Хуторяне

 
       Мой приятель и однокашник Семён Журавлёв , важный в прошлом лётчик , уйдя в отставку , решил   «приземлиться» не где ни будь в столице , или курортных местах , а на заброшенном кубанском хуторе , где осталось хат тридцать на зигзагом повторяющей изгиб реки улице . Сторговавши по сходной цене хатёнку , у поехавшей доживать к дочке в город старой хуторянки , Журавлёв наладил кое – какой минимальный быт , завёл небольшое количество птицы , и стал «» обрастать мхом « , как говорит полу
затёртая народная присказка . Несмотря на свою закоренелую , холостяцкую
философию , и склонность к уединённому обожанию природы , Семён всё –
таки иногда ощущал потребность в общении . Так на хуторе Деревянном по –
явился я , откликнувшийся на телеграмму друга , и движимый не только впи -
танной со школьной скамьи солидарностью , но и известной долей любопыт -
ства .

     Хутор Деревянный оказался не такой уж глухоманью , как мне поначалу
Представлялось . Народ здесь жил своеобразный , но вполне цивилизованный , чему способствовала относительная близость крупной станицы , и доходя –
щая почти до хутора лента асфальта . Вызвало поначалу недоумение назва –
ние этого населённого пункта , ибо особого скопления дерева здесь не наблю далось , не шумел лес , а из деревьев стояли в каждом дворе по паре акаций , да по паре фруктовых веток . Однако к дереву хутор имел когда – то  непо –
средственное отношение , потому , что деревянной была нога у его основа –
теля – осевшего у полюбившейся речки отставного казака .

     Дружок мой закадычный принял меня тепло . Ели солёные огурчики с от –
варной курочкой , макали оладьи в мёд , не избежали стограммового «бал –
домерчика» , причём жидкость его наполнявшая обладала свойством валить
с копыток , и если бы не обильная закуска , то не миновать бы нам с Семё –
ном упадка морального и физического . Вечером , когда солнце  плавно закатилось за камыши , Журавлёв изрёк , нещадно дымя самокруткой : «Вот
такая брат жизнь – пенсии хватает , пища под ногами бегает и произраста –
ет , только руки приложи , климат здоровый , крыша над головой есть , - что
ещё надо отставнику ?»
   - Всё это хорошо , но поразвлечься здесь нечем , ни кино , ни театра , ни клуба хотя бы – резонно заметил я .
    - Здесь такой «театр» ежедневно разворачивается , что ничего больше не надо – парировал Семён – соседи по хутору такие лицедеи , что не соскучишься . Куда там нашим знаменитым актёрам ! Такой правды жизни не найдёшь ни на каких подмостках ! Впрочем , что я тебе говорю , вот по –
Живёшь , всё сам и увидишь…

    Друг мой оказался прав – за пару недель проведённых на хуторе , я насмотрелся таких типажей , что иному литератору хватило вдохновения
На полжизни .

   Справа от Семёнова двора расположилась длинная хата , похожая на вагон , отображающая впрочем , типичный архитектурный стиль этих мест – неприхотливым казакам было не до изысков , строили они просто , исходя из наличия стройматериалов , среди которых преобладали камыш , глина , да конский навоз . Хозяином хаты был довольно уже пожилой дедок по кличке
Кудряш . Кличка видно прилипла к деду давно , потому , что за всё время пребывания в гостях , я так ни разу и не услышал его имени . Несмотря на преклонный возраст , сосед лихо «рассекал» по хутору на не менее древнем , чем его владелец мотороллере , нагруженном под завязку сеном для многочисленной , обитающей на его подворье живности . среди неё был старый , круглый как барабан ишак , которому стукнуло недавно четверть века – возраст для такой скотины почтенный . Дед берёг его , кормил до отвала , видимо за былые трудовые подвиги . Ещё во дворе у Кудряша сво –
бодно бегали кролики , куры , и кричащая дурным голосом красивая цесарка . Дед жил бобылём , и вынужденное одиночество не давало ему расслаб –
ляться -  с неба блага не падают ! То он махал косой на разнотравье , на задах своего двора , то подгребал тяпкой рядки картошки на огороде , то мостил забор из кукурузянки . Был старик молчалив , необщителен , и видимо наи –
менее артистичен из своих земляков .

     С другой стороны хаты Журавлёва стоял добротный кирпичный дом , относительно недавней постройки . На обширном подворье было немало базов , сараюшек , навесов , солидная летняя кухня , гараж , и масса других
хозяйственных закоулков . Семья здесь жила не маленькая и не тихая . Здесь
любили поесть , поработать и погорланить . Глава семьи Емельяныч , зани –
мающий в колхозе немалую должность , дома появлялся редко , мгновенно оценивал обстановку , и потом долго неслось над камышами эхо его власт –
ного голоса .
    - Мать! Почему Рябихины индюки наш песок разгребают ? Надька ! быстро управь поросят , скотина жрать просит , а ты патлы чешешь ! Серёга , а ты всё никак свою утробу не набьёшь , живо на кобылу , и к дальней посадке за люцерной !!!

    Емельяныч перехватывал что либо на бегу и уезжал в контору , а запущенный им механизм слаженно работал под затухающее эхо его голоса .
К вечеру возвращались с работы родители Надьки и Серёги – сын Емельяныча с женою , и фольклорные изыски кубанских хуторян вновь тревожили слух , гулко рикошетя от соседских хат и заборов . В общем  хозяйстве не знали счёта птице , хрюкало до трёх десятков разновозрастных хавроний , стояли на откорме пяток бычков , и беспощадно вкалывала , наряду
с членами семейства тихая , безропотная кобыла Сивка .
    За домом Емельяныча стояла хата Марии Рябовой . Рябиха , чьи индюки
кочевали от двора к двору . была монументальной , изваянной из объёмных частей тела бабой , не обладающей такой голосовой мощью как клан Емельяныча , но редко кто рисковал возвысить на неё голос , ибо обла –
дала она уникальной для такой комплекции скороговоркой , крутым нравом ,
и железной , воспитанной долгим житьём в одиночестве волей . Поэтому
земляки терпели её индюков и двух лохматых собачонок , считающих хутор одним , большим двором . Ходила Рябиха плохо – давил вес и пошаливали ноги , но изредка садилась на старенький велосипед , чтобы съездить в сельпо за хлебом , либо за спичками – и это было достойное зрелище , так
как было непонятно – как держит , не рассчитанный на рекордные кило –
граммы велик , и куда девается при этом отнюдь не миниатюрное седло .

      Когда за скифскими курганами в степи начинало светать небо , мимо ху –
торских дворов призрачной тенью скользила , поскрипывая сапогами , долговязая фигура человека странного и молчаливого . Его рост резко контрастировал с непонятно кем данным прозвищем – «Молекула» . Впрочем на прозвища в Деревянном были мастаки почти все , а слово как известно не воробей…Молекула повторял в своём утреннем броске все изгибы единственной улицы , и исчезал за крайней хатой в направлении гребли , как называют местные жители плотину перегородившую между собой участки реки . Рыбак бесшумно исчезал в стене камыша , и появлялся обратно лишь с доброй связкой судаков и карасей , до которых был большой мастер , и которые кормили не только его , но и большую часть хутора , а самому Молекуле приносили определённый доход . Удачливый ас рыбалки нигде не работал , но на хуторе его за это никто не осуждал , учитывая его весомую «рыбную» полезность .

    Гребля , рассекающая водную гладь реки Мейсужки , была важным гидротехническим сооружением – по ней шла дорога , по которой хуторяне гоняли пастись на левобережье свой скот , двигался любой – колхозный , частный и залётный транспорт . Хуторские мальчишки часто ловили здесь плотвичек на самодельные камышовые удочки , а рядом с греблей расположился единственный на всю округу пляж , где купались не только жители Деревянного , но и заезжие любители водных процедур .

    В это лето на пляже царила , вернее царствовала студентка Люся , племянница Рябихи , которая решила отдохнуть от города и получить здесь желанный , коричневый загар , какой часто демонстрируют фотомодели в рекламных роликах . Для получения желаемого оттенка , надо было часами стоять под лучами светила , а поскольку пропорции тела Люськи мало отличались от таковых у «роликовых» мадонн , то на пляже в это лето наметилось заметное оживление среди мужской половины местных аборигенов . И сопливые пацаны , и зрелые казаки не упускали момента наведаться на пляж , и если мальчишкам было проще найти аргумент для вояжа , то мужики изощрялись как могли – кому легковушку помыть , кому набрать песочка в рядом расположенном карьере , а кто , никогда не страдав любовью к рыбалке , удил с пацанами плотву , из – под тишка зыркая в сторону великолепного изваяния . Нашлась пара нахалов попытавшихся штурмовать Люськины «бастионы» , но , городская аристократка , каковой она саму себя считала перед хуторскими мужланами , лишь одним движением брови отбивала эти неуклюжие попытки деревенского донжуанства . Впрочем одному представителю мужской половины Деревянного повезло , да еще и как !

    Жил на хуторе баба не баба , мужик не мужик , ещё молодой по возрасту тип по кличке Васька Сват . У Васьки были сложные отношения с супругой , которая была старше его лет на пяток , объёмна телом и крута характером , что свойственно большинству потомственных казачек . Жили они со Сватом не особенно заметно , но иногда Валюшке попадала под хвост вожжа , и она начинала устраивать эксперименты над своим благоверным на виду у всего хутора . Чаще всего это бывало , когда сват являлся домой под хмельком , и продолжалось до полного истощения его моральных и физических сил . Особенно она любила заставлять Ваську ползать по пластунски , и Васька ползал , ползал до умопомрачения , попутно протрезвляясь и всё это стойко терпя , то ли потому , что любил Валентину , то ли потому , что для него было легче это , чем взвинтить до агрессивности свой спокойный , не злобливый характер .

    Но в тот конкретный день произошло нечто . Видимо Сват увидел себя наконец со стороны и ужаснулся , и хуторяне увидели как он пробежал вдоль улицы к гребле . Что было потом очевидцы запомнят надолго , особенно соискатели Люськиных симпатий . Выбежав на плотину , Васька Сват без колебаний бросился в воду – там где было глубже всего . Человек , решивший искупаться в одежде это нонсенс , поэтому собравшаяся на пляже хуторская богема замерла в недоумении . Шли секунды . прошла первая минута , вторая  , и тут до всех дошло – Васька решил утопиться ! Как часто бывает в таких случаях , все разом засуетились и загомонили – беспорядочно , хаотично , бездарно . В суете не заметили как к месту Васькиного исчезновения , широким стильным кролем плывёт человек . Это была Люська . Не доплыв пару метров до места , она сделала глубокий вдох и ушла под воду . Гомон на берегу прекратился , слышно было как жужжат мухи , да раздаётся за курганом щёлканье пастушьего кнута . Люськи не было долго , опять загудела толпа , стала подвывать ехавшая мимо , и нарвавшаяся на событие почтальонша . Наконец раздался громкий всплеск , и появилась Люськина голова . Звучно хватая ртом воздух , она натужно подгребала к берегу – видно было . что она тащит за собой что – то весьма тяжёлое . Поздновато , но проявили активность несколько пяливших на это действо парней . Они подхватили посиневшего Ваську под белы рученьки и вытащили на песок . Со всех сторон стали сыпаться «ценные» советы . Люська сделав пару глубоких вдохов , растолкала суетящихся , и слёту приземлилась на колени возле Василия . Это был классический пример спасения утопающего . Студентка – медичка чётко демонстрировала как делают массаж сердца , как искусственное дыхание . Способ « изо рта в рот» выглядел в исполнении девицы вполне привлекательно – кое у кого из мужиков пересохло во рту от такого зрелища , опять зажужжали мухи в нездорово вибрирующей тишине . Все завидовали в этот момент утопленнику , упуская из внимания то , что завидуют скорее всего трупу . Но вот , после очередной Люськиной попытки из рта Свата вырвался гейзер воды , потом раздался мокрый , надрывный кашель . Искорки мысли , проскользнувшие в полураскрытых , стеклянных глазах , стали приобретать форму одной , большой осмысленности .

    То , что произошло потом , очевидцы будут помнить долго . То ли хмель ещё не вымыла из Василия речная вода , то ли в нём проснулся какой то древний , на него не похожий предок , но лежавший бревном до этого подкаблучник , вдруг цепко обхватил всё ещё склонённую над ним девушку , и впился своими утопленническими губами , в её влажные , и такие желанные для многих уста . Видимо Люся потеряла много сил во время спасательной операции , а возможно в инструкцию по оживлению входило что – то  ещё неведомое простым смертным , но собравшиеся стали свидетелями долгого , страстного , и очень смотрибельного поцелуя . Звон мушиных крыльев растворился в дружном , торжествующем рёве мужиков , а по единственной хуторской улице часто замелькали пятки удаляющейся на велосипеде почтальонши . Забыв почтовую сумку , она везла весть – это была весть дня , нет , это была весть года !!!

    Что было потом ? Потом Васькина жена прибегала разбираться к Люське , но нарвалась на Рябиху . Не выдержав поединка с чемпионкой по скандалам , рванула назад – отыграться на Ваське , но встретила энергичный отпор . После короткой схватки над хутором раздался звучный баритон Валюшкиных рыданий . Сват к вечеру куда – то исчез , а с пляжа исчезло обычное в закатных лучах Люськино тело . Через пару дней Вася опять внезапно водворился в своём домовладении , а студентка укатила в Краснодар . Валюшка больше не занималась муштрой , в семье воцарился лад , лишь старухи на лавочках иногда вспоминали этот случай , впрочем не единственный в этом рядовом кубанском хуторе .

    Две недели пролетели быстро . Друг мой Семён был прав – поднабравшись здоровья , набрался я и впечатлений . Был воскресный день , и я ждал , когда за мной заедет добрый хлопец из соседней станицы , согласившийся подбросить меня до развилки дорог километрах в тридцати от хутора . Мы с Семёном сидели на лавочке и вели неспешную беседу . Вдруг из двора Емельяныча , и так не очень тихого , раздался нарастающий гул . С треском распахнулась деревянная калитка , и из
Двора выбежал взъерошенный Емельяныч , активно рассекающий руками воздух . За ним стали с короткими интервалами выбегать остальные члены его семейства . Сцена сопровождалась громкими воплями , сдобренными рядом непечатных шедевров . Над семейством кружил серой тучей огромный рой пчёл , которые одна за другой пикировали на головы бедняг .

    - Серёга ! Я тебе говорил ещё с вечера – принеси дымарь от соседа , твою мать ! – орал Емельяныч удаляясь в сторону реки – А ты старый , какого ляда в улики без дымаря полез ? – вторила ему его не худенькая жена , постепенно набирая впрочем скорость . Серёга с Надькой , затем их родители , как более молодые постепенно обгоняли стариков и тоже мчались к реке .

    В это время из Рябихиного двора выскочила свинья , и устремилась наперерез этой кавалькаде , а за ней скорострельно выпаливая матюки , грузно полушла , полубежала Рябиха . Две её собачонки , устремившиеся было за свиньёй , резко изменили курс , и стали хватать за пятки домочадцев Емельяныча . Это придало экспрессии бегущим . Едущий навстречу станичник , ошеломлённо наблюдающий за этой картиной , едва не влетел в придорожную акацию , и подъехав к нам с Семёном только развёл руками . Я побросал вещи в багажник , обнялся на прощание с товарищем , и сел рядом с водителем . Впереди была размеренная городская жизнь . Но теперь мне наверняка что – то в ней не будет хватать…Так , что на следующий год я сюда непременно приеду .