Рабфак

      
        Мой отец – Александр в пятнадцатилетнем возрасте подделал дату рождения в паспорте, чтобы вместе со старшим братом Анатолием стать рабочим Ленинградского металлического завода, сначала учеником слесаря, а потом слесарем. После Октябрьской революции правительством прилагались серьёзные усилия для повышения образованности населения. Заводских рабочих чуть ли не силком заставляли учиться. Не миновала эта кампания и моего отца.
        Для рабочих Ленинградского металлического завода, где он начал свой трудовой путь, был организован вечерний рабфак. Так сокращённо именовали рабочий факультет  – учреждение системы народного образования, которое подготавливало рабочих и крестьян для поступления в высшие учебные заведения. Причём  выпускники рабфаков зачислялись в вузы без вступительных экзаменов.
        Вот что писал доктор исторических наук член-корреспондент Международной академии высшей школы профессор Алексей Алексеевич Резник в статье «Образование в России: история, современность, проблемы развития» (Информационно-аналитический бюллетень «Петербургский аналитик», № 7, 1999): «Конечно, среди рабфаковцев было много способных и даже талантливых, но им было трудно развить свои способности, поскольку учебные курсы были рассчитаны на основную массу «середнячков» и даже малограмотных учащихся, которым во что бы то ни стало надо было дать высшее образование». Отрицательные последствия такого «классового подхода» к подготовке специалистов с высшим образованием были столь очевидны, что уже в 1930-е годы рабфаки пришлось упразднить.
        Матрикул (устар. – матрикула, от лат. matricula – «список») – прообраз зачётной книжки. Сегодня в зачётную книжку или, как говорят студенты, зачётку преподавателями проставляются только положительные оценки. С моей же точки зрения,  неудовлетворительные оценки в зачётную книжку надо ставить обязательно. Это должно стимулировать студента к приобретению полноценных знаний, тем более, что мода на браваду «неунывающих двоечников» исчезла с приходом эпохи платного обучения. Сегодня Минобрнауки уже предлагает официально ввести наказания для студентов-целевиков вузов и колледжей  за неуспеваемость.
        В двадцатых годах прошлого века учащихся на рабфаке было так много, а преподавателей было так мало, что учащихся объединяли в группы по шесть человек, и на экзамен приходил только один из них с шестью матрикулами. И во все матрикулы выставлялась одинаковая оценка, полученная экзаменуемым.
        В матрикулы преподаватель мог ставить и неудовлетворительные  оценки, порочащие тянущегося к знаниям рабочего, поэтому в пришедшую на замену матрикулу зачётную книжку неудовлетворительные оценки ставить стало нельзя. Эта неразумная традиция и сохранилась до сих пор.
        Как рассказывал отец, все экзамены у них сдавал мальчик Гоша, которого работяги могли и побить, если он принесёт неудовлетворительную оценку. Гоша это знал и учился старательно. В итоге вся шестёрка по результатам аттестации могла поступать в любой институт. Мой отец выбрал медицинский.
– Но вы же ни черта не знали! – сказал я папе.
– Да, – сказал отец. – Мне пришлось очень серьёзно доучиваться.
– Интересно, а кем же стал этот ваш Гоша?
– Не знаю. Наверное, каким-нибудь академиком.
        Перед самой войной 1941 – 1945 гг. отец успешно закончил 1-й Ленинградский медицинский институт, но до врачебной практики дело не дошло, поскольку через месяц он уже маршировал в колонне красноармейцев к месту призыва. О его дальнейшей судьбе я написал в рассказе «Отец».