Ухватиться за колесо истории

"Ухватиться за колесо истории"
(Субъективная политология)
  1.
За окном сыплет снег. Мысли путаются.
  Время от времени пытаюсь припомнить какой-нибудь любопытный случай. Но все как-то мелко и до большой мемуарной прозы не дотягивает. Какие-то фрагменты уже прописаны, что-то ждет своего часа. Но в последнее время на меня снова накатила Камбоджа. Просто напасть какая-то.
  Информагентства сообщили, что тайцы снова затеяли военную бузу с кхмерами из-за развалин древнего индуистского храма Преах Вихеар, расположенного в спорном пограничном районе.
  Территориальный спор, связанный с храмом и прилегающими к нему землями, продолжается между двумя королевствами уже третий год - после того, как Камбодже удалось включить относящийся к XI веку храмовый комплекс Преах Вихеар в список культурного наследия ЮНЕСКО.
  Вряд ли он когда-либо перерастет в локальную войну, но вполне способен создать политический кризис в Таиланде, где националисты все чаще критикуют правительство за излишнюю уступчивость соседнему королевству, в котором до сих пор ряд районов де-факто остались под контролем "красных кхмеров". Кстати, там же находятся и развалины Преах Вихеар.
  Что такое Преах Вихеар сегодня? Черте-где расположенные руины, которые никого не интересовали в течение последнего полувека.
  Тайские военные и политики, целиком ориентированные на Америку, союзниками которой они были во второй индокитайской войне, с известной опаской посматривали на гражданскую войну в Камбодже, которую "красные кхмеры" при тайной поддержке северных вьетнамцев на первом этапе вели против принца Сианука и его премьера Лон Нола.
  Лон Нол был человеком с характером и с коммунистами не церемонился. Возможно, он бы и вошел в историю как своего рода кхмерский Сухарто, но вожаки камбоджийских коммунистов вовремя увели своих немногочисленных сторонников в леса, где их уже поджидали ханойские старшие братья по оружию.
  В конце 60-х война в Индокитае была в самом разгаре. Сианук лавировал между Вашингтоном и Ханоем, пытаясь с одной стороны сохранять нейтралитет, а с другой - закрывать глаза на присутствие северовьетнамских солдат, проторивших "тропу Хо Ши Мина" на территории Камбоджи. Принц старался вести себя как жена Цезаря, которая, как известно "вне подозрений", но Лон Нолу надоело в одиночку расхлебывать заваренную Сиануком кашу "камбоджийского социализма". Тем более что обидчивый принц велел аккуратно "мочить" коммунистических смутьянов в Меконге, что и случилось с камбоджийским коммунистическим вожаком Ту Самутом, исчезнувшим в июле 1962 года.
  "Сианук не взял на себя ответственность за убийство Ту Самута, хотя в 1990 году некий аноним из Пномпеня сообщил, что Самута схватили полицейские, связали его, обвесили камнями и выбросили из лодки в Меконг", - пишет биограф Пол Пота Дэвид Чэндлер.
  После того как вьетнамцы изгнали Пол Пота из Пномпеня, официальная пропаганда провьетнамского Комитета Национального спасения НРК объявила, что Ту Самут был убит с молчаливого согласия Пол Пота.
  Так ли это?
  С одной стороны провьетнамски настроенный Ту Самут был помехой для Пол Пота на пути к вершинам партийной карьеры.
  Но справедливости ради, следует отметить, что в 1962 году у Салот Сара не было никаких перспектив попасть в анналы не то что мировой, но и камбоджийской истории. Возможно, он так и остался бы одним из безымянных партийных функционеров, если бы однажды ему не подвернулся случай "ухватиться за колесо истории".
   " ....мировой водоворот засасывает в свою воронку почти всего человека; от личности почти вовсе не остается следа, сама она, если остается еще существовать, становится неузнаваемой, обезображенной, искалеченной. Был человек - и не стало человека, осталась дрянная вялая плоть и тлеющая душонка. Но семя брошено, и в следующем первенце растет новое, более упорное; и в последнем первенце это новое и упорное начинает, наконец, ощутительно действовать на окружающую среду; таким образом, род, испытавший на себе возмездие истории, начинает, в свою очередь, творить возмездие; последний первенец уже способен огрызаться и издавать львиное рычание; он готов ухватиться своей человеческой ручонкой за колесо, которым движется история человечества. И, может быть, ухватится-таки за него..."
  Каким образом Александр Блок, написавший эти строки в предисловии к поэме "Возмездие", мог предугадать появление на другом конце евроазиатского материка спустя полвека "последнего первенца", для меня непостижимо.
  Уверен, - русский поэт Серебряного века Александр Блок наверняка ужаснулся русской революцией. "Русским бунтом, беспощадным и бессмысленным". Но приняв эту революцию, он в меру своего поэтического предвидения пытался оправдать ее.
А почему бы не оправдать «красных кхмеров»?
  "Жестокость азиатских революций? А как им не быть жестокими? Где еще в мире, исключая, быть может, ранний период конкисты и порабощения Африки, была в новое время создана система, которая стала бы столь ярким воплощением неумолимого насилия, бедствий, унижений и жесткости?
  Почему всякая азиатская контрреволюция, местная или импортированная, так быстро получает отпущение грехов и уходит в забвение, а о жестокостях народных движений годами говорят с возмущением и ужасом? Испытал ли Запад потрясение по поводу четырех сотен тысяч индонезийцев, которых в 1965 году насмерть забивали палками, вещали за руки на деревьях, топили, обезглавливали, четвертовали?
  Сейчас я вместе с другими описываю зверства полпотовцев, (...) но здесь я могу сказать лишь половину правды. По-прежнему мало известно о зверствах полиции Лон Нола. Считают что ею замучено от десяти до двадцати тысяч человек, заподозренных в сочувствии "красным кхмерам"...
  Эти строки принадлежат отнюдь не апологету Пол Пота.
  Книга "Песочные часы" польского публициста Веслава Гурницкого, откуда заимствована эта цитата, быть может - самый пристрастный и субъективный документальный рассказ о двух неделях, проведенных автором в растерзанной Кампучии. И автор пропустил через себя всю боль и ненависть этого кхмерского бунта, беспощадного, но очень даже осмысленного Пол Потом и его соратниками по "организации".
  На это осмысление у них было достаточно времени, проведенного на секретных базах в труднопроходимых лесах на северо-востоке Камбоджи. Именно в те годы, с 1963-го по триумфальный 1975-й, когда "красные кхмеры" вступили в поверженный Пномпень - последнюю цитадель проамериканского режима, - Салот Сар вынашивал идею построения самого радикального коммунистического строя, о котором и помышлять не мог не только председатель Мао, но даже и наш добрый дедушка Ленин, не чуравшийся большой крови.
  2.
Колесо истории в Индокитае, раскручивалось, начиная с сороковых годов ХХ века в сторону войны. Первая индокитайская война, в результате которой была сокрушена французская колониальная империя в этом регионе, вызвала джинов возмездия почти по всему полуострову.
  Успехи "Вьетминя" на Севере Вьетнама инициировали партизанскую активность "Единого национального фронта!" ("Некхум Кхмер Иссарак") в Камбодже и "Патет Лао" в Лаосе, которые поначалу выступали как часть "Единых национальных фронтов", куда входили разные слои общества вплоть до монархистов, настроенных на освобождение от колониальной зависимости.
  В мае 1954 г. в Женеве открылась конференция, на которой предполагалось урегулировать вьетнамский вопрос. Накануне первого же заседания, стало известно о капитуляции французских войск в укрепрайоне Дьен Бьен Фу. Именно это событие поставило конечную точку французскому присутствию в Индокитае. Неспособность Франции продолжать войну была очевидна.
  В результате женевского урегулирования была признана независимость Демократической Республики Вьетнам в границах к северу от 17 параллели. К югу от нее оставалось у власти правительство последнего вьетнамского короля Бао Дая. Через два года после конференции в обеих частях страны предписывалось провести свободные выборы, по результатам которых предстояло принять решение о будущем страны. Королевства Лаос и Камбоджа объявлялись независимыми государствами. Предусматривалось, что обе эти страны, как и обе части Вьетнама, не будут входить ни в какие военные союзы.
  Соединенные Штаты отказались подписать Женевские соглашения, хотя в одностороннем порядке обязались не нарушать их, оставив за собой право на принятие в будущем шагов, которые они сочтут необходимыми.
  Однако мощное национально-освободительное движение в восточной части Индокитайского полуострова, где Франция утратила свои позиции, крайне встревожило Америку, которая уже тогда примеряла к Юго-Восточной Азии т.н. "принцип домино".
  Обратимся к мемуарным размышлениям Генри Киссинджера, изложенным в его книге "Дипломатия".
  "Администрация Эйзенхауэра, - пишет этот ветеран американской дипломатии, - так и не отказалась от прежнего убеждения, будто Индокитай является ключом к азиатскому - а возможно, и глобальному - равновесию сил; не отказалась она и от самой идеи - интервенции как таковой, не устраивала ее только интервенция на стороне колониальной Франции. А Северный Вьетнам не отказался от ранее поставленной перед собой цели объединить весь Индокитай под властью коммунистов, ради чего его руководители сражались два десятилетия.
Новое советское руководство продолжало приносить клятвы верности делу классовой борьбы в международном масштабе. С точки зрения доктрины, Китай выступал как самая радикальная из коммунистических стран, хотя, как стало известно через несколько десятилетий, его идеологические убеждения преломлялись через призму собственных национальных интересов. Китайское же понимание собственных национальных интересов таило в себе глубинные противоречия, ибо речь шла о возникновении на южной границе крупной державы, пусть и вследствие объединения Вьетнама под коммунистическим руководством.
  (Госсекретарь) Даллес умело маневрировал среди всех этих хитросплетений. Почти наверняка он предпочел бы военное вмешательство и разгром коммунизма даже на Севере. К примеру, 13 апреля 1954 года он заявил, что "удовлетворительным" результатом был бы полный уход коммунистов из Вьетнама. Вместо этого он очутился на конференции, стремящейся придать законность правлению коммунистов в Северном Вьетнаме, что, в свою очередь, позволило бы коммунистическому влиянию распространиться на весь Индокитай. Ведя себя, как "пуританин, попавший в дом с дурной славой", Даллес попытался выработать такое урегулирование, которое, "будучи предметом наших забот и раздумий", оказалось бы, однако, "свободным от французского колониального клейма".
  Впервые за все время американской вовлеченности во Вьетнаме совпали стратегический анализ и моральная убежденность. Даллес определил задачу, стоящую перед Америкой, как "выработку решений, которые помогут нациям региона мирно пользоваться плодами территориальной целостности и политической независимости при стабильных и свободно избранных правительствах, имея при этом возможность развивать и укреплять собственную экономику".
  Непосредственная трудность, само собой, заключалась в том, что Соединенные Штаты отказались принять официальное участие в Женевской конференции. Они пытались одновременно присутствовать и отсутствовать - в достаточной степени пребывать на сцене, чтобы подкреплять свои принципы, и в то же время в достаточной степени находиться в стороне, чтобы избежать домашних упреков по поводу отказа хотя бы от некоторых из них. Двусмысленность поведения Америки лучше всего проявляется в заключительном заявлении, где провозглашалось, что Соединенные Штаты "принимают к сведению" положения окончательных деклараций и "воздержатся от угрозы применения силы, равно как и от собственно ее применения, ради их нарушения". Одновременно заявление предостерегало, что "они будут рассматривать любое возобновление агрессии в нарушение вышеуказанных договоренностей с серьезной озабоченностью, и будут полагать это серьезной угрозой международному миру и безопасности".
   Я не знаю другого такого случая за всю историю дипломатии, - продолжает Киссинджер, - когда бы нация гарантировала урегулирование, под которым она отказалась подписаться и по поводу которого имела столь серьезные оговорки.
  Даллес не сумел предотвратить коммунистическую консолидацию в Северном Вьетнаме, но понадеялся, что предотвратит выпадение соответствующих костяшек домино в остальном Индокитае. Перед лицом того, что он с Эйзенхауэром называл двойной угрозой колониализма и коммунизма, он выбросил за борт французский колониализм и с той поры развязал себе руки в деле сдерживания коммунизма. Он считал достоинством Женевских соглашений создание политической основы, позволившей найти гармонию между политическими и военными задачами Америки и обеспечившей правовой фундамент для отражения дальнейших атак коммунизма.
  Со своей стороны коммунисты были озабочены созданием собственной системы правления к северу от семнадцатой параллели, причем эту задачу они решали с характерным для себя остервенением, убив, по меньшей мере, 50 тыс. человек и заключили еще 100 тыс. в концентрационные лагеря. От 80 до 100 тысяч коммунистических партизан переместились на Север, а почти миллион северовьетнамцев обратились в бегство, направившись в Южный Вьетнам, где Соединенные Штаты открыли в Нго Динь Зьеме лидера, которого можно поддерживать. У него оказалась ничем не запятнанная репутация националиста; к сожалению, преданность демократии к числу его достоинств не относилась".
 
3.
Если Женевские соглашения и принесли какой-то эфемерный мир во французский Индокитай, то мир этот был, скорее всего, иллюзорным, ибо ни один из двух основных игроков на этой сцене не собирался сдавать своих позиций. Северовьетнамским коммунистам, ведомым "дядюшкой Хо", нужна была по меньшей мере Индокитайская федерация в составе Вьетнама, Лаоса и Камбоджи. Вашингтон в свою очередь готов был пойти на крайние меры, лишь бы отвратить "принцип домино" в ЮВА.
  В июле 1954 года император Бао Дай, проживавший в то время в Париже, назначил премьер-министром страны Нго Дин Зьема. Будучи католиком и выходцем с Севера, новый глава правительства сформировал свою команду из таких же северян-католиков, как и он сам. Важную роль среди них играли члены семьи Зьема.
  "С целью избавиться от Бао Дая американские "советники" помогают Нго Динь Зьему провести так называемый референдум по вопросу о форме государственного устройства в Южном Вьетнаме. При этом избирателей поставили перед безвыходной ситуацией: либо сказать "да" монархии, олицетворяемой ненавистным всем вьетнамцем Бао Даем, либо проголосовать за республику, а, значит, за Нго Динь Зьема. Естественно, исход референдума, проходившего к тому же в обстановке террора и фальсификаций, был предрешен заранее. 26 октября 1955 года в Сайгоне провозгласили создание "Республики Вьетнам" во главе с Нго Динь Зьемом, которую тут же признали США и Англия, а несколько позднее и Франция". (Евгений Кобелев - "Хо Ши Мин")
  Мы еще вернемся к фигуре Нго Динь Зьема - персоне неоднозначной и трагической. Хотя у нас в свое время любили клеить ярлык "марионетка" всем политикам, которые "не с нами", Зьем не был такой уж "марионеткой". Но об этом чуть далее.
  А пока мы обратим внимание на двух других персонажей нашей истории, которая разворачивалась на фоне безмятежного детства автора этих записок.
  Свидетельствует Дэвид Чендлер:
«15 декабря 1952 года Салот Сар приехал в Марсель и взошел на борт "Ямайки" - на это раз, чтобы вернуться домой. Как же он оценивал сорок месяцев, проведенных во Франции? Никаких академических ступеней он не получил. Но это его не расстроило. Салот Сар не собирался делать картеру, он решил посвятить себя политике. "Для него как для коммуниста это означало подчиниться партийной дисциплине и готовить себя и своих товарищей к возможному захвату власти".
  Хотя шансы на успех были мизерны, но Салот Сар готов был пойти на риск. Его университеты закончились.
  В январе 1953 года двадцатисемилетний Салот Сар возвращается из Франции в Камбоджу. Именно тогда он примкнул к движению Кхмер Иссарак, в котором первую скрипку играли вьетнамцы.
  В августе 1953 года недоучившийся студент и член Французской Компартии Салот Сар вступает в ряды Коммунистической партии Индокитая. По словам местного представителя КПИ Фам Ван Ба, Сар был "молодым человеком средних способностей, но с амбициями и жаждой власти".
  Но Женевские соглашения, положившие конец Первой Индокитайской войне, внесли свои коррективы как в стратегию КПИ в Камбодже, так и в личные планы Салот Сара.
  На политическую арену Камбоджи выходит молодой и не менее амбициозный политик - король Нородом Сианук, которого автор этих записок считает самым большим политическим долгожителем ХХ-ХХI веков, поскольку "вечный принц" пережил все значимые политические фигуры своего времени. В том числе, и свою злую тень, именовавшуюся как Пол Пот.
  Возможно, камбоджийская монархия могла бы повторить судьбу лаосского королевства, а м.б., напротив, пойти и в сторону тайского богопочитания короля, но 2 марта 1955 года Нородом Сианук неожиданно заявил о том, что отрекается от престола в пользу своего отца.
  Папаша Сианука особым почитанием среди народа не пользовался, но Сиануку нужна была "свобода рук", для того, чтобы стать абсолютным лидером нации, авторитет которого был бы сравним, разве что, с имперским величием первых римских цезарей.
  В интервью, данному французской прессе, Сианук объяснил причины своего отречения от престола:
  "Я хотел показать нашей молодежи, что совсем не ради одного только желания быть "Его Величество Королем", не ради привязанности к трону и связанному с ним пышностями, величием и привилегиями, не для того, чтобы продолжать пользоваться всем этим, правитель земли кхмеров стольким пожертвовал для страны и нации. Когда я поставил перед собой задачу бороться против иностранного господства, против великих держав, мне нужна была королевская власть... чтобы иметь возможность говорить от имени моей страны. Теперь положение изменилось. Главной задачей является развитие страны. Если я останусь на троне, отгородившись стенами своего дворца, я не смогу сохранить подлинную связь с народом, не буду знать его нужды... я буду окружен мандаринами, которые скроют от меня правду о настоящем положении вещей, у меня не будет времени, чтобы ездить по стране...
  Я решил навсегда отказаться от трона, чтобы иметь возможность располагать всем своим временем и всеми своими силами, чтобы посвятить себя душой и телом только одному - служению народу для его блага".
  Можно ли сравнивать в данный момент почти реинкарнацию Будды, которую блистательно разыграл Сианук, с грядущим перевоплощением Салот Сара - скромного лицейского преподавателя французского языка, истории и географии в частном лицее Чамраон Вичеа ("Прогрессивное знание") - в одну из самых ужасающих персон ХХ столетия, известную под псевдонимом Пол Пот.
  Однако, "Пол Пот же не свалился с неба?" - парировал мне однажды с нескрываемым раздражением датский профессор знойным летом 1980 года, на ныне исчезнувшей с лица Пномпеня улочке Самдех-пан.
3.
  Читаю новости: "Совет безопасности ООН внезапно озаботился пограничным конфликтом между Камбоджой и Таиландом и призвал министров иностранных дел двух соседних королевств представить свое видение причин столкновений, которые произошли на границе двух государств в начале февраля. В перестрелках, которые продолжались четыре дня, погибли не менее восьми человек".
  Повод не столь серьезный для того, чтобы Совбез стал проводить тщательное дознание локального конфликта.
  Причина беспокойства Совбеза скорее, кроется в том, что в Индокитае может завариться новая взрывоопасная каша.
  Как мы уже отмечали, очередная вспышка конфликта возникла из-за новых претензий Таиланда к Камбодже по поводу территориальной принадлежности индуистского храма XI века Преах Вихеар.
  Спор вокруг древнего храма длится уже несколько лет и может привести к серьезным политическим потрясениям в Таиланде. Здесь местные националисты из движения "Народный альянс за демократию" Таиланда, более известного под названием "желторубашечников", пообещали устроить массовые акции протеста в Бангкоке, если поддержанный ими в свое время действующий премьер-министр Апхисит Ветчачива не оставит свой пост.
  Странным образом того же самого добивались весной прошлого года их политические оппоненты "краснорубашечники", которые являются сторонниками Объединенного фронта защиты демократии от диктатуры (UDD) и выступают в защиту бывшего премьер-министра Таксина Чинавата, бежавшего из страны в 2008 году.
  Впрочем, "краснорубашечников" в прошлом году совсем не волновала судьба древнего храма. Они требовали возобновления политических реформ, которые начинал в стране свергнутый военными премьер Таксин Чинават. В отличие от нынешнего премьер-министр Апхисита Ветчачивы, который представляет интересы т.н. городского "среднего класса" и политической элиты, Таксин Чинават пытался как-то облегчить положение малоимущих слоев населения, в частности бедных крестьянами с северо-востока страны, которые требуют проведения реформ в стране, где все определяется сакральной властью короля.
  Именно король Пхумипон Адульядет, правящий в Таиланде с 1946 года, является главным арбитром между генералами, время от времени меняющих правительства проведением очередного путча, который чаще всего получает одобрение интеллигентного монарха. Авторитет тайского короля столь высок, что этот монарх сумел провести страну без каких-либо революционных потрясений через две индокитайские войны и фактически не оставил никаких шансов тайским коммунистам, придерживавшимся маоистской ориентации, развязать партизанскую войну, как это случилось в соседней Камбодже в начале 60-х годов.
  Но колесо истории имеет обыкновение временами возвращаться на круги своя. В начале XXI века "страна тысячи улыбок", как именуют Таиланд в туристических буклетах, может стать ареной новых политических потрясений на Индокитайском полуострове, повторив путь Бирмы, где демократическая оппозиция жестко подавляется, а власть вот уже много лет сосредоточена в руках военной верхушки.
  В Таиланде после Второй мировой войны произошло не менее двух десятков военных переворотов, но армия обычно выступала здесь лишь в качестве арбитра в борьбе властных элит, не претендуя на управление страной.
  Долгое время эти перевороты были бескровными; коренным образом ситуация изменилась после выхода на политическую арену такого человека, как Таксин Чинават. Он сумел организовать и включить в политический процесс беднейших крестьян, которые обычно оставались апатичны к любым проявлениям власти. Таксин Чинават, проведя земельную реформу, сумел завоевать популярность в крестьянской массе и сформировать из крестьян мощнейшую политическую базу. После создания его партии "Тхай рабтхай", то есть "Таиланд для тайцев", он фактически обеспечил себе политическое доминирование в рамках демократического процесса. Вся традиционная правящая элита, которую потом стали называть "желторубашечниками", не способна противостоять в условиях всеобщего избирательного права мобилизованным крестьянским голосам.
  Военный переворот 2006 года сверг дважды избранное с огромным перевесом в голосах избирателей правительство Чинавата. Тем не менее, на выборах 2007 года снова победили сторонники Чинавата, проводившего в 2001-2006 годах политику ускоренного развития отсталых регионов и социальной защиты неимущих и малообеспеченных.
  Затем, с помощью "несправедливых и сомнительных", с точки зрения нынешней оппозиции, но легальных юридических манипуляций, два подряд прочинаватовских премьера были дисквалифицированы судебными решениями, и две прочинаватовские партии (одна из них на тот момент правящая) распущены судом. Состоявшееся после этого парламентское голосование привело к власти коалицию в составе Демократической партии и группы депутатов - "перебежчиков" из лагеря сторонников Чинавата. Премьером стал председатель Демпартии Апхисит Ветчачива.
  "Краснорубашечники" считают, что правительство Ветчачивы пришло к власти недемократическим путем и представляет только 12-15% электората, в то время как прочинаватовская партия "Пхыа Тхаи" (Для Таиланда), за которой - поддержка большинства населения и чуть меньше половины парламентских мест, находится в оппозиции.
  Таким образом, политическая ситуация в Таиланде стала тупиковой. Демократические выборы, в случае их проведения, приведут к власти либо самого Таксина Чинавата, либо тех людей, которые его замещают, пока он после военного переворота 2006 года находится за пределами Таиланда.
  Раньше при смене правительств, как мы уже отмечали, важную роль играла монархия, однако сейчас король Таиланда весьма стар, а его наследники не пользуются авторитетом. И сегодня - единственной силой, которая постарается не дать сползти стране в гражданскую войну остается армия.
  Однако, возвращаясь к событиям полувековой давности в соседней Камбодже, мы видим, что регулярная армия не всегда способна противостоять партизанам, особенно, если последних тайно поддерживают бойцы из третьих стран. Армия Лон Нола в результате операции "Ченла II" была практически разгромлена подразделениями Вьетнамской Народной Армии, неформально находившимися на территории Камбоджи.
  А теперь представим на минутку, что имеющие богатейший боевой опыт партизанской войны бывшие "красные кхмеры", которые номинально находятся сегодня на королевской службе у не слишком почитаемого в народе младшего отпрыска Сианука Нородома Сиамуни, возьмут да и поддержат бедное тайское крестьянство, которая сама же армия и толкнула на путь партизанщины.
  10 апреля 2010 года правительство провело операцию по разгону "краснорубашечного" митинга в исторической части Бангкока, которая оказалась неудачной и привела к значительным потерям: погибли 26 человек (20 демонстрантов, 5 военнослужащих и 1 иностранный корреспондент) и были ранены около 900 человек (260 военных, остальные - демонстранты). Еще как минимум 52 человека, по официальным данным, погибли во время блокады "городка" оппозиции 13-19 мая и войсковой операции 19 мая, в результате которой митинг в центре Бангкока был разогнан.
  После разгрома мирных демонстраций протеста "краснорубашечников" в результате операции правительственных войск 19 мая 2010 года и введения в ряде тайских провинций "чрезвычайного положения" радикальные активисты антиправительственного движения начали формировать подпольные группы во многих регионах страны, заявил начальник полиции безопасности Таиланда генерал-лейтенант Тритхот Ронаритвичай.
  Генерал Ронаритвичай возглавляет особое подразделение Национальной полиции Таиланда, которое по-тайски называется полиция безопасности, а по-английски традиционно - special branch (особый отдел), по аналогии с соответствующим подразделением британского Скотленд Ярда. Сославшись на результаты оперативных мероприятий, которые проводятся сотрудниками полиции безопасности, генерал объявил о возникновении подпольного антиправительственного движения, отказавшись сообщить какие-либо подробности. (газета "Bangkok Post").
  Объясняя необходимость продления действия комендантского часа в Бангкоке и 23 провинциях, вице-премьер Таиланда по вопросам безопасности Сутхеп Тхыаксубан назвал основной причиной сохранения жестких мер и ограничений конституционных свобод в стране формирующееся вооруженное антиправительственное подполье. Он заявил на брифинге для журналистов, что 60 единиц автоматического оружия, включая винтовки М-16 и два станковых пулемета калибра 12,7 мм, захваченные "краснорубашечниками" в ходе столкновений с правительственными войсками 8 и 10 апреля, все еще находятся в руках радикальных элементов оппозиции и "могут быть применены ими в будущих актах терроризма".
  С предупреждением о вероятном возникновении антиправительственного партизанского движения также выступил один из членов высшего совета Объединенного фронта за демократию против диктатуры (ОФДД), организовавшего мирные протесты "краснорубашечников", бывший коммунист-подпольщик доктор Венг Точиракан. О том же намекнул и находящийся в эмиграции вдохновитель "краснорубашечного" протеста, бывший премьер Таиланда Таксин Чинават.
  Любопытно, что в "красном" движении личные, политические и деловые интересы Чинавата и его сторонников тесно переплетены со стремлением деревенской и городской бедноты добиться для себя социальной справедливости, соответствующей высокому уровню экономического развития страны.
  И ещё. Во время столкновений 10 апреля впервые проявили себя боевики предполагаемого радикального крыла "красных": внезапно на месте столкновения появились несколько вооруженных автоматами и 40-миллиметровыми гранатометами М-79 людей в черной одежде и открыли по военным огонь на поражение. Лидеры ОФДД полностью отрицают причастность боевиков к своей организации, хотя заявления об их вероятной принадлежности к радикальной группе "Краснорубашечная армия" они делали.
  "Краснорубашечную армию" создал стоявший на стороне оппозиции действующий армейский генерал-майор Кхаттия Саватдипхон. Он не входил в состав руководства ОФДД. В марте Саватдипхон и лидер фракции "Красный Сиам", которая настаивает на широком использовании коммунистической и маоистской символики, были удалены с главной трибуны "краснорубашечного" митинга как "радикальные элементы, уводящие движение с пути мирного протеста".
  Саватдипхон, имевший личные контакты с вдохновителем движения Чинаватом, несмотря на свои радикальные взгляды, пользовался огромным уважением демонстрантов как единственный высокопоставленный военный, открыто стоящий на их стороне. После возникновения угрозы новой войсковой операции против "краснорубашечников" он разработал сооружение тройного кольца баррикад вокруг "городка" оппозиции.
  В четверг 13 мая 2010 года, когда правительственные войска начинали блокаду "городка", Саватдипхон был смертельно ранен выстрелом неизвестного снайпера, в тот момент, когда у баррикад в районе перекрестка Саладенг он давал интервью японскому телевидению и бангкокскому корреспонденту "Нью Йорк Таймс" Тому Фуллеру.
  Саватдипхон умер в больнице в понедельник 17 мая, не приходя в сознание после ранения в голову. За два часа до ранения в интервью тайскому журналисту Саватдипхон заявил, что если его убьют, то его портреты будут на каждом тенте "краснорубашечников", а его друзья и подчиненные "постучатся в каждую дверь, за которой может прятаться кто-то из тех, кто приказал меня убить".
  (Ремарка автора)
  Между "красными кхмерами", облаченными в черные крестьянские пижамы, с обмотанными вокруг шеи и головы красными хлопчатобумажными домоткаными клетчатыми шарфами "крама", и тайскими "краснорубашечниками", носящими красные "тишотки", - пока трудно найти что-то общее.
  Но гроздья гнева в Индокитае зреют медленно, зато потом взрываются с непредсказуемыми последствиями…
А может быть я неправ?
Февраль-Март 2011 г.