Архи

ОДНАЖДЫ  мужчины нашей лаборатории вернулись из очередной геологической экспедиции. Они больше месяца ковыряли степи Монголии, и мы, девушки, были очень рады их встретить загорелыми и в добром здравии.

Полевой рюкзак, хозяином которого был Юрий Чимитович, затаился за его рабочим столом и робко выпячивал красную пробку от пластиковой бутылки.

Когда пыльная машина освободилась от геологического скарба, мы вчетвером уселись пить чай – Чимитыч, Галина Федоровна, Наталья и я.

Юра загадочно извлек полуторалитровую бутылку и выставил ее на наше обозрение со словами:
- Архи. Гостинец. Специально для вас сохранил от мужиков.

Из недолгих объяснений, мы поняли, что наши коллеги везли из Монголии чуть ли не ведро этой огненной жидкости, но наши товарищи ученые по дороге домой употребили почти все эти ресурсы. Юрий Чимитович отвлекал их внимание от последней бутылки как мог. И да, ему удалось сберечь для нас то, что осталось.

Бутыль выглядела не очень аппетитно. Она была изрядно помята и густо поцарапана. Но мы отнеслись к подарку с пониманием – все-таки эта емкость  ради нас преодолела такой длинный путь. В общем, достали мы наши праздничные лабораторные бокалы, выполненные из красной пластмассы, и Юрий Чимитович разлил драгоценный деликатес.

Я осторожно понюхала угощение. В нос шибанул резкий запах тряпки, которая долго настаивалась в тухлой воде. Я аккуратно поставила бокал на стол, извинилась и засомневалась, смогу ли я это выпить. Наталья поставила свой бокал рядом с моим.

И только наша Галина Федоровна показала нам пример стойкости и мужества – она выпила архи, утерла слезы, выступившие от вкуснятины, и произнесла:
- Ну чё вы, девчонки. Они же для нас везли, старались. Надо только настроиться. Вот я нос зажала и залпом выпила.
Потом помолчала и сдавленно добавила:
- Правда, тошнит теперь…

Чимитыча мы поблагодарили и извинились, что не смогли по достоинству оценить гостинец.
После обеда к нам зашел Владимир Иванович. Юра спросил его:
- Архи будешь? Я из Монголии привез.

Владимир Иваныч от таких вещей не отказывался никогда, и наша бутылка благополучно опустела.