Роман. Добровольские страсти. книга 1. гл. 18

Роман -трилогия. "Добровольские страсти."Книга 1.
 Глава 18. "Счастливое общество."

Шел 191О год. Реформы кабинета министров Российской империи во главе с
Петром Аркадьевичем Столыпиным полным ходом претворялись в жизнь.
Многие крестьяне спешили воспользоваться разрешением выхода из
крестьянской общины, выезжали на хутора и отруба,  а так же на окраины
России. Перемещение сельского населения центральных районов России на
постоянное жительство в малонаселенные места: Сибири, Дальнего
Востока, средней Азии приобретало массовый характер.
Идеи Столыпина были направлены, в первую очередь, на ликвидацию
крестьянского малоземелья, на развитие хозяйственной деятельности
крестьянства на основе частной собственности на землю. Переселенцы
столыпинской реформы оставляли земли своих предков и ехали « за лучшей
долей» на чужбину.

Сильные власть имущих,  бренного мира управляли целыми народами, не
ведая, что ими, в свою очередь, также управляют сильные силы, только иного,
потустороннего мира.
Село Добровольное располагалось на берегу быстрой речушки, которая
текла с возвышенности, откуда хорошо просматривались живописные
окрестности.
Арсений Добрых поднялся на эту возвышенность, сел у берега, чтоб
последний раз взглянуть на родное село. Ему хотелось проститься с
местом, где родился и вырос, где прошли славные моменты его жизни.
- «Скоро уезжать на восток. По собственной воле, да... . Но гнала  в те
суровые края нужда и безысходность... Будет ли возможность,
когда-нибудь вернуться в родное село?»
Думок и переживаний было много.
Семья Добрых бедствовала в последнее время. Хотя они не были
безлошадными, на пропитание всё равно не хватало до следующего урожая,поэтому зимой уходили мужики на заработки кровельщиками и плотникам.
Заработки было, но их с трудом хватало, чтобы не умереть с голоду и
платить подати, которые были высоковаты для малоземельного
крестьянства.
В прошлом году приезжал вербовщик из Петербурга, агитировал хороших
кровельщиков на судостроительные верфи. После неудачной войны с
Японией и гибели Российской военной эскадры в пятом году при Цусиме и
под Порт-Артуром, адмирал Григорович создавал заново военно-морской
флот России.
Уцелевшие и пригодные корабли переоснащали, строили новые. Для
строительства флота по всей  России собирали мастеровой люд.
Старший брат Арсения с семьей уехал в далекий северный город в надежде
на лучшее, но письма от него шли грустные.
«Вербовщики сулили золотые кущи, а на самом деле поселили в бараки,
где вместо стен в комнатах шторки. На одну семью приходится не более
10 квадратных метров. Работаем по 12 часов, работа тяжёлая, холодно...
Платят гроши...»
И вообще, брат сожалел, что отошёл от земли, из крестьянства перешёл в рабочие.
Арсений перед отъездом места себе не находил, боялся повторить судьбу
брата, ему хотелось все предусмотреть перед дальней дорогой, томящей
неизвестностью.
А главное, на нем лежала ответственность за родственников и
односельчан, покидавших с ним родные края, с надеждой на лучшую жизнь,
хоть не для себя, а для своих детей. Переселенцы оказали большую честь
ему, выбрав старостой общины,  или как по документам проходил он,
председатель судно-сберегательного товарищества.
Много односельчан выехало на жительство в Канаду и Аргентину на деньги
писателя Льва Толстого, его сын сопровождал переселенцев до места
жительства. О их дальнейшей судьбе в заморскую страну никто ничего не
слышал, и это настораживало.

ГГосподь наделил Арсения Добрых умом и трудолюбием. Читать
пристрастился рано, частенько гонял отец мальца с крыши, где тот
прятался с книжкой. В принципе, отец был не против книг, грамота
лишней не бывает, но не во вред делу, так как необходимо было помогать
старшим в работе.
Хлопец еще мальцом сыскал уважение у сельчан, даже
старики обращались к нему и просили что-нибудь растолковать. Зимними
вечерами его  приглашали  девчата на посиделки для громкой читки, под
которую, кто прядёт, кто вяжет, а кто домашнюю утварь чинит.
Батька не отпустил сына продолжать учебу в городе - не было средств. А
когда Арсения призвали в армию, грамота помогла ему, назначили
писарем. Потом он попросился в кавалерийский полк в Москву, а затем
перевели Петербург! Как раз в это время закончилась война с Японией.
Минуло три года, как Арсений Добрых вернулся из армии, прослужив пять
лет в кавалерии. Статный, крепкого телосложения, среднего роста с
кучерявой головой и густыми усами, красавец-молодец, девушки вздыхали
украдкой.
Россия стояла на краю гибели: непомерные подати и тяжёлые условия
труда выводили, обездоленных на баррикады, что и привело к первой
Русской революции.
Девятое Января 1905 года вошло в историю как «Кровавое воскресенье»
запомнилось Арсению надолго.
Священник Гапон вел людей к царю-батюшке просить милость царскую,
готовились подать Петицию от народа. Вера в доброго царя была в народе ещё  крепка.
Люди полагали, что от царя скрывают истинное положение вещей, что не
ведает Государь о нищете, и как буржуи шикуют, купаясь в роскоши.
Более ста пятидесяти тысяч рабочих с женами и детьми участвовало в
мирном шествии. Полк Арсения  до этого не использовали для
подавления гражданских выступлений. На этот раз пришёл приказ
выдвинуться на площадь. Офицеры возмущались между собой.
- Разгонять демонстрантов - функция жандармерии, а не боевых офицеров.
Но подчиняясь приказу, полк вышел на улицы.
«Кровавое воскресенье» на всю жизнь оставило след, негодование у
Арсения. Каждый раз эти воспоминания заставляли его содрогаться. На
его глазах гибли дети и женщины и во всем винил Арсений царя-душегуба
Николашку, который,  допустил эту жестокую бойню безоружных людей с
малыми детьми.
Арсений навсегда возненавидел царизм,  полагая, что нищую Россию спасёт
только республиканское правление. Из прочитанной им истории
французской революции, он узнал, французский народ рубил головы своим
королям и вожакам, а не расстреливал простой люд как в России. Считал,
что Россия должна пойти по французскому пути к республиканской
демократии.
Несколько дней полк стоял в оцеплении, поначалу все выглядело мирно.
Окруженные студенты и рабочие пытались
объяснить солдатам революционное значение своего выступления, ведь
солдаты - тоже жертвы эксплуатации и царизма.
Один студент забрался на столб, и оттуда показывая книжку, громко кричал:
- Прочтите вот эту книгу. В ней пишется, как организовать справедливое
и правильное общество, где все будут счастливы от малого, до старого.
Кавалеристы и жандармы, окружившие толпу, волновались, бывшие
крестьяне и рабочие, они явно сочувствовали демонстрантам, ещё чуть и
перешли бы на их сторону.    Один из жандармов подъехал к кричавшему
студенту,  и плетью принялся избивать его. Книжка выпала из рук
несчастного. Послышалась команда «в ружье», раздались выстрелы.
Вначале  стреляли в воздух, а когда  паника, уже нельзя было
понять, что творится кругом.

Кавалериста  Арсения мучила мысль: «Нужно найти упавшую книгу и прочесть о
справедливом обществе».
Уже вечером, при свете керосинки рассматривая книгу под названием
«Город Солнца», вспомнил Арсений студента и его слова. Да, именно эту
книгу он давно хотел прочесть, но не мог достать.
Как-то ему знакомый из политически неблагонадежных дал почитать книгу
«Капитал». Сколько не пытался понять смысл труда германского мудреца Карла Маркса,
так сути и не усвоил. А вот книга  «Город Солнца» вселил в него надежду. Он
нашёл здесь ответы на все давно мучившие его вопросы, прочёл книгу
залпом, в мгновение. Потом ещё несколько раз перечитывал уже вслух,
однополчанам, а потом родственникам и односельчанам.
Приходили крестьяне с других сёл и просили рассказать сказку о
«Счастливом обществе», равноправных людях, где никто никого не
эксплуатирует, все работают, и плоды труда распределяют поровну. В
таком  городе все счастливы, старики и дети.
И засела в голову Арсения мечта, создать общину подобную «Городу
Солнца» и вот, наконец, ему выпал шанс, а он верит, что у него
получится. В своём желании он не был одинок. Его шурин Дмитрий Соломка
и друзья Фрол Лыско, Тарас Иванов тоже заразились мечтой и были готовы
строить свой «Город Солнца» .
В уезде состоялось собрание малоземельных и безлошадных крестьян,  на котором
депутат из Госдумы рассказал о земельной реформе, сообщил, что
крестьяне могут выходить из общины, селиться на хуторах и вести
самостоятельно частное единоличное хозяйство. Зажиточные семьи,
которые имели несколько лошадей и дюжину разного скота, одобрили такую
реформу.
Малоземельным и безлошадным, таким как семья Добрых, это не
подходило. Им было предложено переселиться в степи за Урал. Депутат
заверял, что товарищеское общество, которое будет отъезжать на новое
место жительства для заселения отдалённых мест России, имеет шанс
получить подъёмные.
Мужики долго хохотали.
- Подати в три шкуры сдирают, а тут вдруг подъемные дадут? Не верим, в  сказки!
Еще больше насмешил депутат, когда сказал:
- В крестьянском банке будут давать кредиты под залог.
Мужики загудели.
-А если неурожай, и не успеешь погасить кредит?
Депутат, развел руками, лукаво добавил, улыбаясь.
- Банк, это банк! Он будет в любом случае получать прибыль.
Мужики посовещавшись, выкрикнули:
- Одним словом, мы по миру пойдем с вашим кредитом!
На следующий день собрали Добровольцы сельский сход и решили: «Будем
жить миром, стало быть, общиной или товариществом!»
А чтоб увеличить наделы земли в общине, которые дадут товариществу в
Сибири, сократить количество людей в общине по месту и дать
возможность родным вылезти из нужды. Из каждой родни отделятся по
одной семье, те  поедут в Сибирь. Община постановила, помочь
отъезжающим переселенцам.
На следующем сходе староста общины сказал Арсению.
- Вот мы подумали меж собой, хватит тебе Арсений сказки сказывать о
счастливом «Обчестве». Поезжай в Сибирь, обчество тебе доверяет,
будешь старостой, а в помощники будет тебе Фрол Лыско. Его дед и отец
были сборщиками податей и казначеями честными, думаем, что Фрол не
посрамит нас. Люди тебе доверие оказали. Гляди в оба!
Крестьяне одобрительно загудели.
Поначалу Арсений даже испугался, он ещё молод. Ну да, его уважают в
селе, но нужно действительно оправдать доверие. А самое главное,
разобраться с документами. Ещё  эти подъёмные деньги из банка, не
так просто их получить.
Начальство из губернии торопило отъезд  добровольных переселенцев в
Сибирь. «Им то что, - думал Арсений, - лишь бы отправить, а нам нужно
там устроиться и жить».
Добрых добился, чтобы подъемные выдали и проезд оплатили, хотя спор
был нешуточный.
Представитель банка стоял на своём:

- Вот прибудете в конечный пункт, тогда и получите причитающиеся подъёмные.
Тогда Арсений заявил, что пока деньги не выдадут, никуда они не
поедут. Банк послал его в земскую управу.
Чиновник из земской управы поддержал условия банка.
- Да вам деньги дай, так вы во время пути их проедите. А подъёмные вам
выделяются  на скот и инвентарь.
Арсений Добрых упрямо требовал деньги сразу, поэтому  часто ездил в уезд.
Как-то удачно встретил в городе знакомого из политических. Тот добыл
ему газету, где подробно объяснялись права малоземельных переселенцев.
Всё было хорошо написано в газете, но все равно Арсений осторожничал,
потому дела двигались медленно.
И вдруг, в какой-то момент дела пошли. Какая-то неведомая сила стала
ему помогать? Особенно вдруг стало легко общаться с банковскими
служащими, которые до того так и норовили недодать суммы, положенные
на каждое лицо мужского пола.
Арсений ждал, когда разродится его жена и еще две женщины, он
надеялся, что будут мальчики, ведь на лиц женского пола ссуда  не
выделялось. А главное, он всё пытался докопаться. Сколько груза можно
взять с собой?  Переселенцы  с отъезд не торопились , до весны.


Габриелю тоже досталось, не раз мотался он в губернию и в столицу,
чтобы достать и подсунуть разъяснительные документы для нерешительного,  вечно сомневающегося Арсения.   Бес уже начал злиться, хотел
что-нибудь подстроить, чтобы заменить старосту. Потом передумал: «Все
они в этом Добровольном такие же упрямые и дотошные, как Арсений,
только бестолковиться будет». Бесу ничего не оставалось, как призвать Бенедикта
помогать ему энергичнее. Дело быстро пошло в гору.

Арсений Добрых обрёл уверенность в своих силах и в  успехе затеянного дела.
Стоя на коленях, он каждый вечер долго благодарил Господа за помощь.
Теперь Добрых точно знал, что на каждого переселенца, включая детей,
они могут взять два пуда вещей. Знал, сколько положено
сельхозинвентаря и скота, а так же фуража и семян к посевной.
Вдруг начальник станции, который никак не выделял три положенных
пассажирских и три товарных вагонов, с какого-то перепугу, пригнал
эшелон: два пассажирских и четыре товарных вагона! Мужики решили в
товарном вагоне ехать, так как в нём можно больше увезти фуража, а
спать на полках, сколоченных из досок.
По странному стечению обстоятельств, очень кстати, в уезде на станции
встретился Арсению мужик, который сразу стало понятно, что из Сибири.
Арсений устроил ему настоящий допрос, о тамошней жизни. Мужик оказался
общительный, первое, что спросил Арсений.
- Скажи без утайки, можно туда ехать жить или ничего хорошего не
найдем на новом месте?
- Ехать стоит. И ничего не бойтесь. Главное - будьте вместе, тогда не
сгинете. Мор и голод губит одиночные семьи, на них никто не обращает
внимания, а вот с общиной приходится тамошнему начальству считаться.
- Мы уж товариществом пять лет хорошо живем, даже организовали
скорняжную и пимоката артель.
- Скажи, добрый человек! А что с собой брать? Что самое нужное в тамошних краях?
Мужик усмехнулся.
- Самое необходимое, то, что само бегает! Свиноматку с хрячком вези и
не ошибешься, свиней там нет. Да, молодняк прихвати, верная выгода.
Арсений долго благодарил мужика за совет.
Теперь, прощаясь с родными местами, сидя на берегу реки, он думал.
«Сам Господь помогает нам, вовремя алтайского мужика прислал. Как
Алтайский мужик  хорошо рассказал, с чего начинать на новом месте? С кем из
местных дружить, а кого стороной обходить? Что уездному чиновнику не
надо особо доверять. Если прознает, что деньги есть, всё выманит, ничего не
сделает «за так», без мзды».
- Держи рот на замке, шоб никто про вас не ведал, чужаков сторонись, в
пути ничего не покупай. Деньги глаз не любят, лихого люда много».
Арсений хорошо запомнил слова алтайца, и настрого запретил всем
общинникам, с кем-либо общаться и о чём-либо говорить.
Чужаков со стороны просилось много. Как не настаивал уездный чиновник,
взять в эшелон шесть семей безземельных из соседнего села, так как по
распоряжению губернатора должно было выехать тридцать пять семей.
Община Добровольного проголосовала «против».
Арсений мнение своих переселенцев отстоял.
- Никого чужого не возьму. Своих я знаю, а «котов в мешке» мне не нужно
и проблем с чужим  не хочу.