Секунды вечности Часть 1 Глава 36

Автор: Кристина Громова
Глава 36 (первая часть)
Самый страшный враг - сомнение. Из - за него мы теряем то, что могли бы получить, но даже не попробовали.
Омар Хайям
Маргарита Дмитриевна, стильно выглядевшая в белом брючном костюме и перламутровом кожаном пальто, в ожидании сына у входа в здание хосписа уже начала нервничать, когда наконец увидела подъезжающий знакомый «Land Cruiser».
- Ну что ты так долго! - взволнованно всплеснула руками женщина, с любовью глядя на сына, неотразимого в блейзер - френче цвета мокрого асфальта и подобранных в тон ему графитовых брюках.
- Привет, ма, покупал новый телефон, - откликнулся Григорий, вынимая коробки и пакеты из машины.
Мать и сын шли по широкому светлому коридору, о чем-то вполголоса разговаривая, как вдруг резко остановились, услышав поющие знакомые голоса и звучание синтезатора.
- Эта музыка из палаты Паши? Вы что же с Василисой не договорились о подарках!?
Снежин замер, как статуя свободы в американском Нью-Йорке, однако совсем по другой причине: он и не подозревал, что его девушка является волонтером именно в этом хосписе, где лежал его отец. Ничего себе совпадение!
- Погоди - ка, а ты знала, что Василиса волонтер у отца?
- Волонтер у отца!? Нет, конечно! Я подумала, это ты ей вчера о папе рассказал. Василиса же в детские дома ездит, а не в хосписы.
- Плохо ты ее знаешь, впрочем, как и я! Эта предприимчивая девушка, оказывается, везде успевает: и к деткам-сиротам и к миллионерам, находящимся одной ногой в могиле! Надо же, мне ни слова не сказала, что знает моего отца! И это при том, что наша фамилия, извините, не Иванов, Петров, Сидоров - могла бы и поинтересоваться! А я - то, болван, все гадал: почему она ко мне прилипла и откуда у нее столько денег, чтобы по собственному желанию свободно перемещаться в любую точку мира! Небось, отец, послушав байку про деток - сирот, ей ежемесячное пособие предложил! Вопрос только в том, как долго она его использует в качестве кошелька!
- Сынок, подожди! - схватила Григория, готового уже рвануть на себя дверь палаты испуганная женщина. - Ты ведь не можешь быть на сто процентов уверен в своих выводах! Василиса не похожа на меркантильную девушку, а необоснованными обвинениями ты смертельно ранишь ее!
- Не забывай, мама, совсем недавно ты также была уверена в искренности и преданности любимой Жанночки! Помнишь!?
- Помню, - руки Маргариты Дмитриевны упали как плети, не удерживая больше разъяренного мужчину.
- Решать тебе, сынок, это твоя жизнь. Только умоляю, не устраивай разборок в палате у отца: следующего Дня рождения у него может и не быть, как, впрочем, и завтрашнего дня...
Несколько секунд Снежин не мог произнести ни единого слова, задыхаясь от волнения. Гримаса ярости превратилась в гримасу отчаяния. Наконец он заговорил хриплым, дрожащим от переживаемых внутри чувств голосом:
- Хорошо, я очень постараюсь. Я просто не имею права отнимать последние радости у человека, которого так люблю... Его глаза стали темнее графита.
Через мгновенье, оказавшись в палате Павла Григорьевича, в шоковом состоянии пребывали уже не только Маргарита Дмитриевна и Григорий: Василиса, не догадывающаяся о родственных отношениях присутствующих (отец Григория, коего сильно исказила болезнь, внешне ничем не напоминал сына), оторопела, потеряв дар речи.
В радужном неведении пребывал только именинник, который после короткого традиционного приветствия воодушевленно знакомил уже известных друг другу людей:
- Дорогие мои жена и сын! Наконец-то мне выпала удача познакомить вас с моим ангелом - хранителем, моей Васенькой.
- Вася, познакомься: моя жена, Маргарита, и мой сын - Григорий!
Маргарита Дмитриевна, чувствуя неловкость момента, растерянно произнесла:
- Так Вася, волонтер, о котором ты столько рассказывал, девушка!?
Павел Григорьевич, при одном упоминании о Василисе начинавший светиться изнутри и лучезарно улыбаться, будто впереди у него была длинная, лишенная тягостных испытаний жизнь, удивленно воскликнул:
- Конечно, девушка! Как же ты могла подумать иначе!?
- Просто ты никогда в разговоре не называл ее полным именем, - пояснила свои предположения относительно половой принадлежности волонтера жена.
- Марго, Марго! Ты, очевидно, невнимательно меня слушала! Помимо имени я всегда упоминал местоимение «она»! Однако это уже не имеет никакого значения, раз мы все сегодня здесь собрались!
Григорий, не вникавший в суть только что описанного диалога, безотрывно смотрел на съежившуюся Василису. У влюбленного мужчины сильно защемило сердце от непередаваемой тяжести, когда он увидел ту, в чьей преданности теперь сомневался. Он замер, снова околдованный: ему уже не в первый раз казалось, что именно так выглядят ангелы: она была соткана из света, невероятно теплого, манящего прикоснуться.
Чуть хрипло звучащий голос адаптировавшейся к новым обстоятельствам Василисы вернул его к действительности:
- Здравствуйте, Маргарита Дмитриевна, привет, Григорий. Мы уже знакомы, Павел Григорьевич, - чувствуя себя не в своей тарелке, пояснила она. - Удивительно, но я и не догадывалась, что общаюсь с родственником... (она запнулась) близких мне людей.
Снежин иронично - вопросительно поднял безупречно очерченную бровь, говорящую девушке о том, что он сильно колеблется в достоверности полученной информации.
- Неужели!? - обрадованно воскликнул старик. Окрыленный происходящим действом, он ничего не заметил. - Как я счастлив! За последние годы это лучший мой День рождения!
У Василисы почему-то начался приступ паники. Гнетущая боль сдавила ей грудь.
- Надо же, и подарки схожие принесли! Ну как же вы меня хорошо изучили! - пожилого мужчину было не остановить. - Один «Наполеон» вполне можно отнести персоналу - они будут очень рады! - по - хозяйски распорядился он, показывая трясущейся от слабости морщинистой рукой на стоящий на прикроватной тумбочке точно такой же торт, как у Снежина, принесенный Василисой. - И синтезатор твой, Гриша, тоже будет кстати: мы с Васенькой будем играть на пару, - сгладил неловкость момента только кажущийся рассеянным экс - президент крупной фармацевтической компании.
Прошло какое - то время, в течение которого был накрыт импровизированный стол, а Василиса и Павел Григорьевич дали незапланированный концерт для зрителей - соседей из других палат и персонала учреждения. Все выглядело довольно естественно для всех, кроме влюбленной и запутавшейся в трех соснах пары.
Едва закончился концерт, Василиса пробормотала что-то невразумительное по поводу срочной работы и спешно попрощалась, стараясь подавить все нарастающий приступ паники. На подгибающихся ногах она вышла из палаты, буквально в последнюю секунду вскочив в закрывающийся лифт.
Однако, когда механические двери открылись на первом этаже, беглянка увидела Снежина. Он сардонически засмеялся, преградив ей путь к выходу.
- Куда же вы, Василиса Афанасьевна? Мне очень хотелось бы прояснить пару моментов!
Его лицо приняло ледяное выражение, но за внешним спокойствием внимательный наблюдатель, безусловно, разглядел бы бушующий адреналин и бессильную ярость. По бьющемуся на виске пульсу без труда можно было определить, как кровь грохочет в сосудах.
Василиса оторопело смотрела на любимого мужчину и поражалась: насколько быстро (всего за несколько минут!) можно стать друг другу чужими!
Ей вдруг стало страшно: нервы звенели, дыхание сбилось, будто она только что пробежала кросс; сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из груди.
Загнанная в угол девушка пошла в наступление:
- О чем же вы хотели узнать, любезнейший Григорий Павлович?! Позвольте, угадаю: наверное, о том, какого... лешего (она не смогла даже в состоянии агрессии произнести ругательство - издержки воспитания) я вам не сказала, что знаю вашего отца!? Или о том, какой куш я получу, когда старика не станет!? Или о том, как я посмела у вас за спиной водить шашни с юнцом на восемь лет моложе!? Можете не утруждать себя вопросами, я сэкономлю вам время: да, я гнусная и меркантильная, к тому же безнравственная особа, которая только и думает о собственной выгоде! Ну а вы - холодный, высокомерный тип, абсолютно не разбирающийся в людях!
Оттолкнув не успевшего вставить ни слова, сразу растерявшего весь свой запал мужчину, Василиса стремглав выскочила на улицу, подняв к серому небу лицо и ловя косые капли освежающего дождя. На мгновение она закрыла глаза, а когда открыла их - они были мрачно - сосредоточены и сверкали свинцовым блеском. Вынуждая себя вдыхать воздух глубоко, чтобы вернуть утраченное душевное равновесие, девушка, озираясь в поисках припаркованной машины, начала повторять, словно мантру: «Дыши, Василиса, дыши!».
Ее подсознание давно уже валялось в обмороке где-то в дальнем углу: «Она такое сказала! ЕМУ!».
Тем временем Григорий, не ожидавший подобной динамики развития событий, вынужден был не солоно хлебавши возвратиться к родителям, на ходу прошептав в адрес скрывшейся за стеной дождя девушки: «Психопатка!».