Целлофановые оковы человеческой жизни

"Музыка как шанс для человека в целлофане"
Музыкальный драматический спектакль по мотивам книги Влада Колчина «Музыка как шанс. Победить рассеянный склероз».
В ролях: Владимир Бирюков, Алиса Золоткова, Наталья Пономарева, Яков Шамшин, Дмитрий Гирев, Валерий Рутковский, Анна Бухарская.
Театральная Площадка «Скороход». Март 2022
В спектакле «Музыка как шанс для человека в целлофане» Руслан Кацагаджиев фокусирует наше внимание на пространстве человеческой жизни, которую он концептуально рассматривает в виде некого, замкнутого пространства. Концепция рассмотрения его представляет человеческую жизнь в виде особой плоскости, её форма и содержание, определяется различными факторами влияния и доминатами, которых являются объектами нашего пристального и последовательного изучения, ориентированного на рассмотрении форм их присутствия, видов их взаимодействия и влияния на пространство человеческой жизни.  Это концептуальное видение человеческой в спектакле раскрывается в сценическом воплощении фрагмента истории одной человеческой жизни, запечатлённой в книге Влада Колчина «Музыка как шанс победить рассеянный склеоз». В сюжетной основе этой книги документальная история, которая в спектакле превращена в плоскость нашего исследования, сравнительного и критического анализа факторов влияния на человеческую жизнь.
В этой сценической проекции жизни этого героя нашего времени Кацагаджиев фокусирует наше внимание на сложной сюжетообразующей компоненте, на целлофане, которая в этом сценическом опыте познания имеет бинарное значение. В нём она рассматривается в качестве особой психоэмоциональной составляющей, сложносоставной метафоры и реальной физической компоненты, определяющей тактильное восприятие персонажа. В реальной сценической проекции истории под названием «Музыка как шанс для человек в целлофане» эта компонента не присутствует в его жизни на физическом уровне, её виртуальное присутствие субъективно определяются тактильное ощущением окружающего мира, некой невидимой плёнкой ограничивающей пространства познания персонажа. Этот аспект объекта нашего познания является некой сложной константой, которая возникает в жизненном пространстве персонажа на раннем этапе его жизни, она возникает и становиться фактором влияния на его мироощущение, мировоззренческую систему на всю последующую его жизнь.
В сценической проекции человеческой жизни изучение этого фактора осуществляется в линейном порядке, в котором начальная точка нашего познания обозначена моментом его первого проявления на жизненном пространстве мальчика. Финальная точка этого пути нашего познания обозначена точкой максиму, в ней потенциал влияния этого фактора достигает высшего значения – абсолютного контроля над жизнью персонажа.
Отрезок человеческой жизни, выделенный этими временными границами, предоставляет нам возможность последовательного изучения человеческого существование, в котором возникает этот психологический фактор, его укоренение в этой плоскости инициирует процесс постепенного подчинение жизненного пространства персонажа. В начальной точке этого процесса персонаж этой истории начинает осознавать не подконтрольность собственной жизни, так как в ней появляются моменты, в которых он не принадлежит сам себе и оказывается в точка собственной жизни, где он не может более управлять и контролировать собственные действия. Изучение пространства этого события показывает нам то, что в нём мы видим персонажа во власти неизвестной болезни, которая формирует в нём ощущение целлофана, обтягивающего его пальцы, блокирующего его тактильные ощущения, подчиняющего его жизненное пространство. Возникновение этого фактора создаёт линию отчуждения персонажа от среды его обитания и стартовую точку пути нашего познания влияния этого фактора на человеческую жизнь, его изучение в спектакле осуществляется в динамично-развивающейся, многомерной картине жизни персонажа. В начальной точке (когда происходит материализация этого фактора) мы видим образ человека, находящегося в начале своего жизненного пути, открывающего окружающему миру свой творческий потенциал, творческую натуру в состоянии поиска плоскости максимального раскрытия.
Наш изучение проекции жизни персонажа рисует нам картину, в которой его творческие устремления вступают в противостояние с фактором болезни, пространство влияния постепенно расширяется и блокирует ему возможности самореализации и социализации. В нём психофизический фактор целлофана - это фактор блокирования, выстраивающий незримую стену вокруг персонажа, отделяющую его от всего мира. В спектакле эта невидимая человеческому взгляду плёнка своим натяжением сужает его жизненное пространство, заковывает его в жёсткие оковы болезни, лишает его живительного воздуха творчества. В истории жизни персонажа прозрачность и хрупкость этой целлофановой плёнки иллюзорна, её тугие объятия превращают персонажа в узника болезни, которая в своём развитии достигает точки абсолюта своего влияния на его жизненное пространство. В его истории эта точка абсолюта максимально раскрывает нам пространство познания драмы человеческой жизни, в котором события его жизненного пути рассматриваются нами через призму психоэмоционального состояния персонажа в этой пиковой точке его жизни.
В спектакле эта плоскость нашего познания жизненного пространства персонажа выстроена в двумерном пространстве, созданном путём совмещения двух временных плоскостей его жизни, совмещение которых в сценическом пространстве образует отрезок безвременности между прошлым и будущем. Одна из двух плоскостей проецирует образ персонажа, скованного болезнью на больничной койке в процессе ожидания хирургической операции и здесь это драматический отрезок человеческой жизни между прошлым и будущем. В этом пространстве он находится в полусознательном состоянии, скованный жёсткими кандалами болезни, в ожидании операции. Визуальное воплощение этой формы психоэмоционального состояния персонажа, его взгляд на пространство прожитой им жизни, образуют вторую временную проекцию. В ней история персонажа познаётся в линейно-выстроенных картинах его творческого и жизненного пути, которые мы видим через призму взгляда человека, скованного кандалами болезни, которые здесь, в их реальной проекции визуализируют фактор целлофана. В спектакле картины его жизни мы видим через пелену голубого, холодного, почти безжизненного больничного света, который выделяет из полумрака сценического пространства больничную койку персонажа.  Это светотехническое решение создаёт эффект целлофановой плёнки плотно-стягивающее жизненное пространство персонажа, бледно-голубая пелена больничного света, выделяющая образ персонажа, создаёт эффект призмы взгляда человека в полусознательном состоянии, через эту виртуальную призму зритель видит, возникающие в сознании персонажа, картины его жизни.
Картины существования персонажа позволяют нам разглядеть в них жизни-образующие элементы и факторы персонажа и в них наш взор сосредотачивается на музыке, которая здесь является сложносоставной метафизической компонентой, особым жизненным фактором персонажа. Познание его в пространстве жизни персонажа представляет музыку в качестве доминанты, символического стержня его жизни и окном возможностей самореализации. Музыка в его жизни – это мощный катализатор жизненной энергии, заставляющего его сопротивляться целлофану, сужающему его жизненное пространство. В процессе нашего изучения его история обретает очертания битвы Давида и Голиафа, в которой силы противостоящих сторон не равны. В этой современной проекции этого поединка музыка - это некая сила, дарованная персонажу свыше, она позволяет ему создать перевес в его пользу, пробуждает в нём уверенность в возможности разорвать круг безысходности болезни, она создаёт превосходство в поединке с болезнью, помогает ему разорвать удушающую его целлофановую плёнку и устремить свои энергию к творчеству. В истории персонажа момент разрушения оков болезни окрыляет персонажа, который в этот момент обретает возможность свободы и безграничность горизонта самореализации.
В спектакле «Музыка как шанс для человека в целлофане» Руслан Кацагаджиев предоставляет каждому возможность взглянуть на пространство собственной жизни через призму истории персонажа книги Влада Колчина и попробовать разглядеть в нём очертания своей собственной битвы Давида и Голиафа, в которой каждый из нас на определённых этапах собственной жизни познал жёсткие, удушающие объятья целлофана. Сценическое воплощение противостояния человека и жестокого рока судьбы даёт нам уникальную возможность, с помощью которой мы можем сопоставить со своей собственной историей и таким образом увидеть тот заветный шанс, который может разорвать наш собственный круг обречённости существования.