Однажды в мае. Версия 2022. Кузнецкий Мост

   Что испытывает человек, несколько лет не посещавший Кузнецкий Мост, когда наконец серые арки подземки встречают его своей ассоциативной перспективой?

  И вот уже последняя ступенька эскалатора распрямляется под его ногой, а ответ на заданный вопрос так и не найден, а только проносится в голове прерывистым пунктиром насмешливо-ворчливая фраза Фамусова:

  А всё Кузнецкий Мост, и вечные французы,
  Оттуда моды к нам, и авторы, и музы...

  Я надеюсь, все поняли, что этим  человеком, оказавшимся 1 мая в свой собственный день рождения в самом центре Москвы, и была я – ваш отважный  и верный экскурсовод.  Окинув взглядом привычную  карнавальную канитель Рождественки, я нащупала на противоположной стороне выразительную заглавную букву  вывески  обувной фирмы и тут же пропела вслух: «Э-э-э!».  И словно по команде из этой самой «Эконики» дружной стайкой выпорхнули все  разноцветные воображаемые покупки, совершенные мною за годы существования данного магазина: три пары высоких сапог и несколько лёгких лодочек из выворотной кожи. Чуть-чуть потолкавшись на крылечке, вся эта обувная рать быстро двинулась в разных направлениях, повторяя все мои многочисленные здешние маршруты. Глядя вслед своим любимым синим замшевым сапожкам, я подумала, что смогла бы пройти отсюда и до назначенного на Тверской улице места встречи даже с завязанными глазами, так хорошо я помню все рельефы этой местности. До начала спектакля оставался  ровно час.

    - Э! - Снова сказала я вместе с Петром Ивановичем и с Николем Васильевичем и прямиком направилась к заветной стеклянной  двери, чтобы там, внутри бутика, перед большим зеркалом завязать на шее новый атласный  французский платок, специально купленный в Интернете для этого случая – теперь прогулка по Кузнецкому пройдёт с особым столичным шиком. Уходя, я просмотрела несколько ценников и ужаснулась: за все потраченные здесь когда-то деньги я едва ли смогла бы купить сегодня одну единственную пару туфель…

  Итак, посмотрите вверх:  справа  в  московских облаках нас триумфально встречает глыба  русского неоренессанса с элементами римского барокко. Это самое пафосное и грандиозное сооружение Москвы возвёл здесь для своего Международного банка в 1898 году  Л.С. Поляков. Кроме архитектора Семёна Эйбушитца к зданию приложил руку сам Владимир Шухов, поэтому современников поражал не только экстерьер а-ля del Banko di Santo Spirito в Риме, но  и стеклянная крыша–«фонарь», и операционный зал.

    Но тут я замечаю, что некий диссонанс наметился во всегда журчащем человечьем потоке: словно какой-то сверхъестественный фотограф остановил это вечное движение, и вся московская тусовка замерла в статике снимка. За поворотом сразу находится отгадка: просто пешеходы превратились в зрителей и слушателей. Прямо на мостовой расположился квартет рок-музыкантов, и я под ритмы «Пикника» и под горку быстро спускаюсь к Неглинной улице, не забывая при этом разглядывать фасады домов и наряды местных модников.

  Кузнецкий Мост раскинул свои каменные объятья  всем гостям и тут же превратился в  огромный подиум под открытым небом: в праздничной толпе нет ни одного не модного персонажа.  Вот, например, в брючках-поддергайчиках,  открывающих голые щиколотки(мода на это так и не прошла), шагают в том же направлении что и я, два вполне себе  метросексуала.  Но кроссовки всё же обуты на укороченные  носочках, которые кокетливо выглядывают из фирменных шузов.

 У обоих франтов через плечо перекинуты совершенно одинаковые ремешки сумок-бананок, и поэтому две чёрные дутые куртки наискосок прочерчены  белыми буквами латинского алфавита. – Да они просто «двое из ларца»!- Мысленно вскрикнула я. Предлагаю читателю найти хотя бы пять отличий на фото. Я  обнаружила только три…

  Справа на тротуаре разложены, как на на витрине,электрические струнные инструменты, похожие на  скелетики  классических гитар( от  прежних форм остался только гриф со  струнами и деревянная  боковая  восьмёрка кузова, а вот деки исчезли безвозвратно).  Пластиковые стульчики пусты – выступление этого бэнда  ускользает от меня, поскольку  музыканты ушли на перерыв, и только ударник, склонившись к своим барабанам, остался на сценическом посту.

  Но две московские «герлы» сразу отвлекли меня от переживаний по случаю пропущенного концерта. На одной из них голубые дырявые джинсы – такого фасона я ещё не видела. Вообразите: « Лёгким движением руки брюки превращаются в элегантные шорты…».  Но, как и в кино, что-то пошло не так. Как будто пару пуговиц отстегнули, но основная штанина повисла на шортах, так и не оторвавшись, поэтому между двумя деталями образовалась искусно обработанная  прореха, сквозь которую белеет одна из тех ножек, о которых  грезил ещё Александр Сергеевич Пушкин, насчитавший в России всего «три пары стройных женских ног».

  Что бы он сказал теперь?

  Несколько вспышек - и вот уже и денди в чёрном, и щеголихи в голубом  перемещаются на карту памяти моей фотокамеры, а затянутый строительной сеткой мифический теперь Дом моделей, как театральный занавес, создаёт красивый антураж для этих уличных моделей.

  А если бы в угловом здании по нечётной стороне(№9/10), где в пушкинские времена находился ресторан «Яр» и где сам поэт бывал многократно, сохранился бы до сих пор советский   картографический магазин «Атлас», то я  могла бы отразиться в его роскошном витринном стекле в своём атласном платке и покаламбурить по поводу двух омографов: атлАс  и Атлас, а также заодно удостовериться  в том, что мой сегодняшний  «прикид» соответствует основному нынешнему стилю Кузнецкого, а именно: направлению «спорт – шик». Вместо общения с собственным изображением, сделав последний щелчок  супер-модных джинсов, я разворачиваюсь на 180 градусов, чтобы запечатлеть отсюда снизу всю панораму улицы, торжественно замыкаемую  триумфальной аркой банка Полякова. И вовремя: прямо на меня мчится румяная девица на самокате, явно вставшая на чудовищное средство передвижения впервые.

   Успешно отпрыгнув от этого нового  проклятья пешеходов, в отблеске огромного, в  два этажа, зеркального окна я на мгновение увидела силуэт самого основателя банка – Лазаря Полякова. Несколько  секунд он позирует мне,  ну точь в точь, как на портрете кисти Маковского…

  - Здравствуйте, Лазарь Соломонович, - весело  приветствую я банкира и тайного советника.
   А он отвечает мне, как в анекдоте у Гиляровского:
  - Ну и хочется вам затруднять свой язык? ... Зовите просто – ваше превосходительство.

  Надо срочно бежать дальше, а то вон в окнах Института искусствоведения на третьем этаже поляковского банка появился ещё и призрак Игоря Грабаря.

  - Игорь  Эммануилович, наше вам с кисточкой!- Пытаюсь отшутиться я по-парикмахерски и добавляю уже серьёзно, - спасибо вам за всё, господа: за Москву, за Музей изящных искусств, за Третьяковскую галерею, за «Троицу»!

    «Не повернув головы кочан и чувств никаких не изведав» быстро прохожу  мимо громоздкой веранды сетевого грузинского ресторана и пугающего своими размерами макета сидящего джигита, так как впереди явно открылся брод для перехода Неглинной.

  Я удачно переправилась на другой берег и опять оглянулась, чтобы сделать ещё несколько кадров с нового ракурса. Но что это? Весь Кузнецкий  с огромным интересом и с фото-телефонами в высоко поднятых  руках замер в ожидании развязки немой сцены, разыгрываемой группой мотоциклистов на белых полосах «зебры». Их стремительное движение к Трубной площади было безжалостно остановлено почти игрушечным светофором. В отличие от наглых самокатчиков эти ребята ещё  вынуждены соблюдать ПДД.

  Шесть блестящих на солнце мотоциклов застыли как вкопанные в пяти метрах от меня.  Серебристые куртки спортсменов явно смахивали на старинные металлические доспехи  - ну чем не современный рыцарский турнир на колёсах? Пикантность ситуации придавало то обстоятельство, что на одном из байков восседала Прекрасная Дама: светлые длинные волосы выбились из-под шлема, а форма бедра, обтянутого джинсой,  не оставляла никакого сомнения в гендерной принадлежности наездницы.

  А вот и «вечные французы»! Над головами наших рыцарей в бывшем доходном доме Московского купеческого общества, где когда-то  до революции был ювелирный магазин Фаберже, сияет в ореоле заглавной буквы «А»  Эйфелева башенка – ещё одна заграничная обувная эмблема. На таком фоне мотоциклетная кавалькада смотрится особенно офигительно! Экран моей фотокамеры запечатлевает  это мимолётное представление посреди Москвы, и вся нарядная публика с наведёнными объективами навсегда остаётся со мной, а я соответственно навеки отображаюсь в их смартфонах. Настал наконец звёздный час моего белого кашемирового пальто  торговой марки «FF», купленного перед самой пандемией и два года провисевшего в шкафу безвылазно!

  Ещё мгновение, и все шесть космически сияющих двухколесных машин ракетами улетают  к Сандуновским баням и потом – дальше по фарватеру протекающей под землёй настоящей  реки  Неглинки, чтобы порадовать  отличными снимками уже новых пешеходов у очередного  светофора.

  Мотоциклы с помпой пролетели мимо другого углового дома и ещё одной большой  буквы «А» - здесь находится отделение самого-самого частного банка, где я, кстати, года три назад получала зарплатную карту. Таким образом, бывшее начало  каменного моста, именовавшегося  кузнецким, оформляют теперь сразу с двух сторон ахающие  конструкции.

   Ещё до «Яра» в этом здании  находился модный  магазин  господина Демонси « Le  Montagne». Здесь в должности старшей приказчицы служила  приехавшая  в 1823 году в Россию из Франции Жанетта-Полина Гёбль, в замужестве –  Прасковья Анненкова. Помните: « Не обещайте деве юной любови вечной на земле»?  Сам молодой граф Иван Александрович родился и рос здесь же неподалёку на Кузнецком  Мосту ( дом 5/5 – снесён в 1946г). Где познакомилась эта легендарная пара, я пока точно не установила. Сначала все ресурсы взахлёб сообщали, что Анненков увидел впервые француженку в этом самом «Le  Montagne», но теперь вдруг выясняется, что молодые люди познакомились летом 1825 года на ярмарке в Пензе… Нужно будет почитать записки Александра Дюма, который был в Нижнем Новгороде  в гостях у четы Анненковых уже после ссылки в Сибирь, а, может,  даже и добраться до его романа «Учитель  фехтования», написанного гораздо раньше этой встречи, но их судьбами навеянного. Точно известно, что Полина Гёбль  была в апартаментах матери своего возлюбленного на Кузнецком Мосту и оставила об этом восторженные  воспоминания. Также известно, что в этом прославленном доме бывал и взрослый Александр Пушкин, когда там открылась «Книжная лавка с библиотекой для чтения Урбена». А потом всё тот же Яр(Ярд) открыл здесь гостиницу. Как вы думаете она называлась? Правильно: «Франция»!  Дом этот был украшен характерной для архитектора Василия Баженова полуротондой, что позволило  академику двух академий И.Э. Грабарю сделать предположение об авторстве постройки.

  Так можно до бесконечности стоять у Дома с путти напротив умозрительного Пассажа Солодовникова, разрушенного фашисткой  бомбой в 1941 году, и вспоминать о героях былых времён…  Очнувшись я мысленно отправляю Ивана и Прасковью Анненковых на шикарном  мотоцикле «Peugeot  Django» догонять только что уехавших современных байкеров. И, конечно, выглядят эти преследователи как Игорь Костолевский и Эва Шикульска из  кинофильма нашего детства «Звезда пленительного счастья»...

  Мы с вами всё еще идём по Кузнецкому мосту, построенному архитектором Ухтомским в 1754 году, и мост этот совсем не виртуальный, а самый что ни на есть настоящий – ведь в 1819 году, когда река Неглинка была окончательно заключена в трубу, мост просто взяли и засыпали грунтом. Специалисты говорят, что мост находится буквально в тридцати сантиметрах от современных покрытий, и в начале нулевых велись активные дебаты по поводу восстановления этого археологического объекта. Вот здесь в нескольких метрах  от Петровки и начинается подземная теперь кладка моста.  Саша Пушкин, появившийся на свет в Москве в 1799 году, прогуливался здесь в детстве вместе со своим гувернером.

  А сколько было пролито слез  по поводу того, что Кузнецкого моста больше не будет в Москве! Я тут же вспомнила цитату, найденную буквально вчера: «Смешно, что будут говорить: пошел на Кузнецкий мост, а его нет, как “зеленой собаки”», – так писал  А.Я.Булгаков - дипломат, архивист, писатель, московский почт-директор.

   И я тут же переиначила строчку главного почтмейстера, который, к слову сказать, был наполовину французом, применительно к нынешнему веку: придёшь на Кузнецкий, а там вместо улицы мост стоит трехпролётный белокаменный и Дома моделей нет как нет.

   А в реальности на площадке перед новым главным входом в ЦУМ, аккурат там, где  в 1946 году на месте Солодовниковского пассажа был разбит сквер, выступает ещё один музыкальный коллектив. Под энергичные звуковые волны, я вспомнила, как утром по телику я видела выступление германского канцлера Шольца: его резкая жестикуляция неприятно поразила меня своим сходством со зловещей пантомимой Адольфа Гитлера, тот же напор, та же  убеждённость фанатика. Здесь, в сердце нашей древней столицы, между Неглинной и Петровкой, в моём сознании произошёл водораздел между войной и миром. Символично, что при устройстве здешнего сквера был использован тот самый красный мрамор, найденный нашими бойцами во вражеском составе, оставленном фашистами под Можайском. Представляете, безумец Гитлер не просто хотел разрушить Москву, а планировал полностью затопить наш прекрасный город, а на берегу образовавшегося водоёма поставить памятник своей гнусной победе из специально привезённого мрамора и гранита.

  Чуть позже на другой стороне Тверской улицы, справа от Центрального телеграфа мы с вами увидим этот немецкий гранит, опоясывающий цокольные этажи двух сталинских домов. Таким образом, припасённые Гитлером стройматериалы  навсегда заняли свое место в центре Москвы и стали вечным памятником поражения фашистской Германии в войне против нашей страны.

  Джаз всё победно гремит, а я уже дошагала до следующего перекрёстка и предвкушаю дальнейшую прогулку по архитектурному клондайку. Чего только стоит призрачная голубизна модерна дома Сокол, его летящее над Кузнецким панно! Делаю обязательный снимок перспективы Петровки,завершаемой стеной Китай-города и золотыми главами Заиконоспасского монастыря, чьей территорией владел когда-то мой Историко-архивный институт, и где  мы вникали в смысл сказанного лекторами под треск камней древних сводов, а потом выбегали на самую святую улицу Москвы – Никольскую, временно именуемую улицей 25 Октября.

 А теперь слабонервных прошу покинуть зал! Пока я погружалась на перекрёстке в свои студенческие воспоминания, открылся коридор во времена военного коммунизма:

        Пусть бандой окружат нанятой,
        стальной изливаются леевой, —
        России не быть под Антантой.
        Левой!
        Левой!
        Левой!

 - Владимир Владимирович, - обращаюсь я к чеканящему стих и шаг Маяковскому, - ну почему история никого ничему не учит?

 - А-а, это опять вы! Так это наша национальная традиция, мэм, – вечно наступать на одни и те же грабли!- Отвечает мне с иронией поэт и продолжает. – Если вам интересно, то « моя работа в окнах РОСТА началась так: я увидел на углу Кузнецкого и Петровки, тогда здесь был Моссельпром, первый вывешенный двухметровый плакат. Я немедленно обратился к заму Ростой».

   -  Да, да, это было в бывшем магазине  Абрикосова в Солодовническом пассаже. Вместе с вами трудились все гении вашего времени: Казимир Малевич, Лентулов, Машков, Моор, Малютин, Кукрыниксы, словом, вся Новая Третьяковка. Но вы у них были главным…

  - Какая осведомлённость! -  Всё-таки не забыли, «товарищи потомки, агитатора, горлана-главаря»! – Воскликнул он и бесследно исчез в майском эфире.

  - Как же так… Опять не успела спросить: когда вы свои стихи читали в кафе «Музыкальная табакерка» в Доме Анненковой, вы знали, что и  Пушкин сюда тоже захаживал и книги у Урбена покупал неоднократно.  И ещё: когда вам пришла мысль написать своё «Юбилейное»?

 - Ответа не последовало, зато в памяти возникли заключительные строчки стихотворения, выученного наизусть ещё в школе:



 Ну, пора:
рассвет
лучища выкалил.
Как бы
милиционер
разыскивать не стал.
На Тверском бульваре
очень к вам привыкли.
Ну, давайте,
подсажу
на пьедестал.
Мне бы
памятник при жизни
полагается по чину.
Заложил бы
динамиту
— ну-ка,
дрызнь!
Ненавижу
всяческую мертвечину!
Обожаю
всяческую жизнь!

  Друзья, пора и нам сделать небольшой антракт. Хватит, пожалуй, для первой части репортажа и фантазий, и информации. Впереди нас ещё  ждёт бермудский треугольник Хомяковой рощи, голубой туман Дома Сокол и густонаселённый памятниками и людьми Камергерский переулок, а также незабываемый литературно-музыкальный спектакль.

      Продолжение  следует…. http://proza.ru/2022/07/26/1602

    https://vk.com/album302650447_282848061- это фото отчёт( активную ссылку смотрите в рецензиях)