Барсетка (Не кради)
Николай потерял кошелек в понедельник, день, как известно, самый подходящий для всякого рода неприятностей. Спору нет, потерять не только кошелек, но и все, что угодно, можно в любой день, и у того же Николая до сей поры была уверенность, что наперекосяк у него все идет только по четвергам, но кошелек он потерял в понедельник. В обычный паршивый понедельник.
Или не потерял, а его украли. Понятно, что разницы никакой, был кошелек с деньгами, а теперь его нет. Но если потерял, то это значительно обидней, ведь у нас у всех есть стойкое убеждение, что теряют кошельки с деньгами одни раззявы, разве нет? Если потеряешь одну монету или даже банкноту, это куда ни шло, хотя и в этих случаях есть …нюансы, но потерять целый кошелек?! Раззява и кулема!
После непродолжительного размышления Николаю пришлось признать, что он и есть кулема, и кошелек, конечно, потерял, хотя как он мог выпасть из кармана куртки? Непонятно. Но как-то выпал...
Украсть могут в толпе, когда толчется народ, в метро или в маршрутке, но ничего такого с ним в этот день не было. Никто не терся возле него, не толкал его в бок и не хлопал по плечу, мол, «здоров, братан, ааа, это не ты, ну извини, обознался». С другой стороны, лежал кошель во внутреннем кармане куртки, захочешь – не вытрясешь…
Я не очень в это верю, но говорят, человек за жизнь теряет около 200 тысяч вещей. Это если он не слишком рассеянный, в меру неорганизованный и невнимательный, словом, обычный средний человек. Народ из категории растяп наверняка теряет побольше. Конечно, не все потерянное потеряно безвозвратно, большинство вещей находятся довольно быстро, так что особого ущерба от таких потерь у человека не случается. Кстати, со временем на поиск потерянных вещей у среднего человека тоже не очень…по полгода уходит, утверждают те, кто в теме. Тоже за жизнь, конечно, но, как мне кажется, и это довольно спорно. Ведь не все, что мы потеряли, мы обязательно будем искать. Если допустим кто-то потерял перчатки и подозревает, что это случилось в маршрутке за номером 375, это одно. Подкараулил эту маршрутку и перчатки тебе с большой долей вероятности вернут. Или ключи. Я слышал, что народ чаще всего теряет именно ключи. От дома, кабинета, сейфа. Я сам знал одного растеряшу, ключами которого город был буквально усеян. Пройти нельзя было по улице, не споткнувшись о какой-нибудь им потерянный ключ. Обычно он терял ключи от дома примерно раз в месяц. Семья этого растеряши настолько привыкла раз в полгода менять замки на входной двери, что меняла их даже если растеряша в этот период ключей почему-то не терял.
Другое дело, обронил расческу или ручку или еще что-нибудь эдакое мелкое. Это мы вообще искать не будем, проще новую купить. Ну и понятно, потерянное где-то в квартире сильно отличается от утраты за дверями нашего жилья. Дома, даже если найти утерянное сразу не удалось, мы знаем, что оно никуда не денется. Это даже утерей не назовешь, а вот если мы потеряли вещь где-то там…тут уж как повезет…
С утерянными деньгами все несколько сложнее. Деньги терять всегда неприятно. Не то чтобы другие потери нас приводят в умиление, но потерять деньги как-то особенно обидно. Хотя тут тоже не все однозначно. По народным поверьям, потеря денег не всегда категорически неприятность. Вернее, не так. Это конечно, неприятность, но только, если потеряна небольшая сумма денег — это действительно плохо. Мало того, что деньги сгинули, так еще эта потеря сулит на ближайшее будущее множество дополнительных мелких неурядиц и напастей. Это если потеряли мелочь. А вот если кто-то посеял большую сумму денег, это к большой прибыли. Тут, надо признать, немного неясно. Что значит большая сумма денег? С каких размеров она становится большой? Да и сам факт потери крупной суммы денег…тут бы от инфаркта не загнуться от такой новости. Сомнительно, чтобы все потерявшие за раз кучу денег, доживали до большой прибыли…
Итак, Николай (35 лет, среднего роста, худощавый, волосы русые, умный, в меру рассеянный, классный инженер-проектировщик, носит джинсы, куртку, спортивные туфли, во всяком случае, в апреле) кошелек потерял. Последний раз, когда он точно помнил, как держал в руках кошелек, был в магазине «Пятерочка» у кассы. Расплатился карточкой сбербанка за городскую булку и небольшую гроздь бананов, сунул карточку в кармашек кошелька и вроде спрятал его в карман. Или не спрятал? Как ни старался Николай, он так и не вспомнил точно, убирал ли кошелек в карман. Все ведь машинально делаешь. Во всяком случае через час, у дома полез в карман за ключами и обнаружил что кошелька нет. Он удивленно огляделся, словно не до конца поверил в отсутствие кошелька и что кошелек просто играет с ним в прятки и лежит в траве, с интересом наблюдая, что будет делать хозяин.
Хозяин сделал все, как надо. Вытаращил глаза, будто от этого зрение переходит в категорию орлиного и заметался вокруг пятачка у уличного спортивного комплекса. Оббежал с гектар площади вокруг этого самого комплекса с прилегающей территорией, включая места, где он не был и быть не мог, даже слетал обратно в «пятерочку», но кошелек, гад, так и не обнаружился. Николай понятное дело скис и медленно поплелся домой. У входа в свою жилую секцию он остановился. Кажется нужно звонить в банк, просить заблокировать карту, вроде так народ делает при ее утере. Николай невесело усмехнулся. На карте, как утверждало мобильное приложение телефона, было полторы тысячи рублей, что и говорить, бешеные деньги по нынешним временам. Абрамовича можно кредитовать…
Только вот ведь какая штука досадная, на текущий момент это были их с женой последние деньги. А до зарплаты оставалось еще четыре дня. Оставалось надеяться, что у жены, Марины был какой-нибудь НЗ (неприкосновенный запас), все же хозяйки норовят отложить денежку на черный день. Вот он и наступил. Самому Николаю даже простую мужскую заначку заначить не получалось уже давно. Наверное, с рождения дочери, Катьки, а значит лет пять, как минимум. Денег постоянно не хватало. Как выкручивались и изворачивались даже говорить не хотелось. Должны были почти всем знакомым и родным. В разное время, конечно, не всем сразу, но долги стали просто перманентным состоянием семьи. Некоторые знакомые из-за этого даже стали от них прятаться. Родственники пока нет, но тоже не излучали восторг на их постоянные займы. Расплачивались, понятно, но…Не успеет зарплата поступить на карту, как тут же шла на погашение семейного суверенного долга, а поскольку это настоящий тришкин кафтан, то еще в день поступления денег на карту от них (денег) оставались такие крохи, что на прожитье не хватило бы даже воробьям.
За последние несколько лет, ему только однажды повезло. Правда, как потом стало понятно, повезло относительно. На работе Николай получил серьезную премию «за выполнение особо важного задания». Так звучала формулировка в приказе генерального директора их АО «Транспроект». На самом деле никакого особо важного задания он не выполнял, просто предложил кое-что модернизировать в работе и это кое-что принесло обществу дополнительную прибыль в размере, которые руководство АО признало существенным. Лично ему выплатили премию в размере 200 тысяч рублей, хотя Николай до последнего сомневался, что такую прорву денег ему действительно дадут и целые сутки потом считал себя равным Биллу Гейтсу и Илону Маску.
Но надо же было такому случится, что бывший сослуживец Роман, несколько лет просидевший в их отделе рядом с Николаем попросил занять ровно эту сумму для его Романа неотложных нужд. Сказал, что отдаст весь заем по первому требованию и в любом случае не позже, чем через полгода. Николай, который до этого сам вечно ходил по уши в долгах, был горд возможностью хоть раз побывать в статусе кредитора, а не кредитуемого. Отсутствие опыта пребывания в новом качестве не позволило ему перед передачей денег истребовать расписку от Романа в долговом обязательстве. Он же, Николай, сам никаких расписок никому не писал, ни знакомым, ни родным, и это не мешало ему хоть и со скрипом, но долги возвращать. Зачем бы он с Романа стал это требовать? Роман тоже не настаивал на таковом от себя обязательстве...
На что ему понадобились деньги Николай так и не узнал, потому что Роман с той поры пропал и четвертый год не откликался на звонки. Через каких-то знакомых передавал, чтобы Николай не беспокоился, у него, Романа временные трудности, но скоро он все вернет. Сначала Николай в это верил, потом смирился и возврата денег ждать перестал. В полицию, как требовала жена он обращаться не стал, потому как подтвердить заем Николай, ввиду вышеперечисленного, не мог. Марина (жена Николая, 32 года – небольшого роста, худенькая, волосы темно-русые, голос нежный, характер «товарищ Сталин») первое время бушевала, называла его Олухом и Кульком и из слов, означающих слабую мозговую деятельность человека, которые она использовала – эти были самые мягкие...
Николай, стараясь не шуметь зашел в квартиру, снял куртку, переобулся в домашние тапки и прошел на кухню. Положил пакет с бананами и хлебом на стол. Жена, склонившись над кастрюлей и не глядя на мужа спросила:
- Что опять у тебя случилось, горе мое?
- Ничего, - ответило ее горе, стараясь чтобы голос звучал как обычно, - с чего ты взяла?
- Давай, рассказывай, - фыркнула жена, - ты не успел в секцию зайти, я уже слышала, как бренчат твои нервы…
- Бренчат? Это из-за Шри-Ланка, - принужденно улыбнулся Николай.
- А что с ними?
- Там объявили о дефолте, думаю, как они теперь, бедолаги…
Николай давно знал, что у его жены встроена система распознавания настроения мужа. Для этого ей даже не нужно было на него смотреть. Где-то на тонких вибрациях она фиксировала все параметры Николая, дыхание, голос, звук шагов и если они отличались от значений, которые жена считала нормой, то… Даже в походке, с которой Николай входил в квартиру, жена различала несколько вариантов и никогда не ошибалась.
Сама же Марина обладала нравом настолько широкого диапазона, что его нельзя было отнести к какому-то одному типу. Обычно человек или экстраверт или интроверт и нельзя быть обоими сразу. Вроде как. Но видно, Юнг Карл Густав либо что-то упустил в изучении типов людского характера, либо ему на жизненном пути не попалась жена Николая Марина. Марина вполне могла утром побыть интровертом и не заметить, что у нее семья из трех человек (кроме нее) ждет завтрак. А если ей об этом как-то намекнуть, то можно было услышать в ответ, что они все ей надоели или просто звук хлопнувшей входной двери. А уже вечером в тот же день Николай мог подойти к ней и сообщить, что он только что укокошил подаренный им на свадьбу кофейный сервиз из 15 предметов и в ответ узнать, что это фигня, что с кем не бывает и что она сама давно собиралась его (сервиз) взорвать или в крайнем случае кому-нибудь передарить…
Николай зорко всмотрелся в тоненькую женину фигурку, стараясь по внешним признакам определить, в каком настроении Марина пребывает сейчас. Вроде бы пока ничего, геомагнитная обстановка в норме.
- Шри-Ланка справится, а у тебя что стряслось, Коля? – по-прежнему не глядя на мужа, спросила Марина, - на работе проблемы? Или мою маму по дороге встретил?
- Ну-у, не настолько все плохо…Я всего лишь кошелек потерял, - небрежно сказал он, пробираясь на свое место в кухонном гарнитуре. Кухня была крохотной, мебель в нее встраивалась с учетом каждого миллиметра и место каждого члена семьи определялось их габаритами. В глубине скамьи сидел Николай, потом 8-летний Никита и 5-летняя Катька. Замыкала семейный ряд жена. С ее места Марина не вставая могла спокойно дотянутся до любой из полок (может кроме верхних) и холодильника.
- А что в нем было? – повернулась к нему жена.
- Карта. Сбербанка. И все.
- А на карте?
- Полторы тысячи.
- Заблокировал?
- Нет еще. Не успел.
- Кулек ты, Коля! – с горечью сказала жена.
- Называя меня, своего мужа, кульком, ты, жена, способствуешь росту моих комплексов, - объявил Николай, - появляется неуверенность в себе, которая ведет к депрессивному состоянию и даже к психическому расстройству…
- Как интересно…
- Когда я достигну психического расстройства, - дополнил Николай, - в период помутнения рассудка…
- Ну и что ты сделаешь?
- Соглашусь, чтобы твоя мама пожила у нас и однажды ночью…
- Оставь в покое мою маму! Лучше расскажи, как мы будем жить, если до твоей нанозарплаты еще пять дней?
- Четыре.
- Ну тогда еще ничего, - едко сказала Марина, - тогда все в порядке.
Николай понуро замолчал, да и что тут скажешь.
- Как тебя угораздило? – Марина присела рядом, - а бананы на что купил?
- Это интересный вопрос…Что-то мне подсказывает, что кошелек потерялся уже после того, как бананы были куплены в пятерочке, а не до того, - дурачился Николай, - к тому же, я помню, как на кассе магазине карту приложил и тут же убрал ее в кошелек. Помню, как положил в пакет бананы и булку. А вот про кошель не помню.
- Так может на кассе оставил? – встрепенулась жена.
- Нет. Я уже туда бегал, там нет, - помотал головой Николай.
Жена вздохнула.
- Звони в сбер, - сказала она. И вдруг заплакала.
- Ну ты что, Марин, - засуетился Николай. Слез жены он боялся больше всего на свете, больше любой неприятности.
- Завтра у Генки займу пятерку, - торопливо сказал он, - выкрутимся. А банк сейчас наберу.
- Он не даст, мы ему уже десять должны!
- Генка даст…
- Никите в школу надо сдать завтра пятьсот рублей, - вытирая слезы, сообщила Марина, - на ремонт класса.
- Так я сейчас к Геннадию сбегаю, - приподнялся Николай.
- Ладно, сиди, - устало сказала жена, - я за коммуналку отложила, оттуда возьму…
Это было в понедельник. А через два дня, в среду Николай кошелек нашел. Правда не свой. И не кошелек, а барсетку. Вот как это было…
В обеденный перерыв он, перекусив бутербродом с кефиром, прогуливался по небольшому скверу недалеко от строения, в котором располагался их отдел. Присмотрев свободную скамейку, стоявшую несколько в глубине аллеи, Николай направился к ней. С десяток минут можно посидеть, подышать свежим апрельским воздухом, расслабиться. Подойдя поближе, он обнаружил на подлокотнике скамейки небольшую мужскую сумку из кожи темно-коричневого цвета. Барсетка. Причем явно очень дорогая.
Николай осторожно взял барсетку в руки и встряхнул ее. Внутри что-то звякнуло. Ключи? Николай поднял глаза и огляделся. Вокруг ни одной живой души не было. Вернее, живые души были, только шагали себе по аллее туда-сюда, но не в его сторону. Он присел на скамейку и принялся разглядывать барсетку. На металлической застежке было выгравировано Montblanc Westside. Сердце почему-то тревожно билось. Николай подергал застежку, потом сообразил нажать боковую кнопочку и барсетка открылась. Содержимое барсетки его потрясло. В боковом отделе сумки была стопка пятитысячных банкнот, в соседнем отделе такой же стопкой лежали банкноты по 100 евро, а дальше, в третьем отсеке было водительское удостоверение на имя Карасева Станислава Андреевича, действительное по 30 июня 2025 года. Там же лежало свидетельство о регистрации транспортного средства Mercedes-Benz Maybach GLS 600. Он осторожно защелкнул застежку барсетки и положил ее обратно на подлокотник скамейки. Посмотрел на барсетку искоса, подавляя в себе желание схватить барсетку и бежать с ней подальше от этого места.
- Сейчас придет хозяин этого всего, Карасев Станислав Андреевич и убедится, что все цело, - вслух сказал Николай.
Но мимо проходил народ, и никто на Николая не обращал внимания. И никто не подходил к нему с вопросом, где мол моя барсетка? А Николай бы ему в ответ:
- Да вот же она, бери…кулема…
- А все ли там на месте? – вероятно спросит хозяин барсетки.
Тут Николай задумался. Если ответить, что все на месте, то сразу барсеточник может спросить, а ты откуда знаешь, обшарил уже что-ли? А если сказать, не знаю, не смотрел, то он, Николай покраснеет, как болгарский перец. Все знали, что Николай не умеет врать, такой уж у него организм был. Как соврет, даже по мелочи, там, где любой из нас врет не реже одного раза в час, покраснеет от уха до уха и от подбородка до макушки. Еще и шею прихватит. Так что, наверное, стоит ответить, да, проверил, видел документы на Maybach, деньги в рублях и евро тоже видел, даже потрогал. Тут Николай вздохнул и ход его мыслей принял другое направление. Хорошо бы, если никто за барсеткой не пришел бы и все деньги достались бы ему. Документы на машину можно сдать в полицию, пусть там найдут этого раззяву Карасева и вернут. Нет, стоп! Какая полиция? Там же его спросят, а что, кроме документов на Maybach в барсетке ничего не было? И Николаю придется признаться, да, были деньги, но он их присвоил. Николай тряхнул головой, нет, так не пойдет, либо неси в полицию барсетку со всем содержимым, либо не неси вовсе. Николай горько усмехнулся. Значит отнесу в полицию барсетку в том виде, в котором нашел.
- Я честный человек? – спросил себя Николай, - или нет?
И задумался. Никогда раньше он не задавался вопросом, честный он человек, или не очень. Подлянок вроде никому не делал, хотя может просто потому, что для этого у него было не так уж много возможностей. А то может, и делал бы. Мы же всегда оцениваем себя с той исходной позиции, что мы эталон честности. Да даже, если и сделаем кому-то подлянку… для любой пакости, исходящей от нас, найдем оправдание.
Так и Николай, жил себе и жил, нож в спину никому не втыкал, подножку в узком проходе никому не подставлял, даже матом не выражался, если рядом были женщины. Ну чем не эталон чести? Но если схитрить-словчить где-нибудь, зная, что за руку не поймают, то почему нет? Схитрит, конечно. Соседу зеркало заднего вида машины с год назад разбил? Разбил. Случайно, конечно, но ведь разбил, а признаться не хватило духа. Да и вообще, надо честно сказать, за правду не встанет, за слабого не заступится, и с парашютом прыгнет только если его сзади пинком... Одним словом, обычный 35-летний мужчина, без особых качеств. А так, честный…
С другой стороны, а что если…А что, если это провидение посылает ему компенсацию за недавнюю потерю кошелька с деньгами. Правда, те полторы тысячи, что были на карте сбербанка, банк заблокировал и кроме моральной других утрат в общем-то не было, но моральная травма все-таки была. Жена до слез дошла, а она не такая уж и плакса. Может, Господь…или ладно, Господь такими мелочами заниматься не будет, а его Ангел-хранитель, решил ему помочь? Мол, знаю, Николай, что бедствуешь с семьей, перебиваешься с гроша на копейку, а человек ты в целом неплохой…на тебе другой кошелек, взамен утерянного…
Николай посмотрел на часы. До окончания обеденного перерыва оставалось пять минут, пора было топать на рабочее место. Правда, если Николай на какое-то время и задержался бы, никто в офисе биться в истерике не будет. Коллектив у них был неплохой, а начальник отдела, вернее начальница, Ольга Александровна к нему, Николаю, относилась с подчеркнутым уважением. Николай у них в отделе считался светлой головой. Хотя наличие светлой головы, как показывает жизнь, еще не гарантирует карьерного роста…
Николай встал, неторопливо отряхнул брюки и в очередной раз огляделся с тайной надеждой, что никто за барсеткой не летит бреющим полетом. С хмурым видом он взял барсетку в руки и медленно пошел по аллее, все еще ожидая окрика:
- Эй, мужик, стоять. Куда мою барсетку повел?
Придя в офис, Николай сунул барсетку в ящик стола. Никто из сослуживцев не обратил внимания, что Николай уходил с пустыми руками, а вернулся с барсеткой в руках…
Вечером он специально задержался в офисе, чтобы как все уйдут, еще раз обследовать находку. В одном из многочисленных кармашков он обнаружил ключи на желтом колечке. Это они звякали при первом осмотре, видимо от квартиры. Когда Николай пересчитал деньги, оказалось, что в барсетке лежало сто тысяч рублей и тысяча евро. По курсу это почти еще сто тысяч рублей. Вот это подарок так подарок. Можно сразу закрыть кредит, на погашение которого уходила почти вся зарплата Марины и даже немного пожить по-людски, не считая каждый рубль.
И только он собирался сам с собой ударить по рукам, кто-то сидящий в его голове объявил, что нужно найти хозяина барсетки и вернуть ему его утерю.
- Верни барсетку, иначе эти деньги ты украл, - забубнил голос.
- Ничего я не крал, - огрызнулся Николай на голос, - это компенсация за потерянный кошелек. Может и этот…как его там …Карасев завтра найдет клад в качестве компенсации…
- Ты потерял только старый кошелек, - продолжал настаивать голос, - банк тебе даже карту новую выдал. И полторы тысячи рублей на ней…Какая тебе компенсация? За что?
- Ну не за кошелек, так за жизнь мою каторжную, - отбивался Николай.
- А почему твою каторжную жизнь должен скрашивать этот… как его там …Карасев? – бушевал голос, - почему, чтобы скрасить твою жизнь человек должен остаться без документов, денег и ключей от квартиры?
Николай пригорюнился. Да, документы и ключи. Были бы только деньги, может с совестью и можно было бы как-то договориться, но документы с ключами…чтоб они сгорели...
- Поеду, посоветуюсь с женой, - буркнул он и пошел к выходу.
Марина так обрадовалась его находке, что Николаю не мог сразу рассказать о своих сомнениях. Но все же, когда жена, повисев на его шее, перестала визжать от восторга, он решился.
- Марин, я не уверен, что эти деньги надо брать, - глухим голосом сказал Николай, - даже наоборот, уверен, что деньги надо вернуть…
- Что? В чем ты не уверен и уверен? – слова Николая прозвучали так нелепо, что Марина подумала, что ослышалась.
- Не наши это деньги, - промямлил Николай, - я знаю кому они принадлежат, знаю, где он живет. Надо вернуть…
Марина перестала улыбаться и сузив глаза уставилась на мужа.
- Конечно, верни, - холодно сказала она, - неделю будешь ходить героем. Может даже в интернете про тебя напишут, вот какой честный человек отыскался. Верни, конечно. Только сначала посмотри, в чем твои дети в школу и сад ходят. И постарайся вспомнить, когда ты в последний раз покупал им одежду. Только ведь не вспомнишь, потому что Никита еще в сад ходил, а Катьке вообще никогда.
- А в чем тогда они ходят? – буркнул Николай.
- Они, Коля, ходят в той одежде, которая стала мала детям моей сестры Наталье и наших соседей. А когда посмотришь на их одежду, заодно обрати внимание на обувь твоей жены, в которой она на работу бегает. У бомжей, которые сидят у мусорных контейнеров возле нашего дома, приличней. Стараюсь на работе прошмыгнуть к своему столу и переобуться в Натальины тапочки, которые она еще в позапрошлом году хотела выбросить, да я перехватила. Посмотри и иди, возвращай деньги, сколько хочешь.
- Не начинай, Марина! Все я знаю! – в отчаянии застонал Николай, - думаешь мне не хочется взять и потратить эти чудом свалившиеся сто тысяч…
- А с евро и все двести тысяч, - уточнила жена.
- Просто пойми, что между мной и этими деньгами стоит барьер! - поморщился Николай.
- Какой барьер?
- Такой, что это чужие деньги!
- Чужие деньги лежат в чужих карманах, - крикнула Марина.
- Слушай, Марин, перестань! У меня уже голова от всего этого болит…
- Знаешь что, Коля, - сердито сказала жена, - раз болит голова…, иди-ка ты погуляй на воздухе. Заодно и Никиту возьми, а то он, как из школы пришел, так и сидит в планшете. Погуляй, подумай. Как решишь, так тому и быть…
Николай шел с сыном по улице, разглядывал прохожих и считал, что он беседует с сыном. Сын молча шел рядом, односложно отвечал на его вопросы и сразу замолкал.
Николай пытался вспомнить, что интересует 8-летнего человека, но ничего такого не вспомнил. Кроме может того, что ему самому в 8 лет хотелось иметь мотоцикл, но у его родителей не было денег даже на велосипед. У Никиты велосипед был, но откуда он взялся, Николай вспомнить не мог. Купить…такую покупку они с женой позволить себе не могли, значит кто-нибудь из соседских детей или детей Натальи вырос из него и велосипед просто отдали…
- Никит, а кто у вас в классе самый сильный? - спросил Николай сына. Ему вдруг вспомнилось, что в пору его учебы в начальных классах, наибольшим авторитетом в школе пользовались силачи, драчуны и забияки.
- Самый сильный? – задумался Никита, - не знаю. Самого слабого знаю, Толик Седов, он самый маленький в нашем классе.
- Ну, маленький не значит слабый, - наставительно сказал Николай, - бывают такие крутые малыши…
- Он мышей боится, - веско сказал Никита.
- Мышей?
- Ну да, - подтвердил сын, - Томка Степанова в ранце мышь в класс принесла, а Толик со страху на парту залез…
- Девочка мышь принесла? – удивился Николай, - в наше время девочки тоже храбрые попадались, даже с нами на кладбище ночью ходили, но мышей все-таки боялись.
- Кладбище, - пренебрежительно сказал Никита, - кто его сейчас боится…
- А самый сильный, значит у вас не определен? – уточнил Николай, - и никто у вас на переменах не дерется?
- Да нет, - пожал плечами Никита, - а самая сильная у нас, наверное, Томка. Она такая здоровая.
Он засмеялся.
- Недавно она рюкзак Ильи Самсонова в окно выбросила, - сообщил сын, - с третьего этажа.
- Почему? За что? А он?
- Ни за что, просто для хайпа. Он тоже хотел выбросить ее рюкзак, да она не дала.
- Для чего? Какого хайпа?
- Ну для прикола, не знаю, как тебе объяснить…Пошутить хотела.
- Понятно, - покачал головой Николай, - в наше время девчонки тоже не сахар были, но с мальчишками все-таки не связывались…
- Пап, а ты мне электросамокат купишь? – вдруг спросил Никита, пытливо вглядываясь в отца.
- Конечно, - бодро ответил Николай.
- А когда? – Никита не отводил взгляд.
- Ну, когда…, - замялся Никита, - к лету. Не сейчас же ты будешь на нем кататься, в апреле?
Словно в насмешку над его словами мимо них на самокате проехал подросток.
- А если сейчас, - поправился Николай, - то надо посмотреть, сколько они стоят.
- Такой тысяч сорок, - Никита кивнул в сторону проехавшего мальчугана, - но мне такой не надо. Можно тысяч за двадцать купить.
- Куплю, сын, обещаю, - торжественно пообещал Николай.
- Да, ладно, пап, я же знаю, что не купишь.
- Почему?
- Во-первых, у нас денег нет. Мама сказала, за телевизор никак не рассчитаемся, а нафига он нужен, этот телевизор, все равно его никто не смотрит - мрачно сказал Никита, - а во-вторых, на электросамокатах разрешается ездить только с 14 лет.
- С 14 лет? Не знал, извини, - Николай потер подбородок, - а я в твоем возрасте клянчил у родителей мотоцикл.
- Ну и что, купили?
- Нет, - вздохнул Николай.
- Мотоцикл, - с уважением сказал Никита, - найс.
- Что? Какой найс?
- Ну круто, значит, - пояснил Никита, - темный ты, пап. Ты, наверное, телегу с лошадью у родителей просил, а не мотоцикл.
Николай хмыкнул.
- А телевизор…Катя смотрит мультики, - сказал он, - я иногда спортивные каналы. Телевизор нужен…
- А мы куда идем? – спросил Никита.
- К дяде Гене. Мне переговорить с ним надо, потом пойдем домой.
Геннадий (35 лет, выше среднего роста, крупного телосложения, даже полноват. Физически очень силен. Громогласен настолько, что даже шепот у него такой, каким дежурный по роте командует утром «рота подъем». Остроумен, ехиден. Шеф-повар в ресторане), лучший друг Николая работал шеф-поваром в одном из ресторанов недалеко от места, где жил. Когда-то они пять лет учились в одной группе института, но странное дело, пока учились, особо не дружили – как-то не сошлись. После института оба пошли разными путями, Николай пошел работать по специальности инженером-проектировщиком, а Гена занялся бизнесом в сфере общественного питания. Бизнес у него не сложился, но пока открывал и закрывал мелкие кафешки-забегаловки, заочно окончил Московский пищевой институт и стал дипломированным поваром. Но самое главное, к этому диплому обнаружился талант Геннадия вкусно готовить. И теперь Гена высоко ценился в ресторанных кругах, его заманивали в лучшие элитные рестораны и кафе на очень приличные деньги, но он выбрал местом работы тот, что был поближе к дому. Как-то, еще до рождения Катьки Николай случайно повстречал Гену на улице и даже не узнал его сразу. Геннадий располнел, округлился и абсолютно не походил на тощеватого студента строительного университета, каким был пять лет назад. Николай не узнал его и прошел бы мимо, если бы Генка не заорал:
- Колян, ты? Или не ты!
Николай всмотрелся в крикуна и память хоть и не мгновенно, но подсказала - это твой одногруппник Корнев, а зовут его Гена.
- Генка, ты что-ли? – сказал он ответную часть пароля и хлопнул одногруппника по плечу.
Оба тогда обрадовались встрече, поразились, что живут в одном районе и ни разу не встретились со дня окончания института, обменялись телефонами и договорились встретиться, повспоминать золотые годы. Встретились, повспоминали. Оказалось, что даже в те годы мироощущение у них было примерно одинаковым, не говоря уж о нынешнем времени. Потом стали созваниваться, бывать друг у друга в гостях и крепко сдружились. Важно, что и жены если и не возлюбили друг друга, то по меньшей мере встречаться друзьям не препятствовали…
- Нужен твой совет, Генацвале, - сказал Николай, когда они уселись на кухне. Геннадий, вручив Никите планшет, устроил его на диван, а сам принялся варить кофе. Генкиных домочадцев, жены и дочери, одного возраста с Никитой, дома не было.
- Ходят по торговым площадям, - пояснил Гена на вопрос, где его женщины…
- Простой совет сто рублей, - объявил Геннадий, - усложненный двести, совет с алгоритмом, как это сделать – от тысячи.
- Нашел я барсетку, - начал Николай.
- Слушай, как вы это делаете? – возмутился Геннадий, - я только и слышу, нашел то, нашел это. Жена позавчера нашла кольцо золотое с рубином, прикинь. Антикварное. Ему цены нет. В российских рублях. Один я никогда ничего не нахожу…Извини, нашел ты портмоне, так. И что?
- Барсетку я нашел, - поправил его Николай, - Ген, не шелести, сосредоточься, это важно.
- Я весь на слуху, - сказал Геннадий, доставая из стенного ящика маленькие кофейные чашечки. Кофе он готовил не кофемашиной, а по-старинке, в турке, но вкусноты неимоверной.
- В барсетке деньги и документы. Ну и ключи какие-то.
- Много денег-то?
- Сто тысяч рублей и тысяча евро. И документы на имя …ну, неважно.
- Солидно…А какие документы, паспорт что-ли?
- Нет, водительское и свидетельство о регистрации на машину.
- Жигули, шестая модель?
- Угу, почти. Мерседес-бенц Майбах этого года.
Гена присвистнул.
- Неплохой улов, Колян, поздравляю, - сказал он.
- Отклонено. Я же не машину нашел, а только документы, - покачал головой Николай.
- А совет тебе какой нужен? – поинтересовался Геннадий, - если как ловчее деньги потратить, то лучше так, половину отдаешь мне, а половину так уж и быть, растранжирь сам…
- Спасибо, друг.
- Обращайся.
- Понимаешь, Гена, гложет меня что-то с этими деньгами, - вздохнул Николай.
- Погоди-погоди, дай сам вычислю. Так…, гложет, говоришь, да? Ну, если гложет, Коля, то это совесть.
- Думаешь?
- Она, она, - уверенно сказал Генка, - ты когда-нибудь слыхал, чтобы совесть что-нибудь приятное шептала? Лично я никогда. Совесть, если не спит, то все ей не так, обязательно гложет, грызет, мучает и терзает. НКВД.
- Вообще-то я особо совестливым себя никогда не считал, а тут…
- Это потому, Колян, что ты мало пьешь. Выпивал бы стопку вискаря в день, сосуды в голове были бы чистыми и никакой тебе совести. Налить тебе сейчас?
- Нет.
- Ну нет, так нет. Так что от тебя хочет твоя свирепая совесть? – Гена уселся рядом и с наслаждением сделал первый глоток кофе.
- Понимаешь, деньги потерял человек, имя которого мне известно. И не только имя. В свидетельстве о регистрации машины есть адрес. Потерял этот человек большие деньги, по моим меркам, конечно, но все же. Не знаю, правда, почему там было столько налички, но может он должен был деньги внести куда-то. Сейчас наличку никто с собой не носит…, а карты не было. Да и документы…Их ведь восстанавливать не один день придется. И все это этим человеком потеряно. У него паника, шок. Может это его последние деньги были…
- Это у которого Майбах, у него последние деньги? – не выдержал Геннадий.
- Да не знаю я, - вздохнул Николай, - может и не последние. Хоть бы документов там не было, просто деньги, я бы их взял и не чирикал.
- Да, дела…, ты пей кофе, стынет, - посоветовал Геннадий.
Он встал, подошел к окну и глянул с десятого этажа вниз.
- Ты как бы поступил на моем месте? – спросил Николай.
Гена повернулся к нему, глянул на друга и молча вернулся на свое место.
- Ну как-то не по-людски, что-ли, - продолжал Николай, - я, потеряй такую сумму, с ума сошел бы.
- Ну да, - согласно кивнул Геннадий, - года три-четыре назад ты примерно такую сумму и потерял, но с ума что-то не сошел. Или сошел? Я иногда сомневаюсь.
- Жена того же мнения, - кивнул Николай.
- Кстати, говоря, - задумчиво сказал Геннадий, - разницы в том, что известен хозяин утерянной вещи или неизвестен, нет никакой. По закону ты обязан найденную вещь вернуть. Только если хозяин неизвестен, несешь находку в полицию, вот и все.
- Да знаю я, - махнул рукой Николай, - ты как бы сделал? Мое финансовое положение ты знаешь.
- Погоди, как я поступил на твоем месте? Или на своем? – уточнил Гена.
Николай задумался.
- Ну давай начнем с моего места, - предложил он.
- Так, будучи на твоем месте, - начал Геннадий, - погоди…Марина знает?
- Знает.
- Это хуже…Значит так, на твоем месте я позвонил бы на дорожное радио, мол, так и так, найдена барсетка с кучей бабла и документами на имя Пупкина Василия. Поставьте ему пожалуйста хорошую песню.
- Не смешно, - мрачно сказал Николай.
- Не смешно? Ладно, тогда я вывесил бы на сайте растеряшек объявление, что найдена барсетка с указанием фамилии и инициалов. И совесть успокоится, и шансов, что твой Пупкин посетит этот сайт, немного. А через месяц спокойно тратишь свою часть денег. Мой гонорар передашь в конверте.
- А есть такой сайт?
- Есть.
- А документы?
- Ах да, документы, - задумался Геннадий, - тогда еще хуже. Тогда тащи барсетку в стол находок в районный отдел полиции и не формируй себе язву желудка.
- Ясно, - кивнул Николай, - ну, а на своем месте ты как бы поступил?
- Тут все проще, - усмехнулся Гена, - вынимаю из барсетки деньги, а саму сумочку с документами оставляю там же, где нашел. Рано или поздно Вася Пупкин вспомнит, что он там был и вернется.
- Карасев, его фамилия.
- Все равно вернется. Он же начнет вспоминать, где его носило в этот день. И вспомнит. А если нет, барсетку подберет кто-нибудь с белоснежной совестью и отнесет куда следует. Там кстати телефона владельца не было? Обычно пишут.
- Не было.
- А деньги найду куда деть. Может, если обнаружится, что у меня тоже есть совесть, даже внесу какую-нибудь сумму на благотворительность. На строительство храма какого-нибудь. Их сейчас строят больше, чем... Кстати, о храмах, у меня есть знакомый священник из церкви. Он там иерей или настоятель, не разбираюсь я в их чинах. Хочешь, я тебе его телефон дам?
- Зачем?
- Ну, мало ли…Может с твоей совестью все так запущено, что лучше проконсультироваться со специалистом?
- Точку зрения церкви на мой случай я знаю, - пожал плечами Николай, - почитал в интернете.
- И что говорит церковь?
- А все то же, нашел – верни. А если не вернул, то значит все равно, как украл.
- Суровые ребята...
- И нет у них, понимаешь такого, что, если ты нищ, то можешь оставить деньги себе. Или хотя бы часть денег. Нет, вертай обратно, требует заповедь Божья.
- Коля, знаешь что…
- Что?
- Ты, если когда-нибудь вздумаешь жить по заповедям Божьим, помрешь с голоду, - серьезно сказал Геннадий.
- Почему?
- Потому. Представь себе картину. Ты, как сам сказал, нищ, твои дети пухнут с голоду, жена говорит, что в доме ни крошки хлеба и посылает тебя, иди, мол, муж найди что-нибудь поесть.
- Ну.
- Ты идешь, шатаясь от голода и холода…
- Мне еще и холодно…
- Не перебивай…Значит идешь ты и находишь каравай хлеба. Он лежит у твоих ног, весь вкусный и еще теплый. Ты протягиваешь к нему свои тощие ручонки, но, когда ты его почти ухватил, рявкнула твоя недреманная совесть, что этот каравай чужой и ты даже видишь спину того, кто его потерял. Ты окликнешь его? Или схватишь хлеб и побежишь к голодным детям?
- Знаешь, Геннадиус, - поморщился Николай, - про голодных детей это что-то из мексиканского сериала, грубо.
- Ничего не грубо, - не согласился Геннадий, - …а хотя бы и грубо, суть от этого не меняется. Отвечай, ты сочтешь, что Господь тебе послал этот хлеб спасти голодную семью или не посмеешь нарушить заповедь?
- Не знаю, - уныло сказал Николай, - наверное возьму хлеб.
- Ну, слава Богу, а то я боялся, что ты побежишь с этим караваем в полицию.
- Ну тебя к лешему! Давай телефон этого священника. Как, говоришь, его зовут?
- Отец Петр его зовут…
На вид отцу Петру (60 лет, высокий, среднего телосложения, ходит в черной рясе с накинутой на плечи черной курткой, на голове черная шапочка, голос тихий, всегда улыбчив, и когда говорит и когда молчит,) было больше шестидесяти лет. Был он высок, на полголовы выше Николая, и носил очки в толстой пластиковой оправе и длинную почти седую бороду. Он улыбался, но глаза за стеклами очков были невеселые. Когда Николай набрал номер телефона, который ему продиктовал Геннадий, священник неожиданно сказал, что он (Николай) может зайти к нему в храм прямо сейчас.
- А зачем откладывать? – подумал Николай и через полчаса уже разговаривал с батюшкой.
Отец Петр привел его в помещение воскресной школы при храме и там они уселись за парты. Никита стал разглядывать книжки и настенные плакаты, а Николай поведал священнику о своем приключении с барсеткой.
Отец Петр молча выслушал Николаеву историю. Только улыбался. Так же молчаливо улыбаясь он слушал доводы и опасения Николая относительно содержимого барсетки. Ну, не совсем молча… время от времени отец Петр говорил:
- Да.
И качал головой, не поймешь, то ли одобрительно, то ли нет. А когда Николай сообщил, что он не против рассмотреть находку, как Божье вспомоществование, вообще добродушно рассмеялся. Николай с недоумением посмотрел на священника, что в этом смешного? Но отец Петр вдруг посерьёзнел, потрогал бороду и сказал:
- Николай, уникальным ваш случай при всем желании не назовешь. Ежедневно, если не ежечасно, кто-то что-то теряет, а кто-то другой находит. Ничего не поделаешь, таковы люди… По вашей интонации я так понял, что вы чуть ли не собираетесь получить церковное благословение на удержание у себя чужой барсетки, так?
- Не совсем, - возразил Николай, - что говорит церковь по этому вопросу я знаю, прочитал в интернете. Не укради и все такое… Мне важно знать, что думаете лично вы, как священник, и в этом качестве как педагог, как психолог наконец, что мне делать с моими…даже не знаю, как это назвать… сомнениями, что-ли?
- Как священник я согласен с позицией церкви по этому вопросу, - улыбаясь, ответил отец Петр, - что касается ваших сомнений…вы спрашиваете, что вам с ними делать? Так вот, я не знаю. Не знаю, но думаю, что, если человек, в данном случае вы, сомневается честны ли или нечестны его намерения к совершению какого-либо действия, значит вероятность совершения им заведомо недостойного поступка очень невелика.
- Может оно и так…, - пробормотал Николай.
- Сейчас вы размышляете, что делать с ценной находкой? Вы колеблетесь, вернуть ли, оставить ли себе…, вы прекрасно знаете, что некоторые из людей даже не задумываясь просто взяли бы деньги, - сказал священник.
- Думаю, что даже побольше, чем…некоторые, - предположил Николай, - у меня тоже такая мысль была…взять деньги.
Священник кивнул и продолжил:
- Вернуть – жалко, да и нужда за горло берет, а оставить себе вроде бы совестно, но вот если церковь даст добро, тогда как сам Бог велел оставить деньги в своем владении. Не так?
Николай пожал плечами и не ответил.
- Так, - снова кивнул священник, - а вам самому, Николай, это кажется справедливым? Человек потратил силы и время, чтобы заработать эти деньги. И вдруг он их теряет. Как, почему, где – неважно, это другая история, но он деньги теряет. А другой человек эти деньги находит.
- Ну и что в этом плохого?
- Плохого пока ничего, но человек, поднявший кошелек с деньгами…, или что там у вас, барсетка?
- Барсетка.
- Так вот, человек поднял эту барсетку с деньгами и решил, что деньги ему самому пригодятся. И оставил их себе. Он беден, ему не хватает средств на самое необходимое, поэтому он счел себя вправе использовать эти деньги на свои нужды. Но это не его деньги, он их не заработал трудом, а просто подобрал с земли. Это справедливо?
Николай молчал.
- Когда увидишь вола брата твоего или овцу его, заблудившихся, не оставляй их, но возврати их брату твоему; Если же не близко будет к тебе брат твой, или ты не знаешь его, то прибери их в дом свой, и пусть они будут у тебя, доколе брат твой не будет искать их, и тогда возврати ему их; Так поступай и с ослом его, так поступай с одеждой его, так поступай со всякою потерянною вещью брата твоего, которая будет им потеряна и которую ты найдешь. Нельзя тебе уклоняться, - закрыв глаза, почти нараспев произнес отец Петр.
- Что это? – удивился Николай.
- Это Библия, Николай, - священник открыл глаза и посмотрел на Николая, - Второзаконие, глава двадцать вторая. И есть заповеди Божии, данные Господом Моисею на горе Синай. Заповедь за номером восемь звучит так – не кради…
- Знаю, читал.
- А что вы из нее поняли?
- Ну что там понимать, не кради, не воруй!
- Не кради, не воруй, - задумчиво повторил отец Петр и посмотрел в крохотное оконце, единственное в комнате, - да, сама заповедь коротка, самая короткая из всех десяти, два слова всего, но ваш случай там есть.
- Вы имеете ввиду в широком смысле? – посмотрел на священника Николай.
- Я имею ввиду…если один человек потерял вещь, а другой ее нашел, то нашедший должен вернуть эту вещь.
- Когда я потерял свой кошель, мне почему-то никто его не вернул, - с горечью сказал Николай, - даже старый и почти пустой.
- Вернется вам сторицей, - уверенно сказал отец Петр.
- Пока что-то не возвращается…Мне трудно с вами спорить, - задумчиво сказал Николай, - понятно, что в заповедях Божьих вы разбираетесь лучше меня, но простите, в этой восьмой заповеди только – не кради. И все. Все остальное, включая возврат найденных волов и овец, не говоря уж о кошельках, все придумано людьми!
- Вот вы какой ершистый, - засмеялся отец Петр, - только поправлю, записано людьми, а не придумано. Поэтому и трактовка этой заповеди у людей в разное время была разной. Первоначально еврейская интерпретация восьмой заповеди звучала так – не похищай. И относилась по их мнению только к похищению людей.
- Да? Этого я не читал. А сейчас?
- Сейчас у всех трактуется одинаково – не кради, то есть не посягай на собственность другого человека. Конечно, и Библия и заповеди в ней отражают общественный строй и культуру людей, живших три с половиной тысячи лет назад, но даже тогда люди знали, что нельзя убивать, нельзя красть, нужно почитать отца с матерью. Это те моральные принципы, которыми мы руководствуемся и сегодня. Пройдет еще три тысячи лет, люди будут другими, будут появляться и исчезать государства, может даже материки изменятся, но люди все равно будут знать, что убивать и красть нельзя. Это вечные ценности. Ведь надо понимать и помнить, что библия писалась под непосредственным воздействием Святого Духа.
- Ну, кто это может подтвердить? – скептически сказал Николай, - Святой Дух?
- Не следует подвергать сомнению основополагающие понятия христианства, - мягко сказал отец Петр, - просто нужно сознавать то, что библия является для нас источником абсолютной истины, а заповеди, данные Господом людям через Моисея являются моральной основой человеческой жизни. Что касается восьмой заповеди… Да, люди по-разному трактовали, трактуют и наверное, будут трактовать эти два слова – не кради, но смысл в конечном итоге один - найденную вещь следует вернуть хозяину…
- Но…, - начал было Николай.
- Подождите. Я помню, что вы мне сказали. У вас материальные трудности и вам хотелось бы думать, что это Господь послал вам помощь, так?
- Так.
- Может и послал, - сказал священник, - а может не посылал. Мы не можем этого знать точно. Но я сильно сомневаюсь, что это Бог вам послал барсетку.
- Почему?
- Я думаю, Господь в первую очередь укрепил бы вас верою в себя для того, чтобы вы могли противостоять жизненным невзгодам, нежели положил на вашем пути кошелек. Вы ведь потратите содержимое этого кошелька за день-два, много – за неделю, а дальше что? Будете снова ждать Божию помощь? А может сами начнете искать ее в чужих кошельках?
- Ну уж это вы…, - возмутился Николай, - я не вор!
- Пока нет, - согласился отец Петр, - хотя взять чужой кошелек - то же воровство. А человек уж так устроен, что найдет оправдание любым своим поступкам, нашел – мое, украл – мое. Да еще и на Господа кивнут, мол, таким он меня создал.
- Значит, вернуть барсетку? – тихо спросил Николай.
- Думаю, что лучше вернуть, но решайте сами. Я всего лишь человек, сам по десять раз на дню не могу понять, хорошо ли я что-то делаю или не очень.
Николай кивнул и поднялся.
- Спасибо, отец Петр. Могу я сделать пожертвование вашему храму?
- Если из барсетки, то нет. Если из своих средств, то можете.
- Свои средства у меня стремятся к нулю.
- Ничего. Это не всегда будет, - священник тоже поднялся, - помоги вам Господь.
- Спасибо. Пошли, Никита, - Николай с сыном пошли к выходу. Отец Петр задумчиво смотрел им вслед.
У двери Николай обернулся.
- Отец Петр можно вопрос?
Священник кивнул.
- Вот вы сказали, что заповедей десять, так?
- Да, десять.
- А люди их соблюдают? Хоть кто-нибудь?
- Большинство людей соблюдают, даже если не задумываются об этом, ведь Господь вложил эти заповеди им в совесть, но ведь порой искушение так велико и не все могут противостоять этому…
- Пап, а если ты не отдашь эту барсетку, то что будет? – спросил сын по дороге домой.
- Не знаю, Никитос, - ответил Николай, - а ты откуда знаешь про барсетку?
- Я слышал ваш разговор с дядей Геной, - пояснил Никита, - да и сейчас, в церкви тоже.
- Скорей всего ничего не будет, - Николай посмотрел на сына и пожал плечами, - разве что стыдно станет.
- Кому?
- Мне.
- А почему тебе станет стыдно?
- Ну как…Это же не моя вещь, - терпеливо сказал Николай, - вот ты представь, ты потерял свой телефон, тебе будет обидно, правда?
Никита, которому родители месяц назад подарили простенький телефон, кивнул.
- А этот телефон нашел…ну допустим твой одноклассник Илья Самсонов…
- У Ильи свой телефон есть, такой крутой, что он за моим даже не нагнется, - возразил Никита.
- Хорошо, не Илья Самсонов, а другой твой одноклассник нашел твой телефон, так?
- Так. И что?
- Он быстро поймет, что это телефон Никитки, но тебе его не возвратит, тебе будет обидно?
Никита задумался.
- Да мне будет обидно, а тому, кто нашел точно будет стыдно? - спросил он.
- Не знаю, - признал Николай, - если ему стыдно не станет, телефон он не вернет.
- От этого зависит, отдавать найденную вещь или нет?
- От чего, от этого? – уточнил Николай.
- Ну, станет стыдно или нет, - Никита внимательно посмотрел на отца.
- Наверное, от этого, - вздохнул Николай.
- А ты к дяде Гене и в церковь ходил, чтобы понять, стыдно тебе или нет? – спросил сын.
Николай задумался.
- Понимаешь, Никита, - медленно сказал он, - это ведь не всегда сразу понятно. Иногда стыд наступает немедленно. Иногда позже, а иногда совсем не наступает. Вот тут и надо разобраться в себе, правильно ли я хочу поступить, или неправильно. А как узнать? Надо посоветоваться с другом, поэтому мы и пошли к дяде Гене.
- А он умный? Умней тебя?
- Может и не умней, - ответил Николай, - но он честный и порядочный человек. Я узнал его мнение.
- А в церковь зачем пошел? – не отставал Никита.
- Люди часто идут в церковь, когда у них проблемы, - Николай обхватил сына за плечи и прижал к себе, - вот и я пошел…
Отец с сыном зашли в секцию своего дома и поднялись на лифте на 8-й этаж. Зайдя домой, Николай, не говоря ни слова, прошел в комнату, взял найденную барсетку и пошел обратно к выходу.
- Ты куда? – удивленно спросила Марина, - ночь ведь уже. Почти.
- Девять часов всего…Я быстро, - не останавливаясь, ответил Николай, - только отдам барсетку и обратно. Тут ведь недалеко…
- Поешь хотя бы.
- Потом…
Марина махнула рукой и ушла на кухню.
Улица Садовая была, если по прямой, примерно в километре от их дома, что для Николая, любителя ходьбы быстрым шагом, трудности не представляло. Он преодолел это расстояние ровно за 20 минут. Николай двигался уверенно, как человек принявший решение и твердо знающий, что это решение исполнит. Барсетка каким-то непонятным образом жгла его руку, и он иногда с трудом подавлял в себе желание просто швырнуть ее в кусты…
…Садовая, 42…Это был трехэтажный коттедж, с территорией, наглухо огражденной трехметровыми плитами и кованными воротами. У калитки рядом с воротами он обнаружил кнопку звонка, на которую Николай немедленно нажал. В ту же секунду на площадке перед воротами зажегся свет. Николай чертыхнулся, быстро положил барсетку у калитки и поспешно пошел обратно. В планы Николая не входили объяснения с владельцем барсетки, поэтому перейдя на другую сторону улицы и укрывшись за старой липой, он замер, хотя в укрытии и не было особой нужды, уличное освещение гарантировало приватность довольно надежно. Но надо было убедиться, что барсетку действительно заберут, и только после этого счесть задачу выполненной. В отличие от уличного, освещение площадки было идеальным, и можно было не сомневаться, что он разглядит того, кто придет за барсеткой. Ждать не пришлось. Почти сразу, как он отступил к липе калиточная дверь неслышно отъехала в сторону и на свет вышла закутанная в плащ фигура. Фигура огляделась по сторонам, посмотрела вниз и подняла барсетку. После этого снова огляделась, встряхнула барсетку и пошла обратно. Мужчина? Женщина? Плащ как будто женский…На голове кепи типа бейсболки…как будто мужская…
- Да мне то что! – вслух сказал Николай и пошел обратно.
На душе было легко, как бывает, когда получается сделать что-то трудное и важное. Подумав, он повернул направо и через некоторое время вышел на Шереметевский проспект. В отличие от Садовой улицы здесь кипела жизнь вечернего города. Николай неторопливо зашагал по проспекту в сторону сверкавшего огнями торгово-развлекательного центра. «Тополь» - название швыряло пучки огня в разные стороны, заманивая к себе. Даже если ничего там тебе не нужно – зайдешь.
- Нужно выпить чашечку кофе, - порекомендовал себе Николай и пошел к одному из входов в ТРЦ. Нечасто, но бывал Николай в Тополе, и один, и с Мариной, и с полным киндер-комплектом в лице Никиты и Катьки, которых они чаще всего оставляли в детской игровой комнате, чтобы побегать по бутикам. Так что Николай знал, где можно присесть на 10-15 минут и спокойно насладится ароматным напитком…
Было около 11 часов вечера, когда он вышел из Тополя и направился в сторону дома.
- Цвет настроенья синий, - напевал Николай дурацкую песенку Киркорова, которая прилипла к нему, пока он сидел с чашечкой кофе. Он успел спеть припев четыре раза, когда подошел к дому, остальной текст за незнанием слов энергично мычал…
- Николай Александрович? - спросил незнакомый мужчина, сидевший на скамейке рядом с входом. Мужчина внимательно смотрел на Николая.
- Да, - благодушно ответил Николай, - так меня зовут, если собираются сообщить какую-нибудь пакость. Например, когда на работе выражают желание удержать из моей рахитной зарплаты часть денег на какую-нибудь фигню. Тогда да, я Николай Александрович.
- А когда собираются дать премию, как обращаются? – поинтересовался мужчина, улыбаясь какой-то полуулыбкой а-ля Джоконда.
- Это бывает так редко, - весело сообщил Николай, - что устойчивые формы обращения к мне в этот период еще не сформировались…
- Карасев, моя фамилия, - сказал мужчина и откинулся на спинку скамьи, - Станислав Андреевич.
Николай стер улыбку и уставился на него.
- Вероятно, нам нужно поговорить, - сказал мужчина, - присаживайтесь.
Николай присел на скамейку рядом с мужчиной и посмотрел на него повнимательней. Карасеву (52 года, маленький, сухонький, с болезненным цветом лица и синеватыми губами) на вскидку было примерно под пятьдесят, хотя по внешнему виду определить возраст человека можно только в широком диапазоне. Синеватые губы ему снова напомнили про цвет настроенья, но петь как-то расхотелось.
- Я с вашего разрешения закурю, - сказал мужчина и полез в карман куртки, - хоть врачи категорически запретили мне курить больше двух сигарет в день, а эта третья. Вы курите?
- Нет, - покачал головой Николай, - жена говорит вредно.
- Я с ней согласен, - кивнул головой мужчина, - хотя когда-то ковбой с сигаретой в зубах считался эталоном мужчины.
Мужчина покосился на Николая, но Николай молча пожал плечами. Он думал о том, каким насыщенным получился этот день. К тому же он еще не закончился.
- Спасибо, что нашли мою барсетку, - будничным тоном произнес мужчина, - вернее за то, что вернули…
Николай кивнул.
- Скажите, Николай Александрович…
- Можно просто Николай…
- Скажите, Николай, вы ведь посмотрели, что в ней находится, так?
- Так, - согласился Николай.
- Вы не обидитесь, если я поинтересуюсь… легко ли было расстаться с такой суммой денег? Ведь, как я понял из ваших слов, зарплата у вас далека от топ-менеджерской?
- Как декабристы от народа, - ответил Николай, - а расставаться с деньгами всегда непросто. Даже с чужими.
Карасев сдержанно усмехнулся.
- Как вы меня нашли, Станислав Андреевич?
- А вам бы хотелось этого избежать? - вопросом ответил Карасев.
- Не то, чтобы избежать…Ну, скажем так… Если бы я непременно хотел с вами встретиться, наверное, зашел бы и передал барсетку лично вам в руки.
- Ну и зашли бы… Или вам неприятно возвращать найденные вещи их владельцам?
- Я не настолько часто нахожу чужие вещи, чтобы у меня сложилось к этому какое-то отношение, - с иронией ответил Николай.
- Полагаю, большинство людей на вашем месте обязательно зашли бы, - предположил Карасев.
- Зачем?
- Да хотя бы в расчете на вознаграждение. Кстати, не вижу в этом ничего дурного, - сказал Карасев, - сделал доброе дело – получи награду.
- Я тоже не вижу ничего дурного, - признался Николай, - и, если бы сразу решил вернуть вам барсетку, наверняка бы зашел. Искать вас не надо, в документах был адрес. А так…пока думал, отдавать – не отдавать, а если отдавать, то в полицию нести или на адрес. Я ведь, если честно, выбрал идти к вам, только потому что живете недалеко. Ну и в полицию…там же объяснять что-то надо, пока протокол составят, или что там они делают в таких случаях…
- Не сомневаюсь, - почему-то сухо сказал Карасев, - что этап с передачей барсетки в полицию был бы излишним и ваше решение передать мое имущество непосредственно мне было безусловно правильное.
- Может поднимемся ко мне? - спросил Николай, - я вас чаем угощу. А то жена, наверное, меня скоро в розыск подаст.
- Нет, спасибо, - отказался Карасев, - хождения по этажам для меня с некоторых пор стали утомительны, прошу простить. Да и время действительно позднее. Я сейчас уеду.
- Как знаете, - сказал Николай, - вообще-то у нас лифт работает вполне надежно.
- Николай, - перебил его Карасев, - я убедился, что вы человек честный и порядочный…
- Моя мама того же мнения, - без улыбки сказал Николай.
Карасев сделал паузу и пристально посмотрел на Николая. Потом приподнял руку, и Николай увидел, что Карасев держит в руке знакомую барсетку. Он поставил барсетку между ними и улыбнулся своими синеватыми губами.
Николай недоуменно смотрел то него, то на барсетку.
- Помните, что в ней? – спросил Карасев, похлопав по барсетке.
- Прошло не так много времени, чтобы я успел забыть. Документы на машину, водительское удостоверение и деньги. Ключи еще. У вас, кстати, классная машина. Как говорит мой сын, найс.
- А сколько там было денег, помните? – спросил Карасев.
- Денег там было, сто тысяч рублей и тысяча евро.
- Речь пойдет вот о чем…, - сказал мужчина, - у меня к вам деловое предложение.
- Деловое? – удивился Николай.
- Строго деловое, - пообещал Карасев и продолжил, - у меня с одним человеком вышел спор. Я, как вы могли понять по марке авто, находящегося в моем распоряжении, человек не бедный поспорил на значительную сумму с другим небедным человеком по фамилии…впрочем его фамилия вам ни к чему…Я предположил, что любой человек, нашедший барсетку с деньгами скорей всего присвоит их себе. Или, если попадется особо щепетильный, вернет их владельцу, но не раньше, чем через сутки… Вы не спрашивали себя, почему в барсетке лежат наличные деньги, а банковской карты, наоборот, нет? Сейчас ведь купюры редко кто носит. Ну одна-две бумажки еще куда ни шло, мало ли где пригодится, но не сто же тысяч, да плюс тысяча евро.
- Спрашивал. Да мало ли куда вам понадобилась наличка? Может в преферанс шли играть…
- Нет, не для преферанса. А для того, чтобы…Вы пожалуйста на свой счет не принимайте, - продолжал Карасев, - но я предположил, что человек, даже вполне честный, вроде вас, увидев пачку денег, сначала испытает соблазн их оставить себе, и в этом я, как вы сами признались, не ошибся, а потом, если он все же решит вернуть находку, ему нужно какое-то время для того, чтобы найти владельца. Ошибся я только во времени…
- А что ваш визави? - спросил Николай, - он что предположил?
- Мой оппонент в споре утверждал, что нашедший барсетку вернет ее в течение первых суток, или не вернет совсем.
Николай пожал плечами, достал из кармана куртки телефон, поглядел, нет ли пропущенных вызовов, сунул его обратно в карман и стал смотреть, как во дворе их дома парковался небольшой автомобиль.
- Вы, наверное, хотите сказать, что предмет спора смешон и что разница в позициях спорщиков ничтожна…
- Меня это не касается, - буркнул Николай, - но спор вы, кажется, проиграли.
- Да, я его проиграл, - согласился Карасев, - или почти проиграл.
- Почти? – заинтересовался Николай.
Карасев немного помолчал. Николай также молча наблюдал за ним.
- Я заберу из барсетки кое-что…
Карасев взял барсетку, открыл ее и сунул руку в один из отсеков. Вынул оттуда, как понял Николай водительское удостоверение и свидетельство о регистрации на Майбах. Потом залез в другой отсек и достал оттуда ключи. После этих манипуляций Карасев закрыл барсетку и положил ее на место.
- Я забираю документы и ключи от моего жилья, - пояснил мужчина.
- Вижу, - согласился Николай.
Карасев довольно хохотнул и подвинул барсетку в сторону Николая. Николай удивленно смотрел на этого странного человека.
- Зачем эти манипуляции с барсеткой, спросите вы? – сказал Карасев, хотя Николай молчал, - сейчас поясню.
Мужчина с добродушным видом посмотрел по сторонам и снова уставился на Николая.
- Мое деловое предложение звучит так, - сказал Карасев, - верните мне эту барсетку завтра в час дня.
- Погодите отказываться, - видя, что Николай порывается что-то возразить, сказал Карасев, - по большому счету вам ведь все равно, отдали вы мне мою барсетку сегодня или отдадите завтра. Но если это произойдет завтра, вам в качестве призового бонуса перейдут эти сто тысяч рублей и тысяча евро.
Николай вздрогнул. О таком раскладе он и мечтать не мог.
- Сколько в результате спора получу я, вас заботить не должно, - улыбнулся своими синеватыми губами Карасев.
- Но это вроде как нечестно? – с сомнением сказал Николай.
- Что нечестно?
- Мое вмешательство в ход вашего спора.
- Какое вам до этого дело? – нахмурился Карасев, - честно – нечестно… Вас настолько беспокоят нравственные аспекты человеческого бытия?
- Ну…
- Или может вы принимаете деньги исключительно при наличии справки от Центробанка о чистоте сделки?
- Нет, - хмыкнул Николай, - только…
У него закружилась голова. В кои веки появилась возможность, не нарушая никакие морально-этические нормы, никакие гражданские кодексы, никакие заповеди, получить эти самые деньги, получить из рук владельца. Может и правда, какое мне дело, кто там кого дурит…
- Что, только? – хищно усмехнулся Карасев.
- Ну…вроде как… я тоже в этом обмане буду участвовать, - с усилием произнес Николай.
- Да в чем ваш обман, Боже ты мой?! – воскликнул Карасев, - ну сами подумайте. Сейчас уже почти полночь. Не приди вам зачем-то в голову мысль вернуть барсетку не завтра, а обязательно сегодняшним глубоким вечером, вы бы уже готовились ко сну, так? Утром вам на работу, раньше, чем в обеденный перерыв вы бы ко мне не выбрались, не так?
- Так, - согласился Николай.
- Так, - продолжал Карасев, - значит просто вычеркнете из памяти необязательный ваш сегодняшний вояж ко мне домой и вы получите солидный куш. Не так уж и плохо, не правда ли? Но должен вас предупредить, не исключено, что мой, как вы назвали визави, тоже скоро нагрянет к вам с той же просьбой, только в свою пользу, имейте ввиду.
- Не понял.
- Ну что тут непонятного? – раздраженно сказал Карасев, - мой приятель будет уговаривать вас вернуть мне барсетку до истечения суток, то есть до завтрашних 13 часов. И сулить вам за это премию.
- Ночью что-ли?
- Ночью вряд ли, а вот утром вполне может.
- А как он меня найдет? Да и вы, кстати, так и не ответили, как вы меня нашли…
- Николай, в наше время это не проблема, - отмахнулся Карасев, - но, если вам так уж интересно, скажу, что у меня есть система распознавания лиц, соединенная с камерами наблюдения. В полиции такая же система.
- А вы не боитесь, что я ему расскажу о вашем деловом предложении?
- Не боюсь, - ответил Карасев, - во-первых, в этом случае нарушения будут с обоих сторон и итог спора станет ничейным. Ну, останусь при своих, а вот вы без бонуса. А во-вторых, еще существует вероятность, что он вас не найдет, или найдет слишком поздно…
Оставшись один, Николай задумался, глядя на барсетку рядом с собой. Он сидел на скамейке у дома, пока в кармане куртки не зазвонил телефон. Звонила Марина.
- Ты в порядке? – спросила она.
- Да.
- Когда вернешься?
- Сейчас, - пообещал Николай, отключил телефон и поднялся.
Мысли у него перескакивали с одной на другую, и он никак не мог сосредоточится. Вроде бы все ясно-понятно с этой барсеткой. Завтра в час занести ее по адресу, который ему продиктовал Карасев. Он будет ждать Николая в своем рабочем офисе и даже, поскольку офис был довольно далеко от места работы Николая, пришлет за ним машину. А потом получить свою премию за честность (да уж) и все. Можно дальше жить и радоваться. Но что-то опять мешало.
- Так, давай еще раз, - сказал себе Николай, - значит, наш карась с Майбахом спорит со своим небедным другом, что нашедший барсетку…кстати, почему барсетка именно этого, с Майбахом, а не другого спорщика?... Хотя, какая разница… Это ладно…А вот почему из барсетки не вынули ключи с документами? Может так и задумали, что нашедший будет искать хозяина барсетки по указанному в документах адресу? А ключи от квартиры, дома, или что там у него имеется… Ключи почему оставили?...Да и с документами тоже непонятно. Могли бы просто оставить номер телефона или адрес, зачем документы на машину оставлять? Странно…Надо было спросить карася… Теперь дальше. Один спорит, что нашедший барсетку, то есть я, вернет ее только через сутки, не раньше, другой, что до окончания суток. Разница офигенная, конечно. И премию карась, если победит в этом споре, отваливает не пятьсот рублей и даже не тысячу, а сто тысяч полюс евро. С намеком, что на кону лежит гораздо большая сумма… Интересно, если другой спорщик меня отыщет до часу дня, сколько предложит за то, чтобы я вернул барсетку Карасеву до истечения суточного срока? Скажем, в 12.55. Наверное, не меньше? Почему же эти ребята думают, что все можно купить? Купить поступки, мнение, уважение…А может они правы…и все дело только в цене?
Вернувшись в квартиру, Николай был встречен встревоженной женой. Они уселись на кухне, и Николай в подробностях рассказал Марине свои вояжи к Геннадию, к отцу Петру и неудачную (или удачную) операцию по возвращению барсетки. Потом посвятил ее в детали переговоров с Карасевым. Завершил рассказ перечнем того, что его смущало во всей этой барсеточной истории. Марина слушала внимательно, часто переспрашивала, поэтому просидели долго.
- Ну и эпопея! – резюмировала Марина, - делать что-ли им нечего, спорят о такой лабуде? Расскажи – не поверят.
- Что-то здесь нечисто, просто спинным мозгом чувствую, - устало сказал Николай.
- Ты хоть документы у него глянул? – спросила жена.
- Нет, даже не подумал об этом, - признал Николай.
- Надо было проверить, мутный он какой-то, этот твой Карасев. Если это Карасев…
- Ну а кто еще?
- А как он тебя нашел?
- Говорит, что у него есть компьютерная система распознавания людей. Она меня и распознала.
- Что за фантастика? – удивилась Марина.
- Говорит, что по снимкам с камер наблюдения у его дома, он может любого найти. Вроде в полиции такая же система есть.
- Ты в это веришь?
- Ну, как-то же он меня нашел…
- Как-то нашел, - согласилась Марина, - ладно, давай спать. Утром решим, как быть.
Утром, около восьми, когда Николай уже одетый стоял у двери, пришел Геннадий. Супруги к его приходу зверски переругались и друг с другом уже не разговаривали. И появление Геннадия тоже восприняли по-разному.
- Тебя только не хватало! – воскликнула Марина и ушла в комнату.
- И вам доброго утра, - озадаченно ответил Гена.
- Заходи, времени правда нет, идти надо, - посетовал Николай, - на Марину не обращай внимания, она ночь не спала, все деньги считала…
- Да уморилась просто твои деньги считать! - крикнула из комнаты Марина, - микроскоп запотел!
- Я, собственно, зашел узнать, разобрался ты с тем портмоне? - спросил Гена, - и что тебе сказал священник?
- С барсеткой, - поправил его Николай, - присядь, расскажу тебе дальнейший сюжет этого кина. Ты помнишь, что от тебя я пошел в церковь…
Николай, без конца поглядывая на часы, бегло поведал другу о своих мытарствах с барсеткой и сказал, что принял решение:
- Немедленно идти к Карасеву и вернуть ему барсетку. Без всякого вознаграждения. Вот так!
Последний возглас он адресовал в сторону комнаты, где находилась Марина. Оттуда немедленно прилетел комментарий:
- Иди, иди! Барсетку не потеряй только!
- А Марина Игоревна, кажется, против? – уточнил Геннадий.
- Нет, Марина Игоревна за, - крикнула Марина, - нафига Марине Игоревне деньги, которые ее туповатому, но кристальной души мужу дают просто так. Обойдется! У нее же денег, как у Скруджа Макдака!
- Она хочет, чтобы я отнес деньги Карасеву в час дня и получил за это премию в размере содержимого барсетки, - пояснил Николай.
- Если мне что-то и нравится в этой драме с барсеткой, то это только то, что в финале за нее отваливают премию, - широко улыбнулся Гена.
- Слышишь, что общественность говорит? – немедленно отозвалась Марина.
- Слышу, - невозмутимо ответил Николай.
- Но знаешь, что я не понял в этой истории с барсеткой? – продолжил Гена.
- Что?
- Зачем в барсетку деньги положили…
- То есть как зачем? Это то как раз понятно. Затем, чтобы человек, нашедший деньги испытал искушение присвоить находку. Я вот не понял, зачем они документы на машину в барсетке оставили и ключи…
- Да нет, - покачал головой Геннадий, - с наличкой тоже непонятно. Я бы, если бы мне пришла в голову блажь поспорить о честности местных аборигенов, положил в барсетку какую-нибудь вещь из золота. Колье какое-нибудь, браслет. Да и с документами тоже как-то…положил бы бумажку с адресом и телефоном, зачем свидетельство о регистрации машины оставлять?
- У богатых свои причуды, мы ищем логику в их поступках, а ее нет, во-всяком случае с нашей колокольни не видать. Поэтому просто верну сейчас эту барсетку и пошли они…
- Может ты и прав, - согласился Гена, - давай мы поступим так. У меня сегодня выходной и я пойду с тобой к этому Карасеву. Ты при мне возвратишь ему эту барсетку, а дальше видно будет…Наградит он тебя – хорошо, нет – значит нет.
- А что изменится, если вы не сейчас пойдете, а в час? – крикнула Марина.
- Откуда мне знать, - ответил Гена, - во всяком случае никто не сможет обвинить Николая в ….
Он замялся.
- Ну, в чем Николая можно обвинить? – потребовала Марина.
- Вернет Коля барсетку в час, потом тот же Карасев бахвальства ради расскажет своему напарнику, что подкупил Николая и выиграл спор.
- Слышишь мнение общественности? – немедленно воззвал Николай к жене.
- Эта общественность может засунуть свое мнение в задницу, – яростно крикнула Марина, появившись в дверях комнаты, - зачем твой Карасев будет рассказывать напарнику, как он выиграл их спор? Чтобы себе топор на ногу? Да и тебе-то что за дело, будет Карасев бахвалиться или нет. Забери свой приз и ариведерчи, сеньор…А дальше твой Карасев со своим напарником пусть хоть матросский танец яблочко пляшут, не оборачивайся.
- Марина тоже где-то в чем-то права, - признал Генка.
- Не важно, будет Карасев бахвалится, не будет, - устало сказал Николай, - я буду знать, что участвовал в обмане. Нет уж, пусть спорят друг с другом без моего участия…
- Это ты, Корнев, его к священнику послал?!- грозно спросила Марина, - спасибо, тебе, родной! Колька, как от него пришел, еле по земле ходит, вот-вот вознесется от святости!
- Меа кулпа, - повинился Генка, ухмыляясь, - кто же знал, что Николай сразу елеем покроется.
- Я пошел, ты со мной? – спросил Николай.
- Пошли, - ответил Геннадий.
Марина хлопнула дверями.
Приятели шли по утренним улицам города и поглядывали друг на друга. Генка посмеивался.
- Ты, Коля, не иначе на ночь Достоевского почитал, - улыбаясь, сказал он, - метания души, поиск истины, а?
- Ты хоть не зуди, а, Достоевский, – попросил Николай, - Нет, ну что такое! Если человек хочет поступить по-честному, то вокруг все костьми лягут, чтобы не допустить этого!
- А что это такое, поступить по-честному? – невозмутимо спросил Гена, - разве это что-то одно? Единственное действие? Да даже в твоей одиссее с барсеткой я бы мог найти с десяток вариантов действий и все были бы честными.
- Озвучь хотя бы два первых, - вздохнул Николай, - а вообще, не надо, я уже устал от всего этого. Хочу только избавиться от этой барсетки и все.
- Не надо, так не надо…
- Кстати, забыл у тебя спросить, - Николай повернулся к Геннадию, - как вы поступили с кольцом?
- Каким кольцом?
- Ну кольцом, которое твоя жена нашла. Антикварное с рубином.
- А, с рубином…да никак не поступили, - пожал плечами Геннадий, - Ирина носит на пальце, ей как раз впору, читаем объявления о пропажах, может владелец кольца объявится. Вернем, если что…
- А сами объявление на сайт растеряшек не дали?
- Пока нет, - Гена искоса посмотрел на друга, - может дадим позже…, а может и нет. Осуждаешь?
- Нет.
- Чувствую, осуждаешь, - утвердительно сказал Геннадий.
- Перестань, - покачал головой Николай, - кто я такой, чтобы осуждать? Сам в трех соснах блуждаю. Вот иду возвращать эту чертову барсетку, а сам думаю, что Марина, наверное, права. Надо было подождать до часу и получить сто тысяч.
- И тысячу евро, - подсказал Гена, - я, кстати, если честно, так и не понял, почему нельзя вернуть барсетку в час? Может скажешь…пока Марины рядом нет?
- Эх, самому бы понять, Гена, почему - тоскливо сказал Николай, - как скажу себе, отдам в час, тут же внутри как инеем покрывается, а как скажу, отдам немедленно, отпускает, понимаешь?
- Нет, - помотал головой Гена, - это что-то из области эзотерики…
- Хрен знает, из какой это области, - пробурчал Николай, - только ничего с собой не могу поделать. Убежден, что нужно отдать сейчас.
- Ну раз убежден, то и говорить не о чем.
- Убежден, Гена, - глухо сказал Николай, - у меня ведь был уже такой случай… Почти такой. Еще когда мы учились в институте…
- Да? Расскажи.
- Нашел я деньги. 25 рублей. В кафешке. И видел того, кто потерял. Он обронил их и ушел, а я поднял. И ходил счастливый часа два. Потом потратил их на какую-то хрень. А уже к вечеру чувствовал себя, как будто дерьма наелся.
- Да, это не Достоевский, - покачал головой Геннадий, - это уже Зигмунд Фрейд. Как ты живешь среди нас, обычных людишек, мелочных и вороватых?
- Сам удивляюсь…Так, мы, кажется, добрались, - сказал Николай.
Они подошли к знакомому Николаю коттеджу и остановились у ворот с калиткой. Николай нажал кнопку звонка. Через пару минут в калитке что-то щелкнуло и голос в динамике сказал, что они могут зайти.
Они прошли по дорожке из плитки к входу в дом и зашли внутрь. У входа их встретила женщина возраста около 60-ти лет, с красивым надменным лицом. Она молча смотрела на них, не приглашая их войти или снять верхнюю одежду.
- Можно нам переговорить с Станиславом Андреевичем? – спросил Николай.
Женщина холодно посмотрела на него.
- Нет, - коротко ответила она.
- Вчера мы с ним встречались по…одному вопросу и мне нужно этот вопрос закрыть, - пояснил Николай.
- Вероятно, вы что-то перепутали, - голосом той же теплоты, что и взгляд ответила женщина, - вы не могли с ним встретиться вчера.
- Но мы действительно с ним вчера встречались, - сказал Николай, - он приезжал ко мне, и мы…
- Это невозможно, - прервала его женщина, - Станислав Андреевич уже несколько лет не может передвигаться.
- Вчера он прекрасно передвигался, - тихо сказал Николай.
Он бросил взгляд в глубину прихожей комнаты и увидел, что к ним приближается его вчерашний гость.
- Татьяна Сергеевна, эти люди ко мне, - сказал он, подойдя вплотную к Николаю и Геннадию, - во-всяком случае, один из них.
- Хорошо, - кивнула женщина и ушла.
- Проходите, присаживайтесь, - предложил Карасев, - Николай Александрович, мне показалось, что мы договорились о времени и месте вашего появления.
Для человека, несколько лет не передвигающегося, он довольно бодро перемещался по прихожей. Подведя приятелей к небольшой кушетке, он сам уселся в кресло напротив. Гена присел, Николай после небольшой паузы тоже.
- Собственно мы ни о чем не договаривались, - не согласился Николай, - в любом случае я решил отказаться от вашего предложения.
- Да? – нахмурился Карасев, - и что же вас в нем не устроило? И кто этот молодой человек с вами?
- Мой друг, откликается на имя Геннадий, - ответил Николай, - простите…, я не очень понял, кто не может передвигаться уже несколько лет?
- Это не тот предмет, который я намерен с вами обсуждать, - поморщился Карасев, - давайте-ка пока разберемся с нашими делами…Когда вчера мы с вами расставались, вы не обнаруживали намерения отказаться от того плана действий, которое я вам предложил. Что-то пошло не так?
- Вы так решили, - возразил Николай, - лично я вам ничего не обещал!
- Да, может и не обещали, но и не возражали. И что же дальше?
- Дальше я хотел бы возвратить найденную барсетку Карасева Станислава Андреевича лично и немедленно. Но только после того, как получу подтверждение, что вы это он.
- Что же произошло за прошедшую ночь и часть утра? – по-прежнему хмурясь, спросил Карасев, - может после моего ухода вы встретились с моим оппонентом по пари? И ваши взгляды на жизнь кардинально поменялись?
- Ни с кем я не встречался, - ответил Николай, - я даже не уверен, что он существует, это ваш визави.
- Слушайте, а Станислав Андреевич Карасев то сам хоть существует? – вмешался Геннадий.
- Я хочу взглянуть на ваши документы, - сказал Николай, - если вы действительно Станислав Андреевич, то вот она барсетка и делайте с ней, что хотите. А если нет, мы пойдем в полицию и пусть они ищут…
Карасев молчал, задумчиво глядя куда-то в окно. Николай подождал с минуту, потом посмотрел на Геннадия.
- Мы часом не в Санта-Барбару забрели? - сказал Геннадий, - сплошные тайны.
- В полицию, говорите…, - Карасев побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, - зачем?
- Сдадим барсетку в стол находок, или как там это сейчас называется и пусть полиция разыскивает Станислава Андреевича.
- Станислав Андреевич – это мой отец, - ровный голосом сказал Карасев, - и он очень болен. Меня зовут Андрей Станиславович.
Николай с Геной молча смотрели на него.
- Врачи лечат его уже много лет, но лучше ему не становится. Подозреваю, что они сами не знают, что за болезнь у моего отца, и прикрывают свое незнание мудрёными медицинскими терминами. Причем, как здесь, так и за рубежом…Хорошо, давайте эту барсетку и уходите.
- Андрей Станиславович, покажите, пожалуйста паспорт или другой документ, подтверждающий, что Станислав Андреевич живет здесь, - сказал Геннадий, - да и на ваши бы документы тоже бы неплохо взглянуть, а то…
- Хорошо.
Карасев поднялся и быстро ушел в другую комнату.
Как только Карасев-младший скрылся, из другой комнаты буквально вылетела женщина, которая их встретила на входе.
- Что здесь происходит? – гневно спросила она.
Николай переглянулся с Геннадием.
- Простите, с кем имеем честь? – церемонно спросил Геннадий.
- Татьяна Сергеевна, - процедила сквозь зубы женщина, - супруга Станислава Андреевича.
- А Андрею Станиславовичу вы кем приходитесь? Мачехой? – вступил в разговор Николай.
- Да.
- Тогда, если коротко, я хочу вернуть барсетку с документами и деньгами вашего мужа, найденную мной вчера на улице…
- Что за чушь! – воскликнула женщина, - как могла барсетка с документами моего мужа оказаться на улице? И что за деньги?
- Татьяна Сергеевна, подробности вы легко можете узнать у вашего сына или пасынка, а я верну барсетку, если Карасев Станислав Андреевич действительно здесь живет.
- Что значит действительно здесь живет? – ледяным голосом спросила женщина, - это его дом.
- Татьяна Сергеевна, я сам разберусь, - раздраженно сказал Карасев-младший, стремительно появившийся в комнате.
- Что все это значит, Андрей? – повернулась к нему женщина, - кто эти люди?
- Я вам все объясню, - пообещал Карасев-младший, - но чуть позже.
- А может быть заодно и нам объясните? - сказал Гена, - пусть не все, но хоть что-нибудь. Мы ведь тоже хотим знать, что происходит.
- Почему этот человек постоянно вмешивается? - возмутился Карасев-младший, обращаясь к Николаю, - мне кажется его присутствие здесь вообще необязательно.
- Мы сейчас уйдем, - ответил Николай, - вы принесли паспорта?
Карасев-младший протянул ему две книжечки.
Николай открыл одну из них, бегло взглянул, потом открыл другую. Закрыл и вернул их обратно.
- Вопросов нет, - сказал он, - вот барсетка вашего отца. После того, как вы вчера забрали водительское удостоверение, свидетельство о регистрации транспортного средства Мерседес- бенц Майбах и связку из трех ключей, там только деньги в размере…
- Достаточно, - прервал его Карасев-младший, - давайте…
- Деньги? – спросила женщина, - а сколько там было денег?
- Сто тысяч рублей и тысяча евро, - не обращая внимания на делавшего ему какие-то знаки Карасева-младшего, ответил Николай.
- Ах вот оно что, - протянула женщина, посмотрев на пасынка, - значит во столько ты оценил здоровье отца?
Карасев-младший молчал.
- Что значит, оценил здоровье? – нахмурился Геннадий, - уж не то ли, о чем я сейчас подумал?
Николай вопросительно посмотрел на него.
- Нам нет никакого дела, о чем вы думаете, - взорвался Карасев-младший, - барсетку вы отдали, свободны! Вознаграждения не будет!
- Пишите расписку, - потребовал Гена.
- Зачем?
- Затем. Пишите расписку!
- Правда, зачем тебе расписка? – спросил Николай, - пошли отсюда.
- Не мне, а тебе, - отрезал Гена, - на всякий случай. Они тут мастера…темных дел…
- Уходите! – потребовала женщина, - остальное вас не касается!
- Еще как касается, - огрызнулся Геннадий, - он ведь хотел, чтобы Николай принял с деньгами болезнь твоего отца, так ведь?
Карасев-младший взглянул на мачеху и ничего не ответил.
- Так, так, - кивнул Гена, - как я сразу не догадался…
- Какую болезнь? – не понял Николай.
- По дороге расскажу, - ответил Геннадий, зло глянув на Карасева-младшего, - расписку вот только дождемся.
Карасев-младший снова ушел. Женщина тоже ушла.
- Отношения у них, ничего не скажешь,…теплые, - заметил Николай.
- Да, - кивнул Генка, - похоже, любят они друг друга, как кобра с мангустом.
Через несколько минут вернулся Карасев-младший и протянул лист бумаги почему-то Геннадию. Геннадий возражать не стал, взял листок, прочитал и спрятал в карман куртки. Не прощаясь, они вышли из дома и пошли обратно. Некоторое время шли молча.
- Что ты там про болезнь говорил? – наконец спросил Николай, -
- А ты сам не понял?
- Нет.
- Я точно не знаю, как это делается, - немного помолчав, ответил Геннадий, - но есть одна такая лабудень... Предположим, человек чем-нибудь болеет, так?
- Ну…
- Ему это надоедает, и чтобы избавиться от болезни он делает заговор на деньги и подбрасывает их на улице, обычно где-нибудь на перекрестке. Не сам, конечно, делает, нанимает колдунов. И тот, кто нашел эти деньги и взял их себе, вместе с деньгами принимает и эту болезнь.
- Что за бред? – засмеялся Николай.
- Скорей всего, это полная туфта, но кто-то в это верит, - задумчиво сказал Гена, - от отчаяния люди ведь на все идут.
- И ты думаешь, что этот мужик, Карасев-сын заговорил у колдунов деньги и подбросил их мне?
- Похоже, что так, - кивнул Геннадий, - видел, как он заерзал, когда я его спросил об этом? Не лично тебе подбросил, понятно, а тому, кто возьмет эти деньги.
- Как он ерзал, я заметил, - ответил Николай, - только мутновато все это. Почему он хотел, чтобы я пришел к нему ровно через сутки? Мог же вчера просто мне эти деньги отдать, вроде награды за спасенную барсетку…я, наверное, клюнул бы.
- Не знаю, - покачал головой Гена, - Может побоялся, что ты заподозришь, что награда слишком велика для вшивой барсетки, потому и придумал спор с мифическим другом, а может заговор входит в силу только к этому времени. Поди знай.
- Ключи и документы тоже заговорил? - спросил Николай, - зачем он их оставил в барсетке?
- Вернись и спроси, - усмехнулся Генка.
- Ладно, - сплюнул Николай, - барсетку отдали, деньги вернули. Лучше забыть эту историю…только Марине, смотри, про болезни и заговоры не проговорись.
- Как скажешь. Хотя Марина не из слабонервных вроде.
- Не надо. Она из Карасева чучело совы сделает.
- Да, она может…
В отделе, куда Николай с разрешения начальницы пришел с двухчасовым опозданием, народ с любопытством смотрел на него и перешептывался. Николай приписал это любопытство новому костюму, который сегодня специально надел для визита к Карасеву, но оказалось, что это не так. Причина выяснилась очень скоро.
- Вас в 12.00 ждет генеральный директор, - объявила ему начальница отдела.
- Кто? - удивился Николай.
- Генеральный директор.
- Меня?
- Да, вас.
- Зачем?
- Я думала у вас узнать, - улыбнулась начальница, - секретарь не сказала.
«Карасевы уже нажаловались? Быстро действуют… А как они узнали, где я работаю? Хотя для них видно это не проблема, раз Карасев - сын за пару часов нашел, где я живу. Ну и что теперь, искать работу? Хотя, если подумать…на что они могли пожаловаться?» - такие мысли клубились у Николая в голове.
- Не могу сегодня, - Николай принял важный вид, - некогда.
- Необычайно смешно, - покачала головой начальница.
В центральный офис кампании он поехал на автобусе и ровно в 12 часов дня секретарь генерального директора строгого вида женщина сказала ему, что он может зайти к Игорю Сергеевичу…
Когда Николай вернулся домой, Марина сидела в комнате и чему-то улыбалась. Никита, сидел на диване и посматривал то в планшет, то на мать. С приходом Николая он стал посматривать и на него. Катька возилась в углу комнаты с куклой, уговаривая ее ложиться спать.
- Привет всей честной семейке, - бодро сказал Николай, - что-то мое обоняние не улавливает запахов ужина, а?
- А мы все идем ужинать в кафе! – оторвавшись от куклы, сообщила Катька, - у нас праздник.
- Так вы уже знаете? – удивился Николай, - а я думал сюрприз будет.
- Какой сюрприз, если он деньги сюда принес? – в свою очередь удивилась Марина.
Улыбка сползла с лица Николая.
- Деньги? Карасев?! – крикнул он.
- Да запарил ты всех своим Карасевым! – возмутилась жена, - Роман деньги вернул!
- Какой Роман? – не сразу понял о ком идет речь Николай, - Роман?! Вернул?! Деньги?!
- Ну да, - подтвердила жена, - а ты про какой сюрприз сказал?
- Сколько вернул? – сурово спросил Николай, - и где он сам?
- Сразу убежал. Обрадовался, что тебя нет дома и не надо объясняться. Сунул деньги, сказал - простите и убежал. Я пересчитала, ровно двести тысяч, проценты не начислил.
- Ну что ж, это и правда надо отметить, - признал Николай, - тем более, что есть еще один повод.
- Просто день чудес, ну, говори уже, что за повод, – потребовала жена, - если ты о том, что Макрона переизбрали президентом Франции, то мы знаем.
- К лешему Макрона, - воскликнул Николай, - сегодня меня вызвал генеральный директор нашей кампании…
- Тебя? – не поверила жена, - а откуда он узнал, что ты есть на свете?
- …и предложил мне должность начальника проектно-технического отдела! А это самый большой отдел в кампании!
- Коля, ты не шутишь?
- Какие шутки, я уже заявление написал. С неделю будет согласование замов и начальников служб, а потом приказ. Представляешь, Марин, какие горизонты открываются?
- Я всегда знала, что ты толковый мужик! – с уважением сказала жена, - а что по зарплате изменится?
- Должностной оклад у начальника отдела примерно втрое выше моего нынешнего, - небрежно ответил Николай, - но это не главное, главное – перспектива!
И семья Николая пошла в близлежащее кафе. И отметила на славу все то хорошее, что с ними случилось в этот день, и это здорово, потому что до этого они были в кафе, как утверждала Марина, еще до рождения Катьки.
- Марин, как ты думаешь…,- начал было Николай и замолчал.
Марина вопросительно посмотрела на мужа.
- Ты будешь отличным начальником отдела! - уверенно сказала она Николаю, - и это только первый шаг в твоей карьере…
- Я не об этом…Как ты полагаешь, если бы я не вернул Карасеву барсетку, - задумчиво продолжил Николай, - все это случилось бы?
- Что все это? –взяла его под руку Марина.
- То, что Роман деньги вернул, ну и с работой…
- Причем здесь Карасев с барсеткой? - спросила Марина, - не выдумывай, Коля, ты просто получил то, что давно заслуживал! Ты отличный специалист в своем деле, находчивый и умный…Только Роману денег больше не давай…
- Умный? Кто-то недавно кричал, что у кого-то муж хоть и с кристальной душой, но туповат.
- Иногда, конечно, находит на тебя…, требуешь присмотра, но тебе с женой повезло, - с улыбкой сказала Марина, - правда, ты был бы еще умнее, если бы дождался часу дня и мы были бы на двести тысяч богаче…
- А знаешь, лучшая в мире жена, - покачал головой Николай, - боюсь не оказались бы мы тогда у разбитого корыта.
- Может ты и прав, умный муж, - не стала спорить Марина.
- Утаивший чужую вещь заплатит всемеро. А вернувшему найденное воздастся вдесятеро, - суровым голосом возвестил Николай, - каждому воздастся по делам его.
- Открывай, оракул мой домашний, - засмеялась Марина, остановившись у дверей в их квартиру – и не вознесись раньше времени…
Хотел на этом очерк закончить, но не могу. Карасев-младший не дает…
Он сидел на том же месте на лавочке, что и вчера, и так же грустно улыбался своей улыбкой Джоконды, глядя, как Николаево семейство приближается к входу в свою секцию. Николай, погруженный в свои мысли о предстоящем повышении в должности, обнаружил Карасева только когда он его окликнул. Взглянув на Карасева, Николай вздохнул и попросил Марину с детьми самостоятельно вернуться в квартиру. Марина подозрительно оглядела Карасева, но убедившись, что это не молодая привлекательная женщина, способная увести от нее Николая, кивнула и ушла с Катькой. Никита, который узнал вчерашнего гостя, сказал, что придет с папой, а пока поиграет на детской площадке.
- Я ненадолго, - сказал Карасев, - хочу извиниться перед вами.
Николай искоса посмотрел на него и ничего не ответил.
- А еще я хочу, чтобы вы поняли почему я пошел на это, - продолжал Карасев.
- Можете это опустить, - посоветовал Николай, - тут все понятно.
- Ничего вам не понятно, - грустно сказал Карасев, - вам было бы понятно, если бы пять лет смотрели как лежит ваш отец. И не жив и не мертв. И пять лет он смотрел бы на вас и в глазах его – сделай что-нибудь, сын! А вы ничего сделать не можете, потому что…
Николай вздохнул и покачал головой.
- У вас есть отец? – спросил Карасев.
- Есть.
- Тогда вам легче представить. Мы ведь все перепробовали. И традиционную медицину. И нетрадиционную. И шаманы, и бабки ведуньи. Ничего не помогло. Ни камлание, ни нашептывание, ничего. Злой дух в нем сидит, говорят.
- Ну вы же взрослый человек, - не выдержал Николай, - я все понимаю, тяжело глядеть на страдания вашего отца, но…
- Я желаю вам никогда не попадать в такую ситуацию…, - с горечью сказал Карасев, - но вы удивитесь, если узнаете сколько на самом деле достаточно взрослых людей ищут спасения самым неожиданным способом. Я сам кандидат технических наук, у меня свое предприятие, но, когда мне посоветовали это средство с заговором денег, я, только что разочаровавшийся во всех этих знахарях-целителях, тут же ухватился за эту идею. Понимаете, мозг говорит, очередной развод на деньги, а сердце отвечает - а вдруг!
- Хорошо, когда есть деньги, - пробурчал Николай, - а как быть тем, у кого их нет? Тем, кто в обычную больницу попасть не может, не говоря уж о шаманах?
- Не знаю. Я говорю о своем отце. Да, я достаточно состоятельный человек и мог себе позволить все, что я вам перечислил. Не смог только одного, вылечить отца.
- И решили поручить это колдунам?
- В общем, если отбросить ненужную теперь мишуру, то да.
- А почему вы все время настаивали на времени возврата барсетки в час дня? Не раньше, не позже?
- Нет, позже можно было. Люди, которые накладывали заговор, утверждали, что болезнь отца может перейти к человеку, нашедшему деньги, если они, деньги, пробудут у него не менее суток.
- Я не могу это понять, - Николай посмотрел на Карасева, - вашу ворожбу, общение с духами и прочую дребедень ни понять, ни принять не могу. Я не большой авторитет в этих вопросах, но даже мне кажется, что ворожба - это худшее, чем вы можете сами себе навредить. Поговорить бы вам с отцом Петром, настоятелем храма…
- Вы знаете отца Петра? – удивленно спросил Карасев.
- Знаю. Так вот, в конечном итоге, то, что вы занялись ворожбой и заговорами, это ваше дело. И ваши проблемы. Если бы этим все ограничилось, мне это параллельно. Но вы пытались свою беду перебросить на меня. Так ведь? Причем без моего ведома. Значит, чтобы вашему семидесятилетнему отцу стало лучше, я тридцатипятилетний мужчина с двумя малолетними детьми, должен был стать лежачим больным? Так? Ну и какого извините хрена вы ищите у меня сочувствия к вашей беде? Радуйтесь, что я не стукнул вас по голове чем-нибудь тяжелым. Суд бы в этом случае ограничился бы по отношению ко мне условным наказанием. Или вообще административкой.
- Я сегодня был у отца Петра…, - словно не слыша Николая, сказал Карасев, - …понимаете, когда что-то делаешь на эмоциях, не всегда можешь объективно оценивать свои поступки. Особенно морально-этическую сторону дела.
- Услышать от вас рассуждения о морально-этических нормах от вас, это знаете…дорогого стоит, - ядовито сказал Николай.
- Да, вы имеете право так говорить, - кивнул Карасев.
- Послушайте, Станислав Андреевич…
- Андрей Станиславович.
- Вы так часто меняете местами имя-отчество, что…, Андрей Станиславович, если это все, то давайте разбегаться.
- Да, все. Еще раз, извините меня...
- Я мог бы обойтись и без ваших извинений, но ладно, принято. Я грехов отпускать не умею, просто говорю вам, идите с миром. У меня нет на вас зла, и вашему отцу желаю здоровья.
- Могу я вам сделать одно предложение? – торжественным тоном спросил Карасев.
- Какое? – насторожился Николай.
- Я знаю, что вы человек небогатый, - проникновенно продолжил Карасев, - не согласитесь ли вы принять от меня небольшую сумму денег, в качестве компенсации за этот день?
- Знаете, Андрей Станиславович, вы ошиблись. Я богат. У меня есть семья, у меня есть друзья, у меня есть работа. И все они, включая работу, любят меня. Я очень богат! Очевидно, у нас с вами разные представления о богатстве. А деньги, которые вы определили как компенсацию, если вам их некуда девать, лучше отдайте в храм, отцу Петру. Он найдет им надлежащее применение.
- Я уже внес пожертвование в эту церковь, - пожал плечами Карасев, - впрочем, я подумаю…
Николай окликнул Никиту и стал ждать его у двери.
Карасев медленно пошел к своей машине, стоявшей недалеко от входа в секцию. Черный Мерседес-бенц Майбах, три семерки номер.
- Андрей Станиславович, - окликнул его Николай.
Карасев обернулся.
- Это ваша машина или отца?
- Наша…
- Я понимаю, что все это уже неважно, но все-таки…зачем вы в барсетку положили документы на машину и ключи?
- Я даже не знал, что они там лежат, - пожал плечами Карасев.
Он повернулся, сел в машину, завел двигатель и уехал.
8-я Заповедь Закона Божия - Не кради.
Господь Бог запрещает присвоение того, что принадлежит другим. Виды кражи разнообразны: воровство, грабительство, святотатство (присвоение священных предметов или небрежное обращение с ними), взяточничество, тунеядство (когда получают плату за работу, которую не исполняют), лихоимство (когда берут с нуждающихся большие деньги, пользуясь их бедой) и всякое присвоение чужой собственности путем обмана. Является воровством, когда человек уклоняется от платежа долга, утаивает найденное, обмеривает и обвешивает при продаже, удерживает плату работника.
Барсетка
© Copyright: Владимир Семенов 4, 2022
Свидетельство о публикации №222061001112
Свидетельство о публикации №222061001112
Рецензии