик больше не приходил, а когда пришел его не подпустили к жеребенку, хоть тогда и не знали причины скоропостижной смерти кобылы, но все ребятишки считали его виноватым в смерти. Жеребенок был красивый, сильный, как говорили взрослые - не погодим, жеребенок был весь гнидой масти, грива светлая, обут был в белые носочки и на лбу белое пятно, точь-в-точь, почти похожее на звезду, так и дали кличку ему "Звездач".


P.S. Конец, на этом записи папы обрываются. В записях практически нет знаков препинания.