О роли женщины в науке

Отпраздновав 8 февраля 1881 года свой 47 день рождения, Дмитрий Иванович Менделеев твердо решил свести свои счёты с жизнью.
Возможно впервые он столкнулся с задачей, которая оказалась ему действительно не по зубам.

Дело в том, что боевая подруга прославленного ученого Феозва
Никитична Лещева, разделившая с ним без малого 20 лет безрадостной
семейной жизни, в один прекрасный момент из хранительницы семейного очага вдруг превратилась в тюремного надзирателя, с лязгом захлопнувшим перед своей второй половиной двери в счастливое будущее. Это будущее знаменитый химик надеялся обрести в браке с юной казачкой из Урюпинска Анной Поповой. Но оскорбленная таким поворотом событий супруга проявила характер и категорически отказалась дать развод, поставив мужа в ситуацию, из которой отчетливо просматривался лишь один, причём совсем неоригинальный выход.

Купив билет на морской круиз, он подготовил пакет, куда сложил
письма своей возлюбленной, которая была моложе его на 26 лет,
и вместе с завещанием передал его своему другу и начальнику
Андрею Николаевичу Бекетову, возглавлявшему в то время столичный университет. Сам же решил где-нибудь в подходящем месте поглубже нырнуть в морскую пучину с тем, чтобы истерзанная жизнью великая
душа наконец обрела покой...

Судьба русской науки в прямом смысле слова повисла на волоске. Для
всех участников описываемых событий ситуация выглядела практически безысходной, но только не для Андрея Николаевича.

Нанеся молниеносный визит бедной Феозве Никитичне, маститый
ботаник смог-таки уломать ее на развод, правда при условии,
что в качестве алиментов она будет получать всю профессорскую
зарплату бывшего мужа. Условия весьма жесткие, но ведь были ещё гонорары от печатных работ. Неплохой стимул для новых научных достижений!
Так благодаря энергичным действиям своего друга Дмитрий Иванович
был спасен. Перед молодыми открылась прямая дорога к безоблачному счастью, а российская наука получила новый импульс для своего развития.

На крыльях любви счастливый учёный полетел в Рим, чтобы заключить в объятия свою заждавшуюся невесту, а через 9 месяцев (29 декабря 1881)
на свет появилась Любовь Дмитриевна - будущая жена Александра Блока, любимого внука Андрея Николаевича Бекетова.

Кем же была последняя жена Дмитрия Ивановича?
Вот какие стихи посвятила ей Екатерина Андреевна Бекетова
(тетка А.Блока)

Русалка милая, вчера передо мной
Стояла ты в причудливом наряде,
И с головы твоей роскошною волной
Сбегали на плечи волос блестящих пряди.
Ты кудри обвила зеленым тростником,
И незабудками, и белыми цветами,
И вся смущенная, поникнувши челом,
Смотрела на меня счастливыми глазами,
Стыдясь своей красы. И тем мила мне ты
Что эта пестрота воздушного наряда,
Все эти жемчуга, кораллы и цветы,
Надетые тобой на праздник маскарада
Русалочный убор — но не русалка ты.
Нет, чистое, как снег, беззлобное создание,
Объятия твои на гибель не манят,
И не сулят уста холодного лобзания,
Коварством не блестит твой чудный, ясный взгляд,
Ни вызова в нем нет, ни хитрого признанья...
Наряд тебе к лицу, и в нем ты хороша,
Но все ж сердца влечет к тебе неотразимо
Не вид волшебницы, а женщины душа
И сердце женщины любившей и любимой.

   Е. А. Бекетова 1895 г.

Ну и у кого после этого повернётся язык, чтобы осудить великого человека,
не побоявшегося в очередной раз поколебать общественные устои?

Консистория, рассматривавшая дело о разводе, наложила на Мендеелева как на виновную сторону епитимью, запретив вступать в брак в течение шести лет. Из-за этой дисквалификации Люба — будущая Прекрасная Дама Серебряного века русской поэзии — появилась на свет незаконнорожденной. И тут Менделееву подвернулся заказ на книгу «О сопротивлении жидкостей». Гонорар в 10 тысяч рублей был употреблен на подкуп священника церкви Спиридония в Адмиралтействе — обвенчав гражданских супругов в нарушении епитимьи, тот был расстрижен.

Нарушение запрета Духовной консистории — дело неслыханное. Поэтому в процессе подготовки к очередному приёму у императора ученый вполне ожидаемо столкнулся с определенными сложностями.

«Ваше императорское величество, нельзя давать аудиенцию такому человеку, — убеждали Александра III. — Женившись во второй раз при живой жене, он лишился права бывать в приличном обществе!»

Аргументация, казалось бы, была железобетонная. Однако, на вполне резонные замечания своих приближенных после нескольких минут печальной задумчивости император неизменно отвечал: «Это верно, у Менделеева две жены, но ведь Менделеев-то у меня один!..»