Галатеи не плачут 23-37 глава

Глава 23

После утренней пробежки по благоухающему весенними ароматами поселку мы громыхали железом в гараже. Привезенный тренажер для тренировки «подвздошной мышцы» занял место среди остальных. Освоив простые жимы коленями тугих рычагов, Галатея краснела и опускала спинку все ниже, пока её таз не стал на уровне колен, а плечи и голова не коснулись пола. Смотреть на это не было никаких мужских сил.

А Русалка как будто издевалась, наблюдая за моей реакцией. Как я ни старался не глядеть на «подвздошную мышцу» красавицы, шея сама поворачивалась. И как было не глядеть на белеющие от напряжения связки, скрывающиеся под тонкой полоской облегающей ткани. На красивый раздваивающийся бугорок, представленный на мое обозрение. Изящный прогиб тела рисовал напрягшиеся мышцы живота. Грудочки под своей тяжестью так и норовили выбраться из декольте. Галатея их даже не пыталась поправить, чтобы не смущать мужчину, находящегося на пределе возбуждения. Короче, я потел и без тренажеров.

Когда место, мокрое от девичьего пота освобождалось, его занимал я. Галатея, не скрывая интереса, смотрела на мое «хозяйство», колышущееся в спортивных трусах. И от этого она краснела больше, чем от прилива крови к малому тазу во время тренировки. В общем, «весело и жарко» было обоим.

Покончив с физическими нагрузками и обтерев пот полотенцем, Галатея выпила чашку чая с бутербродами, сбросила с себя спортивный наряд и быстро стала на подиум.
Только следы от резинок на бедрах напоминали о тесном гимнастическом костюме.

Влага, выступившая на всём теле, в свете софитов рисовала красивые изгибы молодой красавицы, а нежные женские мышцы заместили рыхлый подкожный жир, коим изобиловала она в начале нашего знакомства.

Девушка перестала смущаться откровенной наготы, напротив, мне показалось, ей нравится чувствовать себя прекрасной молодой женщиной в своем первозданном виде. А я с каждой её тренировкой видел те незначительные перемены, которые ласкают мой глаз, и волнуют немолодую кровь.

Я скинул простыню со скульптуры и продолжил лепить, укладывая красивые мышцы и чарующие изгибы. Мы продолжили беседу, начатую ещё до тренировки:

– Ты помнишь сказку Александра Сергеевича Пушкина
«О царе Салтане…»? «Три девицы под окном пряли поздно вечерком…»
Во времена поэта никто не знал, что такое феминизм, кларацелкинизм и прочие выкидыши воспаленного женского мозга. Я всегда говорил: «О равноправии полов можно говорить только тогда, когда мужики научатся рожать, а женщины лопатами грузить вагоны, строить города и защищать Родину, бросаясь на танки с трехлинейкой».

В далеких тысячелетиях в семьях – плохо ли, хорошо ли – правил домострой, сложившийся в результате борьбы за жизнь. Но посмотри, как поэт предвидел наш сегодняшний апокалипсис. Он точно расставил всё по местам с первых строк:

«…Кабы я была царица – говорит одна девица – я б…» сделала сеть ресторанов быстрого питания и стала бы «владычицей морской»!

«…Кабы я была царица» – молвит вторая кукла Барби – я бы построила ткацкую фабрику, стала «дворянкой столбовой» и отдыхала от непосильных трудов на Карибских островах и желательно без «батюшки-царя».

«…Кабы я была царица – я б для батюшки царя родила богатыря!» – всего-то? И какой выбор сделал мужик с короной?

«…Здравствуй, милая девица… будь царицей…» и роди богатыря мне к… дню ВДВ!

Заметь! Нормальных мужиков не интересуют «деловые женщины» – им нужна та, кто родит ему богатыря! Может быть эта «работа» менее заметная, чем руководство корпорациями, но только она интересует нормального мужчину. Тем более что ткацкие фабрики и прочие производственные помещения строят не куклы Барби в стразах, а всё те же мужики.

– На словах это красиво, а на деле?.. Мужчины ищут себе успешную женщину!.. Простушки вроде меня им не нужны! Им подавай гламурную красавицу, владелицу заводов и пароходов.

– Это очень близорукое мнение! И, как любой поверхностный взгляд, ошибочное! Стоит чуть глубже копнуть, и на свет Божий вылазит неприкрытая мерзость. Снял красивую блестящую обертку, а вместо конфетки – испражнение скунса.

Вас, молодых, не интересует мерзкий жесткий и бескомпромиссный внутренний мир «успешных людей». Вы увидели яркую позолоченную упаковку, а что внутри – вас не заботит, а зря!

Стоит немного углубиться, и вот она – неприкрытая правда, от которой волосы шевелятся даже там, где их нет! Допустим, владелец заводов и пароходов приобрел себе куклу «по сходной цене», в которой из натурального – только кости, и то если не удалили несколько ребер, чтобы талия была тоньше. Да! На презентациях и фуршетах он выглядит респектабельно рядом с разряженной длинноногой блондинкой! Но это пир для желудка во время чумы для мозга!

Как ты думаешь, о чем муж с толстым кошельком и жена с длинными ногами говорят в обыденной жизни, когда остаются одни?

– Ну-у-у! Трудно предположить! Но мне кажется, о новых нарядах, кто в чем был на фуршете, о драгоценностях, о поездке на курорты, о новой машине.

– И всё это гнусавым томным языком, шлепая накаченными губами, с подкатыванием глазок и фальшивыми слезами.

Галатея нарисовала в своем воображении эту сцену и засмеялась:

– Мне стало немного жаль этих мужчин!

– Немного? Мы только погрузились в исследования террариума на «Олимпе» жизни. Продолжаем! Владельцу империи нужен наследник! И тут начинается кино! Красивая длинноногая игрушка не спешит расставаться с образом изысканной куклы в стразах. Она скорее ляжет под нож пластического хирурга, чем в палату роддома. Всяческие отговорки, противозачаточные средства и патологический страх испортить фигуру
сделали свое дело – семья осталась без наследника.

Когда у мужика лопнет терпение и он поставит ультиматум, красавица, чтобы не утратить свой статус царицы, начинает бегать на всяческие ЭКО. А закончится это, скорее всего, суррогатным материнством. Но женщина, не носившая под сердцем своего ребенка, не сможет быть достойной матерью. И не потому что она
бесчувственный монстр, а потому что привыкла быть «главной игрушкой», а ребенок – сильный конкурент… и… наследник!

Не будем забывать, что мужчина, наевшись до омерзения капризного крем-брюле и брюзжащего зефира в шоколаде, чтобы задница не слиплась от сладкого, хочет простых солененьких огурчиков, борща с чесночком, холодца с хреном. Хочет нормальных отношений с нормальной женщиной, с которой можно нормально поговорить.

Глупо было предполагать, что в его окружении таковые водятся. Но, допустим, нашел! Началась война миров с разделом имущества, детей и прочих движимых и недвижимых «ценностей».

А конкуренты потирают руки – засланная «принцесса» сыграла свою роль: семья распалась, бизнес на ладан дышит, глава корпорации с приступом инфаркта от переизбытка в крови «виагры» лежит под капельницами. Подросшие деточки своими выходками решили свести отца в могилу. Наркотики, сексуальные скандалы, пьяные компании, приводы в полицию и гонки на дорогих машинах по ночным улицам до добра
не доводят.

В конечном счете, рядом с мраморным памятником отца семейства вырастают свежие холмики наследников, считающих, что тормоза придумали трусы.

– Вы прямо описали сценарии сериалов, которыми нас пичкают по телевидению. Конечно, детали могут быть разными, но суть одна – террариум, в котором нет ни одного положительного героя.

– Так ты такой жизни хочешь? Об этом мечтаешь? Тогда я зря трачу на тебя свое время!

– Не скрою, я завидовала длинноногим блондинкам, хорошо устроившимся в жизни за спиной пузатого папика! Но, теперь… Вы хоть скажите, кого из меня лепите, чтобы я знала, какая судьба меня ждет.

– Разве не видишь – пластилиновую бабу в красивом развороте. Те, кто будут смотреть на тебя через сотни лет, будут исходить серийными оргазмами, не снимая штанов. Мозги я лепить не могу! Их лепишь ты сама! Я не могу предположить,
что творится сейчас в твоей красивой головке. Какие мысли правильные, а какие нет. Могу лишь догадываться, и то с маленькой долей вероятности.

А если серьезно, я из тебя делаю достойную женщину в её единственном варианте: умную и тактичную, красивую и сдержанную, темпераментную и пышущую здоровьем. Но если ты думаешь, что этот подарок автоматически с тобой останется до гробовой доски – не заблуждайся. Замереть в стагнации не получится. Или ты продолжаешь развивать тот стартовый капитал, что я тебе дал, или скатываешься до «двойного гамбургера» или куклы Барби. Причем быстро – глазом не успеешь моргнуть, как за спиной будешь слышать скабрезные шуточки и издевательский хохот.

Этот год – всего лишь одна ступень в твоей жизни. Даже я не смогу сказать, куда ты приведешь себя и тех, кто согласится пройти эту жизнь с тобой. Выберешь ли ты в мужья того, кто за один месяц уничтожит в тебе всё хорошее, что только начало
в тебе прорастать. Или ты найдешь того, кто по достоинству оценит мой дар и приумножит его. Назовут ли именем твоих детей улицы или проклянут мать, родившую их.

– «Получается на мне вся политика в стране. Не добуду куропатку –непременно быть войне!»

–Ты зря иронизируешь! У учителя русского языка и литературы Андрея Чикатило была мать! И у художника Адольфа Гитлера тоже! Всех монстров рода человеческого рожала какая-то женщина! Вряд ли кто-либо из этих матерей задумывался, каких чудовищ они вскармливают своей грудью и, конечно же, в своих чадах они видели ангелов Божьих.

– Что-то мне расхотелось быть матерью! А вдруг я рожу какого-нибудь монстра.

– Монстрами не рождаются – ими становятся! И не без участия матерей! Зайди в палату роддома и посмотри на ряды младенцев, появившихся на свет. Кто из них станет гением, а кто убийцей; кто прославит свой род, а кто сделает свою фамилию нарицательной?

Порой один безответственный поступок матери отделяет учителя родного языка от маньяка. Может показаться, что женщины, вырастившие маньяков, чем-то внешне отличаются от матерей гениев. Поверь мне, никакой разницы – такая же плоть и кровь. Ученые пытаются найти ген преступника, чтобы заранее выявить потенциального убийцу. Но этот ген называется безответственное отношение к своему ребенку. У учителя-маньяка была жена! Этот ген называется безответственное отношение к своему мужу.

Взрослая жизнь потому так называется, что начинаешь нести ответственность за всё, что тебя окружает. Да! Никто не посадил в тюрьму мать Андрея Чикатило или его жену! Но разве они освобождены от высшей ответственности за загубленные жизни?

Галатея притихла и только слушала мои рассуждения. Руками я лепил очень красивую женщину с пластилиновыми мозгами. Словами же я лепил умную и ответственную хранительницу домашнего очага, которая прежде чем сделать шаг, будет задумываться о последствиях. Я посмотрел на часы. Полчаса пролетели, как один миг. Галатея устала, но не показывала вида. Я принес халат и укутал погруженную в себя красавицу:

– Пошли пить чай!

Она посмотрела на гипсовую Русалку с крыльями, оторвавшуюся от земли, сравнила её с пластилиновой, поправляющей шапочку. Улыбнулась и, пробежав по лестнице, спустилась на кухню. За столом наша беседа продолжилась:

– Ты не представляешь, сколько молодых семей бегут из душных городов, чтобы создать свой маленький мирок где-нибудь в глубинке, в заброшенной деревушке. Пашут землю, строят пасеку, собирают дары природы в лесу и рожают детей без «института вспоможения при родах». Малыши растут крепкими и умными, без социальных сетей и голливудских страшилок. Читают нормальные книги, чтобы вырасти «Приличным челове-е-еком»!

– Это, действительно, удивительно! Я забыла, что такое телевизор, изредка заглядываю в интернет, и то чтобы скачать ноты, навести справки по интересующей меня теме. Про социальные сети и глянцевые журналы уже забыла. Книги мне заменили кино. И при этом я не чувствую себя ущербной или обделённой. Вспоминая прежнюю жизнь, я содрогаюсь от ужаса – сколько времени истрачено впустую.

– Когда человек читает, он думает, рисует в голове образы и сюжеты! Он в этот момент не может говорить и не хочет! Останавливается, анализирует, возвращается и перечитывает!

Кино можно тоже перемотать, но лишь затем, чтобы посмаковать готовую «жвачку». Когда ты читаешь – делаешь свое «кино» в голове. А это совсем другой процесс. Посмотри на режиссера, снимающего киноленту. Он весь в произведении, творит, переписывает дубли, чтобы получить единственно «правильную картинку». Это же делает читатель в своей голове, он режиссер своего восприятия книги. Готовая кинолента так устроена, что зевака не может оторваться от экрана, а если ему дать чипсы, попкорн и пиво – эффект зомбирования будет полный. Дельцы давно заметили чудесные свойства кино и снимают то, что с первого кадра до последних титров будет держать в напряжении.

Нужно ли говорить: для того чтобы снять фильм, нужно написать сценарий, то есть литературное произведение. Так вот, кино – это уже пережеванная и переваренная книга, а если учесть качество снимаемой литературы, то и испражнённая. Бизнесмены поначалу упустили из внимания литературу как феномен, формирующий личность. Но потом опомнились – большая часть любящего литературу народонаселения остается незомбированной. Быстренько включились «в работу».

Теперь найти хорошую книгу в горе макулатуры очень трудно – одни сплошные блокбастеры, триллеры, экшены и прочая импортная жвачка.

Не скрою, многие гениальные режиссеры создали целую фильмотеку шедевров. Но всё равно, фильм идет два-три часа, книгу читают несколько дней. То есть информация лучше усваивается и переваривается. Даже от хорошего кино получается некоторое «несварение». А главное: миллионы зрителей воспринимают кино, за редким исключением, практически одинаково.

К тому же нельзя полагаться на высокую духовность режиссера, выступающего в роли Мессии. Он может вложить в миллион голов негативную идею, которая не оставит
камня на камне от слабой психики. Во время чтения книги миллионы читателей в своей голове снимают миллионы разных фильмов. А это означает, что мир останется гармоничным и прекрасным в своем многообразии.

Владимир Высоцкий в «балладе о борьбе» сказал: «…значит, нужные книги ты в детстве читал!» Заметь: не «много книг», а именно «нужные»! Есть индивидуумы, которые, прочитав всего одну «правильную книгу», заражались ею на всю жизнь и строили свою философию, исходя из прочитанного.

А можно зачитаться до толстенных очков, стать буквоедом, зарывшимся в ворохе бумаги. Повидал я таких, что не спроси – он читал! Причем «репертуар» прочитанного – от сомнительных и низкосортных до шедевральных книг, без разбора. В его голове они перемешались в одну однородную кашу.

Были уникумы, которые страницу глотали за несколько секунд. То есть на стихотворение А.С. Пушкина «Я вас любил…» у него уходит секунда – меньше времени, чем нужно юнцу, чтобы признаться в любви девушке. Ужас! Что может остаться в его голове, кроме галочки «и это читал»?

Они упустили главное: хорошая книга – это повод действовать, жить, творить, соответствовать героям! А они, как наркоманы, живут в книге, постоянно увеличивая дозу. Думают, у них есть ещё время! Потом – «последний звонок», оглянулся, а за тобой только горы макулатуры, чужих жизней, а своей так и не было.

Книгу надо смаковать, выпивать, как хорошее столетнее вино, хорошо пережевывать и переваривать, тогда она приносит пользу, как хороший деликатес. А если ужраться омаров, загрызть ведром черной икры, сверху навалить литр алтайского меда и всё это «полирнуть» бутылкой столетнего портвейна, то можно и в ящик сыграть.

Во всем должна быть умеренность, тем более в литературе.

– Но меня угнетает вот что: я с Вашей помощью уже стала другой. Конечно, Вы не можете знать, что я думаю о женщинах, но это, может быть, и к лучшему, иначе окончательно разуверились бы в них. Анализируя нынешних девушек, их образ мыслей, я осознаю, как Вы правы. Но что же делать? Вам надо чаще вылавливать Русалок из речки и приводить им мозги в порядок.

– Ты думаешь, я мало кому это говорил? «Опять ты читаешь мне лекции» – плаксиво брюзжали те красавицы, с которым мне пришлось столкнуться в жизни. Поэтому я не особо жажду их впускать в свой мир! Мне хватило времени понять склад их ума, чтобы не строить больше иллюзий. Это с тобой «случилось исключение», и то только потому, что других вариантов у тебя не было! Ты думаешь, кто-то по своей воле пожелает заточения в четырех заборах моего участка?

Только когда у женщины нет вариантов, она способна адекватно реагировать на происходящее. Когда же есть хоть маленькая надежда на запасной вариант, она выберет не то, что труднее, но правильнее, а то, что быстрее и бесхлопотнее. Именно поэтому наши предки не особо утруждали себя правом женщины на выбор. Они просто лишали её вариантов.

Может быть, это неправильно с позиции человеколюбия. Но, глядя на то, что творится сейчас в мире, я бы Клару Целкин задушил бы своими руками дважды, чтобы наверняка и чтобы другим было неповадно. Она, в отличие от её глупых последовательниц, не поднимала ничего тяжелее ложки, ну и… гм… сама знаешь чего.
Мое отношение к женщине ты уже не сможешь испортить! Женщина качество сказанного заменяет количеством сказанного. И это кошмар на прекрасных ножках и с силиконовым бюстом.

Наоборот, у меня появилась надежда, что не всё так безнадежно! Может, ты заразишь своим примером своих подружек и они хоть немного проведут ревизию в своей голове, перед тем как выйдут замуж и будут сношать мозг своего мужчины.

Пошли полчасика полепим, а потом будешь заниматься своими делами. Вечером поедем на автодром.

Под моими руками пластилин приобретал едва заметную душу и характер, а наши разговоры, являющиеся достойной приправой к таинству, погружались в сложные механизмы человеческого социума и психологию индивидуумов:

– Каждый человек хочет «жить хорошо» и, конечно же, вкладывает в эти слова свое понимание душевного комфорта. Но мало кто задается вопросом: «что же такое ХОРОШО ЖИТЬ?» Казалось бы: есть счет в швейцарском банке, все признаки успешной жизни налицо, гаражи едва вмещают элитные автомобили, а сказать: «жить хорошо» – язык не поворачивается. Просыпаешься на шелковых простынях рядом с породистой элитной Барби, и сразу леденящий холод классической мысли из классической оперы: «Что день грядущий мне готовит?» Засыпаешь под бурчание позолоченной блондинки без всякой мысли «о грешном» – все думы только о зыбкости иллюзорного благополучия: «Быть или не быть».

А наши предки, для которых обычный стационарный телефон был роскошью, а цветной телевизор – пределом мечтаний, говорят о своей молодости: «жить было хорошо». Тебе не кажется это абсурдом?

– Кажется! Но в чем причина такого коллапса?

– Мало кто задумывается, но понятие «хорошо жить» мы соотносим с не знающей границ роскошью и лезущим из всех щелей достатком. Купил остров на Карибах, а удовлетворения жизнью нет – значит, надо купить остров побольше или несколько маленьких. Продал пару заводов, купил ещё пару островов, но вот беда – счастья по-прежнему нет. Придется покупать Мадагаскар или Гренландию, а лучше – сразу континент (чтобы не мелочиться).

– Ход ваших рассуждений мне понятен! Но что по-вашему «хорошо жить»!

– Всё максимально просто! Хорошая жизнь – это когда окружающие люди хорошо относятся к тебе. Но как, позволь тебя спросить, они будут к тебе относиться, если ты плохо относишься к ним. Не держишь слово, не исполняешь взятые
обязательства, лукавишь и обманываешь, а иногда просто игнорируешь. Чем лучше мы относимся к ближнему, тем лучше он относится к нам. Ты же ведь бросилась с моста в реку не от того, что у тебя нет личного Мадагаскара, а потому что жить с окружающими тебя людьми стало невыносимо! Хотя от скудости ума для некоторых это повод свести счеты с жизнью!

– Получается, «хорошо жить» можно и без роскоши, но в окружении достаточного количества уважающих тебя людей?

– Извини, личного острова у меня нет. Ещё не заработал! Но, по-моему, тебе и без него в моем доме комфортно! Или я ошибаюсь?!

Галатея засмеялась, внутренне принимая мою такую простую логику:

– Действительно! Окружи себя верными друзьями, благодарными ближними, правильными дальними, и остров не нужен – «жизнь хороша»!

Разругавшись со всеми и обманув каждого, с кем свела судьба, «прихватизировав» всё, что плохо лежит, не заботясь о сотнях семей, посылающих проклятия в твой адрес, – остаешься в одиночестве. В таком случае «личный остров» – слабое утешение. Тем более похвастаться им не перед кем. С таким же успехом можно купить Марс и, сидя в пустой квартире, в которой даже эха нет, в одиночестве блаженствовать от счастья и разговаривать с самим собой. Пахнет психушкой!

– Поверь мне, твоя счастливая жизнь может в одночасье превратиться в ад от такого же, как ты, простого человека. Ты договорилась с плиточником об отделке ванной, заплатила честно заработанные деньги, а он затянул пустяшную работу на год. Ты не можешь в своей квартире ни помыться, ни постирать бельё, ни сходить в туалет.

Ты прокляла тот день, когда с ним связалась. Ставишь свечки в церкви, чтобы он быстрее покинул твой дом. И даже после его ухода заходить в готовую ванную комнату тебе будет неприятно. Сколько времени тебе надо, чтобы возненави
деть этого «дальнего»?

А потом он идет лечиться к такому же, как он, доктору и сетует на его странности. Доктор идет в магазин, где его облает такая же «царевишна». А «царевишна» замкнула круговорот «гуано» в природе – наняла этого плиточника. И всё это независимо от хорошего или плохого президента, курса доллара, цены на нефть и социального строя общества.

– По-моему, Вы преувеличиваете! – смеясь, заметила Галатея.

– Нисколько! Первый роман я, по глупости, отдал на редактуру филологу-писателю, заплатил оговоренную сумму. Потом заплатил ещё. Обещанные две недели растянулись на пять месяцев, но он отредактировал только половину! И как позже оказалось, его редактура не лучше моей писанины.

Ждать дольше у меня не было никаких душевных сил. Я просчитал: с таким темпом он отдаст мне роман только через год. Не скажу, чтобы я писал безграмотно. Просто это такой стиль жизни редактора: необязательность и недоговороспособность.

Самое удивительное в том, что его не интересовало, чем закончилось редактируемое им произведение, какие я преследовал цели, марая бумагу. Даже проверенный текст
он практически не запомнил, хотя главным героем в романе был как раз учитель. Его же три книги я со страшной головной болью, но осилил. Всё мое нутро протестовало против такой литературы, написанной к тому же учителем, который преподает моим внукам наследие классиков.

Но чтобы составить мнение о его произведениях, я должен, обязан был пройти
через это ИСПЫТАНИЕ. Итог: я прочитал его книги с содроганием и головной болью, а он не прочитал мою даже за деньги.

– А можно мне прочитать его произведения?

– А почему нет! Может, я действительно ничего не понимаю в литературе!

Вторая попытка привести текст в соответствие с нормами русского языка закончилась, так и не начавшись, но две недели пролетели со свистом. После долгих терзаний я решился на третьего корректора. Знаешь, чем первые два отли-
чались от третьего?

– Ну-у-у!..

– Ничем! Их как будто родила одна мама! Тот же подход, те же «отмазки», та же коррекция одним пальцем и полная компьютерная безграмотность при царственном снобизме с красным филологическим дипломом. Прибавь сюда необязательность и непунктуальность, особое без обоснованной конкретики высочайшее мнение, от которого устали и читатели, и писатели, и ты получишь ад для автора.

С тех пор я предпочитаю не связываться с особо одаренными филологами, а доводить свои произведения самостоятельно, на сколько хватает школьного образования, растерянного за годы.

После некоторого раздумья Галатея спросила:

– А почему действительно хорошие писатели не филологи, а кто угодно? Вы вот – скульптор, Булгаков и Чехов – врачи. По-моему, писателей-филологов в природе не существует!

– Все дело в полушариях! – отвлеченно сказал я.

– Гм… В каких ещё полушариях?

– Тех, что в голове! Левое отвечает за точность и логику, расчет и скрупулезность, формулы и чертежи, правописание и грамматику. Правое же отвечает за полет мысли и экспромт, философию и фантазию и всякие бредовые идеи.

Правым полушарием мы придумываем телефон, самолет, паровоз, а левым рисуем чертежи этих машин и устройств согласно формулам физических законов. Правым пишем безграмотный, но гениальный роман с глубоким философским смыслом. А левым приводим его в соответствие с правилами языка, оставляя идею нетронутой жестким рассудком и холодным расчетом.

Людей, умеющих работать двумя полушариями одновременно, меньше, чем вымирающих амурских тигров. В большинстве это гении. Как ты думаешь, каким полушарием филологи учатся в институтах?

– Судя по точности и скрупулезности при работе с текстами, судя по тому, что бездарные произведения, не несущие в себе ничего полезного, стоят на полках без единой ошибки – левым полушарием.

– Вот ты и ответила на вопрос: «Почему среди писателей мало филологов». Чтобы написать что-то путное, необходимо правое полушарие, работающее с тонкой материей, душой. Можно быть безграмотным, но хорошим рассказчиком с большим жизненным опытом. Можно вообще не уметь писать и не прочитать за всю жизнь даже букваря, но написать «замечательное и нужное произведение». Достаточно продиктовать текст грамотному «писарю». А вот филологу трудно перейти от букв, знаков препинания, жесткого построения фраз к полету фантазии, резонансу с трепещущей душой.

– Но вы же сами пишете и сами же редактируете свои рассказы?

– Видела бы ты, как я это делаю! Пришедшую идею я записываю на всём, что пригодно для письма, всем, чем можно, с миллиардом ошибок и без единого знака препинания – лишь бы зафиксировать мысль. Переношу «почеркушку» из нескольких предложений в компьютер, по ходу расширяя текст, порой до целой главы. Глава при этом может перерасти в отдельный рассказ. Потом отключаю фантазию и включаю жесткий расчет и начинаю править. Забываюсь и начинаю дописывать недостающее. Останавливаюсь и снова правлю. Но каждый раз правое полушарие начинает доминировать. А левое флегматично соглашается с полетом фантазии, безучастно ожидая в сторонке, пока дымится и надрывается сосед. А мозжечок при этом смеётся над обоими.

То же самое происходит при работе над скульптурой. Пока одно полушарие рождает в голове шедевр в «три дэ формате», другое строит скелет и укладывает мышцы, блюдет пропорции и прочие, не имеющие отношение к творчеству, дисциплины. Размешивает гипс и бетон, сваривает арматуру. Рассчитывает вес и прочность основания. Думает, как разделить части формы без поднутрений так, чтобы «гениальное произведение» не осталось в форме навечно.

Скульпторы, работающие с камнем или бронзой, думают ещё о победитовых сплавах, о песчаных смесях, о свойствах материала. В общем, пять минут творчества выливаются в недели каторжного труда, не имеющего к фантазии никакого отношения. Возможно, именно поэтому я могу включать и выключать нужные полушария при работе над литературными произведениями.

Мне представилась возможность наблюдать за вышеупомянутым филологом в момент правки моего текста. Такое впечатление, что он абстрагируется от смысла написанного и видит только буквы. Страшная картина! Наверное, так выглядит работа патологоанатома, ковыряющегося в теле безвременно скончавшейся красавицы. Ничего святого – кишки наружу, мозги нараспашку. Никого не волнует, что этой девице посвящали стихи и пели серенады под окном. В общем, тебе на это лучше не смотреть! То, над чем ты ухохатывалась до коликов в боку, у него не вызвало ни единой эмоции.

Галатея задумалась, представляя картину «препарирования» произведения, потом хмыкнула, а за тем залилась смехом. Всё это в позе «юной банщицы», с немым вопросом «Что-о-о!», вызвало смех и у меня. Посмотрев на кокетливую Русалку, я про себя отметил: «Жизнь хороша»!

Глава 24

Работа над скульптурой продолжалась целый месяц, но мы никуда не спешили. Я дорабатывал последние штрихи. Галатея, красиво выпятив животик, в полуобороте поправляла шапочку, зажимая подмышками веничек. В её детском ещё личике
читалось капризное «Что?». Без тени стеснения она смотрела на меня и упивалась своей красотой и купалась в моем мужском взгляде, кокетливо надув губки.

Галатея, строя рожицы перед зеркалом, искала необходимое выражение лица, которое
должно было полностью соответствовать замыслу. Поймав это мимолетное детское выражение, она становилась на подиум и замирала. А я не мог спокойно смотреть на это вопрошающее лицо. Она действительно капризно спрашивала: «Что? Красивая голенькая девушка собирается в баньку! И что в этом странного?» Я вспомнил детский стишок из народного творчества: «Все мальчишки пристают: “покажи”, да “покажи”! Ну, а ты, дурак большой, что не приставаешь? У меня трусы в горошек! Разве ты не знаешь?»

Когда всё было готово, я отошел в сторону, а Галатея, не желая одеваться, прилагая усилия, крутила подиум со скульптурой, смотря на мою реакцию. Когда «юная банщица» сделала круг, я опустил глаза на девушку. Приятный изгиб спины,
нежные мышцы, красивая шея напрашивались на новую скульптуру. Её можно было лепить в любом положении, и это будет шедевром. «Надо быстрее перевести скульптуру в гипс, чтобы хватило пластилина на следующую работу» – подумал я и
высказал красавице всё, что я думаю о той позе, в которой сейчас она находится.

Галатея засмеялась и отошла ко мне, теперь я крутил подиум, а она любовалась собой и заливалась смехом.

Вскоре подошел день экзаменов в автошколе. Я, наверное, нервничал больше, чем Русалка. Из двадцати экзаменующихся только трое были мужского пола, и меня это шокировало.

Я представил, что будет на дорогах, если на трех мужиков за рулем будет двадцать таких вот Барби. Я подошел к знакомому инструктору и посочувствовал ему:

– Надеюсь, ты поседел не от моей Галатеи?

– Из всех моих подопечных она единственная, с кем я отдыхал и мог расслабиться! – засмеялся он. – Не волнуйся, сдаст! Если даже эти курицы получают права, то твой Шумахер получит права играючи!

Три часа мы прождали, пока пройдут экзамены. Потом начались катания по автодрому и по городу. Я не знал, куда себя деть! И вот, наконец, ликуя, Русалка выбежала, тряся перед собой правами. Галатея кинулась мне на шею, рассмешив присутствующих отцов и матерей других соискательниц. Я протянул ей ключи от машины:

– Штрафы за нарушения будешь сама оплачивать!

Она растерялась, но взяла ключи:

– А как же страховка? Я же не вписана! Это уже нарушение!

– Правильно мыслишь, красавица! Пошли в страховую компанию, впишем тебя и поедем домой, а то я уже проголодался.

Уладив формальности, я сел на пассажирское кресло и скомандовал:

– Домой, шеф!

Галатея засмеялась и тронулась с места. Я искоса поглядывал по зеркалам, но опасенья были излишни. Она ехала так же уверенно, как и я! Лишь когда она въезжала в гараж, я слегка понервничал. Но, взяв приличный радиус, она благополучно «пришвартовалась». Даже Бим и Айна, казалось, удивились, что из-за руля вышла Русалка.

К вечеру к нам приехал Евграфович и молодожены Танюша и Пётр. После эфира собравшиеся расселись за стол и обмыли «нового водителя». Мы переглянулись с красавицей и подошли к скульптуре, накрытой покрывалом. Когда терпение у зрителей было на исходе, под барабанную дробь вилками по столу Тани
и Петра мы сбросили ткань.

Галатея стала рядом в той же позе, только одетая в домашнюю одежду, с вопрошающим «Что?» Евграфович и молодые хохотали то ли от скульптуры, то ли от её прототипа. Танюша обошла красавицу, разглядывая Галатеины нескромности, и, заглянув в вопрошающее личико, прыснула смехом. Евграфович, пройдясь деловито вокруг гипсового изваяния, подошел к крестнице и, обняв, заявил:

– Живая и одетая ты лучше – сердце не так трепещет! А то, не ровён час, миокард треснет от напряжения вместе с пуговицами на ширинке. Издеваться так над стариками молодым неприлично! – и, обратившись ко мне, он спросил: – У тебя есть
бокалы больше?! Мне теперь, чтобы заснуть, нужно выпить бочку!

Пётр лишь наблюдал за реакцией зрителей. Но было видно, как он любуется произведением, только скромно, по-мужски выражает свои чувства.

Поводов для нашего застолья сегодня было много. Тосты сыпались от Евграфовича и Петра. Танюша притихла и часто выходила на балкон подышать. От моего вина она
отказалась – когда такое было. А потом и вовсе побежала в туалет. Пётр торжественно объявил:

– Мы ждем ребенка!

Когда из туалета вышла бледная, но улыбающаяся будущая мать, за столом уже было ликование! Это событие по значимости перекрыло все остальные. Галатея подбежала к ней и обняла свою крестную:

– Поздравляю! Крестить ребеночка буду я! Можно?

– Я сама хотела тебе предложить! Но его вначале надо выносить и родить! Ой, опять! – сказала Танюша и побежала снова в туалет.

Мы подняли бокалы за будущего человечка. Я был несказанно рад за эту молодую пару! На свет Божий появятся Стрекозлята! Значит, род таких красавиц, как Таня, и таких статных юношей, как Петр, не прервется. Молодые недолго у нас сидели и быстро засобирались домой! Токсикоз – дело серьезное. Бледная, но счастливая Стрекоза вышла на свежий воздух и наконец почувствовала себя лучше. Пётр в преддверии отцовства возмужал и воспринял беременность жены с должным пониманием.

Разговаривая с Евграфовичем, я наблюдал за Галатеей. Она ушла в себя и чему-то улыбалась краешками пухленьких губ. Ей открылась новая сторона жизни, которая её только ждет впереди. Она, собирая посуду, ушла в себя и мысленно рисовала свое будущее материнство. Я заметил едва заметное касание её рук своего живота. Русалка представляла, как однажды она почувствует себя беременной, будет жить в ожидании появления нового человечка. Эта мимолетная картинка вызвала у меня какое-то истинно отцовское чувство, граничащее с трепетом и признательностью.

Заметив на себе мой теплый взгляд, она засмущалась, улыбнулась и пошла на кухню.
Евграфович поглядывая на скульптуру, прыснул смехом:

– Твои работы стали какими-то другими. Появились характер, эмоции, жизнь! По-моему, «молодая банщица» – лучшая твоя скульптура.

– Лучшая моя скульптура – Галатея! Только она ещё об этом не знает!

Пошатываясь, Евграфович засобирался домой. Крестница заботливо усадила его в такси и проводила добродушной улыбкой отъезжающую машину. Устав от эмоций и обилия выпитого за торжество жизни во всех её проявлениях, я завалился на постель. Последнее что я услышал в этот день, была колыбельная из «Гусарской баллады» в исполнении Галатеи, тихо доносившаяся из её спальни.

– Когда она успела её выучить!? – спросил я себя и закрыл глаза.

Глава 25

После областного эфира «Матфеева леса» по многочисленным просьбам радиослушателей его повторили. Третий раз мы слушали мою повесть по всероссийскому радио в канун Дня Победы вместе с Евграфовичем.

Готовился к печати первый том моих рассказов, и мы с Галатеей, каждый день заглядывали на почту в надежде на добрые вести. Нас убеждали, что книгу уже печатают! Первые авторские экземпляры будут доставлены со дня на день.

Галатея «паслась» на поспевшей клубнике, разговаривая с Бимом и Айной. К нашему двору припарковался грузовичок доставки. Из кузова достали пять упаковок авторского тиража. Я расписался в квитанции и, не веря своим глазам,
проводил взглядом автомобиль.

На шум прибежала Русалка и, пища от восторга, занесла посылки во двор. Я же стоял как вкопанный.

В дом я зашел, когда Галатея разорвала бумагу и достала первую книгу. Она осмотрела обложку и открыла оглавление. Читая вслух названия произведений, Русалка ликовала – они были ей все знакомы и многое из них она уже успела озву-
чить. Она схватила ручку и протянула её мне:

– Первый экземпляр от автора благодарному читателю!

Я обнял её и поцеловал в щечку:

– В этом издании твоя огромная заслуга, Русалочка! Если бы я тебя не выловил в речке, эти произведения, наверное, поели бы мыши. Так что ты соавтор, а не читатель!

Я сел за стол и подписал первую книгу Галатее:

«С глубоким почтением соавтору этого сборника рассказов, Галатее Ивановне Лютиковой, моей лучшей скульптуре! На долгую память о Пигмалионе!»

Вечером приехали крестные Галатеи. Весть об издании моей книги не оставила никого равнодушным. Евграфович считал это своей личной победой и, по-моему, вполне заслужено. Танюша, оправившаяся от токсикоза, всем своим видом
говорила: «Знай наших! А как могло быть иначе?!»

Потом я подарил гостям подписанные заранее первые томики сборников рассказов. Евграфович прочитал надпись и улыбнулся. Он действительно был сопричастен появлению и книги, и Галатеи – такой, какой она стала, которая, смеясь, заглядывает ему через плечо, навалившись на старика.

Танюша и Пётр, обнявшись, листали страницы книги и шептались. А во мне бушевало непонятное чувство. Я был рад этому изданию, но ложкой дегтя явилось то, что многим этим произведениям больше лет, чем Галатее. Почему они не были изданы ещё тогда? Что это: близорукость редакторов или сознательная политика одурманивания молодого человека выкидышами западного образа мышления?

Двадцать лет – это целая эпоха! Целое поколение выросло на пустой литературе, созданной лишь для того, чтобы развлечь изнывающую от безделья молодежь, которая, потерявшись в жизни, бросается с мостов. Мои произведения, конечно же, не являются панацеей, но они всегда указывают вектор усилий, чтобы, заблудившись, найти выход из сложившейся ситуации.

Я долгое время не считал себя писателем и, конечно же, не мнил себя талантливым. Просто считал, что должен это написать, и не потому, что захотелось лавров Чехова или Толстого, а потому что «ДОЛЖЕН». Я почему-то верил: не напиши я все эти произведения, мир станет ещё хуже, а моим правнукам в нем и вовсе может не достаться жизненного пространства для творения своего светлого будущего.

С завистью смотрел на столпов всемирной литературы, которые могли красиво строить фразы, выписывать образы так, что героев ощущаешь почти физически. Они находили такие краски в описании природы, что любому художнику надо забросить кисти и холсты. Гении пера умели раскрыть всю гамму чувств, эмоций и пороков человечества такими незабываемыми нотами, что их произведения звучат как гимн
исстрадавшейся душе на перекрестках жизни.

Но прочитав многие «гениальные» произведения, я обретал в душе лишь пустоту, голод, неудовлетворенность, порой просто не хотелось жить в таком мире, я не видел в нем места для себя. Я не знал, что делать с этим вакуумом в моей душе, ищущей точки опоры, чтобы хоть немного изменить ситуацию к лучшему.

Зачитывался всемирной литературой, пытаясь в изысканиях гениальных писателей найти лекарства от «болезней» и не находил. Напротив, я только уверовал, что найти способ жить в эпохальных произведениях я не смогу никогда. С каждым
прочитанным томом я погружался в какую-то вязкую и липкую атмосферу безысходности, из которой нет достойного выхода, а есть лишь констатация факта: «было плохо, но будет ещё хуже».

С каждым прожитым годом я замечал, как пророчества корифеев мировой литературы сбываются. Молодежь нашла легкий выход из этой ситуации: просто перестала ЭТО
читать. Ситуация стала меняться катастрофически быстро, из повседневности исчезли какие-либо человеческие чувства, кроме озлобленности на весь мир, желания всего и сейчас и полной безответственности за что-либо.

Усугубило ситуацию появление ДРУГОЙ, но не менее пустой литературы, в которой безысходность возведена в ранг религии. Она нас убеждает, что кровь, страдания, маньяки, монстры и вампиры – это нормально. Гламурные Барби, безжалостно расчищающие место под солнцем для себя любимой – это красиво. Детективы стали инструкцией по «честному отъему денег у населения». А Бэтмены нас уверяют: «Не надо напрягаться! Прилетит супергерой в голубом плаще с красивой голливудской улыбкой и избавит расслабленное сытое общество, растолстевшее на гамбургерах, от врага рода человеческого». Мы не заметили, как нашими героями стали справедливые убийцы с нимбом над головой, праведные мстители, честные воры и безликие и плоские «куклы» с изворотливостью Шерлока Холмса.

На чьей совести миллионы потерявшихся людей, тусклые глаза одурманенного потерявшегося поколения, молодежь, утратившая путеводную звезду? Ладно бы редакторы издательств жили на другой планете, а на Земле лишь работали. Но ведь они каждодневно сталкиваются с тем, что сами же и сотворили. Отсидев задницу в редакторском кресле и выйдя в мир, задают немой вопрос: «Откуда это всё взялось пока я работал?».

Тяжело «царям» признавать свои ошибки! И уже поздно их исправлять! Теперь эту работу будут делать молодые, прозревшие и наевшиеся макулатуры до изжоги и несварения. Они с каждой прочитанной «нужной книгой» будут искать новую, столь же интересную и жизнеутверждающую. И не факт, что столпы прежней классики, не несущей в себе ничего позитивного, кроме «высокого штиля» и филологических изысков, не вымрут в человеческой памяти как мамонты от литературы.

Я же просто писал ТО, что поможет, как я думал, найти выход из любой ситуации. Покажет, как надо сражаться за свое правильное счастье и счастье ближних. Как вернуть привычные в прошлом простые человеческие чувства и сохранить в себе
человеческую идентичность.

Я уже уверовал, что такая литература никому не нужна, и лишь где-то в глубине души теплилась надежда, что когда-нибудь это будет напечатано. Написав
очередной рассказ, я перевязывал его бечевкой и клал в шкаф к другим невостребованным произведениям, благо, места для макулатуры в моем доме было много.

После очередного моего заказа я решился издать сборник рассказов. Долго подбирал
произведения из числа уже написанных. Я тогда чувствовал себя палачом, решающим, кому жить, а кому быть съеденным мышами. Денег хватило лишь на маленький тираж, который мало кто заметил. Только мои друзья и те, кому была не безразлична судьба своих внуков, прочли мои опусы. Остальные томики зарылись незамеченными в ворохе бумаги в книжных магазинах.

Смотря на девушек и Петра, я видел эту зарождающуюся потребность в «правильной литературе», по которой будут жить следующие поколения. Я видел жажду не смаковать жизнь сварливых соседей с пустым взглядом и отсутствием перспектив, а искать выход, чтобы такого не было. Молодежи сейчас необходим идеал, на который надо равняться. Кто это: Раскольников или Анна Каренина? Кто станет «Героем
нашего времени»? Кто укажет средство от «Войны», чтобы всегда был «Мир»? Кто, наконец, разрушит противостояние «Отцов и детей»?

Я поймал взгляд Евграфовича на себе. Мне кажется, он понимал меня и так же тяжело переживал то, что происходит с подрастающим поколением. Седой интеллигент до мозга костей был погружен в свои тяжелые думы. И так же, как я сейчас, внутренне ликовал от вида увлекшейся чтением молодежи.

Передачи на радио стали индикатором потребностей и запроса общества на хорошую литературу. Сотни звонков радиослушателей всех возрастов говорили: он не зря занимает эфир. Мы, молча, смотрели друг на друга, пока Галатея вычитывала понравившиеся ей места из разных произведений. Мы с Евграфовичем понимали друг друга без слов. Старик молча поднял бокал и, послав мне воздушный тост, сделал глоток.

Глава 26

Жара и духота последних весенних дней предвещали знойное лето. Птицы нас будили на рассвете, потом притихали и прятались в тени и лишь под вечер снова выдавали
свои трели. Я заканчивал новую работу – «собирательницу клубники». После «веселой банщицы», я увлекся жанровой скульптурой. И это было не сложно!

Наблюдая за прелестным дурачеством красивой девушки, я загорался новыми идеями. Пустые натурщицы прежних лет и меня сделали внутренне пустым. Галатея же возродила во мне Пигмалиона, оживляющего холодный материал. Её игривость и детская непосредственность передались мне.

Собрав утреннюю клубнику, она её хранила до работы над скульптурой. Только когда мы начинали лепить, она ставила тарелку с политыми сметаной ягодами на подиум и, заняв неудобную, но такую прекрасную позицию, макала её и кокетливо отправляла в рот. А я запоминал эти прекрасные мгновения, чтобы уловить трепетный момент.

Нежный взгляд и необычный разворот должны были растопить сердце даже толстокожего, далекого от искусства зрителя. Сидя на корточках и наедаясь ягод, Галатея предоставляла мне изысканный изгиб великолепно сложенной спины. Упругие ягодицы, как спелые ягодки, переходили в две ямки у крестца. Изящная шея скрывалась под короткими волосами в приятном развороте.

Я был самым счастливым скульптором – мне не приходилось что-либо додумывать и исправлять. Единственное, что я должен сделать, это точно передать всё, что я вижу. Вскоре скульптура начала оживать и приобретать вид законченной
работы.

Отдыхая от неудобной позы, Галатея скармливала мне оставшуюся клубнику. Следя за моими руками, ласкающими её пластилиновое тело, она запихивала ягоды мне в рот, смеялась, когда сметана текла по подбородку, и вытирала последствия неаккуратной трапезы. А я уже вынашивал новую свою идею.

Когда «мой час» заканчивался, каждый занимался своими делами. Галатея садилась перед микрофоном, а я, вооружившись ручкой и бумагой, сидел на кухне и решал трудную задачу.

После первого эфира Галатеи Молодежный театр решил поставить спектакль по рассказу «Почти по Шварцу». И мне пришлось по нему написать одноименную пьесу. Когда Галатея удалялась в спальню и занималась на гитаре, я устраивался за компьютером и сочинял. Изначально это произведение задумывалось как некий спектакль, но позднее я отказался от затеи – слишком сложна была история, граничащая с мистикой, для восприятия со сцены.

Но режиссер театра меня уверил, что можно «впихнуть» её в формат пьесы. Молодые актеры тоже загорелись идеей. И вот я, выдохнув воздух, «нажал на клавиши». То ли я видоизменился с приходом в мою жизнь Русалки, то ли её успехи и настойчивость меня вдохновили, но работа над пьесой оказалась легче, чем предполагалось. Страница за страницей рассказ обрел вид пьесы.

Познакомившись с актерами, я как будто писал роли для каждого из них, представляя их лица и диалоги.

Вскоре я закончил работу и позвонил режиссеру. Мы назначили встречу в театре. Я хотел было взять с собой Галатею, но потом подумал: «пусть это будет маленьким сюрпризом».

По ходу работы над спектаклем мне приходилось тайком уезжать, ссылаясь на неотложные дела. Галатея как-то ревностно отнеслась к моим поездкам и, по-моему, обиделась на то, что я держу её в неведении. Но мне кажется, я смог сохранить
интригу. К тому же мне необходимо было свежее мнение, незамыленный взгляд на пьесу. А Галатея была достойным критиком. Её мнению я почему-то доверял больше остальных и боялся упасть в её глазах.

Генеральную репетицию я просидел молча. Я не стал ничего говорить режиссеру и актерам. Они так же, как Галатея, посмотрели на произведение непривычным мне взглядом, и от этого пьеса только выиграла.

В день премьеры я попросил Русалку надеть вечернее платье. Она была заинтригована, но, не задавая лишних вопросов, нарядилась. Уложила волосы, навела легкий макияж и недоуменным взглядом спрашивала: «Куда мы едем?»

Я отшучивался всю дорогу, пока мы не подъехали к театру. С ярких афиш на нас смотрела надпись: «Премьера сезона “Почти по Шварцу”». Галатея смотрела на меня таким взглядом, что мне стало даже неудобно. Когда нас встретил взбаламученный и суетливый режиссер, он, не скрывая любопытства, оглядел мою спутницу и провел в зал, где уже собралась театральная публика. Занавес поднялся, Русалка ушла в спектакль, и я растворился в игре актеров. То ли я уже пригляделся к сюжету, то ли просто устал от этой работы, но весь спектакль просидел, как зритель. Изредка я смотрел на Галатею и театралов на соседних креслах и пытался понять, что они чувствуют, наблюдая игру актеров.

И вот последний акт и последние реплики. Спектакль окончен. Зрители стоя
аплодировали. Актеры и постановщик вышли на поклон. Режиссер обратился со сцены к зрителям:

– На премьере присутствует автор этой пьесы. Давайте попросим его подняться на сцену! Автора на сцену!

Я не предполагал такого развития событий и замер от неожиданности. Только толчок Галатеи привел меня в чувства.

Она, смеясь, проводила меня взглядом. Неуклюже поклонившись, я робко принял цветы от каких-то барышень и быстро покинул рампу на ватных ногах. Сцена явно не для меня. Мой удел – тишина и спокойствие. А эти сотни глаз и овации меня
обескураживают.

Занавес скрыл за собой действующих лиц. Когда, гремя стульями, зрители покинули зал, Галатея сидела и смотрела на пустую сцену.

Я протянул букеты Русалке:

– Этот спектакль – твоя заслуга!

В фойе театра нас ждали актеры, режиссер и прочая театральная публика. Когда мы вышли из темного зала, они нас встретили аплодисментами. Маленький фуршет по поводу премьеры перешел в гуляния. Я устал от комплиментов и дежурных фраз, не говорящих ничего, и ждал вердикта от Галатеи, а она лишь смеялась, глядя на мою растерянность.

Когда мы, уставшие от внимания, сели в машину, Галатея сказала:

– А я всё думала, куда Вы уезжаете по вечерам. Я выдвигала всяческие версии. Последним было предположение, что Вы завели роман! Я вдруг почувствовала, что мешаю Вам жить. И даже думала уехать, чтобы Вы могли строить отношения без проблем. Но Вы меня снова удивили, как в первый день в Вашем доме. Мне трудно судить о качестве игры актеров – я ни разу не была в театре. Но этот спектакль замечательный!

Вы написали замечательную пьесу. Мне кажется, так рассказ звучит лучше. Игра актеров тоже выше всяких похвал – вы как будто писали диалоги под них.

– Ты и правда считаешь, это произведение достойно спектакля? Я первый раз смотрел свою писанину со сцены. Волновался, как школьник перед экзаменом! Переделать рассказ в пьесу во многом помогла мне ты. И мне важно было услышать твое мнение!

– Если спектакли все такие… то нам чаще надо выезжать в театр. Я тоже многое приобрела от инсценировки этой пьесы. Увидела, как должен меняться голос в зависимости от развития сюжета. И вообще, сегодня замечательный вечер.
Решено: я остаюсь с Вами! Больше не держите меня в неведении, а то я не знаю, что думать! Поехали домой распаковывать мои чемоданы!

От этих слов мурашки побежали у меня по спине. Я не думал, что мои отъезды по вечерам девушка воспримет так. Глядя на ночную дорогу, я тихо обратился к Галатее:

– Давай договоримся так: мы с тобой разговариваем на одном языке, и если у тебя возникнут в дальнейшем какие-то… гм… сомнения, ты мне сама об этом скажешь. До сих пор мы с тобой разговаривали и понимали друг дружку, и мне непонятно, почему непонимание возникло сейчас! Вернее, мне понятно! Ладно другие женщины!.. Но ты!.. Почему ТЫ разучилась говорить «по-китайски». Чемоданы будешь паковать тогда, когда истечет срок! А пока даже не смей к ним прикасаться. Мне ещё надо вылепить десяток моих идей!..

И вообще!.. Брось дурью маяться! Ты мне не можешь помешать «строить отношения», потому, что с твоим появлением в моем доме их строить не с кем! Может, если выловлю в реке новую Русалку!

Галатея повисла у меня на шее и поцеловала в щеку. Я от неожиданности чуть не выронил руль!

Глава 27

После этого недоразумения в нашем доме воцарилось полное взаимопонимание. Больше Галатея чемоданы не собирала.

«Собирательницу клубники» я отлил в гипсе. А Русалка, переходя от скульптуры к скульптуре, смеялась, наблюдая за тем, как она меняется. И действительно девушка
взрослела и превращалась в очень красивую женщину, но все равно за этим взглядом, наивным выражением лица скрывался ребенок, который не знает ещё настоящей жизни.

И это прекрасное состояние девушки я пытался передать в моих работах. Когда она разделит жизнь с другим мужчиной, от этого взгляда может ничего не остаться.

Галатея снова и снова сбрасывала с себя и без того не скрывающую ничего
летнюю одежду и замирала на подиуме. В такие часы наши беседы снова погружались во взаимоотношения мужчины и женщины.

– Я всё хочу у Вас спросить, почему ваши дети не приезжают? – с досадой спросила Русалка.

– Я плохо влияю на внуков! – тяжело вздохнув, ответил я.

– Это Вы серьезно, или так… шутите?

– Какие уж тут шутки?! С дочками у меня «легкое недопонимание»! Разговаривать с ними на их «китайском языке» у меня нет желания, а на моем «китайском» они не хотят говорить! Вот и получается НЕПОНИМЭ!

– Мне кажется, Вы сможете найти общий язык с любым человеком! – недоуменно сказала девушка.

– С любым человеком, желающим найти общий язык со мной, – да! Но если такого желания нет, говори хоть на марсианском языке, в ответ будет только эхо. Когда я разошелся с их матерью, старшей было четыре годика. С тех пор у них было пять отцов, а я шестой, и самый «непутевый».

К чьему мнению дети будут прислушиваться? К мнению человека, с кем они делят хлеб, а мать ещё и постель, или чужого дяди, называющегося биологическим отцом. Будь я трижды семи пядей во лбу, те отцы будут им ближе. Это судьба мужиков, которых в одночасье лишили детей, жены и дома.

Наш «самый гуманный суд в мире» почему-то считает, что дети должны оставаться с матерью автоматически, независимо от её моральных качеств. Вот так и произошел наш генетический разрыв с моими дочками.

Позже, когда они уже стали взрослыми, девчонки попытались сблизиться со мной. Но, надо ли говорить, что в их понимании единственно неизменным членом семьи оставалась только мать. Я же стоял в их «табеле о рангах» самым последним, после пяти других, уже чужих мужиков.

Ты можешь сказать, чем эти посторонние люди, для которых чужие дети – обуза, наполнили детские души? Можно лишь констатировать факт, тот отец, который клал жизнь за них, оказался нужен только для своевременной уплаты алиментов, и не имеет ни влияния, ни методов воздействия на своих детей.

А теперь мои дочки сами стали матерями! Они соблюдают приличия и не забывают биологического отца! Но подсознательно они понимают: те пять мужиков, которые их кормили и поили, сажали на горшки, – бо;льшие отцы, чем я, постоянно задерживающий алименты, при упоминании о котором мама скрежещет зубами.

Мои отношения с внуками тоже складываются исходя из их «табеля о рангах». Мамаши скорее прислушаются ко мнению отцов со второго по шестого, с которыми их связывает намного большее, чем к тому, кого они вообще и не помнят отцом.

Но разве дочки в этом виноваты? Им не позволили иметь одного родного и единственного отца. Впитать его любовь и генетически прирасти к родителю всеми фибрами души. У меня отняли всякую возможность быть настоящим отцом, сведя мою роль только к своевременной уплате алиментов.

Ты не понимаешь, какая это трагедия! Я жил ради моих крошек и моей самой лучшей женщины! Работал с утра до ночи, а то и ночами! В двадцать лет у нас уже была своя квартира, и это не был подарок от чьих бы то ни было родителей.

А однажды пришел с работы в свой дом, а мне говорят: «Ты здесь лишний! Я люблю другого!» Тогда в моей жизни наступил апокалипсис! Я не понимал, чем мог соблазнить сорокалетний мужик в наколках молодую мать своих детей. Тем более, что из сорока лет он шестнадцать просидел в тюрьме.

Что заставляло её бросаться на меня с кулаками, крича: «Не бей моего Ванечку!»? Надо ли говорить, что чувствует мужчина, когда его дочек уводит чужой мужик, оставляя тебя лишь рвать на себе волосы.

Заклинаю тебя всеми святыми, если ты когда-либо полюбишь мужчину, каким бы он ни был, плохим или хорошим, не проводи его по этому кругу ада. Найди способ сохранить семью и оставь детям их отца, тогда им не придется относиться
к папе, как к отдаленно знакомому родственнику. А на внуков он не будет «плохо влиять»!

Больше эту тему мы не поднимали. Галатея вдруг опустила плечи и сжалась от мерзости, услышанной от меня. Мою трагедию она восприняла как собственную! Она поняла главное: после слов «я люблю другого» на свете появились два десятка несчастных людей, которые не понимали, как относиться к «родственничку». А «родственничек» не знал, как дальше жить, неподалеку от своих любимых, но чужих людей.

Тогда я, чтобы не свихнуться, на два года уехал в археологическую экспедицию и стал «младшеньким» научным сотрудником. Понятия не имею, почему музей, к которому была прикреплена экспедиция, задерживал выплату алиментов. Тогда их
изымали без участия «брошенных отцов» ещё на уровне бухгалтерии. Остальные деньги, оставшиеся от зарплаты, уходили на поездки к детям и на скромные гостинцы.

Начальник экспедиции, видя, что я скоро буду ходить босиком, сделал меня «старшим научным сотрудником», прировняв в «табеле о рангах» к себе, и я стал получать зарплату немного больше.

Русалка, переваривая информацию, поняла главное: рану нельзя держать открытой и кровоточащей, иначе можно просто истечь кровью. Она обязательно должна быть зарубцованной.

Шрам, конечно, останется на всю жизнь, но от этого не умирают. Если мужчина будет продолжать ежеминутно думать о своих детях, кто и что с ними делает в его отсутствие – это верный путь в дурку. Ни одна психика этого не выдержит.

Можно тысячу раз осуждать «брошенных» отцов («бросивших» отцов это не касается), но только до тех пор, пока не испытаешь это на своей шкуре. Тогда всё мгновенно становится на места. Только смирившись с тем, что родным людям отныне нужны от тебя только алименты, что только мать отныне будет решать, кто и что будет делать с его детьми, и нести ответственность в меру её умственных способностей и моральных принципов, мужчина «обрывает пуповину».

Самые дорогие люди не становятся ему чужими – это для них он становится чужим. Они для него не умирают – это он для них умер, изредка приходит, как привидение из прошлой жизни, и скорее пугает, чем радует.

Только так «брошенный отец» и «брошенный муж» может сохранить свой рассудок в растоптанном, но адекватном состоянии и пытаться на руинах поруганного счастья строить новую жизнь, новую семью в надежде, что она окажется более благодарной.

Но мало найдется женщин, которые будут мириться с тем, что её благоверный отсылает часть зарплаты куда-то в пространство, где он когда-то «наследил».

В итоге мужик оказывается между двух баб, сжирающих его и после его личного апокалипсиса. А по большому счету он безразличен обеим, так как не может
удовлетворить их всё возрастающие материальные запросы.

Во взгляде Галатеи я читал полное непонимание этой ситуации, абсурдности самого факта развода, бесправного положения мужчин перед законом. Конечно, я не идеал, многое в моем характере было неприятно мне самому. Но сказать, что со мной невозможно жить, мало кто решится. Девушка, переваривая информацию, спросила:

– Меня интересует вопрос: почему мы с Вами никогда не ссоримся? Насколько я знаю, когда люди начинают жить под одной крышей, всегда возникают споры! А у нас затишье!

– А ты попытайся нарушить заведенный однажды порядок и получишь взбучку. Каждая вещь в моем доме не для того, чтобы её искать, а чтобы не глядя протянуть руку и взять.

Если вещь необходимо искать, значит, её нет! Тогда возникает вопрос: зачем были потрачены деньги на то, чего нет? С таким же успехом можно было просто их выкинуть, разбросать, как сеятель. Конечно, ставить тебя в угол на горох я не буду, но недовольство ты услышишь.

– А зачем нарушать то, что меня абсолютно устраивает? Наоборот, я, вникая в вашу философию, начинаю понимать, как это хорошо – ничего не искать, не выяснять отношения, не ломать привычные устои. Мне кажется, иначе я жить не смогу!

– Можешь перебить меня на полуслове, додумать за меня, исказить смысл сказанного. На худой конец, закати парочку истерик, и ты увидишь совсем другого Степана Фёдоровича.

– Не хочу! Меня вполне устраивает тот, которого я запомнила с первой нашей встречи в речке и по сей день.

– Все устои, как ты говоришь, это законы «моего государства», в котором ты живешь. Стоит лишь раз нарушить любой закон, и он перестанет быть таковым. Отлаженная годами жизнь превратится в хаос. Ты с утра будешь просыпаться, ища
что-то, и будешь засыпать с мыслью: «а где я положила это?» О той плодотворной жизни, которая тебя сейчас устраивает, можно сразу забыть. У тебя не хватит времени даже на приготовление пищи, потому что будешь искать кастрюли и чашки,
половники и дуршлаги.

Мне приятно сознавать, что ты приняла мой образ мыслей, поэтому никуда не торопишься и всё успеваешь. Но много ли женщин могут похвастаться порядком в своих головах. Я уже однажды сказал: «Нет ни одного закона, который бы женщина не могла бы нарушить!»

Мужчина может сотни раз подстраиваться под очередной якобы закон,
но на следующий день он будет нарушен самой же женщиной. Причина этого – природная необязательность женского пола. По ходу жизни у неё не было необходимости что-то точно выполнять изо дня в день. Поэтому каждый день она поступала так, как хотела.

Мужчина же всегда подчиняется заведенным однажды правилам. Гайка на восемь у него всегда подойдет к болту на восемь. Он не будет злиться на то, что никак не удается закрутить гайку на шесть на болт на восемь. Это его маленькие законы, выполнять которые он привыкает с пеленок.

Не спорю, последнее время появились мужики с женским складом ума. Капризничают, злятся на мелочи, скандалят, ведут себя нелогично. Но это от того, что никогда не подчинялись не зависящим от них законам, вели себя как «позолоченные
царицы», только с… гм!.. Ну, ты меня поняла!

Не стоит забывать, что они воспитаны женщиной, получающей алименты от биологического отца ребенка, или затравившей мужа до состояния безвольного существа, не имеющего права на голос.

И в то же время ты, подчинившись сотням моих и чужих законов, не можешь взять на гитаре не ту ноту, точно следуешь распорядку, даже веса поднимаешь, считая жимы. То есть ты совершенно не свободна в своих поступках, но почему-то ущербной себя не считаешь. Так что разболтанность – это не врожденная черта индивидуума, а приобретенная! И болеют этой заразой уже независимо от пола!

Поставь блондинистого индивидуума в рамки законов и занеси над ним кнут, его свободолюбие исчезнет, как с белых яблонь дым! А самое удивительное, что он начнет получать от этого «кайф» (как ты говоришь)!

Проблема в том, что «женщина», даже с мужскими волосатыми причиндалами, хочет поступать так, как она хочет сейчас, а не так, как она хотела вчера! Подстраиваться под её «хочу» – напрасная трата времени, потому что её сегодняшнее «ХОЧУ» отличается от того, что она захочет завтра.

Призывать её к порядку – напрасная трата времени, потому что она уверена в своем идеальном порядке. Любая попытка улучшить сложившуюся ситуацию будет воспринята как покушение на её «порядок», в котором отсутствует порядок. Надо ли говорить, что эти действия не имеют никакой логики. А если такая привычка выработана годами, то не хватит столетия, чтобы её искоренить.

Повторюсь, если для тебя нота «до» первой октавы, будет только нотой «до» первой октавы, ты начнешь понимать, что такое настоящий порядок и остальную жизнь
приведешь к такой же точности, слушая прекрасную музыку нормальных отношений. Не важно, будет ли это закон на счет разбросанных носков или знаков дорожного движения – ты их не нарушишь и будешь жить в мире и согласии со своим мужем. А глядя на вас и дети будут чистоплотными и аккуратными, уважающими законы и порядки.

Вообще, взаимоотношения супругов в большинстве семей походят на дрессуру. Присмотрись – те же приемы и желание заставить делать то, что данному живому существу не свойственно. Хороший и вдумчивый дрессировщик может и медведя
научить кататься на велосипеде. Глупый и нелогичный дрессировщик, скорее всего, будет съеден хищником.

Но разве я тебя дрессировал?! Нет! Ты приняла мое мироустройство, осознала
продуманность и логичность моего образа жизни и сделала его своим, в противном случае я бы уже весил сто пятьдесят килограмм, страдал одышкой, и меня бы друзья называли «двойным хот-догом». Я бы стал противен самому себе и тебе.

Призадумайся! Почему в нашем доме дрессурой и не пахнет?

– Я начинаю понимать, но выразить это не могу! Мне сейчас кажется что я так жила всю жизнь, но, вспоминая годы, прожитые до вас, мне становится стыдно за себя!

– Поверь мне, если медведь осознает пользу, то он без всякого подзатыльника научится ездить не то что на велосипеде – на машине, и будет участвовать в гонках «Париж – Даккар». Но если он не увидит пользы для себя, то… только кнут
его может заставить бесцельно кружить по арене.

Если у двух людей, живущих под одной крышей, будет одна картинка благополучной жизни – никто никого не будет дрессировать. Но если каждый нарисовал в своей голове свой образ, то без кнута не обойтись. А если присовокупить сюда
царские амбиции, самолюбие, а порой и бычье упрямство – «наваляю в штаны, но не покорюсь», семейная жизнь не покажется тихой и скучной, а от былой любви останется только фотоальбом.

И снова мы возвращаемся к нашему великому и могучему русскому языку, на котором люди должны изъясняться и договариваться, строить планы и рисовать такие образы, чтобы у второй половинки слюнки потекли. Делать это, соблюдая правила диалога. И только после того как картинки сошлись в обоих головках в самых мельчайших деталях, они могут начать вместе жить, реализуя свой «проект».

Я не затворник! В моем доме было много женщин, после ухода которых я вздыхал с облегчением и наводил былой порядок. Почему для них мое мироустройство не стало образцом для подражания? Потому что моя картинка не сошлась с их. И свою картинку они ценят выше тысячелетнего опыта человечества и вековых устоев. Разубедить их невозможно по той причине, что они никогда никому и ни за что не позволят поставить свое мнение выше её, несмотря на веские доводы.

В психиатрии этот диагноз называется очень сложно. Поэтому я называю это просто шизоидной обструкцией дистрофии обоих полушарий с маниакальными тенденциями в сторону атрофии самосознания для полного единения с классом высших приматов. В общем Дарвин немного ошибся, не человек произошел от обезьяны, а обезьяна произошла от человека, забывшего за своим царственным «ХОЧУ» голос разума.

Во всяком случае ни один мой довод, ни одна мысль, ни один аргумент не проник ни в одну красивую головку, думающую, что она центр Вселенной. А я прослыл нудным старикашкой, с которым невозможно жить! Но разве женщины прилетели с Марса в готовом виде, родились с короной на голове, напились зелья от «безумного источника»? Нет! Они с первых своих подгузников убеждались в своей исключительности, оттачивали мастерство по отстаиванию своего «ХОЧУ», нарабатывали опыт по исполнению своих желаний любой ценой. Они не могут представить себе ситуацию, при которой она бы не была права.

Мы отводим своих детей в детский сад в темной одежде, чтобы не была видна грязь и помарки. Японцы пошли по другому пути. Они, наоборот, одевают детей во всё белое. Чтобы самая маленькая помарка была видна. И если малыш испачкается, вся группа выражает ему свое презрение протяжным «У-у-у-у!», указывая пальцем на грязнулю. Таким образом они привыкают играть, как все дети, но при этом не пачкаться. Привыкают жить, как все люди, но чтобы грязь к ним не прилипала.
Для большинства японцев «потерять лицо» хуже, чем смерть.

Наши дети с младенчества привыкают к памперсам! Раньше детей приучали к горшку, учили терпеть до того момента, когда можно сходить в туалет, и ругали, если малыш не добегал до горшка. Так вырабатывался закон «в штанишки пи;сать нельзя». И с этим законом взрослые дяди и тети доживали до старости.

Теперь же малыши не могут терпеть и испражняются тогда, когда приспичит. И так же продолжают жить и во взрослой жизни. Гадят где приспичит, и не испытывают угрызений совести.

Я же никогда не гажу, где ем, и не ем, где гажу, – это мой принцип по жизни и в отношениях с ближними и дальними, и в процессе «круговорота пищи в природе». Я не могу находиться рядом с человеком, общаться с ним, если знаю, что в момент нашего с ним разговора он дуется в штаны, пусть даже фигурально!

Толерантность из той же серии – терпимость к проявлениям чужой свободы. Тебе гадят на голову или в свои штаны, а ты терпи и нюхай «ароматы», иначе прослывешь нетолерантным! Короче, «поколение памперс» вырвалось на свободу – спасайся, кто может! Только куда мы денемся с подводной лодки – с планеты Земля же не убежишь!

Но снова дилемма. Допустим, возник спор. Бывает! Сели, поговорили, поняли ошибку, исправили и продолжили счастливо жить дальше! Но это, опять же, если стороны исполняют «ЗАКОНЫ ДИАЛОГА». А если «царям» закон не писан, то возникает повод для повышения децибелов, а то и для мордобоя! Зато не скучно жить! И «нету рутины»!

Женщина испортит настроение ближним, а потом плачется, что они испортили настроение ей. Красота! Нашла себе развлечение в стиле «женских сериалов» и «бульварного чтива»!

В нашем доме действительно трудно было найти повод для ссоры. Разбежавшись по комнатам после совместных занятий, мы не скучали. Галатея меня развлекала своими «песнопениями», доносившимися из открытого окна. Её голос крепчал и обогащался красивыми мелизмами. Она, не стесняясь, вставляла записи романсов и народных песен в свои радиоспектакли, которые после инсценированной пьесы стали более профессиональными и гармоничными. Я же выкраивал часы для работы над очередной скульптурой. Быстро переводил её в гипс, разбирал каркас и мастерил новый. Галатея, смеясь, призналась:

– Может, мне вообще не одеваться? По-моему, я большее время нахожусь голой, чем одетой! Сейчас лето, загар хорошо ляжет на всё тело, без белых участков от трусов и лифчиков.

– Нет, красавица! Такие нагрузки моему сердцу не по плечу! Достаточно того, что я вижу тебя голой при позировании и в бане! Тем более вокруг двухэтажные особняки. Соседи, наверное, давно уже обзавелись биноклями и наблюдают за
нашими «банными процедурами». Хорошо, что виноградник скрывает бо;льшую часть обзора.

Наблюдая за тем, как я скручиваю очередной каркас, Галатея угадывала мой замысел. Она быстро принимала позу, слегка корректируя положение рук, ног и головы. На этот раз я решил вылепить её полулежащей у водоема и играющей с рыбками.

Подхватывая мои идеи, Русалка вносила свои маленькие коррективы, и от этого скульптура приобретала новое звучание.

Оказывается, мне все эти годы не хватало участия натурщицы в процессе творения. Девушка «заводила меня» своей детской непосредственностью. Мимика её личика дополняла сюжет и делала маленький, но такой важный акцент.

От летней жары пластилин был мягкий и податливый, что значительно упрощало и, конечно же, ускоряло работу. К концу очередной работы у меня в голове уже рождалась новая. И, конечно же, мы не переставая беседовали.

Запретных тем у нас уже не было, и мы, лишь немного смущаясь, доискивались до истоков проблемы.

Иногда к нам приезжала Танюша с мужем. Она уже округлилась, и был явно виден растущий животик. Тогда две молодые женщины могли проболтать несколько часов подряд.
Галатея после одного такого посещения призналась:

– Танюша меня спрашивает то, что не может узнать от мужа, от родителей и от Вас. Ей стыдно, что Ваши лекции она в свое время пропускала мимо ушей. А теперь возникающее недопонимание в семье она компенсирует разговорами со мной.
Так что я скоро переквалифицируюсь в профессиональные психологи и… гм… сексологи, с крайне малым собственным опытом.

Иллюстрация № 18
 
Я же, понимая Русалку и, конечно же, Танюшу, со своей стороны беседовал с Петром. Наши разговоры прерывал только заливистый смех девчонок у бассейна с рыбками.

Лето вошло в свои права и испытывало нас на прочность жарой. Галатея охлаждалась в бассейне или, рассевшись в шезлонге, читала очередную рукопись. А иногда лежала в воде, облокотившись на борт, и листала страницы, обдумывая новую запись.

Иллюстрация № 19

Вечерами мы выносили колонки к баньке и слушали радио. Галатея растапливала самовар, и мы пили чай, обсуждая очередное произведение.

Я слушал новую, добротную молодую литературу, зарождающуюся в нашей стране после нашествия зарубежных блокбастеров и экшенов. Через десяток лет многие из этих авторов, написав ещё не одно достойное произведение, станут классиками. И мне приятно щемила душу мысль, что не «огромные концерны» – издательства с громкими названиями, не эти заводы по истреблению лесов и производству макулатуры,
открыли эти имена, а хрупкая девушка, лежащая в шезлонге и критически вслушивающаяся в свой голос. В её распоряжении, в отличие от издательств, был только микрофон и компьютер. Ну, может быть, ещё парочка неуспокоенных пенсионеров, не желающих «время дожития» считать «способом жить»!

Вскоре привезли авторский тираж двух других томов, которые я так же подписал Русалке. Четвертый том с моим романом задерживался. Большое и слишком уж заумное произведение было наполнено такой необходимой молодым информацией.

Я ждал выхода книги, не скрывая своего страха. Сможет ли молодежь понять те, казалось бы, привычные каждому мысли, но изложенные в новой трактовке.

Лишь в середине августа мне привезли пахнущий типографской краской мой роман. Галатея, взяв книгу, удалилась к бассейну с рыбками. Иногда прерывалась и, взяв гитару, наигрывала мелодии. Потом снова погружалась в произведение.
Три дня она молчала и читала. Лишь добравшись до последней страницы, она выдохнула:

– И это не хотели издавать?! Я вообще ничего не понимаю! Кто вообще регламентирует, что читать молодежи?

– Произведение написано для молодых, а редакторы в издательствах – сморщенные перцы, которым для полного счастья нужен только «кефир, клистир и утка под кроватью». Они этот роман оценивали с позиции прожитых лет, а сами в годы
юности зачитывались тем запретным, которое сегодня бы они ни за что не издали.

Они забыли то время, когда сами были молодыми и искали ответы на порой пикантные и трудные вопросы. А сейчас «седина и морщины» не позволяют им касаться даже бумаги, на которой написана такая вот рукопись.

– Такое впечатление, что вся издаваемая литература только для пенсионеров со стажем, волнующихся за свое слабое сердце, и для домохозяек, не знающих, чем себя занять. Вас это не касается! Вы и в сто лет будете таскать гири и заглядываться на женские прелести! – смеясь, сконфузилась Галатея.

– Не ограничивай Господа! – усмехнулся я, любуясь красавицей в шезлонге, и добавил: – Буду лепить тебя в шезлонге с книгой, но только без шезлонга. Незачем скрывать такую красоту. Пусть критики исходят слюнями, но я это сделаю!

– А как я буду позировать в шезлонге… гм… «без шезлонга»? – хохоча, спросила Русалка.

– Что-нибудь придумаем! Но я хочу, чтобы твоими ямками на крестце, крепкой и изящной спинкой любовались «искусствоведы», забывшие прекрасное, щемящее под сердцем чувство.

Пусть посмотрят, как должна выглядеть женщина, а то обвешались «Пикассо» и думают, что весь мир «черно-квадратный», а супруга – это смесь силикона, ботокса и истерик. Их мозги дымятся, пытаясь понять, что нарисовал Малевич. А ответ до банальности прост – секс. Это то, что видит мужчина в постели со своей женой
в безлунную ночь с выключенным светом под теплым одеялом.

Звонок телефона прервал мои рассуждения и вернул в реальность.

– Привет, Степан, – послышалось в трубке. Ты там ещё не взвыл от одиночества.

– Не дождетесь! Привет, Борис!

– Мы с женой подумали, и я решил: не хочешь с нами съездить на море? Помнишь, как мы куролесили? Правда, тогда мы были помоложе! Не желаешь составить нам компанию?

– Ты лучше свози детей и внуков! – сказал я, любуясь уходящей в дом Галатеей в легкой накидке.

– Так, мы в кои веке собрались всем семейством! Заказали и оплатили четыре номера в пансионате у самого моря, на семь дней. До пляжа минута ходьбы. Красота! Сняли три номера для моих блондинок с зятьями и внуками и один для нас с женой. А тут случилось непредвиденное – младшенький заболел. Верка вся в соплях, квохчет над пацаном, как наседка. В общем, выздоровеет Никита – сами поедут. Присоединяйся к нам – хоть развеешься! Может, какую барышню себе найдешь!

– Боря! Повиси одну секунду!

Оторвавшись от телефона, я крикнул Галатее:

– Русалка! Ты была на Чёрном море?

– Никогда! Только на речке! А что?

– А плавать умеешь?

– Отвечаете вопросом на вопрос? По-собачьи, и то у берега и с кругом!

– Не отвечаю вопросом на вопрос, а дополняю свой! В общем, понятно! – буркнул я и вернулся к разговору с Борисом:

– Сдается мне, что тебе, Боря, просто нужна ещё одна машина для перевозки твоей футбольной команды!

– Какой ещё команды? – недоумевал голос в трубке.

– Десять полевых игроков и вратарь! Считать умеешь? Три внука, три дочки, три зятя и вы с Софьей – одиннадцать! Оле! Оле-оле-оле!

– Вообще-то мы можем доехать и на поезде! Я о тебе беспокоюсь! Скоро людей будешь бояться!

– Ну, если ты заботишься обо мне, то поеду! Но не один! Только уговор, я верну тебе деньги за наш пансион!

– А с кем? – заинтригованно спросил Борис.

– Пока меня снимали на обложку «Плейбоя», я познакомился с фотомоделью! Ты не против, если я поеду с ней! Я ж теперь звезда, и она тоже, и нам нужен достойный телохранитель!

– Вот дела! Езжай хоть с Бритней с пирса! Охрану гарантирую!

– Но вот проблема! Мою живность придется оставить на Веру и Игоря!

– Расскажешь Верке, что, кому и когда давать и отдыхай спокойно! Она у меня человечек ответственный – справится! Тем более твои бобики её знают!

Договорившись с Борисом о времени выезда, я вернулся к Галатее.

– Завтра ночью выезжаем на Чёрное море – буду тебя учить плавать! Заодно посмотрю на твое поведение в обществе! Так сказать экзамен на устойчивость к соблазнам, а то скоро взвоешь наедине с пенсионером!

Галатея запищала, бурно выражая свой восторг. А потом осеклась:

– Но у меня нет купальника!

– У тебя много чего ещё нет! Поэтому собирайся – поедем скупаться!

Пока Русалка примеряла «веревочки», которые в простонародье назывались бикини и лифчики, пытаясь найти подходящее на её нескромный бюст; выбирала шляпки, очки и прочую мелочь для пляжа, я прошел в спортивный отдел, подобрал маску, трубку
и маленькие ласты для Галатеи.

Встретившись на выходе, я был приятно удивлен восторгом, читаемым на её лице. Наверное, так себя чувствовала Наташа Ростова перед первым своим балом.

Дома она примеряла и хвасталась передо мной своими обновками, купленными на её денежки. Потом она достала бейсболку и очки, надела на меня и, удостоверившись в правильном выборе, взяла меня под руку и потащила к зеркалу. В таком виде я был похож на сморщенного подростка, но протестовать мне не хотелось:

– Пусть все думают, что мне двадцать лет, просто много работал на вредных производствах и слегка поизносился! Так, Русалка, не забывай: для метрдотеля и отдыхающих ты моя дочь; для Бориса и его семейства – Бритни с пирса; для меня
ты Русалка, которая не может плавать и не видела никогда море! Да не перепутай от радости!

Глава 28

К назначенному времени мы погрузили вещи в машину, налили термос чая и запаслись моими напитками. Галатею удивило количество спиртного, но она скептически ухмыльнулась и промолчала. К моему двору подъехали две машины и всё Борино семейство за исключением зятя, оставшегося с больным Никитой, ввалилось в дом.

Когда Галатея увидела гиганта Бориса, пригнувшегося в дверях, она от удивления
открыла рот. Когда Борис и зятья увидели Русалку, они в три голоса присвистнули. Женская часть семьи хмуро одернула своих красавцев и с любопытством посмотрела на девушку и на меня. Жена Бориса Софья усмехнулась:

– Ну, познакомь нас с твоей красавицей!

– Это моя Галатея! – смущаясь, представил я девушку.

– Ну, Степан, я всегда говорила, что ты бабник! Но не думала, что настолько! – и, обратившись к Русалке, она спросила: – Лет-то тебе сколько?
Ошарашенная таким вниманием к себе, смутившись, девушка сказала:

– Восемнадцать! Я уже совершеннолетняя!

Я же внутренне давился от хохота, наблюдая за растерянной компанией! Вскоре все формальности были улажены и мы уже общались более непринужденно. Я объяснил Вере, что где лежит, кого и чем кормить. Молодая женщина всё записала и как солдат повторила и добавила:

– Не волнуйтесь, Степан Фёдорович, с голода никто не умрет! Отдыхайте спокойно!

Распределив вещи и пассажиров по машинам, мы присели на дорожку. Отец семейства напоследок дал недвусмысленные указания Валере – старшему зятю, занявшему место за рулем:

– Если что… сразу бросок с прогибом! Не гони! Ты едешь впереди – мы сзади! К телефону даже не прикасайся! Буду держать связь с Надеждой, Иваном и Любой!

– Всё будет нормально, батя! – ответил Валера и ударил по газам.

Борис с Софьей и внучком уселись ко мне, а дочки, зятья и средний внучок поехали на машине Бори.

Когда мы отъехали вслед за Валерой, я, глядя на расположившегося сзади Бориса, сказал:

– Протяни руку в карман сзади, там тебе презент. Шланг в бардачке. Наслаждайся поездкой!

Борис достал литровую бутыль, деловито откупорил и расположил у себя между ног. Всунул в горлышко тонкий медицинский шланг и, потягивая, сделал глоток:

– Вот это я называю «всё включено»! – и запел басовитым голосом, фальшивя ноты: «Не нужен нам берег турецкий и Африка нам не нужна!» Салон машины взорвал хохот.

Он протянул шланг Софии, предложив расслабиться, но она, продолжая смеяться, отказалась.

– Мне больше достанется! – удовлетворенно сказал богатырь. – Совершеннолетним Русалкам и несовершеннолетним внукам не предлагаю – самому мало.
Галатея, смеясь, сказала:

– Теперь я понимаю, почему мы так много спиртного везем с собой!

– Ты думаешь, это много? – удрученно сказал я. – Помнится, прошлый раз, когда мы ездили на море, Борис проделал в крышке трехлитрового баллона дырочку, вставил трубочку из-под сока. К концу поездки он уже выщербывал остатки со дна!

– Это что же – три литра Вы выпили разом? Как же Вы вышли из машины? И Вам не было плохо? – удивленно спросила Галатея, повернувшись вполоборота.

– Мне было очень хорошо! – довольно проговорил Борис, потягивая вино.

Софья, заливалась смехом, вспоминая ту поездку:

– Когда мы въехали в автокемпинг, он выскочил из машины, сгреб меня и Любу в охапку, пробежал вместе с нами под мышкой триста метров и нырнул в волны прямо в одежде. Он первый раз увидел море. Все отдыхающие потом долго смеялись!

– Конечно, сейчас бы я вас не донес! Хотя… Вот допью бутылочку, можно будет попытаться – от пансионата, где мы остановимся, до моря двадцать метров.

В непринужденной беседе мы скоротали дорогу. Софья через каждый час звонила дочкам, чтобы удостовериться, что они благополучно едут впереди нас. Внучек Сашка уснул, не выдержав ночной поездки, и удобно растянулся на ногах бабушки и дедушки.

Я не особо вдавался в подробности бесед, всматриваясь в ночной пейзаж и в новые развязки, выросшие за последние несколько лет. Мой принцип «Где взял, туда и
положи!» касался и моих пассажиров.

Проехав основную часть пути ночью, мы подъезжали к перевалу. Повеяло свежей прохладой и соленым морским воздухом. Вдали, в просветах между гор, начало мелькать море, которое сверкало в первых лучах рассвета.

Мои пассажиры притихли, всматриваясь вдаль. Я украдкой посматривал на Галатею, неотрывно смотрящую на эти бескрайние просторы, на седые скалы, поросшие лесами. Когда мы подъехали к серпантину, её и вовсе переполнили чувства. То она охала, то, вжавшись в сидение, пищала, то восторгалась приближающейся синевой моря. А я лишь улыбался и следил за ожившей трассой.

Местные джигиты носились по дорогам, раздражаясь медлительностью приезжих водителей. И мне было не до восторгов – головой приходилось вертеть на триста шестьдесят градусов, предугадывая маневры водителей. Вскоре, блистая переливами солнечного утра, море то появлялось, то исчезало справа от нас.

Прибрежные поселки и пансионаты, сменяя один другой, мелькали за окном машины. Отдыхающие сонным шагом спешили по зебрам к ещё пустынным пляжам. Галатея вертелась на сиденье, как юла, любуясь красотами курорта.

Нам оставался час пути! Мои глаза начали слипаться, и я остановился на обочине в безопасном месте. Воспользовавшись остановкой, девочки разбрелись налево, а мальчики – направо. Размявши затекшие кости, я любовался пейзажами.

Галатея принесла мне чашку крепкого чая, чтобы я смог взбодриться. Когда сонное состояние прошло, я скомандовал: «По коням! Кто не успел – тот опоздал! Добираться будете пешком!»

Когда мы уже подъезжали к пансионату, позвонил Валера:

– Мы уже на месте! Ждем вас!

Я сказал скорее себе, чем моим пассажирам: – Зачем нас ждать? – и въехал в ворота пансионата.

Со стороны отдыхающим могло показаться, что приехал цыганский табор. Хохоча и гомоня, мы заполнили фойе. Борис, как глава семейства, сразу всем дал понять, кто тут главный:

– Нам сообщили, что у вас тут скучно! Мы приехали – теперь будет весело!

Уладив формальности, Борис, никого не стесняясь, скинул свои шорты прямо в вестибюле и в семейных трусах, схватив на руки Софью, побежал к морю. Внуки побежали за ним.

Зятья, как заправские носильщики, сновали от ресепшена к номерам, перенося вещи. Когда мимо «ресепсеонистки» пронесли два десятилитровых баллона с горячительными напитками, она с ужасом в глазах проводила их взглядом. Когда зятья попытались пронести мимо стойки регистрации пятидесятилитровую бочку, она не выдержала и перегородила им дорогу.

Назревал скандал. Отдыхающие с любопытством наблюдали за развитием событий и снимали видео «Русские приехали на отдых». Никакие доводы зятьев не возымели эффекта. К разгару скандала в фойе зашли смеющиеся и мокрые Борис и Софья, все разом стихли. Борис, недоумевая о причине задержки, пробасил:

– Вы ещё не занесли барахло? Мельчает молодежь!

В мокрых семейных трусах в цветочек он подошел к бочке, одним рывком взвалил её на плечо, обнял Софью за плечи, и они, смеясь, пошли по лестнице в свой номер.

В фойе повисла пауза. Потом, Галатея залилась смехом, видя растерянное лицо «ресепсеонистки». Её поддержал хохот отдыхающих, успевших снять на видео эффектное появление богатыря и его хрупкой женушки. Русалка, вытирая слезы, сказала:

– Это видео взорвет интернет – «Русские приехали на отдых»! Пошли к морю, я хочу его увидеть.

Видя мои неспешные шаги, она скинула шлепанцы и, ойкая на камнях и ракушках, побежала к воде. В легком платьице она ворвалась в искрящуюся гладь и любовалась чистейшей водой:

– Ой! Смотрите! Видно камушки на дне!

Иллюстрация № 20

Подвернув легкое платье, она, как ребенок, любовалась подводной красотой, лазурной далью. Море было спокойным и переливалось красками в лучах утреннего солнца. Редкие отдыхающие с любопытством смотрели на красавицу, не скрывающую своего искреннего восторга. Черные и красные от загара, в сметане и в кремах, они любовались белоснежной девушкой, визжащей от прилива эмоций. Они уже утратили это прекрасное чувство – впервые увидеть море!

– Ну что, Русалка, поздоровалась с морем – пошли в номер, переоденемся и искупаемся!

Галатея распаковывала вещи, а я с удовлетворением отметил: огромное ложе состоит из двух составленных вместе кроватей. Значит, мне не придется делить постель с Русалкой. Я постучал в номер Бориса и Софьи:

– Пошли купаться, пока солнце нежное. В обед будем отсыпаться, чтобы шкура не покрылась волдырями в первый же день!

На пляже женщины занялись устройством лежанок. Зятья надували круги и накачивали матрасы, малыши плескались около берега, а мы с Борисом нырнули и поплыли, наслаждаясь утренней прохладой, всё дальше удаляясь от берега. Фыркая, богатырь начал беседу:
 
– Ну, колись! Что это тебя потянуло на малолеток! Мало тебе нормальных женщин?

– Боря! Ты меня давно знаешь! Как ты мог подумать, что я и Галатея…

– Ничего не пойму! Она же живет в твоем доме!

– Что из этого? У меня много чего живет в доме, кого я не могу выгнать на улицу!

– А где ты её нашел?

– В речке!

Боря завис! Проплыв немного молча, он не выдержал:

– Это опять твои приколы? Говори серьезно! А то до берега далеко – как бы чего не вышло! Тебя и раньше тяжело было понимать, а сейчас и вовсе!..

– Что, будешь делать в воде свой коронный с прогибом? – по виду богатыря я понял, что он не шутит. Он сам был отцом трёх дочек – нервы не может восстановить до сих пор. Когда выдал их замуж, смог более-менее спокойно
вздохнуть. – Ты не забыл, Борис, у меня у самого две дочки: одна на четырнадцать лет старше Галатеи, другая – на шестнадцать.

Зимой в пятиградусный мороз вздумалось дурехе купаться! Еле откачал! Тогда она весила немногим меньше тебя! Из близких у неё одна тетка и та перекрестилась, когда отправила её в институт. А там её загрызли однокурсницы, да ещё и несчастная любовь приключилась. В общем, сиганула она с моста. Хорошо, что не разбилась об лед!

Боря завис: – Ну-у-у! Дальше!.. – хмуро пробасил богатырь, отфыркиваясь.

– Поплыли назад, а то наши барышни нас из вида потеряли! Дальше?.. А дальше было вот что… Я приобрел у тебя качалки и вытопил из неё весь жир! Покопался в её мозгах и наладил нормальную работу зависшего процессора! Теперь ты видишь то, что видишь. На женщину стала похожа! Даже у тебя слюни потекли!

Боря греб, как пароход, пытаясь переварить услышанное:

– Ну-у-у! А дальше что?

– Дальше? Дальше она будет строить свою жизнь сама без меня! Ей осталось жить в моем доме три месяца. Восстановится в институте! Выйдет замуж! Нарожает детей!

Боря больше не проронил ни слова! Он молча вышел из воды, посмотрел внимательно на Галатею, пытаясь совместить услышанное с тем, что видит перед собой. Улегся рядом с Софьей и, закрыв глаза, ушел в себя. Ему нужно было время, чтобы стать прежним Борисом!

Галатея встретила меня у воды:

– Вы плыли так красиво, как два парохода! Научите меня так плавать?

– Сейчас я обследую дно! Отдохни на берегу! А то ты уже синяя!

После тяжелого разговора с Борисом мне захотелось побыть одному. Если друг смотрит на эту ситуацию так, то что подумают остальные. Мне было не по себе от роли престарелого любовника молодой девицы. Взяв маску, ласты и трубку, я нырнул.

Рядом были боны, далеко выдававшиеся в море. Огромные глыбы камней были хорошим укрытием для морской живности. Ныряя в глубину и наблюдая за рыбками и крабами, я смог отвлечься от неприятного ощущения в душе.

Когда я вышел на берег, меня поразили изменения во взгляде Софьи и Бориса. Они смеялись и шутили с Галатеей! Не было больше натянутости и недосказанности. Я молча лег на полотенце, а Русалка под снисходительные улыбки блюстителей моей нравственности обтерла меня полотенцем. Я протянул ей пару ракушек и молча лег загорать.

Я взвешивал ситуацию, пытался посмотреть на себя со стороны, и понимал, что мне не избежать осуждения, косых взглядов, шушуканья за спиной. Я бы, наверное, так же воспринял появление на пляже старого пердуна в обществе обворожительной красавицы, только что оторвавшейся от кукол. И меня это бесило! Но повлиять на ситуацию я не мог, разве что уехать с моря, испортив девчонке отдых.

Рассуждая, я внутренне злился: «Какого черта я должен кому-нибудь что-то объяснять? В конце концов я здесь ради Галатеи, никогда не видевшей моря! Значит, я не должен обращать внимание ни на кого!» Напротив, я должен был следить за тем, чтобы у Галатеи от обилия внимания к её сногсшибательной персоне не закружилась голова. А то, что мне скажут в спину, будет слышать только моя задница. Повторить мне это в лицо мало кто решится.

Русалка тихо мне сказала:

– Я понимала, что Борис и Софья Вас незаслуженно осуждают. Они делают вид, что всё нормально, а на самом деле косятся на Вас. Я рассказала им всё как было! Они расспрашивали о Сергее, о родителях, о тетке. Теперь они не будут Вас осуждать!
Я улыбнулся откровению девушки и сказал:

– Так, Русалка! Пошли! Пока пляж пустой – буду тебя учить плавать! А то скоро тут будет не протолкнуться!

Взяв маски, ласты и трубки мы вошли в воду. Я начал инструктаж:

– С маской и трубкой утонуть легче, чем без них, если нет головы. Но если делать всё правильно – это безопасно, укрепляет легкие, избавляет от страха воды и плавать научишься быстрее. К тому же это чертовски увлекательное занятие.

Главное и незыблемое правило: дышать глубоко и медленно, несмотря ни на что. Когда в трубке начнет булькать вода, очень медленно делаешь осторожный вдох и очень резкий выдох. Трубка освободится от воды и можно не выныривая продолжать балдеть.

Смочив лицо девушки водой, я надел ей маску:

– Закрой рот и вдохни носом! Не слышишь, что воздух проходит сквозь щели, значит, всё нормально! Проходит – поправь!

Закрепив трубку на маске, я вставил мундштук в рот девушки:

 
– Покажи, как ты будешь дышать под водой!

Галатея медленно и ровно начала дышать. Я предложил ей начать плавать на глубине чуть ниже пояса. В любой момент можно благополучно вынырнуть.

Иллюстрация № 21

Русалка легла на воду и опустила голову, завизжала сквозь трубку и вынырнула, откашлявшись:

– Там так красиво, и рыбка плавает!

– Будешь так пищать, и рыбу распугаешь, и утонешь! Только ровное глубокое дыхание. Вода ошибок… гм… не прощает!

– А почему я не тону?

– Маска держит и полные легкие воздуха!

Вскоре девушка уже свободно плавала у берега, не боясь глубины. Но я неотступно следовал рядом с ней, показывая достопримечательности дна. Изредка поливал воду на трубку, чтобы она привыкала правильно делать резкий выдох.

Убедившись, что Русалка всё поняла правильно, мы начали удаляться от берега. Утром вода была чистейшей, и дно просматривалось на большую глубину. Казалось, огромные камни были близко, только руку протяни, но на самом деле глубина была намного больше.

Вскоре Галатея и к этому привыкла. А живность, снующая рядом, по-прежнему вызывала у неё бурю восторгов. Я погрозил ей кулаком, а она мне ответила,
оттопырив большой палец. За полчаса мы обследовали весь берег пансионата, благо отдыхающих было ещё мало. Я показал жестом, что пора на берег.

Обретя под ногами дно, Галатея наконец-таки позволила себе завизжать! Борис и Софья, наблюдая за нами, покатывались от смеха! Вскоре они окончательно поняли безосновательность своих подозрений.

Мне импонировала эта красивая пара: он богатырь и спортсмен, великолепный семьянин; она бывшая гимнастка, прервавшая свою спортивную карьеру из-за травмы. Крохотная Софья и сейчас блистала своими формами и могла дать фору любой блондинке. Но рядом со своим мужем она была лишена любопытных мужских взглядов. Никто не рискнет нарваться на глыбу мышц, которые Борис и сейчас держал в форме.

Лишь только я в изобилии отпускал комплименты его жене, не боясь получить подзатыльник. И ей, как и любой женщине, это очень нравилось.

Зятья, наблюдая за нашим с Галатеей купанием, тоже решили поплавать с маской. Уроки под заливистый смех Галатеи продолжились! Вскоре и их жены соизволили научиться. Внучата обошлись без трубок – им достаточно было видеть дно!

К тому моменту, когда все наигрались с масками, уже начало припекать, и я сказал Галатее:
– Пошли в море! Закрепим уроки и будем собираться в пансионат!

Ещё более получаса мы проплавали среди прекрасных созданий, совсем не пугающихся людей, и вышли на берег, наполнившийся отдыхающими.

Быстро собрав вещи, мы всей компанией направились в пансионат. После моря и дороги мы проголодались. Сказывалась усталость от ночной поездки. Малыши ныли, жалея, что мы ушли с пляжа. Но под бурчание дедушки они притихли.

Не сильно вдаваясь в качество столовской пищи, вся компания опустошила тарелки. Вернувшись в номер, мы с Галатеей быстро раздвинули кровати и, обмывшись в душе,
завалились спать.

Глава 29
 
Нас разбудил стук в стену и громогласный голос Бориса:

– Подъем! На первый-второй рассчитайсь!

Затем стук повторился в следующий за Борисовым номер:

– Спать будем дома, сони!

– Началось! – скабрёзно заметил я. – Пока Боря не поставит на уши весь пансионат
– не успокоится. Подожди! Он ещё всех отдыхающих заставит петь в караоке «Любо, братцы, любо! Любо, братцы, жить! С нашим атаманом не приходится тужить!» и дальше по списку весь репертуар народной и советской песни.

– А Вы давно их знаешь… гм… Знаете?

– Сама видишь, какой конфуз получается с этим «ВЫ». Давай на «ТЫ». Зови меня просто Степан! На брудершафт будем пить вечером. Тем более отдыхающие уже смирились с мыслью, что ты моя любовница. А твое «ВЫКАНЬЕ» их сводит с ума и заплетает запутавшиеся извилины. Ты спрашиваешь, давно ли я знаю Бориса? – скоро будет полтинник! – вслушавшись в свои слова, я пробурчал: – Почти полвека! Ужас!

Мы познакомились в спортивной секции классической борьбы. Он тогда был мелким, метр с кепкой – коротышкой, а я шпалой (как все меня называли за мой рост). Но через два года он обогнал всех, и даже меня! И даже гири и штанги не могли его прижать к земле. Он был гордостью нашей секции – борол всё, что соответствовало его весовой категории.

А я вскоре ушел! Сказывалась травма позвоночника в детстве! Иные дни я не мог даже встать на мостик! А для борца – это проигрыш! Лег на лопатки – чистое поражение!

– А как же Вас… гм… тебя допустили к занятиям?

– Никто не знал! Даже мои родители!

– Разве такое возможно?

– А я никому не сказал! Дело было в пионерском лагере – это такое место, где дети отрывались без родительского надсмотра под присмотром пенсионерки-воспитательницы и студентки-пионервожатой!

Что такое зарница, ты тоже не знаешь! Это всеобщая лагерная «войнушка», отряд на отряд или девчонки против мальчишек! В общем, главное – не попасть в плен! Как-то так получилось, что мой отряд пробирался по дну оврага, а я пошел в разведку по верху. И тут на меня выскочила орава девчонок. Сдаваться девчонкам – ЩАС! Я сел на задницу и поехал вниз по склону. Вначале было прикольно, потом мои ноги
подняли пыль и я уже ничего не видел. Затем удар ногами и головой. Наверное, с тех пор у меня не всё в порядке с «думалкой». Борис и тот меня не понимает.

Больше я ничего не помню! Меня принесли в отряд, и я очухался. Молодая студентка
вся тряслась от страха – тогда это было ЧП областного масштаба – ребенок разбился. Она умоляла меня никому не говорить.

Даже я, подросток, понимал, что студентку и воспитательницу могут посадить за то, что не уследили за вверенным им ребенком. Первая ночь была самая страшная. Это сейчас кровати с ортопедическими матрасами. В то время были железные с сетками, растянутыми до пола, и ватные матрасы в полосочку. Ходила даже шуточная загадка: «усатый, полосатый – что это такое?»

Так вот, когда отряд уснул, я хотел выть и лезть на стенки, но не проронил ни звука. Я каким-то внутренним чутьем догадался, что надо лечь на твердое и ровное. И ничего лучше не придумал, как сползти с кровати и лечь на пол. Утром
мальчишки подняли меня на смех. Мне приносили пищу из столовки, отводили за руки в туалет, и никто из начальства не знал о моих проблемах. То, что я лежал почти неподвижно на полу, это меня спасло.

Через две недели я уже начал подниматься и потихоньку ходить. Сейчас я понимаю, что это был компрессионный перелом позвоночника, который мог на всю жизнь приковать меня к инвалидному креслу. Но тогда сама мысль, что пионервожатую могут из-за меня посадить, заставила меня молчать. Родителям я сказал, что ударился, и старался при них держать ровно спину. Короче, зажило, как на
собаке! Только вот со спортом пришлось закончить!

– Степан, Галатея! Вы что там, снотворного наелись? – послышалось за дверью бурчание Бориса. – Народ требует развлечений! Пошли на море!

Мы вышли в холл, где в нетерпении переминалась с ноги на ногу вся семейка под недремлющим оком хмурой «ресепсионистки».

– И незачем так ОЛАТЬ! – спародировал я сову из бессмертного мультфильма про Винни-Пуха.

Пляж кишел черными от загара отдыхающими. Найдя тихое местечко, наш табор расположился. Галатея сразу потянула меня в воду. На этот раз я надел ей маленькие ласты и показал, как входить в воду и выходить.

Шлепая по гальке, как лягушка, она смеялась так задорно, что привлекла к себе всё внимание отдыхающих. Сотни мужчин, пуская сопли, неотрывно любовались непосредственной красавицей в откровенном купальнике, пытающейся войти в воду.

Иллюстрация № 22

Сотни женщин, заплывших жиром, тряся своим целлюлитом, злобно одергивали своих
любопытных мужчин.

Наше плаванье началось вдоль берега, пока я не увидел, что Русалка поняла толкающую силу ласт и научилась ими болтать. Красота глубины и завораживала, и
пугала одновременно.

Мы стали удаляться от берега. Галатея ещё несуразно болталась, но поняла: вода держит, и уже более свободно шевелила ногами и руками. Я же неотступно плыл рядом, лишь изредка грозил ей пальцем и тыкал на достопримечательности дна. Я видел на дне ракушки, но нырять за ними не решался. Оставлять Русалку одну нельзя было ни на минуту.

 
Жестом я указал на берег, и мы поплыли. Галатея от прилива эмоций напрочь забыла мои уроки. Она делала шаг и падала, глотая при этом воду и откашливаясь. Снова попытка сделать шаг, и снова полный рот воды. Я схватил её под мышку и по-
пятился, как рак, к берегу под смех дружной семейки. Теперь она действительно была похожа на русалку, болтающую хвостом.

Иллюстрация  № 23

Расположившись на берегу, мы сняли с себя доспехи и передали в порядке очередности зятьям.
Галатея, вытирая меня полотенцем, не переставая рассказывала мне, что она видела. Спрашивала, как правильно шевелить ластами и руками. Просила научить нырять.

Обтерев её, я объяснял, как нужно себя вести в воде и правильно выходить из неё. Распластавшись на полотенцах, мы нежились в лучах заходящего солнца, дающего приятный ровный загар.

– А дальше что? Ты не договорил!

– Дальше? Борис стал чемпионом города, потом области. Получил «мастера спорта». А затем было третье место на союзных соревнованиях. Знала бы ты его тогда. Атлантов на фасаде Эрмитажа видела?

– Только на картинке!

– Дети по сравнению с ним! Потом была армия. Девчонка, которая обещала ждать, вышла замуж за соседа.

– Как это возможно? Она что, дура?

– Чесотка в интимных местах никогда до добра не доводила! Придя из армии, Борис приуныл. Бросил большой спорт и пошел служить в МВД (тогда ещё в милицию).

Начались шальные девяностые: рэкеты, крыши, разборки и прочие мерзости западных ценностей. Быть как все он не мог и поэтому не уживался с коллегами и всё чаще захаживал после службы на стадион. Он уже не боролся, а только таскал тяжести, выпуская пар. А однажды, выйдя из спортзала, заступился на улице за девчонку
и настучал по голове группе неадекватных подростков, один из которых был сыночком большого начальника. И Борю, во избежание проблем, из милиции попросили!.. Вот так в его жизни появилась Софья, мастер спорта по художественной гимнастике!
 
Оказывается, она занималась в соседнем зале, а встретились они в темной подворотне. Вот как бывает! Сыграли скромную свадьбу, и я там был, мед-пиво пил. Боря нанимался в разные охранные агентства, работал вышибалой в ресторане и даже таксовал.

А потом у Софьи случилась травма – разрыв связок. Это сейчас ставят скобы, поднимают на ноги перспективных спортсменов, а тогда на здоровый спорт денег не было, что уже говорить о!.. В общем, списали Софью и забыли! Она и сейчас
прихрамывает!

Так на свет Божий одна за другой появились Вера, Надежда и Любовь! Софья стала спортивным инструктором в школе милиции. И проработала там лет десять. Борис
занялся бизнесом – открыл качалки, потом начал производить инвентарь, а затем и тренажеры. Обустроил залы для мальчишек. И даже устраивал соревнования по классической борьбе.

Его дочки с детства приходили с папой в борцовские залы посмотреть на соревнование юношей. И досмотрелись на красавцев атлетов – те пришли свататься! Но Борис сказал: «свадьба только после армии». Зятья благополучно отслужили
и уже на законных основаниях вступили в роль мужей.

Пока юноши служили, во избежание недоразумений, через которые прошел сам отец семейства, он посадил дочек «на цепь». Они отчитывались перед ним за всё: где были, с кем говорили, о чем разговаривали, каким воздухом дышали. В общем,
когда зятья один за другим пришли из армии, девочки готовы были на всё, только бы вырваться из-под Бориного прессинга. Когда сыграли свадьбы, только тогда он смог расслабиться.

А теперь он спрашивает только с зятьев, как глав своих семей. Мнение дочек ни в грош не ставит!

– Мне кажется, он их сильно уж… гм… контролирует!

– Поверь мне! Это тебе кажется! Боря правильный мужик и без веских оснований муху не обидит. А зятья его уважают и с удовольствием подыгрывают его заслуженным амбициям.

Старший зять, Валера, служит в оперативном отделе уголовного розыска. Дослужился уже до капитана полиции. Игорь занимается снабжением и сбытом спортинвентаря в его предприятии. А Иван тренирует мальчишек в секции борьбы. Так что все они рядом с Борисом. Тебе стоило бы посмотреть, как они режутся в настольный теннис по вечерам. Семья на семью, на вылет. Играют все, и даже малышня, за исключением
Никиты. Правда, Софья только смотрит! Но Боря отдувается и за неё. Видела бы ты, как эта груда мышц порхает над столом и берет «резанные» у самой земли. Выиграть у отца семейства мечтают все, но это им удается крайне редко.

Заболтались мы с тобой! Пошли купаться! А завтра будем кормить рыбок! Тогда будет веселее – увидишь жизнь под водой в ином свете!

– А мы будем плавать без маски?

– Зачем она тебе! Уже солнце садится! Всё равно ничего не увидишь! Просто окунемся немного и пойдем на ужин!

Мы плавали около берега. Я поддерживал Галатею снизу, позволяя ей грести руками и ногами. За нами наблюдали десятки глаз. И, конечно же, каждый составил о нас свое мнение.

Но мне уже было все равно. Задорный смех Русалки покрывал все мои душевные издержки.

Когда солнце зашло за горизонт, мы приоделись и вышли на прогулку. Галатея в легком вечернем платье взяла меня под руку, Валера и Иван несли сумки с нашим горячительным, а Боря важно шествовал с внуками впереди и рассматривал
прибрежные заведения в поисках подходящего. Завершали шествие Софья, Надежда и Любовь.

Оглядев полупустое кафе, Борис спросил у внуков:

– Ну, как вам это заведение, тут есть и караоке, и шашлык!

– Что, опять будем петь «Любу»? – засмеялся старший внук Саша.

– Посмотрим, как пойдет! – отшутился Боря. – Для начала надо сдвинуть столы!

Когда мы зашли в кафе, не могли сдержать хохота. Боря стоял, скрестив руки на груди, и командовал: левее, правее, майна, вира. Внуки таскали пластмассовые столы, приставляя друг другу, а официанты, робко протестуя, лишь разводили руками. Закончив со столами, подростки отрапортовали:

– Ваше высокобродие! Поляна готова! Ждем арьергард!

А арьергард вошел в кафе и шумно занял места за импровизированной «поляной». Официанты забегали с меню, но когда они увидели на столе наши штофы со спиртным, возмутились.

– У нас со своим нельзя! В нашем баре вы найдете спиртное на любой вкус!

Проголодавшийся Борис быстро расставил всё по местам:

– Многоуважаемые! Давайте сделаем так: если мой эксперт найдет в вашем баре то, что можно пить, – мы будем пить ваше. Если не найдет – ваши проблемы. Мы будем пить свое, а вы ходите мимо и облизывайтесь! А пока примите заказ и быстрее шевелитесь. – И вслед добавил: – А пока принесите воды без газа и пяток бокалов.

Начался концерт по заявкам. Бармен подносил дорогие «элитные вина» и откупоривал бутылки. Налив несколько глотков, он ожидал моего вердикта. Но я, всколыхнув
«вино», не стал даже пить. На бокале не было винных ножек.

Галатея, давясь от смеха, наблюдала за моими действиями. Ожидание заказа увлекло всех за нашим и соседними столами. В бокал с водой осторожно по стеночке я налил свое вино. Напиток рубиновым переливом занял свое положение на дне, отделившись от воды. Я осторожно поставил его на стол. И то же самое проделал с предлагаемыми нам спиртосодержащими напитками. Первый растворился в
воде, сделав её розовой. Второй напиток, наоборот, всплыл на поверхность и точно отделился от воды. Так ведет себя крашеный ратификационный спирт, за использование которого в пищевой промышленности в Чили, откуда якобы прибыло это вино, полагается тюрьма. То же самое ждет винодела и в Евросоюзе.

– Вы хотите меня убедить, что «эти напитки» – вино из Чили?

Я налил в бокал немного вина из своей бутыли и предложил выпить бармену. Он стал нас убеждать, что не пьет на работе.

– Плохо, что не пьете, сударь! – пробасил Борис. – Вы же должны знать, что вы продаете! Выпейте и запомните этот божественный вкус! Перед вами лучший сомелье юга России. Во всяком случае, лучше я не встречал.

Бармен тихо извинился и на ушко мне сказал:

– Разрешите, я перелью ваше вино в наши графины, чтобы… гм… не смущать народ.

– Приятно иметь дело с понимающим человеком! – с иронией сказал я.

К концу импровизированного представления нам принесли закуски и блюда с ароматным шашлыком. Вскоре появились красивые графинчики с вином и наконец ужин начался.

– В прошлый раз бармен был более сговорчивый! – заметил Боря. – Я чуть слюной не захлебнулся!

Под шуточные тосты веселье за нашим столом набирало обороты. Мы с Галатеей выпили на брудершафт за переход с «ВЫ» на «ТЫ», и я её поцеловал… в лобик, под всеобщий смех за большим столом. Вскоре Галатея, раскрасневшись, раскрепостилась:

– Раз сегодня у нас день откровений!.. Степан рассказал мне многое про Вас, расскажите тогда про Степана! А то я его совсем не знаю!

– Не знаю, что он тебе наговорил про меня! Не верь! Это был не я! – под хохот семейства пробасил Борис, уплетая шашлык. А когда я насыщусь, я тебе о нем такое расскажу, что даже он не знает!

Заливистый смех Галатеи разлился по залу, и даже легкая музыка не смогла его заглушить. Я посмотрел вокруг и заметил множество любопытных мужских глаз, наблюдающих за прелестницей. Перемены, произошедшие в ней за этот день, меня и радовали, и настораживали. От меня не укрылся заинтересованный взгляд девушки, блуждающий по залу и останавливающийся на юношах.

Вскоре на сцене появился ведущий и представил посетителям музыкантов. Разлилась мелодичная песня. Пары начали подниматься и кружиться в легком танце. Вдруг с лица Галатеи спала улыбка, она неожиданно сжалась, посерела и опустила голову. Я спросил у неё, в чем дело. А она только сказала:

– Сергей!

Через зал к нашему столу неровной походкой шел он!

Мир тесен! Надо было ехать за шестьсот километров, чтобы встретить здесь его! Он бесцеремонно обошел стол и обратился к Галатее:

– Сударыня! Вы обворожительны! Разрешите вас пригласить на танец!

За столом повисла тишина! Потом громко и четко поставленным голосом девушка ответила, не смотря на него:

– Сергей! Если я захочу танцевать, ты будешь последним, кому я отвечу на приглашение на танец!

– Красавица! Мы разве знакомы? – недоуменно шатаясь, пробурчал он, перебирая в голове знакомых девиц.

Ответ Галатеи мне понравился. Теперь моя очередь:

– Молодой человек! Тебя плохо воспитывали родители! Ты должен испросить разрешения вначале у старших, а лишь потом обращаться к девушке.

Он посмотрел на меня и вспомнил. В голове у Сергея начало проясняться:

– Галка «двойной гамбургер»! Вот это встреча!

Зря он это сказал! Галатея с разворота залепила ему пощечину, которая была слышна в самом дальнем уголке большого зала. Он замахнулся в ответ, но не успел глазом моргнуть, как я схватил его за руку и подломил колени.

– Извинись, подонок! – не скрывая скрежета зубов, прорычал я.

Борис обошел стол и навис над юношей:

– Галатея! Я правильно понял – это тот самый Сережа? – обратился он к плачущей девушке.

– Галатея? – удивился и засмеялся в голос Сергей. – Вот умора! Галка «двой…» – не успел договорить он. Галатея вложила в удар всю свою силу. Сергей без чувств рухнул к её ногам.

Иллюстрация № 24

За развитием событий наблюдал весь зал, и даже музыка стихла. К нашему столу уже бежали четыре таких же горячих парня. Назревала драка! Посетители кафе давно
 
достали смартфоны и начали снимать происходящее. Для них это было развлечение интереснее, чем происходящее на сцене. Но оно очень быстро закончилось. Валера и Иван уложили двоих на пол и заломили руки, а Борис одного отослал в дальний угол без шансов подняться, а второго бросал как кожаную грушу. Сергей так и остался лежать перед Галатеей.

Валера осторожно поднял маленький пакетик с пола, выпавший из кармана Сергея, достал удостоверение работника полиции и успокоил отдыхающих:

– Не волнуйтесь, граждане! Произошло задержание опасного наркоторговца! Бармен, вызывай ППС!

К кафе подъехал наряд патрульно-постовой службы полиции. Валера представился и рассказал свою версию произошедшего. При понятых были обысканы карманы Сергея и
его дружков. На стол легли полтора десятка чеков и пара ножей. Сержант оглядел улов и присвистнул: – О! Да тут потянет на «распространение и сбыт»! Спасибо, коллега! Вы в каком пансионате расположились? Завтра к вам заедет следователь
и составит протокол! – На руках юношей застегнулись наручники и их погрузили в машину.

– Валера! Сколько тебе раз говорить: не бери работу на дом! – гогоча, сказал Борис. Посетители рассмеялись и зааплодировали. Они уткнулись в свои смартфоны и смаковали мгновенное задержание. Я подозвал бармена и спросил: – У тебя лед есть? – Он понимающе высыпал кубики в пакет и принес девушке. Она приложила его к ушибленной руке.

– Проплыло! – тяжко вздохнула Галатея.

– Что? – в два голоса спросили я и Борис.

– Ну-у-у! Это… «сядь на берегу реки и жди, пока проплывет!» Оно проплыло! Действительно, мудрая китайская философия! И ждать пришлось недолго! – с сарказмом сказала Русалка. Кафе оглушил хохот за нашим большим столом.

– С боевым крещением тебя, Галатея! Ну как, полегчало? – с улыбкой спросил я.

– Теперь да! Не получился из меня «сентиментальный боксер» – вздохнув, ответила она и улыбнулась, – но я его уже простила.

– Зачем утруждать свои ручки, если рядом есть мужчины?!

В кафе снова заиграла музыка, певица начала петь про английскую любовь. Пары заполонили танцпол, и вечер продолжился. Когда прозвучали последние аккорды, к микрофону подошел Борис.

– Началось! – с досадой пробурчал внук Андрюша. – Сейчас будет петь про «маму Любу».

– Уважаемые граждане! Только что на ваших глазах произошло театрализованное представление «Дездемона, пардон, Галатея задушила мавра Отелло»! Он слегка побрыкался, но от нашей гарной русской женщины не один мавр не убегал, не
описавшись! Неожиданная трактовка бессмертного произведения Шекспира. Может, критики возразят. А по мне, так даже и лучше! Вечная ему память! Поднимем, не чокаясь! – по залу прокатился хохот.

А сейчас, чтобы не утратить набранный темп неожиданных «развлечений», я предлагаю немножко пошуметь и усугубить! Унучки, ну-ка идите сюда! Выступает пока ещё не заслуженный квартет «Борис и внуки». Главный солист пока дома
сосет соску и мамку. Кто хочет – подпеваем, кто не хочет – наливаем! Песня про «маму Любу» (как выражаются мои внуки)!

Заглушая музыку в соседних кафе, шум моря, гомон за столами, в зале звучал мощный голос богатыря:

«Как на быстрый Терек, на высокий берег вывели казаки сорок тысяч лошадей…»

Малышня пискляво подпела «Эх!».

«И устлали берег, и устлали берег сотнями порубанных пострелянных людей»

Внучки пропищали «Эх!» – и запели высокими голосами, перекрикивая друг друга:

«Любо, братцы, любо! Любо, братцы, жить! С нашим атаманом не приходится тужить!»

Вскоре полупустой зал вначале хихикал, потом робко подхватил песню, а затем выдал децибелы в пространство, а Боря дирижировал и пел «Любу».

На залихватскую песню потянулись отдыхающие, рассаживались за столы и подпевали.
Официанты не успевали обслуживать посетителей! В дверях и открытых проемах веранды стояли те, кого не смог вместить зал. Песня закончилась под громкие овации. А Боря только разминал свои голосовые связки, выдавая перлы.

– Так выпьем же за любовь!

Когда вторая песня с таким же успехом закончилась басом и детским писком, отец семейства предложил поднять тост… за любовь.

Из зала послышались смешки: – Что, опять за любовь?

– Не понимаю вашего «непонимания»! А за что же ещё можно выпить на этом прекрасном море, в этом уютном кафе, рядом с прекрасными дамами и мамзелями. Только за любовь!

– Ещё за детей и внуков! – пропищала в микрофон малышня.

– А вам, плоды любви, слово не давали! – гогоча, добродушно добавил Боря.

Галатея забыла про инцидент с «привидением из прошлой жизни» и уже смеялась и шутила. Борис под аплодисменты передал слово певице и присоединился к нашей компании:

– За любовь еще не пили? Тогда выпьем!

Певица затянула английские страдания. Но музыка была красивой! Галатея прошептала:

– Можно тебя пригласить на белый танец?!

Я её легонько обнял, а она положила руки мне на плечи и притихла.
Мы кружились в танце. А я почувствовал, что эта хрупкая девушка, давшая достойный отпор подлецу, сейчас для меня значит очень многое. Я боялся себе признаться, что, несмотря на все мои принципы, я к ней чувствую нечто большее, чем просто дружбу.

После танца мы уселись за стол. Боря выдал свои перлы:

– Красавица! Я думал, ты только драться умеешь, оказывается, ты ещё прекрасно танцуешь! Может, вместе споем?

Иллюстрация № 25

– С удовольствием! – поддержала инициативу Галатея и вышла из-за стола. Она прошептала что-то ведущему, и он подготовил фонограмму. Борис хихикнул и стал в позу рядом с микрофоном. Первые аккорды и знаменитый перебор не оставлял сомнений. Галатея, коверкая голос и изображая простушку из провинции, вошла в роль и начала песню:

– Ой, Вань, гляди, какие клоуны!
Рот – хоть завязочки пришей...
Ой, до чего, Вань, размалёваны,
И голос – как у алкашей!
А тот похож (нет, правда, Вань)
На шурина – такая ж пьянь.
Ну нет, ты глянь, нет-нет, ты глянь,
Я правду, Вань!

Тут в песню вступил басом Борис. Подбоченясь, он подыгрывал девушке, полностью войдя в роль типичного мужика на диване у телевизора:

– Послушай, Зин, не трогай шурина:
Какой ни есть, а он родня.
Сама намазана, прокурена –
Гляди, дождёшься у меня!
А чем болтать – взяла бы, Зин,
В антракт сгоняла б в магазин...
Что, не пойдёшь? Ну, я один.
Подвинься, Зин!..

Под хохот в зале Русалка снова вступила, очаровывая своей игрой:

– Ой! Вань! Гляди, какие карлики!
В джерси одеты — не в шевьёт,
На нашей пятой швейной фабрике
Такое вряд ли кто пошьёт.
А у тебя, ей-богу, Вань,
Ну все друзья – такая рвань,
И пьют всегда в такую рань
Такую дрянь!

Борис, с обиженной миной махнув на наш столик, запел басом:

– Мои друзья хоть не в болонии,
Зато не тащат из семьи.
А гадость пьют из экономии,
Хоть поутру – да на свои!
А у тебя самой-то, Зин,
Приятель был с завода шин,
Так тот вообще хлебал бензин.
Ты вспомни, Зин!..

Сложив ручки в умиленной позе и похлопав глазками, Галатея с детской непосредственностью продолжила:

– Ой! Вань! Гляди-кось, попугайчики!
Нет, я, ей-богу, закричу!..
А это кто в короткой маечке?
Я, Вань, такую же хочу.
В конце квартала – правда, Вань, –
Ты мне такую же сваргань...
Ну что «отстань», всегда «отстань»...
Обидно, Вань!

Сложив руки на груди, Боря громогласно продолжил измываться над ухохатывающейся публикой, забывшей за свой ужин:

– Уж ты бы лучше бы молчала бы –
Накрылась премия в квартал!
Кто мне писал на службу жалобы?
Не ты?! Когда я их читал!
К тому же эту майку, Зин,
Тебе напяль – позор один.
Тебе шитья пойдёт аршин –
Где деньги, Зин?..

Галатея не отставала от Бориса! Состроив невинную мину, она, перейдя на писк, выдала:

– Ой! Вань! Умру от акробатиков!
Смотри, как вертится, нахал!
Завцеха наш товарищ Сатюков
Недавно в клубе так скакал.
А ты придёшь домой, Иван,
Поешь – и сразу на диван,
Иль, вон, кричишь, когда не пьян...
Ты что, Иван?

Боря навис громадой своего тела над наигранно испуганной хрупкой девушкой и пропел:

– Ты, Зин, на грубость нарываешься,
Всё, Зин, обидеть норовишь!
Тут за день так накувыркаешься...
Придёшь домой – там ты сидишь!
Ну, и меня, конечно, Зин,
Всё время тянет в магазин,
А там – друзья... Ведь я же, Зин,
Не пью один!

К концу песни, казалось, хохочет всё вокруг! Но как только парочка раскланялась, овации и свист в зале и за его пределами не утихал, пока дуэт не занял места за нашим хохочущим столом. Борис, отдышавшись от песни, заявил Галатее:

– Ну, Зин! Ты даешь! Теперь расшевеливать побережье будем вместе! А то эти английские страдания меня вгоняют в тоску! А моим унучкам, этих… октав не хватает – зятья не доложили, когда их делали. Да и слон по их ушам немало потоптался, когда я не видел, а Софья борщи «жарила»!
 
Борщи получились на славу, а вот Шаляпиных из внуков не получилось. Думал, на скрипку их отдать. Там слуха не надо – пили, пока канифоль не сотрешь! Но потом подумал, нечего мужиков портить – пусть гири таскают.

– А вы обещали рассказать про Степана! – с интересом напомнила хохочущая Галатея.

– Прости, Степа! Этим прекрасным глазам я не смогу врать, выдам все явки и пароли! – поднимая бокал, отшутился Борис и обратился к девушке:

– Позолоти ручку, красавица! Все скажу: что было, что будет, чем сердце успокоишь! Что хочешь знать про Степана: вес, рост, группу крови, резус? Всё скажу! Только не пытай!

Хохоча, Галатея проговорила:

– Ну-у-у, как вы познакомились? И вообще!..

– С таким же успехом можно рассказать, что было после Всемирного потопа! – отшутился я.

– Мы на море будем семь дней! По семь лет за вечер – это пустяк! – хохотнул Борис и начал свой рассказ:

– Когда я был таким шкетом, как внучок Андрюша, меня отец привел в секцию классической борьбы! Тогда надо мной все посмеялись! Я был самым мелким и щуплым! Меня все бросали, как грушу, а я не мог никого оторвать от матами. А Степа, подпольная кличка «Шпала», за меня заступался. Он говорил, скоро я
вырасту и надеру задницу всем. Как в воду глядел! А сам, сколько бы ни занимался, не мог сделать суплесы и перевороты, как будто проглотил лом. Эта шпала не могла толком стать на мостик!

– А вы знали, что у него был перелом позвоночника? – вставила слово Галатея.

С лица Бориса мгновенно исчезла благодушная улыбка. Голос его стал серьезным как никогда: – Не понял! А когда это случилось?

– За год до нашего знакомства! – хмуро ответил я.

– Ты что, больной на всю голову? Я думал, у тебя с мозгами «не все дома», а оказывается, ещё и с позвоночником!

Короче, оба мозга у тебя в неадеквате! – возмущаясь, вскочил со стула Борис, а посетители за соседними столами в испуге оглянулись на нас. – Тебя в любой момент могло парализовать! А учитывая нагрузки, веса, штанги, гири – тебе к спортзалу и близко нельзя было подходить! Теперь я знаю, почему у тебя с головой не всё слава Богу – ударился чуток в детстве о камушек.

Обратившись к Галатее, он сказал: – Так, дочка! Садись-ка ко мне поближе! Похоже, ты о Степе знаешь больше, чем я! Это ты мне о нем должна рассказывать, а не я тебе!

– Да я толком ничего не знаю! – засмущалась девушка.

– Ну, тогда давай выпьем за его крепкое здоровье! Оказывается, чудеса на свете есть! Для чего-то тебя Господь оставил без инвалидного кресла! Наверное, для того, чтобы ты вылавливал Русалок из речки и превращал их в таких прелестниц!
Давай выпьем и за это!

А тебе, красавица, Степан не рассказывал, как он бегал после тренировок?

– Нет! Но меня это заинтриговало! – смеясь, сказала Галатея.

– Когда Степан получал двойки в школе, родители ему запрещали заниматься спортом и не давали денег на проезд в автобусе! Не знаю, какой Макаренко их учил педагогике?

По-моему, им просто было жалко десять копеек! Но на оболтуса это не действовало. Проехать зайцем, видите ли, ему было стыдно! И он просто бегал за автобусом! Ну ладно, пробежаться до тренировки – это для здоровья! Но он же бежал и после штанг и гирь и, как выясняется, с погнутым позвоночником!

Тогда были такие автобусы, без сидений сзади, с местами для стоячих пассажиров. Десяток мальчишек стояли и ухохатывались. А он только слегка отставал и, пока автобус высаживал пассажиров на остановке, обгонял его.

Выпьем за его здоровье, чтобы он мог и сейчас пяток километров пробежать без одышки.

Галатея шепнула мне на ушко:

– А Борис, он что – алкоголик?

Я засмеялся, и так же шепотом ответил:

– Он выпивает один-два раза в год! Но даже в эти редкие моменты он не может напиться. Его организм быстрее переваривает алкоголь, чем он успевает в него вливать спиртное. Бокал от трения об воздух раскаляется, а Борис даже не шатается. Отсюда и результат! Может, если бы пил чистый спирт, его бы
пробрало, а то только в туалет по-маленькому чаще бегает!

– Но ты же передал ему с мастерами бочонок вина! – попыталась поймать меня на слове Галатея.

– Это для Веры, Надежды, Любви и матери их Софьи, для румянца на их прелестных щечках.

Когда внучата начали сонным голосом сетовать на усталость, мы вернулись в пансионат. Я размешал в стакане воду с содой, выпил сам и предложил Галатее:

– Ты должна понимать, что происходит в тебе, когда ты пьешь спиртное и ешь всякую кислую пищу. Когда ты будешь ответственно относиться к своему телу –
оно будет ответственно относиться к тебе. Глядишь, в дружбе и согласии доживете до ста лет. Но я Господа не ограничиваю! Лишь бы это была жизнь не растения, а деятельная и плодотворная. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, Степан! Как приятно тебя так называть!

Глава 30
 
Утром следующего дня мы отправились на море без Валеры. Он остался в номере, чтобы дождаться следователя и уладить формальности с законом. Надежда, загорая в
утренних лучах, с тревогой смотрела в сторону пансионата.

Когда её муж уверенным шагом присоединился к нам, его засыпали вопросами. Он рассказал, что после задержания произвели обыск в номере Сергея и его дружков:

– А там наркотиков – «от двенадцати до семнадцати лет строгого режима». Короче, тебе, Галатея, благодарность от МВД за задержание особо опасного наркоторговца. Рука не болит?

– Это приятная боль! – усмехнулась девушка. – И не перелом позвоночника!

Остальные дни, что мы были на море, прошли без особых происшествий! Мы беззаботно придавались отдыху и веселились, оставив все мысли о суетном дома. Я взял из аптечки машины бинт, разрезал на полоски. Каждое утро мы оборачивали кусочки хлеба, оставшегося после завтрака, и привязывали к ним камни. Уплывали с Русалкой подальше за волнорез и бросали их на дно. А спустя час осторожно подплывали и любовались пиршеством. Из всех щелей выползали мелкие и большие крабы, суетясь, резвились стайки рыб разных размеров. За ними охотились
хищные рыбы и ловили зазевавшихся. Нам хватило впечатлений с избытком.

Галатея уже смело ныряла с трубкой и собрала целую коллекцию ракушек. На закате мы плавали без маски и трубки. Русалка почувствовала прелесть воды и перестала
её бояться.

Когда наблюдаешь за рыбками, не замечаешь, как сквозь воду обгорает спина! Белоснежная кожа девушки оказалась очень чувствительной к солнцу. После очередного купания я обмазал красную спину Галатеи сметаной и любовался её
прелестными формами пока она, охлаждаясь, лежала на постели. Она, как всегда, засыпа;ла меня вопросами и внимательно слушала мои ответы!
Я порылся в своих вещах и достал белую майку с короткими рукавами.

– Дарю! – сказал я, а Галатея рассмеялась:

– В неё поместятся две таких, как я. Галке «двойной гамбургер» она была бы в самый раз.

– Ты хочешь сказать, что я толстый? Это тебе для купания! Будешь нырять в ней!

– Прекрасно! А то у меня из моего лифчика всё выпадает! Приходится думать не о том, как дышать под водой, а следить за тем, что у меня вывалилось.

– Сама выбирала! Теперь мучайся! – с иронией сказал я, любуясь красавицей. Нагота хоть и стала для нас привычной, но, не скрою, меня она волновала так же, как и любого безусого юнца. Просто я вовремя обрывал все мысли о грешном. Когда сметана на Галатее высохла, она начала мазать меня. Я давно не получал такого блаженства от женских рук. Ни разу не пробовал, но тайский массаж, по-моему,
«отстой».

Я лежал на животе и не потому, что был в сметане, а потому, что не мог встать, чтобы не смутить девушку.

А она без зазрения девичьей совести обмазала себя спереди и щеголяла по комнате, не скрывая прелестей и щебеча о пустяках. Я послал её в душ, чтобы прийти в себя после возбуждения. Когда я уже был, пусть и голым, но в привычной
для Галатеи форме, она меня позвала:

– Степан! Обмой мне, пожалуйста, спину, а то я не дотянусь!

«О-о-о! Только не это!» – подумал я и вошел в душ. Я извлекал квадратные корни из всевозможных чисел и мыл спину красавицы. С трудом, но мне удалось «сохранить лицо».

Я быстро зашел в кабинку и открыл холодную воду. Мне казалось, она на мне закипала! Но когда я услышал нежные прикосновения к спине, вода уже не помогала. Меня прошибало током и бросало в жар. Краем глаза я увидел любопытный взгляд Галатеи, устремленный на мой живот, и, казалось, она именно этого добивалась.

Скрывать конфуз не было уже никакой возможности. Только мы улеглись в свои постели, за стеной послышался характерный скрип и стук спинки кровати в нашу стенку. Галатея прыснула в подушку и, краснея, отвернулась к стене. А я взял сигареты, штоф с коньяком, пару яблок и вышел на балкон.

Сам воздух моря, эта удивительная атмосфера располагает к проявлениям
чувственности. И я не исключение! Я нормальный мужчина, но поставленный в ужасные условия. Я могу, хочу, закипаю от возбуждения, но «не могу», не должен, не имею права!

Другой, будь он на моем месте, воспользовался бы доверием Галатеи и провел бы на море одни из лучших дней в его жизни. Но если бы я хотел для девушки этого, незачем было ехать на море! Этим можно было заниматься с первого дня её пребывания в моем доме.

Только когда я допил пол-литра коньяка, Борис, наконец, успокоился. В его номере послышались детские голоса.

Бабушка рассказывала детям сказки, пока за стенкой творили свое счастье зятья и дочери Софьи. Борис буркнул, выругался и вышел на балкон под смех жены, переводящей дыхание. Увидев меня в изрядном подпитии, он прошептал, чтобы его не услышали внуки и жена:

– Давно стоишь?

– С тех пор как началось!

– А Галатея где?

– Спит!

– Вот блин! Не думал я, что тут такие тонкие стены! Хорошо, что Софья не голосила! То-то был бы концерт! Как ты держишься рядом с Галатеей – не понимаю? Я до последнего не верил «что вы не того»… Я бы так не смог! – удрученно
сказал Боря.

– Я тоже уже не могу! Но разве у меня есть выбор?! – удрученно сказал я, допивая остатки из горлышка.

– Прости! – виновато сказал Боря, прислушиваясь к шуму за окном.

– Да разве дело в тебе! Или в этом море! – заплетающимся языком пробурчал я. – Будь я лет на тридцать моложе, я бы её никому не отдал! Мне уже самому впору с
моста прыгать! Пытался выпустить пар с моими старыми подружками – перед глазами Галатея! Смотрю на проходящих мимо баб – ловлю себя на мысли, что сравниваю их с
Русалкой! Если бы я на всем побережье увидел хоть что-нибудь столь же прекрасное, как эта прелестница, а то ничего, пустота! Софьи и твоих дочек это не касается! Это святое!

Вокруг только толстые, рыхлые царицы, плавящие свое сало под лучами солнца и думающие, что они центр Вселенной. Глаз положить не на кого!

За стенками набирало темп любовное сражение. Побеждала то одна сторона, то другая, пока с победными криками не победили обе. Борис выругался и добавил:

– Надо решать проблему! А то ты тут сопьешься! Хорош прикладываться к бутылке! Пошли на море – прогуляемся!

Я неровной походкой прошел мимо Галатеи, уткнувшейся в подушку. Я не знал, спит ли она или услышала весь наш тихий разговор с Борисом. Выругавшись про себя за
свой язык, я вышел из номера.

Мы бродили с другом по берегу, болтали и бросали камушки в воду. Но каждый раз наш разговор возвращался к Галатее. Лишь однажды мы ушли от темы:

– А как это случилось? Ну, с переломом! – спросил Боря.

– Да в пионерском лагере съехал неудачно в овраг! Пионервожатую могли посадить! Знаешь же, какие тогда были порядки! Пришлось молчать! Хорошо, что догадался
лечь на пол! Это сейчас я понимаю, что это было, а тогда!..

– А родители, что – не видели? – тяжело вздохнув, спросил Боря.

– Да я особо не люблю жаловаться! Это сейчас упился и язык развязался! Завтра буду в норме!

– Ну ты партизан! Во избежание конфуза сделаем так: в десять бери Галатею и внучат и гуляйте до одиннадцати.
Мы за час справимся! И вам не жарко будет, и нам не придется давиться страстью. Охладился? Пошли в номер!

Завалившись на кровать, я мгновенно уснул.

Глава 31
 
Я проснулся утром под пристальным взглядом Галатеи. Мое естество подняло простынь и, пока хозяин спал, услаждало глаза красавицы. Дома мы спали в разных спальнях, и нормальную здоровую реакцию организма мне удалось скрывать, но сейчас с каждым днем ситуация выходила из-под контроля. Я объяснил Галатее, что это нормальная реакция мужского организма, и попросил отвернуться, пока я
оденусь. Я посмотрел в зеркало и на пустой штоф. Давно я не позволял себе так «укушаться»!

Когда мы вышли в фойе, нас охватило щебетание семейства Бориса. Вчерашнее недоразумение они восприняли как веселое приключение.

Галатея прятала глаза, а я и вовсе был в подавленном состоянии. Я хмуро буркнул приветствие, и мы пошли на пляж.

Галатея вошла в море в моей майке и задорно смеялась от необычного вида.

– Рыбам всё равно, в чем ты будешь плавать! – буркнул я.

Надев маски и приготовив кормушки, мы нырнули. В полном безмолвии мы провели целый час. Я ушел в свои мысли и только следил за девушкой. Вскоре, замерзнув, мы возвращались на пляж. Пятясь, как раки, мы вышли на мелководье и сняли ласты и маски. Тяжелые и упругие груди девушки, не поддерживаемые ничем, колыхались при каждом шаге. Галатея повернулась к отдыхающим, наблюдающим за ней, и увидела пристальные взгляды на себе. Она посмотрела на свою грудь и стеснительно ойкнула: сквозь прилипшую к телу майку, как два глаза, проступали её упругие соски и смотрели на зевак. Она спрятала их под руками и быстро легла на
полотенце.

– Мне так стыдно! – прошептала Галатея.

– Не вижу ничего стыдного! Расплыться жиром и целюлитом – не стыдно? А показать здоровое тело будущей матери – стыдно? Пусть завидуют! Не бери в голову! На всем пляже кроме тебя и семейки Бориса – посмотреть не на что! Десятилетние девочки и те обгоняют своих необъятных мам в размерах. Ужас! Пусть посмотрят, какой должна быть женщина!

К тому же мы выровняли счет: ничья, один – один! Ты увидела меня в здоровой реакции, я – тебя! Стыдиться здоровья – грех!

– Но майка холодная, и мне придется переодеться, чтобы не застудить… гм… груди! Я об этом не подумала!

– Сейчас принесу тебе верх купальника! Переоденешься в кабинке!

Когда я зашел в фойе, на меня обратили внимание две пышнотелые красавицы и, делая многозначительные взгляды, в прямом смысле умоляли обратить на себя внимание. До Галатеи я, возможно, так бы и сделал, но сейчас я чувствовал
внутреннее отторжение и раздражение от всего: излишней откровенности, доступности, фривольных поз и царственного снобизма. Будь в них хоть немного Галатеиной скромности, «смесь» не была бы столь гремучей и мало походила
на «коктейль Молотова». Я поздоровался и прошел мимо под недоумевающие взгляды опытных соблазнительниц, вышедших на охоту.

Когда я снова проходил мимо «красавиц», на меня смотрели глаза, полные презрения. Шушукаясь, они захихикали! Можно было по губам прочитать тот «цвет», в который они меня окрасили. Мысленно я им ответил: «Считайте меня хоть
“фиолетовым”, только увольте от общения с вами!»

Галатея переоделась в кабинке и легла рядом со мной и тихо прошептала:

– Можно тебе задать нескромный вопрос?

– Вообще-то, все твои вопросы в какой-то мере нескромные, но ты уже взрослая девочка! Так что валяй!

– Скажи: а это… гм… бывает каждое утро… у мужчин?

– Практически да! Это говорит о полном физическом здоровье мужчины! А вот если такое не случается – ему стоит задуматься!
Но бывает, у мужчины нормальная утренняя эрекция, а в постели с супругой – облом! В таком случае задумываться должна жена! Это признак того, что она себя ведет неправильно! Таким мужьям можно только посочувствовать!

В большинстве случаев женщина винит во всем супруга, а себя во всем оправдывает, лишь бы как всегда ничего не делать в постели и наслаждаться своей безучастностью. Легла, ноги раздвинула – фух! Устала от трудов, всё остальное (по её понятию) должен делать мужчина. Убедить её в том, что мужская эрекция – это реакция на её «труды» – напрасный труд. Все женщины убеждены, что мужская плоть – это механизм, который начинает работать по желанию мужчины.

Он нажимает в себе кнопочку и всё – можно пользоваться. А если ещё отстегнуть «агрегат» от ненавистного мужа, пропившего зарплату, и пользоваться, пока не задымишься – счастье женщины было бы полным. На самом деле мужчина возбуждается, если видит то, что ему нужно для возбуждения; чувствует то, что должен чувствовать для возбуждения; испытывает то, что должен испытать для возбуждения.

Кто должен ему дать всё это?

– Наверное, жена! – прошептала девушка.

– Ну не соседка же! Иначе он будет возбуждаться на соседку. И на плакат на стенке с длинноногой фотомоделью.

Возбудила – наслаждайся любовью! Не возбудила – твои проблемы. Сама напрягай мозги, думай о том, на что реагирует супруг, что любит, от чего его сердце заводится, как мотор! Общайся, наблюдай, анализируй!

Снова спрошу тебя: если ты вышла замуж за китайца, на каком языке ты будешь с ним говорить, чтобы он тебя понял?

– Я выучу китайский язык! А если он захочет понимать
меня, я заставлю его выучить русский!

– Прекрасно! Так почему же два инопланетянина в одной постели не могут договориться? Почему жена не хочет понимать, как работает этот «механизм», не зависящий от воли мужчины, возбуждающийся в самый ненужный момент или спящий мертвым сном, когда необходима вся его боевая мощь?

Все женщины ведут себя как избалованные блондинки, которым подарили дорогую машину, цены которой они не знают!

– А поподробнее! – заинтригованно спросила Галатея.

– Предположим: кукла Барби села за руль и царственным голосом скомандовала: «Поехали!» Машина осталась на месте! Блондинка начинает капризничать и закатывать истерики!

Прохожий спрашивает: «В чем проблема?» Томным голосом, подкатив глазки, она говорит: «Машинка не едет!». – «Дура! Налей бензина!» – советует доброжелатель.

Кукла Барби налила бензина и снова скомандовала: «Поехали!» Результат прежний! Новый прохожий советует: «Воткни ключ в зажигание!» Долго ища «дырочку, куда воткнуть», блондинка справляется, а машина всё равно не едет.

«Поверни ключ зажигания, курица!» – кричит четвертый доброжелатель. Повернула – машина завелась, но не едет!

«Сними с ручника!» – сказал восьмой!
«Включи коробку передач!» – крикнул десятый.
«Нажми на газ!» – сказал двадцатый.
«Держи руль!» – крикнул вслед удаляющейся машине сотый и выругался отборным матом! – Проехав десять метров, блондинка разбила машину об столб.
«Ну я же держала руль!» – пропищала кукла сквозь сработавшие подушки безопасности.

Это называется «секс был недолгим!» Крепче за шоферку держись, баран!

Галатея вначале прыснула смешком, потом, давя смех, уткнулась в мокрое полотенце, затем разразилась хохотом, обескуражив всех вокруг. Софья, любуясь девичьей непосредственностью, улыбнулась и недоуменно посмотрела на меня,
спрашивая взглядом: «Что могло так рассмешить девушку?» Я лишь пожал плечами!

– Прежде чем ЛЕЧЬ в машину, пардон, СЕСТЬ в машину – научись пользоваться «механизмом» и выучи «правила дорожного движения»! – подытожил я и продолжил:

– Многие женщины до старости убеждены, что «машинка заводится», если долго и тупо на неё смотреть, вздыхая, и желательно в полной темноте.

У настоящего мужчины есть только две беды, которые по большому счету не зависят от его напористого характера. Как бы он ни напрягался – победить их он сам не в состоянии. Остальные проблемы мужик может решить своим трудолюбием, упорством и настойчивостью, лишь засучив рукава.

Первая – это заработать столько денег, чтобы силиконовая душа жены была удовлетворена. Даже Рокфеллер не может заработать столько, чтобы его супруга была довольна. Не думаю, что у этого мужика есть другая причина такой крайней
нужды в миллиардах зеленых фантиков.

Вторая беда – это когда он хочет до помутнения рассудка испить любовь своей женщины, но не может! И не потому, что весь порох высыпался по дороге к спальне, а он не заметил. Выпадающие из орбит глаза говорят о том, что «порох» вылезает даже через глазницы. Просто женщина решила, что, улегшись в удобной позе в постели, свою работу она уже сделала. Заговор «По щучьему велению, по моему хотению…» – не работает – мужик уже не мальчик, возбуждающийся даже на розетку.

Да и розетка уже не первой свежести, всё время в ней что-то коротит и искрит. А провода, идущие к ней, покрылись апельсиновой коркой и жиром.

Или, может быть, «волшебная щука» от безысходности сбросилась с моста и утонула, устав исполнять прихоти доморощенной Клеопатры, расплывшейся целлюлитом по шелковым простыням!

Знаешь, какой главный мужской тост? «Чтобы ХОР стоял и деньги были»! Никогда не понимал: при чем тут ХОР! Ну да ладно!

Иллюстрация № 26

Ты пыталась когда-нибудь засунуть червяка обратно в норку?

Галатея рассмеялась и раскраснелась: – Только лягушек ловила, и то пока не начала их бояться!

– А я пытался! В детстве я увидел, как червяки выползают под дождь. Я боялся, что они утонут, и стал их запихивать обратно в землю. Весь вымок под дождем и перепачкался!
 
Тогда я таких люлей отхватил от мамы, и не потому, что мог простудиться. Она вывернула мои карманы и чуть не упала в обморок. Сотни извивающихся червей решили расползтись по квартире. Позже узнал, что дождевые черви поэтому так и
называются, что любят дождь.

– Ну и сколько червяков вы засунули обратно? – хохоча, спросила Русалка.

– Ни одного! Более сложной работы я не видел за всю мою последующую жизнь! По-моему, черви так и не поняли, что я их спасаю! Когда будет дождь – потренируйся, чтобы знать тонкости «процесса», тогда не будешь больше строить иллюзий на счет «щучьего веления…». Только твое рукотворное, искренне заинтересованное, пикантно возбуждающее «ХОТЕНИЕ» способно заставить червяка залезть в норку. И поверь
мне, в отличие от дождевых червей, он будет тебе очень благодарен! А ты, соответственно, ему!

Галатея, уже не сдерживая смеха, надела майку, схватила маски и потянула меня в море охладиться. Только вода заставила её успокоиться и сосредоточиться!

Наблюдая за рыбками, она переосмысляла мои слова и обдумывала смысл сказанного. Я всегда говорил: «Когда нет возможности говорить – начинаешь думать!» Сквозь толщу воды я видел сосредоточенное лицо Русалки в стекле маски. Её взгляд блуждал по дну, выхватывая эпизоды морской жизни, но он, скорее, был погружен в себя.

Я не знал, о чем девушка сейчас думает, но был уверен – она думает, и это
меня радовало. Значит, её мозг не заржавеет от долгого бездействия, не атрофируется, не высохнет, как урюк, оставив только самые необходимые функции: «поесть, опорожниться и совокупиться».

Мы вышли из моря и улеглись согреться. Боря недоуменно спросил:

– Чё это вы так смеялись?

– А!.. Учил Галатею заводить «машину»! – отрешенно ска-
зал я, укладываясь на полотенце.

Пляж снова огласил заливистый девичий смех. Боря недоуменно хихикнул и пошел искупаться, оглядываясь на катающуюся от смеха девушку.

– А что же должна делать женщина, чтобы уметь… «заводить машинку»? – наконец успокоившись, спросила Галатея.

– Ты хочешь, чтобы я тебе рассказал «Камасутру»? Или спел «Песнь песней» Соломона? А может показать тебе порно-фильм? Нет, Галатея! Мужчина – это очень тонкий механизм! Его можно соблазнить! Напоить и уложить в свою постель!
Связать и против его желания овладеть им! Но заставить его с тобой жить помимо его воли ты не сможешь, даже если будешь его шантажировать детьми!

Значит, единственное, что ты должна сделать – это убедить его в твоей исключительности, что рядом с тобой он сможет самореализоваться, стать таким вот Борисом!

Ты должна быть той, которая будет нравиться ему! Должна вести себя так, чтобы и через тридцать лет супружества у него от тебя дух захватывало! И поверь мне, познание своего мужа – это удивительное занятие, длящееся всю жизнь.

Если ты однажды почувствуешь, как от мимолетной шалости супруг покажет всю свою мощь, ты увлечешься этим занятием – разгадкой «работы машины»! Будешь сама искать способы воздействия, которые будут работать только по отношению
к твоему супругу.

Как только ты перестанешь это делать, ваш корабль разобьется о скалы семейной рутины. Муж будет возбуждаться на красотку из модного журнала, а с тобой будет исполнять супружеский долг. И то, когда получится!

Я не знаю, кого ты выберешь в мужья! Может быть, ты страстно полюбишь садиста, который будет над тобой измываться и получать от этого «кайф» (как ты говоришь), и доставлять «кайф» тебе! И вы будете счастливы в своей безумной страсти. Это будет ваша такая вот странная любовь!

А может быть, ты полюбишь звезду шоу-бизнеса и станешь одной из многих его наложниц. Будете устраивать оргии и групповушки и станете от этого счастливы! Это странный, но твой выбор!

Может быть, ты полюбишь монаха! И от большой любви к нему сама уйдешь в монастырь! Ну что же, и это только твой выбор! Будь счастлива с тем, кого выбрала и соответствуй ему!

Но когда ты будешь себя вести как монашка со сладострастным самцом – жди беды!

Если будешь вести себя как сладострастная путана с монахом – жди беды!

Выбор надо делать единожды и осознанно! Только тогда всё вышесказанное будет работать! А чтобы сделать осознанный выбор, необходимо узнать мужчину, но не в постели, как ты могла подумать, а в жизни! Изучить его! Конечно, за короткий промежуток времени между первым знакомством и первой ночью трудно изучить его! А большего времени он тебе не даст! Но всё же базовые знания о будущем муже можно увидеть в манере разговаривать, в уровне культуры, в планах и мечтах и даже в его родителях. И не ругать его потом за то, что мужик мочится мимо унитаза, когда он это делал всю жизнь до тебя. Поверь мне, он найдет ту, которой это будет приятно или хотя бы безразлично! А ты встретишь нормального парня
с базовыми ценностями и без энуреза.

– Ты мне обрисовал такие перспективы, что желание выходить замуж пропадает! – задумчиво сказала Галатея.

– Понятно! Значит, выбор будешь делать ты, а отвечать за него буду я? Спасибо! Ты мне обрисовала такие перспективы, что желание объяснять тебе что-либо пропадает! – с издевкой сказал я. – Откуда мне знать, кого ТЫ ВЫБЕРЕШЬ! Про «семь раз отмерь, а один отрежь» ты что-нибудь слышала? «Любовь зла! Сколько ни выбирай, а выберешь козла!» – говорят обычно женщины.

Галатея засмеялась и погрузилась в себя:

– Не похожи мужчины в семье Бориса на… гм!.. Даже говорить не хочу это слово!

– Да и в других семьях тоже не похожи! Но для женщины ведь важно, чтобы мужчина не был им, а СЛЫЛ! С парнокопытным жить, это ж надо самой быть зоофилкой или такой же парнокопытной! К тому же её никто силком не тянул, и со зрением у неё проблем нет – видишь, как оплывшими глазищами стреляет! Поверь, для неё и я, и Борис с зятьями, такие же козлы! Бе-е-е-е-жим купаться!

Я точно знал, что её идеалом сейчас было Борино семейство. Но между ХОЧУ, МОГУ и Я ЭТО СДЕЛАЛА – большая разница!

– Посмотри на эту женщину. Она, судя по всему, заботливая мать. Но приехала отдыхать без мужа. А судя по властному тону, с каким она разговаривает с сыном, его нет в природе.

Ребенок одет, обут, не опух от голода, не сидит в колонии для малолетних преступников. Прямо идиллия!

Но чему она научит будущего мужика? Плавать? Она без посторонней помощи не может выбраться на берег! По деревьям лазить? Это ж какое должно быть дерево, чтобы её выдержало?! Да и ствол должен быть с лифтом или на худой конец с парадной лестницей! Она как коршун над мальчишкой нависла: туда не влезай, с горы не спускайся, в лужи не лезь, шапку надень – простудишься! А он должен везде влезать и познавать свою силу и возможности! Должен перебороть свой страх и сделать то, на что никто не решится, и тем самым вырасти в своих глазах. Он должен быть с шилом в ещё детской попке, чтобы во взрослой жизни не обрюзгнуть, как его мама.

В общем, когда у юношей появится возможность защитить своих ближних, не сетуйте на плохой гороскоп, а пожинайте плоды женских трудов. Вам кажется, отмазав дитятко от армии, вы сделали великое благо? Вы думаете, мужчина – защитник априори, потому что у него висит то, чего у вас нет? Не заблуждайтесь! Мужиком становятся ещё в детстве, на спор переплыв речку, превозмогая ещё детские возможности. Переборов, прежде всего, себя! Но для этого у мальчишки должна быть возможность.

А этому мужичку грозит только насморк от легкого сквознячка и газы от вкусной и жирной пищи из ближайшего супермаркета.

Посмотри на меня и себя! Неужели ты думаешь, что эта огромная пропасть между миром мужчины и женщины из-за отростка, куска плоти между ног или двух холмиков на девичьей груди? Конечно же, нет! Эта разница происходит из разных функциональных ролей. Мужчина изначально агрессор (в хорошем смысле этого слова). Он вторгается в другое тело, нарушает его границы. Получает от этого «кайф» (как ты говоришь)!

Женщина, всегда… гм… потерпевшая сторона (в хорошем смысле). В неё вторгаются, ею пользуются (в очень хорошем смысле этого слова), нарушают её границы. В этом
её роль, её «кайф»!

Поменяй их функционалы и ты получишь двух несчастных людей! Ну не хочет женщина погружать себя в кого-то! Не хочет чувствовать свое тело в другом теле! Она
хочет быть сосудом, а не пестиком. Её должно распирать во всех интимных и полуинтимных местах.

Ну не хочет мужчина, чтобы в него что-либо запихивали. Не хочет он быть жертвой,
потерпевшей стороной, сосудом для вмещения чужой похоти.

Конечно, есть особи, которые думают, что мир создался только тогда, когда они появились на свет. Близость появилась только тогда, когда появились вибраторы и батарейки к ним. Нет многовековой истории продолжения рода, а есть только
скотское вожделение от взаимопроникновения всего мыслимого и немыслимого во всё мыслимое и немыслимое. Главное, чтобы был «кайф» от трения плоти обо всё, что в неё запхали.

Некоторые индивидуумы не успевают покупать батарейки для всего дребезжащего и жужжащего в своей плоти. И всё это разнообразие подвидов человека случилось только потому, что нарушили ролевую основу жизни. Не обладание женщиной и вторжение в неё, не обладание мужчиной и принятие его в себя стало главным в БЛИЗОСТИ, а ТРЕНИЕ. Хорошее ТРЕНИЕ – есть «любовь». Плохое ТРЕНИЕ – нет «любви». Я забыл, какой это по счету закон Ньютона? Оказывается, миром правит не ЛЮБОВЬ, а ТРЕНИЕ!

Пошли посмотрим на рыбок! Может, что новое увидим! ТРЕНИЕ рыбок об воду вполне устраивает «водоплавающих красавиц». И это прекрасно!

От мужчин я ни разу не слышал жалоб на отсутствие ТРЕНИЯ, а вот женщинам всегда чего-то не хватает. А «машинку заводить» учись пока ты «на берегу», в
бушующем море учиться будет некогда.

 Глава 32

Дни тянулись один за другим, наполняя нас новыми эмоциями и придавая нашим телам красивый ровный загар. Вечерами мы сидели в кафе и наслаждались приятным бризом
и культурной программой. Гуляли с малышами по берегу и во всякого рода увеселилках, пока Боря и зятья пытались разрушить стены номеров. Малыши, подтягивая шортики с полными карманами тяжелой мелочи из своих копилок, с азартом выбивали призы во всех тирах, которые видели. Прыгали на батутах и резинках до одури, кружились на каруселях.

Галатея с полными руками выигранных призов хохотала и любовалась энергией Бориных внуков, пока мелочь в карманчиках не растаяла. Брать деньги из моих рук крепыши категорически не хотели, и не потому, что дед им запретил, они предпочитали их заработать. И вскоре им представилась такая возможность.

Иллюстрация № 27

Сухопарый атлет, зазывая желающих к турнику, ставил тысячу на спор: кто провисит дольше него на одной руке, кто больше подтянется и отожмется. Желающих  покрасоваться перед своими дамами было много, и карманы атлета заметно пополнились. На вид обычный, но жилистый и сухой, спортсмен обескураживал своей силой.

Старший внук Саша наблюдал за соревнованием очередного соискателя на халявную тысячу, который под причитания своей дамы всё же недовольно рассчитался и освободил турник, став зрителем. Подросток попросил меня об одолжении:

– Дедушка Степан, займите мне тысячу, я вам её через пять минут верну!

Галатея закатилась смехом, видя уверенность подростка и желание посоревноваться с уже зарекомендовавшим себя спортсменом. А Сашка с явной симпатией посмотрел на красавицу и раскраснелся от смущения.

Я с удовольствием дал купюру подростку, желая увидеть дальнейшее развитие сюжета. Саша подошел к победителю и протянул ему деньги. Спортсмен оглядел малыша, захохотал и отвел руку:

– С несовершеннолетними не соревнуюсь!

Но Сашка настаивал, и я уверил растерявшегося атлета, что мы никому не скажем! К тому же собравшаяся публика требовала продолжения банкета. Спортсмен деньги не взял, но спросил:

– Как будем соревноваться?

– Кто больше подтянется! – с радостью сказал подросток и прыгнул на перекладину детского турника.

Под аплодисменты публики мы начали считать. Пока спортсмен делал одно подтягивание, Сашка успевал сделать два.

Половина зрителей считала результаты подростка, другие – недоумевающего спортсмена, наконец-то увидевшего достойного соперника. Под победное «сто», видя, что спортсмен уже выдохся и не дотянет даже до семидесяти, Сашка спрыгнул. На шестидесяти семи юноша сдался и, тяжело дыша, отдал юнцу честно
заработанную купюру.

Под аплодисменты зрителей он, не сожалея о проигрыше, пожал руку малышу. Но Сашка не унимался:

– Мне нужно ещё две тысячи! Давайте отжиматься!

Под хохот публики спортсмен растерялся, понимая, что он «попал». Радовало только то, что малышу требовалось «всего ещё две тысячи», и в любом случае атлет будет в наваре. Под громкий счет увеличившейся толпы, нашедшей себе должное зрелище, закончилось очередное соревнование и купюра перекочевала в карманчик Сашки.

– Теперь будем висеть на одной руке! – с хохотом сказал спортсмен.

Одновременно повиснув на перекладинах, соревнующиеся замерли, публика тоже приуныла. Секундомер в руке юноши отсчитывал секунды, а потом и минуты. Было видно, что детская рука явно слабее, чем натруженная и жилистая спортсмена.

Видя, что Сашка уже еле держится, всеми силами пытаясь не разжать побелевшие пальцы, юноша отпустил руку, понимая, что юнцу почему-то непременно нужны три тысячи.

Я с должным уважением улыбнулся, пусть не спортивному, но благородному поступку юноши. Он с достоинством отдал третью купюру подростку, который его немало удивил своей подготовкой, и крепко пожал руку. Под аплодисменты и хохот со-
бравшихся Сашка раздал тысячи мне, Галатее и брату и сказал:

– Побежали в тир стрелять.

Два подростка стремглав помчались в ближайший тир и заняли места, рассматривая мишени и призы. А мы с Галатеей, оставив улыбающегося нам спортсмена, последовали за малышами. На четыре тысячи мы набрали пулек и в четыре
ствола с хохотом гасили свечки, перебивали нитки с бомбочками. Мы выиграли всё плюшевое и не очень, что было в призах в этом тире. Мы возвращались в пансионат победителями.

Галатея несла огромного лохматого медведя, я – кучу мелкой мягкой живности, а малышня – маски, ласты и трубки и игрушечные пистолеты. Боря, встречая нас в фойе, недоуменно поглядел на процессию:

– Бонни и Клайд, вы с моими бандитами ограбили ближайший супермаркет? Степан, ты уже дед, а всё туда же! Что – седина в бороду?! Решил вспомнить детство?! – и загоготал, выслушивая трогательные признания внучков.

Отдав из рук в руки малышей и призы, Галатея потянула меня на море. Гуляя босиком по песку, мы вспоминали триумф Сашки и приятные минуты вечера. За беззаботным времяпрепровождением Галатее не хватало наших бесед, вопросов и ответов, рассуждений и поисков решений трудных задач.

– Исходя из твоей логики, промывку мозгов нужно делать и мужскому населению, потому что они тоже… далеки от идеала, от таких вот Борисов и Сашек! – сказала Русалка.

– Вот это я считаю излишним и не имеющим никакого смысла.
 
– Как же так? Неужели тебя устраивают женоподобные мужчины, субтильные стручки и представители ЛГБТ-меньшинства, ставшее, по-моему, БОЛЬШИНСТВОМ? Составить
конкуренцию этому спортсмену смог только наш Саша. Остальные, с виду крепкие и сильные, не смогли сколько-нибудь соперничать с жилистым и тренированным юношей.

– Во-первых, юноша приобретает мужские качества с пеленок. Наблюдает за тем, как мать унижает его отца, а тот безвольно соглашается со всем, что ему навесили на ссутулившиеся плечи. С кем будущий мужчина общается двадцать четыре часа в сутки? С отцом, приходящим домой только поспать, поесть и сделать сестричку? С матерью! Вбирает её характер, её тараканов, расплодившихся за годы супружества, заражается от неё инфантильностью и царственным снобизмом!

Он ещё от сиськи не оторвался, а уже маленький господин! Скипетра, державы и короны ещё нет, а уже царь, для которого все, в том числе и мать, подданные!

– Во-вторых, я тоже учился в школе! – сказал я и задумался, вспоминая моих одноклассников из далекого детства.

– Приятно слышать! И что?.. – не выдержала моей задумчивости Галатея.

– Так получилось, что многих однокашников я увидел спустя двадцать пять лет после окончания школы. У всех уже были на тот момент дети, а у многих уже и внуки. Знаешь, как происходит идентификация личности на вечере выпускников? Пытаешься совместить седое, потрепанное жизнью лицо с детской мордашкой, примелькавшейся за десять лет учебы.

Пышущие жизнью подростки, способные перевернуть мир и заполнить его собой, вдруг приуныли, взгляд потух, мечты иссякли. Тихони, которых не было слышно ни на уроках, ни на переменах, вдруг расправили крылья, нашли свое место в жизни. Их взгляды тоже повзрослели и наполнились житейской мудростью, но почему-то осталась жажда жизни и созидания.

Некоторые однокашники так устали от женского общества, что, разорвав брачный союз, не спешат снова прогнуться под очередную красавицу. Некоторые атеистически настроенные одноклассники ушли в религию. Один даже стал кришнаитом.

Некоторые свели счеты с жизнью, либо забравшись в бутылку и сев на иглу, либо в рейдерских баталиях за светлое будущее олигархов, либо спрыгнув с балкона.

Рядом с этими юношами, ставшими мужчинами, тоже были женщины. И каждая, видя в юнце красавца, пышущего здоровьем, энергией и задором, оказывается, нашла «самого непутевого мужа», испортившего позолоченной царице нервы и лучшие годы жизни! Не многие мужчины, которых я помню подростками, смогли сохранить лицо за годы супружества и борьбы за благополучие и достаток в семье. Да и меня потрепала семейная жизнь! Были периоды, что я вообще не хотел жить! И не потому, что сменилось шесть генсеков и президентов и меня как-то задело «траурными церемониями»! Не потому, что трудно добывал кусок хлеба с маслом для моих близ-
ких. Я не хотел жить, потому что рядом со мной были такие женщины, не было даже таких женщин, были не такие женщины! Позднее пришло понимание, что других нет! Сколько не перебирай – нарвешься на клона своей первой жены с ещё большими особенностями женского характера.

В-третьих, семью Бориса Анатольевича ты уже видела! Любо-дорого посмотреть и на отца семейства, и на зятьев. Этого богатыря сделала таким Софья! Видела бы ты его после армии, после того как он узнал, что девушка не дождалась! Более потерянного человека я не видел за всю мою жизнь.

Юноша, который двумя пальцами гнул гвоздь «сотку», тремя пятак складывал вдвое,
вдруг согнулся под тяжестью предательства, сгорбился, утратил смысл дальнейшего бытия! Он мог разделить участь «братков» из девяностых, красоваться наколками куполов и погон на своем теле, лечить простату и печень и, конечно же, свою совесть за невинно загубленные жизни.

А вместо этого он взращивает новое поколение безусых крепышей, которые составят гордость нашей Родины, поднимут флаг России на всех спортивных и не очень
пьедесталах мира, наполнят супружеские постели счастьем и здоровой чувственностью, не знающей стыда и смущения. Будут растить своих детей и внуков, поминая добрым словом постаревшего уже богатыря и наставника, нашедшего для них время.

Некоторые запутавшиеся в своей половой принадлежности особи уверяют, что один в поле не воин. Воин! Можешь почитать былины, в которых один витязь решал исход сражения только потому, что у него было что защищать! Русский воин бесстрашно идет в бой, как будто он бессмертен, если дома его ждет любящая жена и дети!

Укрепленный по всем законам военного искусства дворец Амина в Афганистане с двухтысячным гарнизоном взял штурмом отряд из сорока бойцов, потеряв при
этом только одного война, и то только потому, что замешкался – на линии огня оказались свои. При осаде Севастополя, описанной молодым Толстым, англичане были вынуждены приковывать цепями свои орудия, потому что отряды пластунов – кубанских казаков – вырезали расчеты орудий и уводили пушки из-под носа просвещенных оккупантов.

Казачья сотня, состоящая из односумов, пройдясь лавой, сминала любого врага. Во
время осадного сидения четыре тысячи казаков, считая жен и детей, взяв неприступный Азов, сдерживали целый год натиск двухсотсорокатысячной армии турок, так и не сдав город. Домой вернулись не солоно хлебавши только восемьдесят тысяч отборных янычар. Да ещё потеряли половину флота. Оказывается, пара воинов может сжечь целый фрегат.

Да и прибить щит на врата Царьграда и оккупировать Францию оказалось легче,
чем взять дом сержанта Павлова в Сталинграде.

Но мне ближе история бессменного часового крепости Осовец, имени которого история не сохранила. Он девять лет охранял интендантский склад, после того как непокоренную крепость взорвали. Осовец стал польской территорией. На смену царской России пришел Советский Союз. Поляки решили восстановить крепость и начали масштабные работы. Но когда раскопали склад, из темноты им пригрозил бодрый голос: «Стой! Кто идет! Стрелять буду!»

С трудом удалось убедить солдата оставить свой пост! Он не умолял его спасти, не потерял рассудок, как его английский собрат по несчастью. Когда его вывели на свет, он мгновенно ослеп. Вот такая история про русского Робинзона. Сравни с за-
падным Крузо и найди десять отличий! А роль Пятницы взяли на себя полчища крыс, с которыми у солдата не получилось взаимопонимания. Приходилось бороться за жизнь ещё и с ними, иначе можно было стать их обедом. Да и сама оборона
крепости Осовец с легендарной «атакой мертвецов» на сотни лет войдет в анналы воинской доблести.

– Опять эта ужасная ответственность женщины за всё! – с сарказмом сказала Галатея.

– Да! Это и есть главная работа женщины! Она может из субтильного стручка сделать богатыря, а может богатыря превратить в безвольное существо среднего пола с заниженной самооценкой. Она, мать и жена, создает настоящих мужиков
или Чикатил рода человеческого. БЛАГОДАРНОСТЬЮ и чуткостью, теплой улыбкой и своей любовью она делает таких вот Борисов. Нытьем и постоянным бурчанием, недовольством и скандалами она низводит мужчину до состояния безвольного
затравленного существа, не знающего, что лучше: утопиться, спиться, сбежать и стать бомжом или просто развестись и никогда больше на эти грабли не наступать. Найти ли отдушину в чужой постели или выйти на звериную охоту, чтобы удовлетворить свой «тестостерон» в страданиях «ненавистных представительниц женского пола», сделавших его жизнь адом. Или, может быть, развязать третью мировую войну.

Я всегда говорил, окажись рядом с Гитлером женщина, которая замучила бы его в постели до трясущихся коленей, чтобы он руку не смог вскинуть для знаменитого фашистского приветствия, Второй мировой войны не случилось бы! А мы бы восторгались акварелями прекрасного художника Адольфа Шикльгрубера в галереях мира и радовались мирному небу над головой.

Гитлер, конечно, безусловно и однозначно враг рода человеческого. Но монстрами не рождаются, ими становятся. Маленького, пухленького розовощекого Адольфика сделали нелюдем женские «заботливые ручки». Не окажись рядом с Борисом Софьи, Гитлер показался бы человечеству мелким гопником, уголовником из лихих сороковых. Зная ум, силу и волю этого великана, можно только предполагать, во что бы это вылилось в итоге.

Мудрая женщина направила энергию богатыря на созидание, а не на разрушение мира, ставшего ему ненавистным после предательства самого близкого человека.

– Ужас! Неужели одна женщина может разрушить целый мир, вырастив одного такого вот Монстра?!

– Конечно, над карапузом Адольфиком трудились не только мать и его женщины. Это слишком упрощенная схема. Но поверь, они заложили в детстве то, что легло на последующее желание власти и мирового господства, чем воспользовались
заокеанские кукловоды и власть предержащие.

Сажая дерево, трудно предполагать, кто на нем повесится! Строя мост, невозможно предугадать, какая Русалка с него бросится! Рожая мужчину, нельзя знать всю его дальнейшую судьбу. Содрогнется ли мир от очередного Монстра или его гением будут восторгаться все грядущие поколения?

Одни из главных качеств женщина может и должна заложить в будущего мужчину – миролюбие, любовь ко всему живому, любование пусть несовершенным, но таким прекрасным миром, умение чувствовать чужую боль и сопереживать страданиям. Созидание нового, более совершенного мира, где нет всего того, от чего содрогались предыдущие поколения. А это можно сделать только одним способом – любовью к отцу подростка, счастьем в благополучной семье, мудростью и вдумчивым каждодневным трудом над своим «произведением» – умным, трудолюбивым и порядочным сыном с искоркой в любопытном детском взгляде.

Но когда в детском сознании юнца уже наступил апокалипсис, до всемирного апокалипсиса рукой подать.

– Действительно! Мне трудно предположить, что блондинки, для которых сломанный ноготь – конец света, озаботятся судьбой своего сына и его душевным здоровьем! По-моему, апокалипсис уже наступил, только мы этого не заметили!

– Да! Миллиард подростков по всему миру, взращенный блондинистыми Барби, только ждет своего фюрера, забросившего этюдник от невозможности самореализоваться мирным способом. Они ждут сигнала, чтобы разрушить до основания цивилизацию, в которой могут быть только бесправными рабами и удовлетворителями женских капризов.

Они ещё ходят в школу, уткнувшись в гаджеты, но их уже пугает перспектива
быть работягой под неусыпным взором юной госпожи из параллельного класса, пробившей себе дорогу грудью и другими мягкими частями тела.

Они сидят на горшках в садике, но подсознательно понимают: сидящая рядом дующаяся и пукающая Анька скоро будет ими командовать на работе, на кухне и в постели, а они только будут ей раболепно подносить купюры и выслушивать её причитания о трудной женской доле, как делают сейчас их отцы. Будут ждать от неё снисходительного постного секса и убегать на рыбалку, когда она их соизволит отпустить.

Приползать на рогах, упившись пусть минутной, но свободой от недремлющего ока. И пусть они получат разгоняй скалкой от Аньки, но зато хоть немного почувствуют себя мужиками.

– А я всё думаю! Что заставляет мужчин приползать (как ты говоришь) «на рогах», зная, что дома ждет экзекуция? Так просто! Немного почувствовать свободы, вернуть себе мужское достоинство, пусть на пять минут, а дальше хоть на дыбу!

– Заметь! Это сказал не я! Мужчина уже не борется за свое мужское место под солнцем, не созидает мир, о каком мечтал подростком, не воплощает в жизнь свои юношеские фантазии, а тупо пытается сохранить свою мужскую принадлежность, старается не потерять лицо хотя бы в глазах таких же затравленных мужиков.

Дети же давно убедились, что об отца можно даже ноги вытирать, как делает это мама.

– Если учесть, что в нашей стране семейные ценности более-менее сохранились, и то мурашки бегут по коже, то на «просвещенном Западе» перспективы у мужчин ещё хуже.

Если эти миллиарды взбунтуются – женщины пожалеют, что в свое время послушались Клару Цеткин и Розу Люксембург.

– Не бойся! Уже не взбунтуются! Таких, как Борис, в нашей стране единицы и они не сделают погоды. Остальным легче спиться, чем поставить на место царицу! Тем более что волю к сопротивлению у них отбили матери ещё в детстве!

В мусульманских семьях и так всё на местах! В «просвещенном Западе» дела обстоят ещё хуже. Одна половина коренного мужского населения стала геями или сменила пол на женский. Мечтает влиться в армию властительниц мира. Другая боится посмотреть на женщину, чтобы их не обвинили в сексуальном домогательстве. У оставшихся мужчин нет стимулов защищать своих жен и дочерей от нахлынувших
эмигрантов с арабского мира.

Эти же брутальные бородатые мужики, не знающие о Кларе Цеткин ничего, не сильно озабочены душевным состоянием женщин. Где поймал бесхозную Розу Люксембург, там и поимел. И вот что удивительно! Жертвы насилия даже прилюдно извиняются перед насильниками. Многие, забыв свои феминистские замашки, становятся третьей-пятой женой бородатого мужика и не смеют даже открыть рот, когда им это не позволил мужчина. С удовольствием надевают паранджу и плескаются на Средиземноморском
побережье в буркини, полностью скрывающем тело.

Появление ИГИЛ в арабском мире, конечно же, организовано «просвещенным Западом», как и всё феминистское движение. Но не стоит забывать о предпосылках к этому.

Если рядовой молодой араб хочет дорваться к телу невесты, обязан привести на грузовике калым. Пока надрывался над выполнением списка – невесту отдали другому, более богатому.

В арабском мире бытует поговорка: «Жених должен помимо калыма предоставить три ключа: от дома, от офиса и от машины»! Много ли юнцов способны удовлетворить запросы тестя?

– Запросы бывают разные! Но судя по тому, что дочь для отца является выгодным товаром, список может быть очень длинным. Вряд ли юноше под силу удовлетворить амбиции тестя.

– А горячая южная кровь юношей закипает от насыщенности тестостероном. Заработать калым не получается – автомат Калашникова стоит дешевле. С его помощью «невесту» можно получить любую, в любом количестве и в любой позе.

Надоела – продал и купил новую, более сговорчивую. Вот вам и ИГИЛ.
Когда начали разбираться в тонкостях этой террористической организации, не могли понять: вроде бы всё население против варварства, и в то же время все довольны доступностью женщин, за которых ещё вчера надо было положить жизнь на работе. Днем бородатый юноша – представитель мирной оппозиции, вечером – боевик, прохаживающийся мимо «рабынь» на рынке и выбирающий себе «невесту», утром снова
мирный дехканин. А когда беженцев пустили в Евросоюз, веселуха только началась.

Занимай места в зрительном зале, наблюдай за развитием событий и думай! Что будет, если между твоей белоснежной задницей и волосатой «передницей бедного беженца из ИГИЛ» не станет российский мужик с достойной мотивацией защищать тебя?

Борис и зятья за своих жен и внуков любого разорвут, как тузик грелку, не запыхавшись, а остальные мужики лучше пойдут на рыбалку – дешевле обойдется.

Хватит прикидываться безмозглыми водоплавающими, плывущими по течению, куда вынесет! Куда может в итоге вынести, окажется вообще не пригодным для жизни и тем более для счастья. Если вас не волнует душевное здоровье своих мужчин, то включите хотя бы инстинкт самосохранения. Русский мужик со своей супругой сражаться не может.

Те уже нередкие случаи, когда «ручное существо» вырвалось и покусало хозяйку, прерогатива скорее психолога, чем прокурора.

Мужик не чихуа-хуа под мышкой у блонды, а ротвейлер, бультерьер, с двумя рядами зубов. Один – чтобы разрывать внешних врагов, другой – чтобы огрызаться от своей неугомонной жены, потерявшей в одном из салонов красоты инстинкт самосохранения. Когда у мужика спрашивают, зачем он это сделал, – одни со звериным оскалом жалеют, что не до смерти, а другие вообще не понимают, как «тихая и беззащитная» женщина смогла в нем пробудить зверя. Просят прощение за случившееся, делают неутешительные для себя выводы, посещают психолога и психиатра, пьют успокоительное и удивляются, почему успокоилось всё, и даже то, что ниже
пояса.

А женщины, оправившись от грубости мужика и уверовав в его животную сущность, продолжают жить как жили, не утруждая себя контролем даже за собственным языком. И так до следующего раза, ведь детонатор взрыва остался в рабочем состоянии на боевом взводе, ещё больше уверовав в свою исключительность и правоту.

У Бима и Айны сила сжатия челюстей около тонны. Они могли бы перекусывать арматуру, если бы я им позволил. Но ты разве видела их неадекватными? Тем не менее тысячи собачников делают себе уколы от бешенства после укусов своих «любимцев».

А самыми агрессивными во всем мире считают почему-то не бойцовых собак, а кокер-спаниелей, больше похожих на плюшевых игрушек. От их зубов пострадало больше всего людей. Довести до бешенства можно любое, самое мирное живое существо!
Только ни одна женщина тебе не ответит, зачем она это делает!

А вот нормальные женщины с блондинками должны воевать, пока не стало поздно. Обязаны поставить на место зарвавшуюся царицу. Сбросить с её головы нимб, пока он не сменился паранджой или того хуже – саваном. Раньше так и было! Ненавистная свекровь дрессировала невестку до просветления в голове. Невестка, сама став свекровью, делала то же самое по отношению к жене своего сына, приводя девчачьи мозги в адекватное женское состояние. Когда правил домострой, выстраданный столетиями семейного опыта – это было гармоничным и естественным процессом.

Когда родилась Клара Цеткин, это превратилось в дедовщину (пардон!) в «бабовщину», похлеще, чем в армии, поскольку свекровь не создавала достойную жену для сына, а делала комфорт для себя любимой. Разницу чувствуешь?

Галатея притихла. Она ушла в себя. Моя логика её поразила, а перспективы, которые маячили на горизонте, её вовсе обескуражили. Я первый раз с ней говорил в таком тоне. Но это была горькая правда, выстраданная мужиком, обеспокоенным судьбой грядущих поколений. Она осознавала, что я имею право так жестко говорить о женщинах. По её опущенным глазам я понимал, она со мной абсолютно согласна. На
несколько минут воцарилась тишина – это означало, что Галатея думает.

Уже сбавив обороты, я тихо сказал, глядя в грустные глаза Галатеи:

– Чтобы победить Россию, необходимо насадить в женском обществе либеральные ценности, тогда мужчинам нечего будет защищать! Ведь главными потребителями являются гламурные Барби.

Мужику всегда хватало куска хозяйственного мыла, чтобы смыть рабочую грязь с рук. Несколько полок в шкафу, чтобы вместить всю одежду, включая коньки, лыжи и
удочки, набор инструментов и зимнюю резину для машины.

Побриться он может даже остро наточенным топором, а постричься – надев горшок на голову и обрезав лишнее ножницами для стрижки овец.

А посмотри на гардероб гламурной красавицы, но ей, как всегда нечего надеть. Куча бесполезной мишуры, гламурных цацек, блестящих побрякушек, не несущих в себе никакой пользы, захламляют все жилища. Это триллионы долларов, заработанных мужиком по;том и кровью и вывезенных за границу.

Чтобы продать Родину, не нужно раскрывать врагу военную тайну. Достаточно лишь покупать импортное. По копейке достояние России переедет в карманы заокеанских дельцов, подсадивших нас на красивые бирки и лейблы.

Покупая импортное, никто не задумывается, куда уезжают их кровно заработанные рубли! За границу! А вы-то остаетесь здесь! «Думать непривычно, трудно, но когда-то надо начинать»! (Примечение автора: Евгений Шварц "Убить дракона")

Женская жажда блестящих побрякушек так устроена, что мужчина, как бы ни старался, никогда не сможет её удовлетворить, а значит, останется без «сладкого». Оставшись без тепла в супружеской постели, он теряет мотивацию защищать тот мир, где он может быть только рабом. Так всегда и было!

Мы по ошибке принимали блицкриги врага до Москвы за русскую привычку «долго запрягать», но причина кроется в другом. Мужика так загнобили бабы, что ему легче было убежать, чем сражаться. Многочисленные герои первых месяцев войны – это счастливчики, согретые любовью своих женщин, знавшие, что они защищают. Поэтому Брестскую крепость легче было обойти, чем взять.

Хлебнув лиха, русские женщины встрепенулись, прозрели и поняли, единственные защитники – их собственные «непутевые» мужья и других не будет. Сразу появилось уважение и ценность простых мужиков, умеющих не только с трактором управляться, но и с танком. Оказывается, не цацки в жизни главное, а собственная жизнь и жизнь детей, тысячелетняя культура, родные просторы с красивыми закатами.

Даже голод не так страшен, как беспринципный враг, мечтающий только о зачищенной от славян территории. А когда у мужчины появляется гордость, чувство собственного достоинства и значимости в глазах жен и детей, то войну, как правило, мы заканчиваем в логове врага. На передовой нет женщин, подкатывающих глазки, есть такие же бойцы, освободившиеся от бабьих причитаний.

Достойная мотивация заставляет гнать зверя так, что только пятки сверкают. Да и женщины, став за станки вместо мужей, начинают понимать, насколько тяжел мужской труд. На несколько лет царицы успокаиваются, а потом бабья дурь снова вылезает, взирая на заморские цацки, пока новый фюрер не изойдет слюной, глядя на лакомый кусок планеты, где мужчины снова утратили гордость, и не возьмется за оружие.

Сколько раз под Москвой стояли иноземные захватчики: войска Золотой Орды, поляки, французы, шведы, литовцы и немцы. Не превосходство врага в силе позволило им захватить наши земли, а безволие и слабость затравленных мужиков, не знающих, что они должны защищать: «что воля, что неволя – всё равно»!

По правилам военной стратегии осаждающие город силы должны в несколько раз превышать число обороняющихся. Не думаю, что армия Наполеона или Гитлера была в три раза больше населения России или СССР на тот момент. При должном рвении мужики России оккупанта могли просто втоптать в землю ещё на границе. Но
для этого дома их должны ждать любящие жены и невесты.

Когда мужчина защищает Родину – он защищает целый мир. Свой счастливый мир, где он любим самыми дорогими людьми и значим! Значит, у врага нет шансов на победу! Но если мы защищаем только свои цацки – мы обречены, потому что враг отдает жизнь за чужие золотые побрякушки, а ты не сможешь расстаться с жизнью даже ради своих! Вот нас и учат, как ворон, любить всё блестящее и импортное, чтобы
мы могли за хамон и фуа-гра продать Родину, в которой из всего ценного осталась только удочка и «заныканная пол-литра» как последний символ мужской свободы.

Галатея притихла. Бросая камушки в море, она думала. Она знала, что я тысячу раз прав. Именно такие вот Борисы и Сашки становятся Маресьевыми и Панфиловцами, Матфеями и простыми Иванами, остановившими врага, пока Власовы, поджав хвост, бегут, оставляя на разграбление и насилие тысячи городов и сел с бабами, стариками и детьми.

Такие вот Валерки, согретые любовью своей женщины, становятся Талалихиными, зная, что они защищают не территорию, а всё то, что они любят в лице
своих матерей, жен и дочерей. Поливая своей кровью землю, они осознают: над его любимой улицей снова будет голубое небо, и его внучки подарят любовь будущим защитникам ЕГО счастливого мира.

Именно о таких Сашках говорили просвещенные оккупанты: «Русского солдата мало убить, его нужно ещё повалить». А мертвого Бориса надо бояться больше, чем живого.

Тяжелый и сосредоточенный взгляд девушки в темноту горизонта, в лунную дорожку и звезды всё же был погружен в себя. В мыслях Галатеи происходило главное прозрение. Моя, такая вот грубая правда подытожила всё то, что я говорил до
этого. Мне казалось, она поняла меня и только лишь решала для себя: в чем её, Галатеи, роль в этом мире? Как она, христианка Варвара, может исправить то, что ещё можно исправить?

Как она, женщина, может изменить мир вокруг себя, чтобы самой было приятно в нем жить и растить будущие поколения, зная, что враг побоится «не так смотреть в нашу сторону», не говоря уже о том, чтобы диктовать нам свои условия?

Над морем забрезжил новый рассвет. Галатея, обхватив мою руку, вжалась, дрожа от свежего бриза с моря и любуясь лазурью. Её взгляд наполнялся светом нового мирного дня.

Она наслаждалась миром, в котором есть такие, как Борис, настоящие мужчины.
Я обнял за плечи девушку, и мы вернулись в погруженный в сон пансионат.
Ещё долго я лежал, смотря в потолок, пока меня не сморил сон.

Днем мы снова упивались теплым и ласковым морем, жарким августовским солнцем. Русалка уже свободно ныряла и плавала на зависть отдыхающим, плескающимся у берега. Малышня, надев выигранные в тире маски и трубки, обследовала дно. Боря стал героем побережья и вместе с Галатеей и внуками развлекал публику! Уже никто не запрещал нам приходить «со своим» в кафе. Напротив, бронировали нам три столика, потому что после нашего появления зал был всегда полным, а со сцены Боря выдавал свои шутки и пел старые и забытые песни.

Русалка тоже иногда сменяла богатыря у микрофона и пела забытые романсы. Но мне казалось, она пела только для меня, смотря с маленькой сцены в наш темный уголок зала. За месяцы нашего с ней знакомства она поверила: жизнь чертовски хорошая вещь, если не тянуть одеяло на себя и хоть иногда думать о ближних. А когда каждый день занят делами, то на глупости времени уже не остается. А если при этом соблюдать законы «моего государства» и правила ДИАЛОГА, то иногда хочется поругаться, чтобы как-то развеять однообразие спокойной и размеренной жизни, а не получается.

Когда зал в кафе заскучал, отдыхающие аплодисментами вызывали доморощенных артистов на сцену. Борис, увлекшись шашлыком, пережевывая, пробурчал:

– Я тут слегка занят! Мадемуазель, ваш выход! Заместите импортную эстраду нашим качественным отечественным продуктом – русским романсом! А я дожую шашлык и выдам чуток попозже на это свое резюме!

Смеясь, Галатея вышла к микрофону, зал зааплодировал и притих. Бархатным голосом со знакомыми интонациями девушка начала петь под фонограмму:

Сегодня я нисколько не боюсь
С двадцатым веком временно расстаться…
Позвольте, я в любви вам объяснюсь
Высоким словом русского романса.

Я вас люблю, я думаю о вас,
Вы для меня смятение отныне.
Покорно жду ответа ваших глаз
И повторяю в мыслях ваше имя.

Я вас люблю, я думаю о вас
И повторяю в мыслях ваше имя.
Одни меня, наверно, не поймут,
Другим улыбку спрятать не удастся…

Но всё же я на несколько минут
Вернусь опять к старинному романсу.
Увидев вас всего лишь только раз,
Но мне открылся мир неповторимый…

Я вас люблю, я думаю о вас,
И повторяю в мыслях ваше имя.
Я вас люблю, я думаю о вас,
И повторяю в мыслях ваше имя.

Грустит романс тревожно и светло,
И к вам непостижимо в слове каждом
Приходит откровение само,
Как вы в мою судьбу вошли однажды.

Уйдете вы, – скажу вам: «В добрый час!»,
Но мир без вас мне явится пустыней…
Я вас люблю, я думаю о вас
И повторяю в мыслях ваше имя.

Я вас люблю, я думаю о вас
И сохраню навеки ваше имя!

Она проникновенно допела давно забытое произведение, которое в свое время исполнял Муслим Магомаев. Ничуть не умоляя голоса великого певца, могу сказать, Русалка его исполнила не хуже! Даже Борис «завис» с бокалом в одной руке и вилкой в другой.

– Мой выход! – сказал Боря и ринулся на сцену, пока звучали аплодисменты. Подойдя к микрофону, он поцеловал руку Галатеи и проводил её с маленького подиума.

– С двадцатым веком вышла промашка! На дворе уже двадцать первый, но это ничуть не преуменьшает значение русского романса. Муслим Магомаев на небесах сейчас вместе с вами аплодирует этой очаровательной красавице.

Шум стих! Только море не унимало шелест волн. Громкий и волнительный голос Бориса без всякого музыкального сопровождения наполнил примолкший зал и дорожки рядом с кафе задушевной казачьей песней. Крепкий богатырь закрыл глаза, ушел в
себя и, помогая себе рукой, протяжно запел, погрузившись в себя:

Не для меня придёт весна,
Не для меня Дон разольётся,
Там сердце девичье забьётся
С восторгом чувств – не для меня.

Не для меня цветут сады,
В долине роща расцветает,
Там соловей весну встречает,
Он будет петь не для меня.

Не для меня журчат ручьи,
Текут алмазными струями,
Там дева с чёрными бровями,
Она растет не для меня.

Не для меня придёт Пасха,
За стол родня вся соберётся,
«Христос воскрес» из уст польётся,
Пасхальный день не для меня.

Не для меня цветут цветы,
Распустит роза цвет душистый.
Сорвешь цветок, а он завянет.
Такая жизнь не для меня.

А для меня кусок свинца,
Он в тело белое вопьётся,
И слезы горькие прольются.
Такая жизнь, брат, ждёт меня.

После завершающего куплета Борис открыл глаза и оглядел притихший зал, завороженный трепетным исполнением:

– Думаете, казаки только шашками могут махать! ЩАС! Они и толстокожую душу могут слегка вывернуть наизнанку играючи, не хуже романса! Чё-то вечер получился грустный!

Я бы мог частушками вас развлечь, но в зале полно детей – ещё приснится что-нибудь неприличное. Да и жена моих виршей не одобряет! Говорит, это пошло! Кто ж виноват, что в русском языке есть такие слова! – и, обратившись к ведущему, сказал: – Ладно, включайте английские страдания, а то народ приуныл!

Борис понимал мое состояние и поддерживал, когда мое душевное спокойствие нарушала неугомонная прелестница своим невинным флиртом. Софья со своей стороны часто беседовала с Галатеей по-женски, но понимала, что чувства не подвластны разуму. Их можно было только притуплять, загоняя на дно своей души, но противостоять им бесполезно.

Надежда и Любовь немало умилялись игривости девушки и даже немного ей завидовали. Рядом с грозным отцом, контролирующим даже «частоту дыхания» красавиц, им оставалось только три «К»: Кирхе, Кюхе, Киндер, что в переводе на русский язык звучит: «Церковь, Кухня, Дети»!

Но женщины в полной мере восполняют свою потребность в чувственности со своими мужьями, довольствуясь миром и спокойствием в доме.

В Галатее они видели себя до замужества и просто любовались жизнью, кипящей в девице.

Что думали зятья, при Борисе лучше было не говорить! Здоровый мужик – он и в Африке мужик! Если мое престарелое сердце закипало, можно только догадываться, что чувствовали молодые красавцы.

На нас с Галатеей уже смотрели не так осуждающе! И даже две красавицы из фойе, поменяли ко мне отношение. Наверное, причислили меня к разряду педофилов.

Наши разговоры с Русалкой стали более откровенными и доверительными и всё чаще велись на очень трудные темы!

При любом удобном случае она прижималась ко мне, держала меня под руку так, как будто я был полностью и безраздельно её собственностью. Танцевали мы тоже как пара влюбленных!

Я пытался отстраниться от тесного общения, но Галатея «настаивала». Потеряв силы к сопротивлению, я сдался! Боря и Софья с жалостью ко мне смотрели на невинный флирт красавицы, умиляясь её попытками стать мне ближе.

И вот настал последний вечер! Мы вышли на волнорез, загадали желания и бросили монетки в море, поблагодарив его за теплый прием. Пока мы рассаживались по машинам, нас вышли провожать новые друзья, коих было предостаточно!

Боря открыл окно и забасил: «Любо, братцы, любо!.. Пишите письма мелким почерком! Будете у нас на Колыме – добро пожаловать!», и мы двинулись в обратный путь! Пока было светло, нужно было успеть проехать серпантин. Валера уехал
вперед, а мы за ним.

Волшебная сказка закончилась! У Галатеи на глазах были слезы! Она понимала, такой счастливой недели больше уже никогда не будет. Она, может быть, тысячи раз будет приезжать на этот берег уже со своими детьми и внуками, но такого солнца, такой бездонной синевы она уже не увидит. Так себя чувствуют те, кто первый раз оказался на море.

Но в этих мокрых грустных глазах было ещё что-то глубокое и тягостное. Каждый счастливый день неизбежно приближал момент нашего расставания. Это с неподдельной печатью отчаяния понимала Галатея! Это с ужасом понимал я!

Наверное, стоило сделать жизнь Галатеи в моем доме адом, чтобы она бежала
от меня, сломя голову. Но ада (в её понимании) было в её жизни предостаточно! Да и не умею я делать ад своим ближним.

Мне легче расстаться, чем видеть, что я стал причиной чьих-то несчастий! Я всего лишь решился ей помочь, а вышло так, как вышло! И ни я, ни Галатея не были в этом виноваты!

Девушка, повернув голову, прощалась с последними проблесками купающегося в закате моря, мелькающего среди скал и гор. На дорогу упала ночь. Русалка сидела молча, уставившись невидящим взором в черный экран телевизора – лобового стекла машины. Только попутные и встречные огни, линии разметки разрезали черную пустоту. Боря, обняв внука, посапывал. Софья погрузилась в свои мысли, и на её лице невольно застыла легкая улыбка умиротворенной и счастливой женщины, любимой супруги, матери и бабушки. Я не мог представить, что она когда-либо пожалеет о том дне, когда встретила Бориса.

К моему дому мы подъехали под утро. Нас уже ждал Игорь. Софья тут же спросила: «Как Никита?» Игорь отчитался: «Никита выздоровел! Вера дома! Прочая живность в полном здравии!» Сделав рокировку нашего багажа, мы распрощались с семьей Бориса. Галатея обняла всех и поблагодарила за приятный отдых:

– Когда будете икать – знайте, это я вас вспоминаю добрым словом!

– Лишь бы мы не умерли от икотки! – пробасил Борис и поцеловал Галатею в щечку.

– Будь счастлива, дочка! Будут проблемы – звони. Русские своих в беде не бросают!

Две машины отъехали и скрылись за углом, а мы зашли в дом. Нас встретили визгом беснующиеся Бим и Айна! Мы с Галатеей обмылись после дороги и разбрелись по спальням.

Глава 33
 
Утром мы проснулись отрезвевшими от чудесного карнавала жизни и чувственности, которым нас наградило Чёрное море. Казалось, это был всего лишь приятный сон. Только кучка ракушек, выловленных лично Галатеей, напоминала о чудесной неделе.

Жизнь вошла в привычную колею, но не стала обыденной. Мы по-прежнему бегали по утрам, занимались на тренажерах, записывали аудиорассказы, вели хозяйство. Я лепил девушку, быстро отливал скульптуру из гипса и срезал пластилин с каркаса для новой работы.

Её маленький бизнес процветал и приносил вначале скромные, но постоянные дивиденды и удовлетворение необычной работой. Но когда литературные вечера окончательно перекочевали на областное радио, уровень записей значительно вырос, а гонорары стали более адекватными. Теперь в рубрику «Молодые писатели»
авторы присылали рукописи со всей России.

Многое Галатея отказывалась озвучивать – тексты были сырыми, сюжеты надуманными
и вымученными, смысловой нагрузки в произведении не было. Появились рубрики «Вечера классики», «Вечера поэзии», а днем для малышей во многих домах звучали
«Сказки моей бабушки». И почти каждый раз я слушал Галатею. Этот сильный и наполненный чувствами женский голос, пробуждающий в слушателе тонкие струны души, погрязшей в рутине обыденных дел, звучал из тысяч динамиков семь раз
в неделю.

Заливаясь п;том, отжимая веса, Русалка слушала себя и делала критические замечания: «Здесь надо было тише сказать!», «А тут необходимо было громче и убедительнее!»

Принимая на грудь тяжесть железа, я только любовался её неуспокоенностью, неудовлетворенностью достигнутым. Евграфович – как теперь его называла Галатея – всё чаще появлялся в нашем доме. Старый седой интеллигент буквально молился
на голос крестницы. Когда за чаем Галатея достала из холодильника планшетку с прозрачными кубиками и начала их с хрустом поглощать, запивая чаем, он запротестовал и пытался вырвать у неё лед.

– Сударыня! Вы должны беречь свой ангельский голосок!

На что Галатея, издеваясь, с ещё более громким хрустом ответила:

– Не волнуйтесь, крестный! Именно благодаря льду я могу часами читать! В противном случае я бы уже осипла!

Удивительно: став звездой областного радио, она не зазвездилась! Она была всё той же Галатеей Ивановной Лютиковой! На радио её представляли только так, а не иначе. Но никто кроме Евграфовича не видел обладательницу этого удивительного голоса – Русалка не желала записываться в студии радио под предлогом, что здесь ей «помогают стены».

Тогда в нарушение всяких норм старик привез старую звукозаписывающую аппаратуру и ноутбук в наш дом и установил в спальне Галатеи. Файлы с рассказами, повестями, романами полились как из рога изобилия. Мы часами обсуждали очередное произведение: искали скрытый смысл, задумывались о судьбе героев, спорили о том, как лучше озвучить тот или иной момент. Но каждый раз девушка умудрялась по-
своему, по-женски передать глубинный смысл трогательного сюжета.

С каждым произведением она проживала маленькую жизнь. Плакала, когда её трогал задушевный эпизод. Смеялась над шутками, которые читала со страниц произведений. Задумывалась, когда поднимались извечные проблемы, и глубоко досадовала, когда произведение не несло в себе ничего значимого. Тогда она могла прервать запись,
расписываясь в своем полном бессилии и капитуляции её сознания. Она протестовала так горячо, что у Евграфовича не оставалось иного пути, как согласиться с доводами девушки.

Их споры могли продолжаться часами, но Галатея обескураживала логикой, здравыми рассуждениями и особым тактом, не присущим женщинам.

Молча выслушивая дифирамбы по поводу «неудачного» произведения, она одной фразой могла расставить всё на места. И против её жестокой логики у Евграфовича не было
аргументов.

Я умилялся, когда старик, который на сорок пять лет старше её, соглашается с мнением девушки, не повидавшей ещё жизнь. Но гораздо больше меня радовало то, что она могла так точно излагать свою мысль, смотреть в суть проблемы, видеть причинно-следственные связи. Галатея становилась взрослой!

Она как будто почувствовала, как литература влияет на умы и сознание людей, как меняет их жизнь к лучшему или худшему. Быть виновницей того, что вредная, недозволительная мысль закралась в души тысяч слушателей, она не хотела.
Галатея становилась ответственной!

Проживая судьбы героев, она сама становилась мудрее. Задумывалась над тем, как порой непримечательное событие влияет на последующую жизнь. В её детском озорном взгляде появилась основательность и осмысленность, которую я видел разве что во взгляде Софьи, жены Бориса. Но у мудрой женщины это выстрадано годами, испытаниями, порой нелегкой и несправедливой жизнью. Галатея, несмотря на юные
годы, становилась мудрее!

Я всё чаще задумывался о дальнейшей её судьбе. Рисовал в воображении её будущую семью. Но несмотря на все попытки увидеть будущее красавицы, оно было как в тумане.

Не помогали ни логика, ни опыт, который, как мне казалось, мог предсказать грядущие события по ничего не значащим фразам и поступкам. Я понимал: мои слова – всего лишь слова. Вряд ли девица в самый ответственный момент её жизни
будет вспоминать: «Что по этому поводу говорил старый одинокий пенсионер?»

Утешением было то, что мои «лекции» каким-то образом становились сутью новой Галатеи. Что она не тупо повторяет сказанное мной, а выражает свою мысль!

В моем винограднике поспевал богатый урожай, набирая в себя мощь горячего летнего солнца донской земли. Ухаживая за лозами и обрывая пасынки, мы с Русалкой продолжали свои беседы, которые всё больше углублялись в детали взаимоотношений мужчины и женщины.

На примерах героев прочитанных произведений мы анализировали: «Как развивались бы события, если бы он поступил иначе?», «Что было бы если?..», «Какой была бы судьба персонажей произведения, если бы оно не закончилось так неожиданно?». Мы дописывали «Анну Каренину», «Горе от ума» и многие другие произведения классиков, и даже досталось «Руслану и Людмиле». Я всё больше слушал её, лишь изредка вставляя несколько фраз. А её здравые рассуждения можно было записывать как лекции по всемирной литературе или критические статьи.

Но в бане она слушала меня и, казалось, впитывала мой непривычный многим взгляд
на противостояние мужчин и женщин. Но она видела жестокую логику в моих рассуждениях, подкрепленных её маленьким опытом. Кряхтя от жара, я обдумывал очередной вопрос Галатеи.

– Женщина, что бы она ни делала для других – делает это, прежде всего, для себя.
Мужчина, что бы он ни делал для себя, получается, делает для других. Подумай! Даже сражаясь с врагом, чтобы остаться самому в живых, он защищает свою Родину, свой народ. Работает на производствах якобы для того, чтобы получить зарплату для себя, а в результате по дорогам, по мостам, по городам ездят прекрасные и надежные машины, и жена с детьми не голодные. Даже отдыхает он так, что всем тошно, чтобы потом с бо;льшим рвением взяться за работу и снова делать блага для всех.

Единственное, что делает женщина для других, – это рожает и кормит грудью. Но даже это происходит не по её воле! Природа всё делает за неё. А будь воля женщины, она бы и этого не делала. Всё остальное, за что бы она ни взялась, она делает только для себя. Маскирует это заботой о ближнем, о детях, о доме. Но почему-то когда она перестает «заботиться», и пища становится вкуснее и съедобней, и в доме порядок и спокойствие.

Если ты в ущерб себе сделаешь что-то для кого-то и не попросишь за это плату – ты будешь первой женщиной, по-настоящему позаботившейся о ближнем.

Понимаю! Ты услышала очень нелицеприятные откровения, но если ты мне приведешь веские доводы и примеры, я упаду на колени и извинюсь.

– Ну, многие женщины… ведь… заботятся о муже и детях, – удрученно сказала Галатея, желая отстоять честь женского рода.

– Они заботятся о муже и детях ровно настолько, чтобы чувствовать свою значимость в семье. При этом злятся, что эта значимость обязывает что-либо делать. Они сетуют на постоянную возню с посудой, на несносного ребенка, мешающего ей жить так, как ей хочется, на мужа, пришедшего не вовремя.

Хочешь маленький тест! Мужчина заработал лишних денег, принес в семью и предлагает жене выбор: купить ли ей шубу или сделать ремонт машине, чтобы вся семья могла и впредь пользоваться исправным автомобилем. Выбор для мужчины кажется очевидным – сделать машину. Тем более что жена не босая и не голая. Просто ей хочется шубку, как у Зинки! Выбор женщины тоже ей кажется очевидным – купить шубу, а машина подождет. После этого возникает скандал: «Я хожу в обносках» – и прочие аргументы в виде слез. Не видел я, чтобы мужчина когда-либо жаловался, что он ходит в обносках, или ему надоело крутить гайки, или дробить уголь в пыльных шахтах.

Если в результате мужчина сдастся – женщина будет ходить в шубе, но пешком и сетовать на то, что «простофиля не смог попросить у золотой рыбки и шубку, и новый автомобиль». В общем, в любом случае он будет виноват.

Если же муж приведет неоспоримые доводы о пользе машины и бесполезности шубы, то под нажимом логики женщина обиженно уступит «грубой силе».

Это общая, принципиальная схема скандалов в семье. Но она работает по отношению ко всему, что супруга считает несущественным. А несущественным она считает всё, что хочет сделать мужчина против её воли.

О детях и о муже она заботится так, как нарисовала в своей головке. Попробуй предложить супруге что-то полезное для семьи, но ломающее её придуманные устои, и ты увидишь, о ком она на самом деле беспокоится. Ей не важны нововведения, которые могут украсить семейную жизнь, она боится, что рухнет сложившийся в её голове уклад, в котором ей живется комфортно.

– А как же Софья? Она тоже всё делает только для себя? – решила поймать меня Русалка.

– Ты удивишься! Но да! Но у неё хватило мозгов сделать так, что её «ХОЧУ» совпало с желаниями всей семьи. И даже Борис такой здоровый и брутальный только потому, что она его сделала таким для себя! А то, что в результате хорошо
всем – это так… побочный эффект!

– Получается, если женщина сделает свое «ХОЧУ» приемлемым для всех, то никто не заметит, что она это делала только для себя?

– Правильно мыслишь! Ты не комплексуй! Это всего лишь инстинкт самки, доставшийся вам по природе. Для неё главное создать комфортную среду для выведения потомства. Она эту среду делает только для себя – и это факт! Дети перестали сосать молоко матери – самка теряет к ним интерес и отталкивает от себя.

Посмотри на Айну! В прошлый раз, когда она родила, своих уже подросших малышей она отгоняла и рычала на них.

Женское «ХОЧУ» зарождается ещё в детстве и умножается по ходу жизни, прирастая стандартами, которыми вас пичкает общество потребления всех всеми. Девочки по крупицам формируют свое «ХОЧУ» из разрозненных розовых картинок.

Увидела красивые обои у соседки – и я хочу такие же. Нашла, наклеила, а желаемого эффекта не достигла. Пошла к подруге и снова посмотрела на стены – обои такие же! В чем же подвох? Почему у неё уютно и комфортно, а у завистливой хозяйки как-то всё безвкусно? Оказывается, шторы другие. Оказывается, мебель не такая. Оказывается, пол не того цвета. И муж лучше. И дети умнее.

Зачастую женское «ХОЧУ» проистекает из фильмов и сериалов, примера соседки, «построившей» и мужа, и детей. Из прообраза героини кино, всевластной царицы, разъезжающей в кабриолете по Майами. Дура! В Майами дождь идет один раз в год,
и мороз плюс пятнадцать в самые холодные годы. А в наших широтах дождь и снег идет три раза в день, и мороз в некоторых районах страны до минус пятидесяти восьми. А летом жара, что лучше из дома не выходить. Но её эти доводы не беспокоят. Она точно следует своему «плану» и реализует своё «ХОЧУ», которое
она выносила, ещё когда писалась в штанишки.

В результате от мороза у неё отмерзнут и отвалятся уши, а от дождя случится
воспаление легких, зато она прокатилась с ветерком, развевающим ее волосы, как в фильме «Красотка из Майами».

Если женщина в детстве правильно сформирует свое «ХОЧУ» – да ради Бога! Никто и не заметит, что она это делает только для себя. Но если её вырастили не родители, а глянцевые журналы, то пусть непутевая мамаша сама женится на
своей позолоченной доченьке, а не навязывает её нормальным мужчинам.

– А что же, по-вашему, нормальные «ХОЧУ»? – недовольно спросила Галатея.

– Ты сама ответила на вопрос: «нормальные “хочу”». Я разве против, что женщина хочет рожать в уютном теплом гнездышке? Я разве против естественных потребностей, необходимых для выведения здорового потомства? Только кто ей виноват, что примером для подражания она выбрала не достойную матрону, вырастившую хороших детей и внуков, а куклу Барби из сериала.

Почему для успешных родов детей необходим пилинг ног и рук, накладные ресницы и стразы на детском горшке? Почему заботу о муже и детях она перепоручила няням и домработницам? А судя по тому, что у мужика появилась любовница, то супружескую постель она тоже «перепоручила». Её раздражают не похождения мужа на стороне
и счастливое, удовлетворенное лицо настоящего мужчины, а то, что такая же, как она, кукла является угрозой комфортной, хорошо устроенной жизни. Поскольку женщина всё делает только для себя! Точка! Долго! Заумно! Но я, по-моему, подробно ответил на твой вопрос!

Знаешь, почему ты сейчас прониклась моими «лекциями», чего не скажешь о тех женщинах, с которыми я когда-либо пересекался? Потому что ты это, опять же, делаешь для того, чтобы тебе было комфортно рожать детей и создавать свое
гнездышко, но не для того, чтобы отношения с мужем были гармоничными! Если в результате заботы о себе твоему мужу и детям тоже будет хорошо, значит, я не зря сотрясаю воздух!

Пошли, окунемся в бассейн!

Красавица размышляла над моими словами и анализировала. Я не мешал ей своей болтовней, и она не изъявляла желания перечить. Выстроив в голове уже свою логическую цепочку, она просыпа;лась и снова засыпа;ла меня своими «А почему?..» Лишь когда мы разбредались по спальням, вопросы заканчивались!

Глава 34

Пришло время купорки созревших плодов нашего «колхоза». Ящики с помидорами, огурцами, перцами и прочими дарами природы мы быстро перерабатывали, а закатанные баллоны опускали в подвал. Галатея с интересом обследовала второй погреб в кухне. Выбирала что-нибудь «солененькое» на обед из прошлогодних запасов.

Новое занятие её целиком захватило. Она скрупулезно записывала рецепты и удивлялась количеству приправ, о которых ранее не догадывалась. Хрен и реган, листья смородины и вишни, оказывается, могли стать достойным компонентом в деликатесах.

Меня радовало, что её ручки с легкостью проходят в горлышко и она может тщательно вымыть баллоны. Мои же грабли не засунешь даже со смазкой!

Старая бочка наполнилась капустой, яблоками и сливами, а алеющие ягоды клюквы сделали натюрморт аппетитным и ароматным. Когда бочка, наконец, заполнилась, мы положили крышку, а сверху большой, чисто вымытый и прокаленный камень. Девушке всё это казалось волшебством, но никакой магии в этом не было, только вековой опыт наших бабушек, который в последнее время оказался невостребованным из-за
обилия ГМО на прилавках супермаркетов.

Бочку поменьше мы натолкали арбузами и сливами и, поколдовав над рассолом, залили. Галатея начала понимать, откуда и как на нашем столе появлялось изобилие, которому она всегда удивлялась. Оказывается, действительно «летний день год кормит». И это так просто! А главное, без всякой химии и консервантов, ну разве что несколько таблеток «ацетилки», которая сама по себе полезна, так как разжижает кровь, как и сода.

Интересно было наблюдать за Русалкой, когда она в тандыре варила варенье. Помешивая деревянной ложечкой в казане, она была погружена в чтение новых произведений, которые собиралась озвучить. Изредка она, подув на ложку,
отрешенно её облизывала, быстро делала несколько пометок в печатных листах и снова мешала ароматное варево.

Наблюдая из окна за сладкоежкой, я делал несколько быстрых зарисовок, пока она не замечала на себе взгляда. Смутившись, Галатея уже не была столь естественной, пока снова не уходила в произведение. На фоне работающей мельницы это
был пасторальный сюжет.

Бим и Айна (хотя они и не любят сладкое) с капризным «у-у-у» наблюдали за сластеной, следя за тем, как содержимое ложки скрывается за пухленькими
губками красавицы.

Несмотря на нашу занятость заготовками, мы продолжали ставшие привычными дела. Галатея осваивала гитару и записывала новые произведения. Я лепил Русалку, ухаживал за садом, ездил по поселку, собирая излишки урожая у пенсионеров. Им достойная прибавка к пенсии, а мне плоды труда их натруженных рук. Они, зная мою щепетильность, бережно сохраняли сорта овощей, пахнущих детством. «Бычье сердце», которое не залезет ни в один баллон, мы мололи на томат и острую аджику. Мясистые «сливки» закатывали в рассоле. Пупырчатые огурцы в согласии с хреном, чесночком и листьями вишни и смородины зимой аппетитно хрустели, как у моей бабушки. А перцы и баклажаны расточали ароматы на весь поселок, пока, туго уложенные в банки, не спускались в подвал.

Галатея начинала понимать, как просто сделать изобилие на столе, если этого желаешь! Оказывается, если семьей, домом, детьми и мужем заниматься, как надо,
то жиру и целлюлиту неоткуда будет взяться, рутиной не будет даже пахнуть, и скучно не будет никогда. Но, несмотря на усталость, утром и вечером мы гремели железом в гараже и беседовали на злободневные темы.

Меня радовало, что Галатея каждый свой гонорар складывала в шкатулочку, которую я ей подарил, когда она получила первые маленькие честно заработанные денежки, находясь в моем доме. Мы давно договорились, что это будет её приданое. Она долго протестовала, объясняя это тем, что я потратился на неё. Но она не понимала: я потратился не на неё, а на себя, на то, что сделало мою жизнь осмысленной и счастливой.

Вначале я думал, что спасаю её, но теперь я был уверен – это она меня спасала от тоски и умеренного «времени дожития», как называют годы до смерти официальные
органы. Я снова стал молодым и здоровым, сильным и целеустремленным. Каждый мой день был расписан по минутам, и все они были отданы Галатее. И сейчас я радовался, что с каждой новой записью её банк пополнялся! Она, приплясывая, трясла купюрами и аккуратно складывала их в наполненную шкатулку и бралась за следующее произведение.

Но я ни разу не видел, чтобы она схалтурила или гналась за заработком. Работа для неё оставалась работой, а деньги… это так… подарок… за усердие! Мне кажется, складывая купюры, она их даже не считала. А сколько всего набежало за время её работы на радио, она толком даже не знала. Значит, общество всеобщего потребления всего всеми, до её души не добралось.

Конечно, став женой, матерью, а затем бабушкой, она научится и экономить, и правильно распределять достаток в семье, но пусть последние месяцы жизни в моем
доме она научится зарабатывать, осознает, что такое на самом деле достаток. Не тот, который нарисован в сериалах и глянцевых журналах, не фальшивый. А настоящий, который ДОСТАТОЧЕН для нормальной жизни.

Укрываясь в тени лоз винограда, мы любовались вальяжными красавицами в бассейне водопада, которые подплывали к нам и брали пищу из рук. Галатея дала им имена
героев из произведений классиков, озвученных ею. Так, в моем доме появился постоянно хмурый, черный с белыми и красными пятнами Гамлет. Неразлучная парочка красных рыбок стала Ромео и Джульеттой. Белая с черным хвостом и красной мордочкой стала Маргаритой, а её Мастером был черный с мраморными переливами кои. Садко, всегда выпрыгивающий из садка, когда его переселяли в водопад.
Черномор, Руслан и Людмила, дерущиеся за пищу. Робинзон, Пятница и Шалтай-болтай завершали список.

Бульдожка Айна ходила на сносях и, огрызаясь, отбивала от себя притязания неугомонного Бима. Будущей матери всё труднее было гулять, и она больше лежала в тенёчке или у ног Галатеи, когда та читала или играла на гитаре. Девушка за ней
ухаживала особенно трепетно, чувствуя развивающуюся в ней жизнь. Сама, будучи женщиной, чувствовала торжество природы и волшебство продолжения рода, осознавала свою прекрасную роль в водовороте жизни.

– Получается, на земле главная цель человека – совокупиться и оставить потомство?

– Главная цель тела – ДА, чтобы было, куда подселять проштрафившиеся души! Главная цель души – благополучное возвращение к Создателю! Поэтому смысл всей твоей жизни, Галатея, совместить две эти цели в одну!

Мы по-прежнему раз в неделю парились в баньке под вращающимся колесом ветряка и купались в чистом бассейне, но уже без рыбок. Нагота стала нам настолько привычной, что казалась естественной и приятной. В такие дни наши беседы всегда возвращались к интимной близости, как к венцу нормальных человеческих отношений.

Мои рассуждения прерывались лишь новыми вопросами Галатеи. Решение трудных
задач помогало мне «сохранить лицо». Погрузившись в раздумья, я продолжил «лекцию»:

– Женщина сама может регулировать уровень тестостерона в крови своего мужа. А по сути своей, своим непониманием процессов в мужчине она это и делает. Только не в свою пользу!

Давай рассуждать логически! Это должен делать любой человек, только без своего царственного «ХОЧУ», а лишь включив логику! Когда произошла близость, что происходит в мужчине с этим гормоном – тестостероном?

– Ну, по идее должен упасть его уровень!

– Правильно! Но для организма мужчины «дежурный», пониженный уровень – это ненормально, иначе он будет похож на использованный… гм… в общем, на сдутый шарик!

В авральном режиме происходит восполнение! Все органы встрепенулись и выдают на-гора тестостерон. Как только уровень достиг нормы, мужчина снова готов к бою и снова произошла близость. Что происходит?

– Организм старается быстро выработать норму!

– Нет! Происходит гимнастика для желез, вырабатывающих мужской гормон! И чем чаще их тренируешь, тем более активно они будут работать!

И снова наш герой вступил в любовную битву! Железы, чтобы не дергаться понапрасну, делают запас тестостерона! А это означает, что наш мужчина в повышенном тонусе! Он всё может! Всего хочет! Глаза навыкате! Кровь кипит!
Не иначе как Бетмен!

Тут бы красавице поддержать мужчину, а она жалуется на головную боль и плохое настроение! У нашего бойца глаза лезут на лоб! Он возбуждается даже на розетку! А тут такой облом! Что делает организм, чтобы глаза мужчины не выпали
из орбит?

– Ну, по идее, должен быть сброс излишков, чтобы мужчина успокоился! – смеясь, выдвинула предположение Галатея.

– Правильно мыслишь! Но организм не знает меры и замыслов женщины. Поэтому сброс происходит радикально – сразу до дежурного уровня. А красавица передумала! Головная боль прошла! Настроение поднялось! Она к красавцу-богатырю, а у него на «полшестого». И перевести стрелки хотя бы на «девять» нет никакой возможности.

Тебе рассказать, какие слова обычно используют женщины, чтобы окончательно
унизить мужчину?

– Не надо! Я догадываюсь! – смеясь, сказала Галатея, начиная понимать, как сложно устроен механизм эрекции.

– Но организм мужчины осознал свою непростительную ошибку! Быстренько поднял гормон и замер в ожидании удовольствия! А у женщины снова голова болит и плохое настроение! Сердце мужа выпрыгивает, кровь кипит, а на языке только непечатные выражения «о любви»!

Организм мужчины подумал: «а не погорячился ли я?» – и снова сбросил уровень тестостерона. А блондинка, закатив глазки, томным голосом сказала: «Ну ладно! Я согласна!» Но поезд уже ушел! Снова несуразные обвинения в несостоятельности и мужском бессилии. Стрелка, замершая на «полшестого», сморщилась и погнулась!

В конце концов, устав от издевательств супруги, он кричит в пустоту: «Надоела любовь – хочу простого секса»! А женщина, как паровоз, безостановочно твердит: «Потом-потом, потом-потом, потом-потом»! Чтобы не переживать снова и снова упреки и ФИАСКО, мужчина начинает избегать близости. Ему лучше не заниматься этим вообще, чем заниматься этим ТАК! К тому же после таких экспериментов
над живым мужчиной предстательная железа сходит с ума!

Она не знает, что ей делать: блондинка с голой задницей маячит, меняет настроение через каждые пять минут, а мужик в неадеквате решает шекспировское «быть или не быть»! Поди успей за блондинкой! Что бы ты сделала на месте простаты?

Хохоча, Галатея призналась: – Никогда не была на месте… гм… простаты! А судя по перспективам, и не хочу быть!

– А что бы ты сделала на месте мужика?

– На месте мужика я тоже никогда не была! Но вариантов у него, по-моему, ноль! Он заложник между своим задерганным женщиной организмом и дуррой-женой, не знающей, что она хочет. В любом случае он будет виноват во всем, и даже в убийстве Кеннеди!

Теперь мне становится понятным, почему мужики начинают пить! Почему у всех них сразу после свадьбы становятся потухшими глаза, пропадает желание быть победителем, ведь главную битву – любовную – они уже проиграли собственной жене!

– С простатой всё понятно – аденома и прочие прелести, не прибавляющие здоровья мужу! Ну на месте женщины ты же уже была? Знаешь, что к чему! Тогда скажи: а что же у вас, у женщин, происходит радикального в организме? Ну, женский гормон –
эстроген – это понятно! Я не об этом сейчас! Есть ли физическая причина, по которой (предположим) маньяк не сможет совершить над вами акта насилия? Может быть, у вас всё зарастает? В каком месте вашего тела у вас на «полшестого»?
Хохоча, Галатея начала рассуждать:

– Если не брать во внимание душевное состояние женщины!..

– Это ты маньяку будешь рассказывать «о душевном состоянии женщины»? – с сарказмом спросил я. – То-то он тебя будет слушать!

– Тогда получается, женщина готова к половому акту в любое время дня и ночи, в любом настроении и с любым мужчиной?

– Кто такие некрофилы, знаешь? И с ними тоже! И независимо от температуры тела и степени разложения прелестей женщины, издающей зловоние!

Если не брать во внимание «головную боль», женщина этим может заниматься даже во сне! Помнишь Сережу? Не убеги ты тогда, к нему бы присоединились дружки! Они бы с удовольствием послушали твою лекцию о душевном состоянии женщины. Пилили бы тебя, пока их «пипетки» не стерлись, или ты не задымилась, невзирая на твое плохое настроение и головную боль.

Но тогда позволь спросить, откуда столько суеты вокруг головной боли и плохого настроения жены? Почему маньяку, Сереже и прочим нелюдям женщина не смеет воспрепятствовать, а мужу – смеет! Кто дал ей право изводить собственного, любимого (как она говорит) мужчину и убивать в нем всякое мужское начало? И в то же время предоставлять себя для утехи любому, кто затянет её против её плохого настроения в подворотню? Тебе не кажется, что в этом есть что-то абсурд-
ное, нелогичное и глупое?

С лица девушки сошла улыбка. Она переосмысляла сказанное:

– Ужас! Я об этом никогда не задумывалась. И думаю, многие женщины тоже! Если всё так, как ты говоришь, у мужчин скверные перспективы! Достойных мужчин скоро совсем не останется!

– Вот именно – ужас! Почти все женщины до смерти не понимают, что они сотворили со своими «любимыми» мужьями. Что это именно они, а не кто-то другой из здорового розовощекого безусого юнца, желающего перевернуть мир, сотворили безвольное задерганное и затравленное существо, которое называют мужем. А самое ужасное в этом то, что они лишили и себя супружеского счастья!

Ну, ладно бы муж несчастный – зато она счастлива! Но назвать разжиревшую, расплывшуюся бабку в рваном халате с растрепанными седыми волосами счастливой язык не поворачивается! Будешь ходить по городу – всмотрись в лица! И наложи всё то, что я тебе сказал, на них и ты поймешь, что я прав!

Когда в соседнем номере Боря пытался проломить стену кроватью – мне бы стоило злиться! А я радовался за них! Софья удивительная женщина! Она смогла в своем муже сохранить богатырскую силу и пожинает плоды своей женской мудрости!
Поэтому пить Боре некогда, у него больше планов на будущее, чем у молодежи, у которой вся жизнь впереди, но которая уже лечит простату и импотенцию. К тому же Софья и мозги дочерей своих привела в адекватное состояние – на зятьев посмотреть приятно! Мужики решение принимают молниеносно (как ты успела заметить), без оглядки на чье-то женское мнение. Им не нужно сговариваться и советоваться с Борисом. Для всех четверых хорошо – это хорошо, а мерзость – это мерзость. Если бы они замешкались или посмели подумать, как будет правильнее
– «убежать или дать отпор мерзавцу», вот тогда бы они схлопотали от Бориса горькую пилюлю в виде «броска с прогибом».

Но беда в том, что таких семей всё меньше и меньше! И виноваты в этом, прежде всего, женщины. Простая логика: «До тебя муж пил? – Нет, гири таскал! Так кто виноват, что он сейчас пьет? Кто все эти годы был рядом с ним помимо тебя и радикально повлиял на него?» Хочешь меня убедить, что алкоголизм, наркотики и прочее ветром надуло, а ты в этом не виновата?

– Опять эта ответственность женщины за всё! – удрученно сказала Галатея.

– И даже за вовремя сваренный борщ! Когда мужик весь день не ел, а после разгоняя жене в одиннадцать ночи наелся впервые за весь день, что происходит с его организмом?

– Наверное, тяжесть в желудке!

– Когда какого мужика «тяжесть» пугала?! Происходит вот что: вся кровь прихлынула к его желудку, отхлынув от остальных органов. Как ты думаешь, сколько времени потребуется жене, чтобы «уговорить» уснувший орган мужа, и способна ли
она его «уговорить»?

– Ну-у-у!..

– Всё надо делать вовремя! Иначе собака поест два раза, кот два раза, теща три раза, а муж первый раз в одиннадцать ночи и то только потому, что пристыдил свою «любимую»!

– Неужели так бывает?!

– Я уже устал удивляться тому, как бывает! Тебе же ещё не раз предстоит убедиться: «БЫВАЕТ И ТАК»!

– Куда не повернись – ответственность! – тяжело вздохнула Галатея.

– Да! ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ВЗРОСЛАЯ ЖИЗНЬ, а не та сказка, которую блондинки себе придумали! Отвечаешь за всё, что шевелится вокруг тебя! Думаешь обо всем, что прыгает с моста в ледяную реку. Поступаешь правильно, несмотря ни на что! И поверь мне, так жить интереснее! Труднее, но правильнее!

– Действительно, взрослая жизнь в твоем исполнении отличается от всего того, что я видела до знакомства с тобой. Я уже не могу представить себя без баньки! Без горячего пара и веничка! Без холодной воды и… рыбок вокруг!.. Без тебя в моей жизни!

Галатея посмотрела мне в глаза таким грустным взглядом, что вся боль этого мира казалась незначительной. Потом опустила взгляд и спросила:

– Неужели ты не будешь жалеть о том, что мы через восемьдесят три дня расстанемся?

– Я жалею лишь о том, что не родился на тридцать лет позже. Поэтому не разочаровывай меня! Я должен знать, что ты где-то счастлива и вспоминаешь о нудном старикашке. Что твой дом полон детей, смеха, счастья и любви! Что каждое мое слово ты запомнила и смогла сделать то, что не удавалось никому, кроме (может быть) Бориса и Софьи! Если у тебя будет такая же прекрасная семья, я буду счастлив!

– Я бы хотела создать такую семью с тобой!

– Ты заметила, Борис старше Софьи на пять лет, а не на тридцать пять! Будь на месте Софы любая другая женщина, Боря был бы другим, а может быть, уже спился, лечил бы простату, импотенцию и больную печень! Это Софья сделала его таким! И ты так сможешь – если захочешь! А старый конь борозду не испортит, но и глубоко не пашет – говорили предки.

Тебе нужен не старый мерин, а жеребец, полный сил и здоровья. Когда ты разделишь с достойным юношей свою жизнь и сполна изопьешь с ним супружеского счастья, ты поймешь, о чем я говорил. Супружеские отношения тем и прекрасны, что в них ты можешь испытать всю гамму чувств, познать своего суженого, стать с ним одним целым организмом, живущим одной жизнью.

– Но ведь ты любил многих женщин! Неужели ты с ними был несчастен! – обоснованно спросила девушка.

– Я бы с бо;льшим удовольствием прожил бы всю жизнь с одной! С такой вот Софьей! Если бы мне дали хотя бы маленький шанс! Но, похоже, у меня и моих женщин изначально были разные цели. Скажешь, что со мной скучно? Или я не понимаю тонкую женскую душу? Или, может быть, от меня дурно пахнет и грязь под ногтями?

– Честно говоря, я этого не понимаю! Мы с тобой ни разу не поссорились, не ругались, не выясняли отношения. Что могло заставить женщину расстаться с тобой? Я готова с тобой разделить всю твою жизнь, сколько бы её ни было!

– Что, готова выносить из-под меня утки? А потом, заколотив ящик и опустив его в землю, искать смысл дальнейшей жизни без детей и внуков? Мы уже говорили на эту тему! Ты не знаешь, чем хочешь пожертвовать! Только мне такая жертва не нужна! Я в гробу буду переворачиваться от мысли, что ты глубоко несчастна и одинока!

Когда ты первый раз закричишь от невозможного счастья со своим мужчиной, описаешься кипятком от нахлынувших на тебя чувств, прижмешь к груди его продолжение – твоих детей – ты поймешь смысл моих слов! А пока говорить не о чем! Не попробовав блюда, невозможно о нем судить! Сергей – это было легкое недоразумение – абсурд, который легче забыть, чем вспомнить! Судить по нему о чувственности брачного ложа так же нелепо, как по рекламе прокладок судить о великой русской литературе. Ложись, я пройдусь по тебе веничком, а потом ты по мне!

Глава 35
 
Началась осень и пора заготовки «Омега-3». В нашем поселке многие старики держали поросят. Я с удовольствием рассказывал секреты наших бабушек, посвящал в таинство изготовления изысков, о которых молодые уже не знали. А Галатея тщательно записывала рецепты.

Те колбаски, которые девушка так любила с перепелиной яичницей и соленьями, она теперь делала сама под моим наблюдением, укладывала в глэчики и заливала смальцем. Галатея с удивлением заметила, откуда берутся те самые вкусные шкварки, которые так пригодились в пирожках с картошкой.

В тени листвы лоз наливающегося солнцем винограда исходила слюной, пока в тандыре коптился окорок и бекон, разнося ароматы по округе.

Для Бима и Айны это было страшное испытание. Они и без того могли обслюнявить любого, а когда такие ароматы – с ними лучше не соприкасаться. Слюноотделение «зайцев» грозило перейти во всемирный потоп.

Вскоре скороспелые сорта винограда налились сахаром, и мы, срезая их в корзины, заносили в мою лабораторию, обмывали и мяли под прессом. Прелестная и хохочущая Галатея олицетворяла героиню картины Карла Брюллова «Итальянский полдень», только не закрывала обширными телесами полхолста, а летала с корзиной между лоз и купалась в бликах яркого солнца. Всё остальное: жизнерадостность и жажда жизни, девичья чувственность и пышущее через край крепкое здоровье – как на знаменитом полотне и даже лучше. Один только смех и лучезарная улыбка заслуживали, чтобы их запечатлели и сохранили в залах Эрмитажа для показательного урока молодым и не очень хмурым зрителям, не знающим, что такое искренняя радость.

Наполненная корзина не была легкой, но Русалку это не смущало и не вызывало ропота и уныния. Наоборот, она радовалась богатому урожаю, солнцу, искрящемуся в налитых рубиновых кистях, новому интересному занятию, опыту, который с ней оста-
нется навсегда.

Я знал, что эта хохочущая прелестница и в прабабушках будет вспоминать этот сбор урожая, это волшебное таинство превращения ягод в благородное вино, в котором она принимала непосредственное участие. Что она никогда не станет пить спиртное, чтобы упиться. Будет смаковать каждый глоток любого другого вина и сравнивать
вкус с этим, сделанным своими, то ли ещё подростковыми, то ли уже женскими ручками. Она не сможет забыть вкус из своего первого и последнего лета в моем доме. Никогда даже не пригубит спиртосодержащие жидкости, происхождения которых она не будет знать. И, конечно же, не будет заливать ими свои неудачи, которых в её начинающейся жизни будет предостаточно.

Галатея поняла главное: проблемы надо решать, а не заливать спиртным и не топить в речке, а несколько глотков благородного напитка помогут адекватно воспринять заслуженную победу, снять усталость от трудов и дать силы для новых свершений.

Она вникала в процесс с тем же упорством и доскональностью, с которыми она делала любое другое дело. Как заправский винодел, она погружалась в тонкости брожения, загорелась новым занятием. Галатею так увлекло это дело, что
она, не скрывая скепсиса, спросила:

– Неужели это так просто?! Засыпал в нержавеющую емкость размятые ягоды и жди результат?! Почему же никто не хочет для себя сделать это чудо! Ведь это так прекрасно!

– Ну не совсем просто! Сейчас сусло отстоится! Жмых поднимется кверху! Нужно будет слить сок, добавить немного сахара, чтобы бактериям было что кушать! В наших широтах ягоды не могут набрать нужное количество сахара, но это не мешает вкусу. Потом десяток раз снять с осадка! Дать вину вызреть, пока бактерии не погибнут в своих же испражнениях – винном спирте. Потом залить в дубовую бочку! Выдержать там вино несколько лет! И только после этого можно считать вино вином!

– А как раньше его делали?

– Насколько мне известно, вино пришло в мир из Греции. Но не стоит забывать о том, что нынешние греки совсем не похожи на тех героев античности, которых изображают в скульптурах и фресках. С таким же успехом можно сравнивать нынешних египтян с изображениями фараонов древнего Египта. Историки где-то сфальшивили!

Если мне не изменяет память, а она мне пока не изменяет, и Древнюю Элладу, и
Древний Рим основали этруски. Но они скорее были похожи на современных славян, чем на нынешнее население побережья Средиземного моря. А их язык напоминал древнеславянский. Фараоны тоже были русыми, голубоглазыми и белолицыми. А если взять во внимание, что население Сибири прекрасно понимает тех, кто говорит на санскрите, одном из языков Индии, то складывается неутешительная картина. Да
и аргонавтов почему-то потянуло не в Африку, которая была ближе и теплее, а в Колхиду. А Танаис, греческий город-спутник в устье Мертвого Донца, и множество других по берегам Чёрного и Азовского морей до сих пор не могут раскопать.

Не знаешь, «ЧЁ» «греков» сюда тянуло? Короче, историки зря едят свой хлеб! В этом самом Танаисе раскопали огромные сосуды – пифосы. Вот в них-то и делали вино, что бы ни утверждали историки. Во всяком случае, там, где мы живем, вино
было как минимум две тысячи лет назад. И давили его ногами прекрасные якобы гречанки.

– Ногами? – с ухмылкой спросила Галатея.

Я достал из кладовки дубовый двухсотлитровый чан, больше похожий на ванну, обмыл его от пыли и поставил в саду под лозами винограда, выбирая место с бликами света между листьями. Галатея, срезая кисти в корзину, с любопытством смотрела за моими приготовлениями.

– Высыпай ягоды в чан! – скомандовал я и ушел в дом за фотоаппаратом.
Когда емкость наполнилась, я посмотрел на удивленную девушку и сказал:

– Ты в курсе, Галатея и Пигмалион тоже были якобы греками. Так что сбрасывай с себя одежду и забирайся в чан и топчи своими античными ножками ягоды. А я сделаю
фотосессию! Вино получится очень вкусным, с привкусом русалки!

Галатея засмеялась, разделась и, купаясь в бликах света, начала топтать виноград. Вскоре она была вся в рубиновом соке и игриво позировала на фоне созревших кистей. Она сейчас была похожа на скульптуры древних красавиц, оставшихся в веках. Те же изгибы, та же осанка, и даже профиль соответствовал образу.

Я все снимал и снимал, как будто хотел оставить в своем сердце как можно больше Галатеи. К концу фотосессии чан был по колено девушки наполнен соком. Я помог ей выбраться и отпустил в летний душ. Пока я переливал сусло в трехсотлитровые нержавеющие емкости для брожения, из душа послышалось:

– Степан! У меня ноги красные, живот пятнистый, а груди конопатые! В общем, я теперь рябая! Что будем делать?

Я отодвинул шторку и закатился смехом!

– Рябой ты мне меньше нравишься! Нужно сделать всё тело либо белым, как было, или докрасить всё тело до цвета ног! Что выбираешь?

– Я пробовала отмыть – не получается! Так что крась меня всю! – заливаясь смехом, сказала Галатея.

Нарвав полный чан ягод, мы продолжили дурачиться. Когда Галатея влезла в чан, я включил видеозапись и продолжил снимать! Она начала себя извазюкивать соком, потом и вовсе села в импровизированную ванну. А затем, войдя во вкус, начала купаться в ней, окунаясь с головой. Это прелестное чудачество и игривость я буду долго вспоминать, просматривая это видео.

Задорный смех и азарт, с каким она купалась в виноградном соке, заставил взыграть мою кровь. Мне захотелось влезть в этот чан и плескаться с этой захмелевшей от счастья девицей. Пусть сок, который похож на кровь, объединит нас.

Но мне хотелось, чтобы в этом вине была только её частица. Она намазала мне лицо, торс и руки рубином сока и смеялась, любуясь своей работой. Я помог ей выбраться, и мы пошли мыться. Теперь она была вся приятного розового цвета, и даже
русые волосы приобрели чудесный оттенок. От моей седины тоже мало что осталось. Теперь я был рубиновым блондином с приятным цветом лица.

Мы посмотрели на себя в зеркало и закатились хохотом. На нас смотрели герои фантастического фильма об инопланетянах.

В разгар веселья Бим начал тревожно тявкать, ему вторила Айна. Галатея и я побежали к ней. В приготовленном заранее большом ящике с мягкой подстилкой лежала бульдожка и тревожно поскуливала. Я позвонил ветеринару Валентине.
Она была готова и ждала в любой момент моего звонка. Французские бульдоги всегда тяжело рожают, и поэтому часто им нужна помощь профессионала. Когда приехала Валя, она отшатнулась в испуге от нас:

– Что с вами случилось?

– Долго рассказывать! Айна там! – буркнул я и повел ветеринара.

– Это не заразно? – спеша к лежанке Айны, спросила Валентина.

– Хотелось бы заразить! Пробовал! Не получается!

Я забрал Бима, чтобы он не мешал родам, и пошел в сад. Валентина прекрасный специалист, и ей мужская помощь не нужна. С ней и Айной осталась Галатея и помогала принять роды.

– Ну что, красавец! Скоро станешь отцом! Потерпи немного, ещё немного и всё разрешится! – приговаривал я и гладил присмиревшего Бима, изредка вслушивающегося в попискивания Айны. Вскоре меня позвала Галатея:

– Степан! Иди же сюда! Посмотри, какая прелесть!

Мы с Бимом подошли к ящику. Девять комочков лежали рядом с брюшком Айны и грелись её теплом. Молодая мамаша, оскалившись, дала понять Биму, что лучше не подходить.
 
Он недоуменно отошел в сторону и, тяжело вздохнув, улегся, наблюдая за невиданным со стороны.

Галатея протянула руки к малышам, но мать тревожно проследила за её действиями. Она трепетно посмотрела на щеночка:

– Не прав был Достоевский! Вот она… тварь Божия… дрожащая… имеющая право… ЖИТЬ!

– Решено! Этого малыша мы назовем Родионом! – с ухмылкой сказал я.
Айна успокоилась, только когда девушка вернула малыша назад.

– Не стоит сейчас её беспокоить! – проговорила Валентина и пошла из двора: – Ещё успеете наиграться! А сейчас ей надо насладиться своим материнским счастьем. Бима к ней не подпускайте, а то она его может покусать! Природа! – с досадой сказала она и, пожав плечами, добавила: – Ничего не попишешь!

Иллюстрация № 29

Проводив ветеринара, мы закрыли Айну, отгородив её от Бима. Он жалобно смотрел на нас и тряс от волнения нижней губой. Галатея прижала его к себе, и мы вышли в сад.

– Я так испугалась за Айну! – сказала тихо Галатея. – Она так тяжело рожала! Теперь я знаю, как на свет появляется жизнь! Одно дело картинки, совсем другое дело – видеть это самой и помогать при родах!

Она притихла и, гладя на руках Бима, погрузилась в свои раздумья. Девушка вдруг осознала, какая великая миссия лежит на каждой женщине и в том числе и на ней. Так в наш дом пришли приятные хлопоты.

За приятной суетой вокруг малышей дни летели незаметно. Вскоре щенки открыли глаза! И начали ползать по лежанке, но они не могли перелезть через стенки. Айна уже не боялась доверить нам своих малышей, только внимательно следила за
нашими действиями. Вскоре и Биму она позволила подойти и посмотреть на своих детей. Он, удовлетворив свое любопытство, отошел в сторону и лег.

Галатея внимательно смотрела за поведением братьев наших меньших и удивлялась реакции молодой матери на мужа. Казалось, она нам больше доверяет, чем ему.

– А почему так? – недоуменно спросила девушка.

– У них своя семья! Пусть сами разбираются! – отшутился я.

– А куда ты их денешь? Это же немыслимо – одиннадцать собак! – недоуменно спросила Галатея.

– За детьми Бима и Айны уже выстроилась очередь. Четверых заберут Борис, Игорь, Иван и Валерий! Они давно ждут приплода! А пятеро разойдутся по поселку. Мои знакомые, наблюдая за лопоухими крепышами, давно поняли: размер не имеет значения. Непрошенного гостя они могут разуверить в успехе задуманного не хуже ротвейлера или овчарки. А о верности и смелости маленьких бульдожек можно писать книги.

Вскоре щенки начали ползать в вольере, играть и даже тявкать! Айна уже перестала кормить малышей и всё чаще оставляла их одних. Теперь забота о щенках легла на плечи Галатеи. Вольер пришлось расширить и поднять его стенки, которые быстро взрослеющие «бульки» (как их называла Русалка) легко могли преодолеть. Тогда мы бросались на поиски беглеца, исследующего территорию.

Удивительно! Простое мероприятие – устройство вольера, ограничивающего шалости малышей, действенный способ уберечься от погрызенной обуви и всего, до чего дотянется щенок. В вольере есть необходимые «чесалки» для зубов. Малыши привыкают играть только с тем, с чем позволено. Этот условный инстинкт с ними
остается на всю жизнь.

Мне не понятны жалобы собачников на то, что собака погрызла всю мебель и туфли. Ни Бим, ни Айна, ни их дети этим не болели. Так просто – ограничили свободу малышам, но в дозволенном пространстве дали возможность не скучать и ходить на головах – и проблема решена на многие годы жизни собаки.

Малыши набирали силу и уже устраивали поединки, выясняя, кто из них лидер. Айна только изредка приходила посмотреть на детей, вылизывая их по очереди, но спать предпочитала с ними, рыком отгоняя лопоухих «булек» от своих сосков.

Когда притязания щенков были навязчивыми, она безапелляционно вставала с присосавшимися малышами и перепрыгивала барьер, сбрасывая детей.

К тому моменту когда малыши начали перелазить через стенки вольера, мы уже собрали и переработали весь урожай винограда. Девять сортов, соединившись, издавали приятный запах брожения. Почти тонна вина дображивала, в то время как собранный жмых начал бродить на перегонку в винный спирт. Через двадцать один день мы отлили молодое вино и праздновали рождение малышей и закладку нового урожая.

К тому моменту уже были освобождены бочки из-под коньяка, а купленные новые стояли в саду рядочком, залитые водой для набухания древесины. Когда мы с Галатеей неоднократно сняли вино с осадка, и оно приобрело полную гамму вкуса, мы устроили себе праздник.

Можно было подумать, что мы хотим упиться до беспамятства. Но, вкушая вино, я чувствовал в нем этот терпкий запах девичьего тела, которое меня манило, как и
любого нормального мужчину, и к которому я не смел прикасаться. Я пил Галатею и желал с ней слиться хотя бы так. Галатея же, пытаясь выпить море, хотела забыться – с каждым днем приближалась дата нашей разлуки. Мы смеялись и пили, шутили и дурачились. Галатея брала гитару и пела мне романсы и песни.

Создавалось впечатление: хоть так, но она мне говорила о своих чувствах, которые уже не могла скрывать. Сонет Шекспира «Люблю! Люблю! Но реже говорю об этом!» сменился песней на стихи Рабиндраната Тагора «Последняя поэма». Романс
«Напрасные слова» она пела с нескрываемым вызовом:

Напрасные слова – виньетка ложной сути,
Напрасные слова не трудно говорю.
Напрасные слова, уж вы не обессудьте.
Напрасные слова – я скоро догорю.

У вашего крыльца не вздрогнет колокольчик,
Не спутает следов мой торопливый шаг.
Вы первый миг конца понять мне не позвольте,
Судьбу напрасных слов не торопясь решать.

Мы снова наполняли бокалы молодым вином и заливали боль от предстоящей разлуки. Мы оба понимали, что расстанемся, может быть, навсегда, чтобы не травить наши души.

Галатея не сможет строить нормальные отношения с мужчиной, если рядом буду я. Да и мне не пристало исходить неизбежной ревностью, сознавая, что мою Галатею кто-то любит и ласкает так, как я себе не мог позволить. Мое сердце этого точно не выдержит!

Я взял свою старую гитару и исполнил романс, который я написал на стихи Марка Шехтмана:

Ocтaвь Пигмалиона, Галатея…
Талaнтом, как недугом, одержим,
У мрамора заоблачно немея,
Земному он становится чужим.

Он снова сны в холодной глыбе прячет,
Как будто бы надеется опять
Изведать богоданную удачу –
Любовь из невозможного создать…

Оставь его! Иди. Там ждут Афины.
Там шумный мир. Hу чтo жe ты? Иди!
Сильны мужи и юноши невинны…
Повелевай округлостью груди,

Капризом бёдер, зовом лoнa, властью
Влечений, изгоняющих покой…
Ночной жасмин благоухает страстью,
И дышит влажным сумраком левкой,

И роза зачарованно запела!
Иди же, Галатея!
...А потом,
Когда поймёшь – душа окаменела –
Вернись для пробужденья в этот дом,

Где нежность – не разменная монета,
Где камню повелели – Оживи!
И где любовь есть продолженье света,
А тело – продолжение любви,

Где вишнями колышется аллея,
Где за окном цикада голосит...
Вернись к Пигмалиону, Галатея.
Никто другой тебя не воскресит.

Я с трудом допел романс. Галатея с трудом его дослушала, еле сдерживая слезы. Не было в целом мире человека, кто бы понял нас с этой красавицей. Только я в полной мере осознавал, что чувствует эта девушка, ставшая для меня смыслом
жизни. Только Галатея понимала, что чувствует мужчина, отказываясь от своих чувств ради её благополучия.

Мы нервно смеялись и выпивали благородное вино! Но это веселье было наигранным и отдавало отчаянием. Мы уже не могли скрывать, что любим друг друга! Это выражалось во всем: в словах, в жестах, в прикосновениях. Они обжигали, пробивали током! Кровь закипала и стучала в виски! Но мы оба понимали, что мы несовместимы, что мы из разных галактик, из разных измерений, из разных эпох.

Моя жизнь заканчивается, а её только начинается! Да, по сути, её у Галатеи ещё не было. Только тогда, когда она выйдет из моего дома, она начнет жить! И не будет рядом с ней шпаргалки, как на экзамене. Руки, которая отведет любую проблему и изменит жизнь к лучшему. Плеча, которое закроет собой и согреет в
стужу. Любой шаг, который она отныне сделает, будет верным или, не дай Бог, неверным. И ей придется отвечать за любой из них. Это и называется ЖИЗНЬ!

Я бы мог отслеживать её дальнейшую судьбу после ухода, контролировать, опекать. Но это будет не настоящая ЖИЗНЬ!

Она должна сама создать её! Найти того, кто разделит с ней радости и невзгоды и станет рукой, отводящей проблемы, и плечом, закрывающим от стужи, и любовью, настоящей, на всю долгую жизнь, до последней черты.

Когда я создавал свою Галатею, она из седого пенсионера Степана делала Пигмалиона. Так бывает: когда соприкасаешься с плодами своей работы – невольно любишь!

Не хочешь, а любишь!

Но это какая-то другая любовь – высшая! Когда готов отказаться от любви, но любить! Оттолкнуть от себя, чтобы любовь жила!

***

Я проснулся одетым на моей постели. Она лежала в одежде у меня на плече, обхватив мою грудь, как будто боялась отпустить. Мне не хотелось её будить! Пусть эти минуты продляться ещё немного! Понятно, что даже в подпитии я её не коснулся!

Но мне сейчас хватало лишь её ровного дыхания! Душистого запаха её тела и волос. Легкого прикосновения нежных рук. Её ноги, обхватившей мою ногу. Я был счастлив и любим!

Внезапно она открыла глаза. Мы встретились взглядами и, ничего не говоря, смотрели друг на друга. Но в этот момент я с ней говорил. Не как наставник с ученицей, а как мужчина, который любит. И мне казалось, она меня слышит! А я слышал её слова, которые она не могла мне сказать! Я тихо спросил:

– Это я тебя сюда притащил? Или ты меня? Не помню! Вот видишь, до чего доводит алкоголь!

– Я тоже не помню! Но мне сейчас так хорошо, что не хочется вставать! Но если мы сейчас не встанем, то оба уписаемся! Интересно, мы выпили всё вино или ещё немного осталось!

Мы со смехом поднялись и пошли освежиться! Приятное вечернее недоразумение мы оставили без внимания, только встретившись взглядами, хихикали и молчали. Зачем слова, если и так всё понятно!

Трехлетний коньяк мы перелили в новые бочки. А в старые, с остатками коньячного запаха, мы залили вино нового урожая. Нам не нужны были тренажеры – к концу дня мы падали с ног и от усталости и спиртных паров.

***

Незаметно в наш мир пришла поздняя осень. Листья деревьев окрасились в багрянец. Вместе с пожухлой листвой, осыпающейся с деревьев, менялось и наше настроение. «Унылая пора» и в наши отношения вносила коррективы. Все чаще я видел глаза Галатеи грустными, и сам ловил себя на мысли, что мой взгляд в зеркале наполнен чувством неминуемой катастрофы, приближающейся всё ближе к своей развязке.

Казалось, мы искусственно пытались наполнить осень яркими красками. Искали возможность отвлечься от грустных мыслей, придумывая новые занятия, лишь бы не думать о предстоящем, не считать дни и часы. Иногда погода одаривала хорошим настроением, и мы упивались возможностью быть вместе. Но когда небо серело и моросил нудный холодный дождь, казалось, сама природа оплакивала увядающий мир и нас, прячущих друг от друга грустные глаза.

В такие минуты Галатея перебирала аккорды на гитаре, пыталась что-то петь и тут
же обрывала на полуслове песню, сглатывая накативший ком.

Приятной новостью, разбавляющей наше беспросветное уныние, было рождение сына Танюши. Вместе с Петром и родителями молодых мы встречали молодую маму из роддома.

Позже, уже в квартире молодых, за праздничным столом Галатея взяла крохотный комочек на руки и её лицо просветлело. Она посмотрела на меня и грустно улыбнулась. Я читал в её взгляде только боль от того, что это счастье я никогда не смогу ей дать. Она вернула малыша счастливой мамочке и ушла в себя.

Только изредка она смотрела на меня, сознавая, что трагедия нашего расставания в большей степени затронет меня, нежели её, окунувшуюся в водоворот молодой жизни, в которой этот год будет лишь яркой вспышкой, согревшей её на всю дальнейшую жизнь.

***

Последние дни Галатеи в моем доме мы почти ни о чем не говорили. Мы оба понимали, рушится наш с нею МИР, который целый год дарил нам счастье быть нужными друг другу! Быть просто знакомыми уже было невозможно! Она меня любила не как наставника и друга, а как мужчину. И я её любил не как свое творение, не как живую скульптуру, а как женщину, прекрасную и настоящую.

Когда мы не встречались взглядами, я любовался ею и, что греха таить, у меня
перехватывало дыхание при одной мысли, что между нами могла быть близость. Но в то же время я отгонял от себя эту слабость. Пусть в её прошлой жизни в преддверии новой остается только один мужчина – несуразный, глупый, пошлый Сергей. Тогда её «настоящий» мужчина –супруг –станет для неё образцом. Каким бы он ни был –он будет лучше Сергея. Стоит мне разделить с ней ложе хотя бы один раз, всех мужчин она будет мерить уже по мне. Нужно ли говорить, что юнец, каким бы он ни был суперлюбовником, не сможет дать всю полноту близости. Только с годами приходит понимание природы женщины, полное и всеобъемлющее соитие и
телом, и душой.

В большинстве случаев молодые супруги не имеют терпения и разрывают связывающую их тонкую нить под предлогом «не сошлись характерами». И лишь позднее
приходит понимание, что супружеская близость – это постоянно меняющийся процесс, который начинается задолго до постели и не заканчивается сном. Соитие может происходить через прикосновение, отдающее жаром в груди, словом, горячащим кровь, улыбкой, побеждающей уныние и скуку.

Чувства меняются каждый день в зависимости от количества вложенного в них. Когда юнец и юница с честью проходят все стадии близости, переживая всю гамму оттенков чувств, их союз становится вечным и неразрывным, несмотря ни на какие испытания. Они оба понимают: второй раз это пережить они не смогут, а значит, не смогут быть столь же счастливы, и это делает дальнейшую жизнь серой и безликой.

Галатея всё чаще отлучалась в институт, улаживая формальности по её восстановлению. Иногда заезжала к Танюше полюбоваться своим будущим крестником. В такие дни я вздыхал с облегчением и в то же время с нетерпением ждал её
приезда. В доме становилось пусто и безжизненно без семенящих быстрых шагов. И даже мои братья меньшие не могли восполнить создавшийся вакуум. Я ходил по комнатам, хватал ртом воздух, но чувствовал недостаток незримого эфира, который и меня наполнял жизнью.

Глава 36
 
В последний день воздух в доме стал тяжелым и вязким.

Я боялся посмотреть в её глаза, полные слез. И сам ходил с мокрыми глазами. Мы оба делали вид, что расставание – это запланированная часть нашего плана, неизбежность, которую надо пережить и жить дальше. Но мы оба не знали, какими страданиями наполнятся наши души, прежде чем боль притупится. Я сотни раз думал: «А может, к черту наш договор? Проживем счастливо столько, сколько сможем! Она будет выносить из-под меня горшки и мерить давление через каждые полчаса! Я буду переводить пенсию на виагру, чтобы соответствовать всё возрастающим потребностям молодой женщины. Смогу ли я подарить ей ребенка, чтобы в её судьбе появилось ещё одно живое и родное существо? И в один прекрасный момент мое сердце скажет “хватит”. Хороший конец в объятьях любимой женщины!

А дальше в жизни Галатеи будет пустота. Вакуум, который не наполнит больше
никто. Разве такой судьбы я хотел для Галатеи, когда впускал её в свою жизнь?»
Я всячески отгонял от себя эти мысли. Я не должен губить молодую жизнь ради того, чтобы с «кайфом» (как говорит Галатея) уйти в мир иной!

А дальше для Галатеи начнется такой же ад, как и до встречи со мной! Стоило тогда проживать этот год, чтобы снова оказаться в том же положении. Повидал я на
своем веку этих молодых старушек, утративших связь со своим поколением.

Нет, Степан! Переживи этот день и ночь! Отпусти красавицу в мир! Достаточно тебе счастья, которое ты огреб в полной мере за свою жизнь, чтобы вспоминать на границе бытия приятные моменты.

Позволь и ей вкусить в полной мере всё, что положено ей природой, чтобы и она могла вспомнить добрым словом тебя и этот непростой год.

***

Галатея неторопливо укладывала вещи. Я мог только догадываться о её душевных переживаниях в преддверии утраты, но я понимал, что это преддверие новой жизни, полной чудесного и прекрасного, того, о чем она имела смутное и поверхностное
представление.

Но её это мало волновало! Только изредка мы обменивались дежурными фразами, не глядя в глаза друг другу.

Когда вещи были уложены, мы сели поужинать. Я налил Галатее вина, а себе коньяка. Мы молча пригубили напитки и молча стучали ножами и вилками в своих тарелках. Я пытался чем-нибудь себя занять, чтобы не возвращаться снова и снова
к завтрашнему дню с неизбежным расставанием!

Похоже, и Галатея не находила себе места.

В конце концов, она не выдержала и срывающимся голосом начала говорить:

– Степан! Мы оба понимаем, что делаем непростительную ошибку! Ты же видишь, я тебя давно люблю! И я знаю, ты меня тоже любишь! Когда много вкладываешь, неизбежно полюбишь плоды своего труда. Та прежняя Галка умерла, утонула в холодной реке. Ты сделал меня такой, какая я есть сейчас. Мы с тобой стали одним целым. Твои мысли стали моими, а мои твоими. Может ли быть большим счастье?

– Может, Галатея! Может! И ты скоро это поймешь! Я действительно тебя люблю не как свое творение, а как женщину, равной которой я не встречал и вряд ли уже встречу! Но я не могу… Нет! Я не должен ломать твою жизнь!

– Но тогда получается, всё, что ты мне говорил, – ложь! Пустая трата времени! Я стала такой, как ты хотел, а в результате я более несчастна, чем была до встречи с тобой!

– Ты думала, что любишь Сергея! Оказалось, что есть что-то большее! Ты полюбила меня – завтра окажется, что есть что-то ещё более значимое.

– И ни с Сергеем, ни с тобой я не почувствовала себя настоящей женщиной! Откуда мне знать, каково это – быть любимой, быть счастливой, быть нормальной женщиной. В моей голове сейчас сидит Большая советская энциклопедия, а в душе пустота.

Такое ощущение, что всё, что ты мне говорил, – простой треп, а главного ты мне так и не дал.

– Это должен дать тебе тот, с кем ты разделишь всю свою жизнь, детей которого ты будешь носить во чреве.

– Не знаю! Всё это как-то неправильно! Я это чувствую! Но выразить не могу! У меня не хватает слов, чтобы сказать, как я хочу… Хочу знать твою любовь ко мне!

Галатея встала из-за стола и подошла ко мне! Это было выше моих сил! Она взяла мою голову в ладошки и посмотрела в мои глаза. Можно ли описать мольбу, которую я увидел сквозь пелену страданий. Она встала на колени около моего стула и смотрела, не отрываясь, не смея упустить ни одно изменение в моем взгляде.

– Если ты мне не покажешь, что такое любовь, как я потом смогу любить! Если ты мне не подаришь свою любовь, я наложу на себя руки, потому что не смогу без неё жить дальше.

Пусть мы расстанемся, но я должна в себе сохранить частицу тебя, иначе всё это, весь этот год был бессмысленным.

Я вдруг осунулся и сгорбился, на меня навалилось то, что я вынести уже не мог. Она вдруг обняла меня и положила голову на мои колени и заплакала, открыто, искренне, первый раз с тех пор, как она рыдала на речке.

Я обнял её вздрагивающие плечи, поднял заплаканное личико и… поцеловал. Бороться
с собой, с реальностью, с этими заплаканными искренними глазами у меня не было больше сил. Я подхватил Галатею на руки и понес наверх. Она вцепилась в мою шею, боясь, что я передумаю. Но я уже себе был не подвластен! Я полностью принадлежал ей, моей Галатее! Я сдался! И как будто камень свалился у меня с плеч!

Иллюстрация № 31
 
Я положил её на мою кровать и лег рядом. Стало вдруг так спокойно и тепло. Я смотрел в эти бездонные глаза и перебирал её волосы. Смотрел, как вздымается от волнения её грудь.

Она протянула руку к моему лицу и старалась запомнить каждую мою морщинку. Тихо шептала, как она меня любит, а я шептал ей всё то, что не мог сказать ранее.

Я сотню раз видел Галатею обнаженной! Касался её тела! Но сейчас я не спешил
обнажить её! Мы говорили и смотрели друг на друга, слегка касаясь, привыкая к новому своему состоянию. Казалось, после этого момента всё, что было до этого, перестало быть значимым. Теперь мы были только мужчиной и женщиной, и нам
это состояние нравилось больше, чем быть просто хорошими друзьями.

Теперь мы могли сказать гораздо больше, чем за весь год совместной жизни. Я говорил и медленно расстегивал пуговицу за пуговицей на её блузке, будто это был магический ритуал, а Галатея следила за моими руками, гладила складки и вены на них и шептала:

– Ты давно стал моим любовником, только об этом не догадывался! Я представляла: ты лежишь со мной рядом и касаешься меня! Я не могла уснуть без твоего дыхания около моего лица, без твоих прикосновений. Только когда в моем воображении возникал твой образ, я погружалась в сладкий сон, где мы с тобой не просто друзья, а любовники.

– А я всячески отгонял эту мысль от себя! Давил в себе мое мужское начало, чтобы ты могла начать новую жизнь после
Сергея, а не после меня.

Я спокойно раздевал Галатею, а она меня, как будто мы готовимся принять баню или заняться скульптурой. Она десятки раз мяла мою разболевшуюся спину, делала мне массаж, но сейчас она меня касалась совершенно по-другому. От её тонких пальцев, горячей ладони, губ исходила невероятная энергия, заполнявшая каждую мою клеточку жизнью – будто её до этого момента не было.

– А я всё время думала: неужели он не захочет стать Пигмалионом по-настоящему! Что ему стоит протянуть ко мне свои сильные руки; почувствовать не холод глины, а живое тепло живой женщины?

– Я только лишь хотел для тебя счастья! Последний год я думал только о тебе, анализировал, придумывал, наполнял тебя жизнью. Мне всё время казалось, что в череде моих «лекций» я не сказал что-то очень важное, без чего ты не сможешь
быть счастливой!

Галатея, шепча недосказанное за весь год, изучала мое тело, касалась, обжигая меня током, вжималась в меня, вдыхала запах моего пота.

– А я всё боялась сказать, как я тебя люблю! Ты готовил меня к новой жизни, а я мечтала разделить с тобой эту! Ты мой…

Галатея глубоко вздохнула, оборвав свой шепот сладким стоном. Давно соединенные душами, мы вдруг стали единым целым нашими телами. Глотая воздух, она пыталась что-то сказать, но все её слова тонули в протяжном и сладострастном стоне.

Набрав воздуха в грудь, она вытолкнула из себя: «Можно я буду кричать!» – и, не дожидаясь ответа, огласила комнату всеми оттенками своих долгожданных эмоций.

Мое тело растворялось в Галатее, занимало всё пространство в ней. Мы замерли, только наши губы, руки и ноги выражали всю полноту обретенного счастья. И ещё сладострастный стон моей красавицы, прерывающийся только для того чтобы глотнуть
воздуха и слиться со мной в поцелуе. Время потеряло счет!

Оно текло мимо нас, находящихся вне времени и пространства, обтекало и уносилось прочь, оставляя нас в нашей реальности, в нашей вечности.

Галатея с силой перевернула меня, распластавшись и вжавшись в мою грудь и живот! Она хотела объять всего меня, творя свое женское счастье.

Обволочь собой своего мужчину, вобрать всё, что сможет в себя вместить и унести с собой. То отрывалась от моей груди, усаживалась на меня и извивалась, как змея в брачных играх, вибрируя всем телом. То вдруг без сил падала на меня, запускала коготки в мои плечи и рыдала. То схватив мое лицо в ладошки, стонала прямо в меня, смотрела в мои туманные глаза и упивалась своим счастьем, осаживаясь и дрожа от нахлынувшего экстаза.

Когда её стоны перешли в стенания, а потом в непрерывный крик, она уже летела куда-то вверх, увлекая меня за собой. Галатея сжимала до белизны свои груди, то рвала на себе волосы, то слушала сквозь живот, как в ней движется моя плоть. И это вызывало в ней бурю эмоций, которые она уже не контролировала, а лишь отдалась на волю накатывающим волнам экстаза.

Когда крик перешел в рыдания, она обвалилась без сил на меня, вздрагивая всем телом, заскулила и захныкала. Как будто опомнившись, она обхватила меня руками и ногами и, тяжело дыша и удостоверившись, что я никуда не исчез, замерла. Только
внутри её бушевала страсть. Её горячий сосуд, вместивший меня, то вздрагивал, то вибрировал, то сжимал меня, обжигая восторгом. Своей грудью я слышал, как её сильное сердечко вырывается из прекрасного тела.

Мои руки её «лепили», живую, горячую, страстную, покрывшуюся ароматным потом.
Скользили, вбирая в себя любовь моей Галатеи. Теперь я был настоящим Пигмалионом.

Когда дыхание успокоилось, она прошептала:

– Теперь я знаю, чего меня лишил Сергей и пытался лишить меня ты! Я не могу представить, что могла остаться без всего этого.

Я лишь улыбнулся, притянул её к себе, впился в её губы, выпил её стон и тяжело осадил. Галатея запустила в меня коготки и захныкала, ощущая всю полноту своего сосуда.

Она смотрела мне в глаза и боролась с закрывающимися веками!
Из её уст с каждым горячим выдохом вырывался тоненький писк, перемежающийся со стенаниями:

– Прости меня, муж мой! Хочу чтобы ты знал, я не могу себя сдерживать и буду сейчас кричать! Но вначале я немного поплачу! Можно?

– Сейчас тебе можно всё! Лишь бы ты была счастлива!

Она сжимала меня и медленно выпускала из себя, потом резко осаживалась, вбирая в себя мою плоть. Вскоре вся она вновь наполнилась дрожью и вибрированием. Плач перешел в глубокий стон, а затем в крик. Извиваясь на мне, она не стеснялась своих чувств, хотела выпить меня всего, насладиться своей любовью. Безумство юной красавицы меня приводило в исступление. Мои прикосновения к ней вызывали дрожь во всем её теле. Судорожные сокращения стали непрерывными и продолжительными.

Она снова улетала и манила меня последовать за собой в бескрайние высоты. Потом сжалась, обмякла и обвалилась на меня, впившись зубами в мою грудь. Её коготки врезались в мою спину, оставляя следы. Глотая воздух, она пропищала:

– Это ничего, что я тебя немножко покусала! Хотелось откусить кусочек! Но я сжалилась над тобой! Достаточно того, что мои коготки оставили следы! Будешь меня вспоминать!

Мне многое хотелось ей сказать! Что счастлив был бы прожить с ней остаток своих лет и умереть в её объятиях. Что всю жизнь искал такую женщину. Что не знаю, как смогу теперь без неё жить. Но я всего лишь улыбнулся и сильнее прижал её к себе. Вдохнул терпкий запах её волос и слился с ней в поцелуе.

Мне, окаменевшему и холодному как гранит,хотелось испить её, наполниться этой любовью на многие годы впрок, чтобы в неизбежном одиночестве не сойти с ума без смысла дальнейшей жизни.

Отдышавшись, Галатея щебетала, играя моей плотью в себе. Её чувственность, пробудившаяся в этот вечер или уже ночь, наполняла её игривостью и жизнью:

– Скажи, это нормально, что я себя так вульгарно веду? Может быть, мне следовало зажать в себе все мои восторги и не показывать их даже самой себе?

– Ты прекрасна в своем сладострастном безумстве! Не смей стыдиться своего счастья! Пусть тебе завидуют те, кто давится своим неистраченным темпераментом, и сетуют на своих мужей, якобы не способных подарить удовлетворение.

– Но я тоже ещё не получила полного удовлетворения! Это была разминка! Когда это случится, я тебе скажу! Скажи, это нормально: я обладаю тобой, а мне хочется тобой обладать?

– Не смею перечить твоим желаниям, прелестница: хочешь обладать – обладай.

Меня удивляли перемены, произошедшие с моей Галатеей. Кроткая и затравленная девушка превратилась в прекрасную женщину. В ней сейчас кипела вся её неистраченная чувственность. Она сейчас открывала мне мир наслаждения и страсти.

Мне казалось, я за свою долгую жизнь видел всякое, но Галатея открыла мне новое ощущение себя. И я следовал за ней, не таясь и не стесняясь учиться быть новым мужчиной у этой молодой женщины.

Она, без опасения за свой рассудок, летела ввысь и тянула меня за собой. А я неспешным шагом шел за ней. Она кричала, стонала, рыдала, тянула: «Идем скорее, я не могу больше выдержать этой высоты без тебя!» А я неторопливо шел, упиваясь невообразимыми эмоциями, которые Галатея щедро выплескивала в пространство.

Мне приятно было осознавать, что это я вызвал этот фейерверк чувственности и
страсти в молодой и трепетной душе. И вот, набирая скорость, я полетел! Уже я тянул молодую красавицу всё выше и выше, говоря: «Нет, нежданная моя любовь, это ещё не та высота, на которой летают счастливые люди!»

Мы летели все выше. Земля с её большими трагедиями и маленькими радостями осталась далеко внизу. Всё земное стало вдруг таким мелким и незначительным. Единственно ценное сейчас я держал в своих руках и упивался своей любовью, поздней, запоздалой, но от того такой чистой и настоящей. И пусть она сегодня уйдет в свою большую жизнь, поспешно стуча каблучками. Когда на пороге вечности у меня спросят: «А любил ли ты на Земле?», я с чистой совестью смогу сказать: «И сейчас люблю!»

Я тянул её всё выше и выше, а она, оглядываясь и ужасаясь высоте, всё-таки следовала за мной, пока мы оба не почувствовали невесомость безбрежного космоса!

Вернулись тактильные ощущения, запахи, звуки! Нежный плач Галатеи у меня на груди вернул меня в реальность!

– Скажи, а можно улететь ещё выше? – глотая воздух, спросила тихо Галатея.

– Не знаю! Я сам на такой высоте был первый раз! Боюсь, если улететь дальше – можно не вернуться!

– Прекрасно! – тихо прошептала она. – Значит, будем вместе целую вечность, как спутники, летать вокруг Земли и все влюбленные, глядя на нас, будут загадывать желания! А мы никогда не расстанемся!
Ой! По-моему, наши писи срослись!

– Я бы очень хотел с тобой никогда не расставаться! Но, к сожалению, это расставание будет неизбежным рано или поздно: в это ли прекрасное утро или через несколько лет.

– Ты не представляешь, мой милый любовник, мой муж на одну только ночь, как приятно быть твоей женщиной. Чувствовать тебя всем своим телом и душой. Властвовать над тобой и чувствовать твою всеобъемлющую власть надо мной.

Теперь я тебе принадлежу каждой своей клеточкой, а ты мне – хочешь ли ты это или не хочешь. Нас не сможет разделить ни время, ни расстояние.

Мы лежали, обнявшись, и шептались! Всё что мы недоговорили за весь год, недодали друг другу, мы старались выплеснуть в нашу последнюю ночь! Девушка вдруг в одночасье повзрослела.

На меня смотрели грустные глаза Галатеи, женщины, осознавшей неизбежность нашего расставания! Она понимала теперь смысл моих слов о новой жизни. Этот праздник чувственности не мог длиться вечно! И от того в её глазах была немая скорбь понимания: она уходит в мир, полный прекрасного и волшебного, оставляя мне лишь память об этой сказочной ночи.

Утро серой пеленой нависло над миром! Мы уже не разговаривали, а просто лежали, смотрели друг на друга и ловили последние минуты нашего, одного на двоих, счастья.

Я тяжело вздохнул и сказал:

– Пора!

Глава 37

Иллюстрация № 32
 
Мы стояли возле кампуса института и не могли оторвать взгляда друг от друга. Галатея грустно улыбнулась и срывающимся голосом сказала:

– Я не буду плакать! Честно-честно! Галатеи ведь не плачут!

Я знал, она стоит и смотрит мне вслед и хочет, чтобы я обернулся.

А я знал: стоит мне сейчас обернуться и не смогу её отпустить никогда.

Но я сел в машину и уехал!

Всё! Поставлена жирная точка!

Не знаю, точно ли я описал этот удивительный год из моей жизни? Точно ли я описал год из жизни Галатеи? Я не мог влезть в голову юницы и слышать те мысли, что роились в её мозге. Но мне кажется, каждый из этих трехсот шестидесяти пяти дней я описал подробно и скрупулезно, так, как будто это было вчера.

Роман закончен! Больше мне нечего было добавить!

На его написание у меня тоже ушел год. Если бы не постоянная работа над этим произведением, я, наверное, сошел бы с ума или выл под окнами общежития института на потеху молодежи.

Я отправил Галатею в автономное плаванье, как ту яхту из моего далекого детства, сделанную своими руками. И я был так же счастлив, что нашел в себе силы отпустить её, наблюдая, как она борется с волнами, но всё же плывет к своему заветному берегу.

Я снабдил её необходимыми компасами и секстанами, научил измерять ширину и
долготу того места, где она сейчас находится. Научил поднимать паруса своей души, чтобы ловить попутный ветер.

Научил убирать паруса в лютый шторм, чтобы сохранить мачты, такелаж и не перевернуться в бурном океане.

Показал, что многометровые волны нужно встречать грудью, а не отворачиваться от них и тем более не поворачиваться к ним боком.

Научил бороться со скукой в полный штиль и ловить самый легкий ветерок.

Указал маяки, путеводную звезду, которая никогда не меняет своего положения на небосклоне, в зависимости от чьего бы то ни было царственного мнения.

Указал все мели, которые знал сам или только догадывался об их существовании.

Дал достойные якоря, чтобы, придя в заветный пункт назначения, заякориться,
беречь достигнутую цель и не искать, где ЛУЧШЕ, а делать ЛУЧШЕ тот берег, который тебя принял. Поставить там огромный маяк, чтобы все страждущие шли на него, а дойдя, не жалели о своем решении.

Дал ей в помощь достойную команду: честь и совесть, мужество и ум, логику и здравый смысл, тысячелетние устои и заповеди предков. Теперь всё зависит только от неё, как она воспользуется всем этим!

Я закрыл файл моего нового романа. В душе было чувство опустошенности. Я перевернул прекрасную главу из моей жизни с жаждой продолжения, а дальше – только чистые страницы.

Снова пустота: не красят уныние даже молодые натурщицы, которых я привлекал для работы над очередным заказом. Последнюю скульптуру Галатеи, «собирательницу винограда», я перевел в гипс и установил в зале рядом с другими моими Русалками.

Многие заказчики хотели их купить! Но в этом мире не было достойной цены, чтобы я мог с какой-либо Галатеей из моей прошлой жизни расстаться.

Молодые натурщицы меня раздражали своей неуемной болтовней. Всё было не то! Одни слишком костлявые, другие грузные и бесформенные.

В каждой проходящей девушке я видел её – красавицу Галатею! И тут же осекался – не та фигура, не такой прогиб спины, не та осанка, ноги слишком худые, руки грубые, смех вульгарный, голос гнусаво-писклявый, шутки плоские.

***

Я оделся теплее. Взял с собой Айну и поехал на тот самый берег, к тому самому мосту, который навсегда связал меня с Русалкой. Я полюбил эту несуразную девушку, стал её частью, а она стала частью меня. Так бывает: когда много даешь, многое вкладываешь в другого человека, помимо воли начинаешь его любить, и, конечно же, не хочешь его терять.

Но что я мог ей дать: кефир, клистир и утку с испражнениями? Нет! Её ждет
новая светлая жизнь, в которой она не сможет быть плохим капитаном, не сможет утонуть в бушующем вокруг неё океане человеческих пороков и страстей. Приведет всех, кто решился с ней разделить судьбу, к заветному берегу, к тихой гавани.

Это мой последний дар ей – моей Галатее – долгая, счастливая супружеская жизнь с по-настоящему любимым мужчиной, в окружении прекрасных детей и внуков.

Сегодня тот самый день, который два года назад круто изменил мою жизнь! Такой же красивый закат, природа, замершая в ожидании весны. Я опять вышел на этот старый раскачивающийся мост, стенающий тросами при каждом шаге.

Подо мной тонкая корочка льда, как в тот день! Вспоминая каждый миг из тех, что отделял жизнь от смерти, передо мной возникало лицо моей Русалки. Не той, которая ушла из моей жизни, а той, которая только вошла в неё, чтобы измениться
самой и изменить меня.

Прошел год после того, как Галатея покинула мой дом. Этот год я жил лишь памятью и воспоминаниями о ней. Мой дом опустел. Только куклу Катюшу она оставила у меня, сказав: «Я заберу её, когда моей дочке она понадобится! Тонкий фарфор не перенесет студенческой жизни».

Но каждый день я включал радио и слушал новые записи с голосом Галатеи. Иногда она даже пела забытые песни под свой аккомпанемент.

Теперь литературные вечера звучали на областном радио и завоевали огромную аудиторию. Десятки молодых авторов, благодаря этой чудесной девушке, приобрели известность. Я пытался понять по голосу, чем сейчас живет её душа? Встретила
ли она того, кто наполнит её счастьем и поможет забыть обо мне? Каждое новое произведение, звучавшее по радио, озвученное ею, возвращало меня к этому удивительному году, но ничего не говорило мне о ней, моей Галатее.

Слушая её голос, я наливал себе бокал вина, вдыхая аромат, в котором тонкой
ноткой звучала она, моя Русалка. Пытался отделить этот терпкий запах девичьей любви от хмеля расставания. Включал видео, где мы по-прежнему вместе и дурачимся, перепачкавшись виноградом.

Борис и Софья несколько раз пытались вытащить меня из хандры, но я лишь отшучивался, ссылаясь на дела. Иногда меня посещал Евграфович. Он не понимал всей этой ситуации с расставанием! На его несуразные вопросы я только отшучивался и сглатывал накативший ком.

Он продолжал общаться с Галатеей и постоянно держал меня в курсе событий. Я с интересом слушал всё, что касалось девушки:

– Представляешь, она начала вести авторскую передачу «На грани». Оказывается, она тонкий психолог! В студию приходят тысячи писем, в которых подростки, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации, изливают ей душу. Она отвечает в прямом эфире на десятки звонков. Ты бы слышал её монологи! Профессиональные психологи отдыхают!

А я только улыбался в ответ. Я слушаю каждый её эфир и радуюсь тому, что мои «лекции» не прошли бесследно, что тот удивительный год в моем доме, в моей судьбе, превратился в её новую жизнь.

Что она, излечившись сама, начала врачевать юношеские души и нести за них ответственность. Делала это так изысканно и тонко, разговаривая с молодыми оппонентами «на языке “китайца”». Она в прямом эфире шутила, каламбурила и даже хулиганила, добиваясь главной цели – зарождения у потерявшего почву под ногами подростка желания жить. А порой даже спасала маленькие жизни. Теперь уже Галатея пыталась меня удивить, доказывая, что БЫВАЕТ И ТАК! Но разве меня это удивляло?!

Я знал, её жизнь не будет простой, но она не будет и серой и однообразной. Я был в неведении, в каком месте земли вспыхнет её маленькая звездочка, но то, что она обязательно вспыхнет и согреет ещё не одну озябшую душу, был уверен.

Я узнал от Геннадия Андреевича, что Галатея перевелась на факультет психологии, и был этому только рад, чего не скажешь о ректоре, потерявшем перспективного технаря. Железки не её стихия, я это понял, когда она начала озвучивать
произведения, а теперь был в этом абсолютно уверен! Она работала с очень тонкой материей – с душой!

Заглянув в тонкий панцирь реки, который неумолимо сковывал черную воду, я вдруг подумал: «Может, и мне броситься в эту холодную бездну и покончить с бессмысленностью своей дальнейшей жизни? Может, и меня кто-нибудь спасет и укажет, где найти смысл своего пребывания на этом свете?»

Оглядевшись, я не увидел рядом никого! А если бы и были, то они скорее будут делать селфи с утопленником и выкладывать видео в сеть, чем спасать глупого пенсионера! Одно это кого угодно может заставить отказаться от попытки свести счеты с жизнью.

Я усмехнулся своему секундному малодушию! Попытался представить себе сегодняшнюю жизнь Галатеи. Возможно, она сейчас носит ребенка своего мужчины, которому доверилась. Строит планы на жизнь, изредка вспоминая мои «лекции», когда возникают трудные моменты в семье. Или усердно догоняет учебу, присматриваясь к своим сверстникам. Но мне не хотелось думать, что она снова совершит роковую ошибку, а меня не окажется рядом.

Ветер выдувал из меня остатки тепла. По коже бегали мурашки. Айна притихла и сжалась в комочек у моих ног. Когда я уже собирался уходить, мимо пронеслась девица и, перекинув ногу через перила, не раздумывая, полетела в воду.

Ой! Ёп-п-перный театр! Русалка! Чтоб тебя хвостом об
лед! – только и успел сказать я!

Краем глаза я увидел вдали автомобиль! Рядом с ним стояла ОНА, Галатея (или мне так показалось), в обнимку со статным крепким юношей и улыбалась. Улыбалась мне! Именно мне!

Иллюстрация № 33

Нет, не показалось – мелькнуло у меня в голове – тот же теплый взгляд и та же очаровательная улыбка.

Я бросился в реку вслед за девицей!
 


Послесловие "для старцев и матрон"

Правда ведь, любопытно посмотреть на два совершенно разных мира? Один доживает свой век, набравшись опыта до старческого маразма, и мается от безделья на пенсии.

А что? Тепло, уютно и не дует, только вот беда: пенсия маленькая, а тарифы ЖКХ все растут и гречка дорожает!

Второй мир только начинает жить и ищет почву под ногами, чтобы не затоптали. Ничего не умеет, ничего не знает, но всего хочет. У молодого поколения сил и энергии хоть отбавляй, но отсутствие опыта, накопленного предыдущими поколениями, делает их слабыми и беззащитными. Вспомните себя, многоуважаемые Старцы! Что вы умели, когда доели кашу в школьной столовой?

Что знает о жизни ребенок, вставший из-за парты? Только то, что ему сообщили из телевизора сериалы и блокбастеры в ваше отсутствие! Вы самоустранились и маетесь от безделья с домашними любимцами, в число которых не входят ваши внуки и правнуки. Тешите себя мыслью, что вы «наработались» за всю жизнь – пусть теперь молодые вкалывают!

А молодые, глядя на ваше безделье, вкалывают дозы, сводят счеты с жизнью, не видя дальнейшего смысла бесполезного существования, или находят иной способ забыться и не думать о будущем!

Поверьте, многоуважаемые пенсионеры, «время дожития» станет удивительным этапом в вашей долгой жизни и болезни забудутся, если вы начнете думать о вступающих в жизнь молодых людях. Каждый ваш долгий и нескончаемый день у телевизора, в котором нет хороших новостей, наполнится юношеским задором, стоит только
вспомнить о молодежи!

Рядом с этим прекрасным молодым миром и вы станете моложе, и в девяносто лет будете строить планы на жизнь! А старуха с косой будет обходить ваш дом десятой дорогой!

Предпенсионное поколение и те, кто уже перешагнул этот рубеж, умилённо сложили ручки и наблюдают за тем, как растут плоды их давно забытой любви. За приятным
времяпрепровождением у экрана телевизора забыта ответственность за подрастающую молодежь. А ведь любому зрелому человеку есть чем наполнить пустой мир подростка с гаджетом, не знающего, что делать со свалившейся на него свободой.

Старцы забыли свою высокую роль по сохранению традиций и устоев достойного общества. За заботой о кошечках и собачках потеряна связь поколений и забыты горькие уроки истории. Что, после нас хоть трава не расти?

Прежде чем Пигмалион смог создать свою Галатею, автору пришлось создать вначале Пигмалиона! И это работа не менее утомительная, чем образ женщины, о которой мечтают миллионы мужчин. Прежде чем кого-то вести за собой, нужно самому соответствовать, а это предполагает серьезный душевный труд и высокие нравственные ориентиры.

Гораздо легче устроиться с пивом у телевизора, забыв и престарелую жену, детей и внуков.

К сожалению, по мере рождения произведения автор пришел к пониманию: случись, что рядом с Пигмалионом окажется жена, он бы был другим – задерганным и затравленным безвольным рядовым мужиком, а Галатея так и осталась бы
плавать в речке «двойным гамбургером».

К сожалению, писатели-мужчины прошлого не смогли предоставить читателям
сколько-нибудь приемлемого образа женщины – образца для подражания, и теперь мы пожинаем плоды «классической литературы». Женщины не могут представить, какими они МОГЛИ БЫ БЫТЬ, и повторяют опыт героинь из «шедевральных романов», рисующих в нашем сознании образ смазливой и хитрой красотки или, на худой конец, глупенькой жертвы похоти мерзкого и сладострастного мужчины.

Примера достойной матери, верной супруги, мудрой старицы трудно найти в мировой литературе. Правда жизни такова: чтобы стать достойным Пигмалионом, оказывается, нужно быть обязательно одиноким. Горькая правда сегодняшней жизни!

А если Пигмалион окажется женат, то, скорее всего, он будет иметь опущенные плечи, потухший взгляд, больную простату и отсутствие каких-либо «мечт», кроме разве что выпить. Вот и получилось, чтобы создать достойную мать, верную супругу и мудрую старицу, нужно вначале выловить несовершеннолетнюю Русалку в речке и «разморозить», привести её процессор в рабочее состояние. Но до этого необходимо вылепить одинокого Пигмалиона с богатым внутренним миром и высокими духовными ценностями.
Может, тогда на свете появится мать, супруга и старица в одном лице, со всеми достойными эпитетами. И тогда новый Пигмалион рядом со своей счастливой супругой напишет новый роман о новой Галатее.

Поднимайте свой усталый зад с просиженного дивана, заставьте ваш склероз забыть только болезни. Вспоминайте, что вам говорили ваши наставники в далеком детстве, чтобы Родина после вас осталась Великой!



Послесловие "для отроков"

Забыв свою улицу, свой дом, свою фамилию, становишься духовным бомжом. Конечно, каждому хочется, чтобы такого с ним не случилось. Но против логики не попрешь!

Забыв свои корни, заветы предков, историю и обычаи своего народа, отвергнув от себя всех авторитетов, включая родителей и тех, кто сделал твою Родину Великой, кажется, на пустом месте вы молодые и здоровые способны создать новую культуру?

Это уже было в истории: «Кто был никем, тот никем и остался»! Нет, уважаемые! На пустом месте не растет даже дерево и трава. Пустое место называется пустыней, в данном случае духовной!

Конечно, тешит самолюбие, что всю жизнь, поливая водой посох, как Лот из библейских книг, в результате можешь получить дерево. Но зачем этот сизифов труд? Чем вам не угодила древнейшая на Земле культура России? Зачем надо
её забыть, чтобы в поте лица создавать что-нибудь стоящее, не говоря уже о том, чтобы создать что-либо отдаленно напоминающее великое.

Наши предки сделали немало за тысячи лет, в том числе и плохого. Вам кажется, их путь вы бы прошли не споткнувшись? Не обольщайтесь! Не ошибается только тот, кто ничего не делает! Но и это является ошибкой! Никогда не ошибается только компьютер! Он может лишь сойти с ума, и то, только потому, что пользователь пытается им забить гвоздь!

Наломать дров может каждый, но не каждый способен разгрести завал, и оставить после себя жизнь! Ваши отцы и деды оставили жизнь после себя, а вы … – время покажет. Во всяком случае, вы продолжаете жить по-прежнему в Великой России, и только от вас зависит: будет ли она вам Родиной – матерью, или станет ненавистной мачехой. Ничего не вложил – не жалко терять!

Какими бы «недалекими» и далекими от Ай Ти технологий не были ваши отцы и деды, напоминающие устаревшие «гаджеты», обильно посыпанные «нафталином», но они являются носителями той не простой и порой противоречивой (Но!!!)
культуры, на которой вы выросли.

Они (плохо или хорошо) сохранили её для вас, и ждут от грядущих поколений такого же бережного отношения к достижениям своих дедов.

Каждый ребенок «оказавшись» в любом обществе, должен впитывать законы, обычаи и культуру того социума в котором посчастливилось жить. Это гарантия выживания общества.

Даже, окажись он Маугли, принятым стаей волков, будет вынужден исполнять все законы тотема. Выть на луну, как воет его отец Акелла. Охотиться так, как это делает вся стая. Почитать неписанные законы своего социума, иначе безжалостно будет изгнан из стаи на верную смерть, потому что одному трудно выжить в дикой
природе. Это залог выживания волчьей стаи.

Окажись Маугли в стае обезьян, будет вычесывать блох у старших, и опускать взгляд при виде вожака. Это говорит лишь о почитании законов и обычаев, выработанных предыдущими поколениями для выживания социума.

Не стоит становиться Маугли в своем отечестве. Человеческое общество сложнее устроено, но незыблемым остается одно: или ты принимаешь всё то лучшее, что достигли предки за годы своего непростого развития, или будешь изгоем.

Конечно, можно принять законы дикой стаи, в которую иногда превращались люди, и которые сохранились в нашем обществе, не смотря на Рубенса и Паганини, Циолковского и Гагарина. Но тогда не заметите, как начнете выть на луну и вычесывать блох у своих волосатых и хвостатых сородичей.

Если общество в своих потомках замрет в стагнации, остановится в своем развитии лишь сохраняя достигнутое предыдущими поколениями, путь от человека к обезьяне будет медленным, но всё же, неотвратимым.

Только вбирая в себя всё лучшее, и прирасщивая к достигнутому свой маленький, но такой важный вклад, можно оставаться человеком, и надеяться, что ваши правнуки не вернутся к «палке копалке».

Авторитет, или Учитель, остается таковым, даже если он всего лишь научил вас правильно держать ложку и не писаться в штанишки. Свою благодарность вы можете выразить своим отцам и дедам, научив этому своих детей и передав имеющиеся у вас знания потомкам. Старикам же от вас нужно лишь уважение и счастливые улыбки на ваших умных личиках.

Трудно назвать счастливой жизнь ваших родителей и дедов, развлекающих себя скандалами и разводами и учащих вас как быть счастливым. Но если вы думаете, что вас это минет – не заблуждайтесь! С таким подходом к бытию – не минет! Есть
только один путь к счастью – сделать его самому! Это трудно, проблематично, но чертовски интересно! А главное некого будет винить за удачу или неудачу!

Докажите нам, нынешним пенсионерам, что мир, который вы оставите после себя будет лучше, чем тот, что оставим вам мы. Только вот невозможно создать что-либо на пустом месте. Чтобы что-либо создать, нужно опираться на предыдущий опыт, а значит иметь авторитеты, которых вы всячески отвергаете.

Человек, о котором мы мало что знаем, нам кажется «чужим», пугает нас неизвестностью, и даже отталкивает. Но стоит нам хоть немного его узнать, опасения пропадают, и появляется даже симпатия.

Если вы немного больше узнаете о людях подаривших вам жизнь, у вас появится соблазн быть на них похожими и, конечно же, появятся авторитеты, к мнению которых вы хотя бы будете прислушиваться. Глядишь, дорожка к новому миру, о котором вы мечтаете – станет ближе и легче, и нам из покоев Предков не стыдно будет смотреть на Землю.

А настоящим человеком стать легко! Нужно только немного подумать о соседе по планете!

Галатея ПОДУМАЛА, и подарила одинокому пенсионеру смысл ЖИТЬ ДАЛЬШЕ!

Верила, что в тот самый день он будет стоять на этом мосту.

Знала, что он, не задумываясь, бросится в ледяную воду, потому что любит жизнь в любых её проявлениях и не позволит темной воде поглотить трепетную детскую душу, потерявшую почву под ногами и «завидующую мертвым».

Поздравляю! Вы дочитали книгу!

Значит, Апокалипсис немного отступил!