Кукла

АННА ВЕЛЕСОВА - http://proza.ru/avtor/vlvarvara - ВТОРОЕ МЕСТО В 129-М КОНКУРСЕ ПРОЗЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
               
Вчера мне исполнилось восемь. И сегодня, с самого утра, я, ещё не открыв глаз, нежилась в кровати, предвкушая встречу с долгожданной новой куклой. Лучи солнца уже пробивались сквозь неплотно закрытые полосатые шторы, настойчиво щекотали ресницы, нежно топтались по моим щекам. Потом задержались на моем вздернутом носу, отчего я громко чихнула и наконец открыла глаза. Она сидела напротив меня, недалеко от кровати, на письменном столе сестры. Румяное лицо ярко блестело на солнце, разгулявшемся по комнате. Вылитые из пластмассы кудри венчали голову моей красавицы,в широко открытых нарисованных глазах таилось любопытство, круглая юбочка-пачка окружала стройное тельце балерины. Но душа моя млела оттого, что ступни моей куколки украшали самые настоящие пуанты, тщательно прорисованные чьей-то умелой рукой, да столь искусно, что издалека их можно было принять за самые настоящие - балеринские.
...Я мечтала о ней каждый новый день. Внизу, на первом этаже дома, в котором я жила вместе с родителями и старшей сестрой, располагался магазин, под названием «Детский мир». Магазин был длинный, разделённый на множество торговых секций, в которых чего только не было: одежда и обувь для девочек и мальчиков, школьная форма, которая всегда навевала тоску в разгар летних каникул, канцелярские товары... И только в самом конце была самая заветная секция с табличкой «Игрушки». С моей приятельницей Юлькой после долгих скитаний по двору мы частенько захаживали в этот магазин, разыгрывая из себя сестёр, которым мама периодически «давала задание» присмотреть к школьному году что-нибудь новенькое. Я хмурилась, иногда даже прикрикивала на правах старшей сестры на зазевавшуюся Юльку, уверенно хватала ее за потные худые лодыжки, настойчиво пытаясь всунуть в новые резиновые сапожки, потом натягивала на подругу синтетический свитер, отчего ее голова сразу становилась похожа на взбесившийся одуванчик из-за наэлектризованных жидких волос. Потом я отходила на несколько шагов в сторону, чтобы оценить модный прикид, подолгу  критически оглядывала со всех сторон потеющую «сестру», недовольно причмокивала и искала глазами что-нибудь этакое, чтобы мама уж точно была нами довольна. Продавщицы терпеливо позволяли нам перемеривать практически весь новый завоз, поскольку утром покупателей было мало, а сидеть в одиночестве за прилавками было утомительно и скучно. Так мы развлекались сами и развлекали разомлевших от духоты продавщиц.
Вот в один из таких визитов я и заприметила ее — мою балерину. Я решительно повернулась на пятках, смахнув со лба отросшую за лето челку, и наши глаза встретились. Тонкие ручки и ножки, голова были закреплены резиночками,она казалась такой хрупкой и нежной, что я не сразу решилась потрогать ее. Кукла была немецкой, о чем свидетельствовала надпись на бумажке, безбожно приклеенной прямо на юбочку. Чуть ниже цена. Она кусалась. Я знала,что родители старались изо всех сил обеспечивать нас с сестрой всем на их взгляд необходимым. К тому же воспоминания о доставшейся незадолго до этого взбучке — я рискнула и попросила-таки купить мне велосипед «Кама», как у соседской Машки — были до сих пор свежи. Первой мыслью, пронёсшейся в моей мечтательной голове, было во что бы то ни стало срочно попросить денег на потрясшую меня куклу. Но у меня была совесть, которая регулярно мучила меня и не давала возможности претворить все мои детские мечты в реальность. Теперь же, я почувствовала, совесть стоически молчала. Уснула, что ли?
Забыв окончательно про ноющую неподалёку Юльку, вконец вспотевшую в облепившем ее свитере, напяленном поверх него клетчатом пальто и отчаянно блестевших резиновых  сапогах, которые к тому же были явно ей малы, я медленно вышла из секции «Одежда и обувь для девочек» и направилась в следующую за ней — «Игрушки».
Маленькая балерина протягивала ко мне свои тонкие глянцевые ручки. Я понимала, что лучшего подарка на мой день рождения не сыскать. Это была мечта.
Два месяца я ходила каждый день в «Детский мир», делала вид, что ищу какой-то неведомый «халат с перламутровыми пуговицами», медленно обходила секцию за секцией, пока наконец не оказывалась у заветной полки. Мою куклу никто не покупал. Я знала, что она ждёт меня. Но риск все же был. И это мешало мне жить спокойно.
На тот момент у меня было три подружки: уже упомянутая мелкая Юлька, застенчивая татарка Гуля и длинная косоглазая Лада. Но дело было даже не в этом. Удивительным было то, что все мы родились друг за  дружкой: 27-го — Гулька, 28-го — Юлька, 29—го — я и, наконец, 30-го — Ладка. С одной стороны, прекрасная возможность вовсю разгуляться по гостям, наделать домов из нагроможденных стульев, накрытых поверх одеялами, и задуть очередные свечки на тортах, а с другой — «экономически накладный период», как говорил мой отец. Каждый год приходилось единовременно закупаться подарками для девчонок (отказать было неловко), из-за чего мой личный день рождения часто отодвигался на задний план — я была понятливым ребёнком и заветного денрожденного подарка часто недополучала.
— Доченька, у вас с девочками праздники  каждый день, — улыбалась мама, неловко скрывая грусть. И мне было ее жаль.
После двухмесячного ежедневного дежурства в магазине, где уже все продавщицы знали меня по имени, я наконец пришла к маме. Захлебываясь от нетерпения и нахлынувших разом треволнений, я сбивчиво и торопливо поведала ей свою мечту. Ждать больше было невыносимо. К тому же через три дня был мой день рождения. Лучшего повода для разговора не найти. Мама сначала решила меня отправить «продышаться», как делала это всегда, защищаясь от моих эмоциональных эскапад. Обычно я редко после этого возвращалась. Обижалась. Но в этот раз даже ей стало ясно, что я не отстану.
— Пожалуйста, ...пойдём! Ты ее увидишь и все поймёшь! — из последних сил отчаянно выдохнула я.
Мама сдалась. Мое сердце отчетливо стучало в висках, когда дородная продавщица с нашивкой «Любовь» (а разве могло быть иначе?) на форменном халате шуршала упаковочной бумагой, туго спеленывая мою балерину. Мама отсчитала рубли. И мне отдали куклу.
— Ну, с наступающим тебя, моя дорогая! — радостно заулыбалась мама, глядя, как я осторожно, но крепко прижимаю подарок к груди. Я была счастлива.
...Вот уже подряд три дня мы с девчонками ходили с этажа на этаж (все жили в одном подъезде), пели «каравай-каравай», тянули друг друга за уши, громко отсчитывая года, барахтались в домах-одеялах и бились лбами о дверные косяки, пытаясь выиграть в жмурки. Завтра еще один праздник — Ладкин, и можно спокойно дожидаться следующего года.
Я лениво потянулась под тёплым одеялом, тонкой рыбкой вынырнула из-под него и, схватив мою балерину, счастливо закружилась с ней по комнате. В этот момент раздался звонок в дверь.
— Доченька, к тебе Лада пришла, — загадочно улыбнулась мама, заглянув в мою комнату.
— Сейчас! — быстро откликнулась я, при этом аккуратно водрузив на стол мою куклу, и, натягивая по пути халатик, помчалась встречать непрошеную гостью.
На пороге нашей квартиры стояла улыбающаяся во весь рот долговязая Ладка. Ее и без того косые глаза от волнения сползлись ещё ближе, прямо к носу, отчего она ещё больше стала похожа на плоскую камбалу, которая замерзшими пластами лежала за стеклом в продуктовом магазине неподалёку от дома.
— Сегодня в три жду тебя на своём дне рождения! — торжественно выпалила она. И только сейчас я вспомнила, что подарка для Лады мы с мамой в этом году не купили. Я тревожно взглянула на мать. Та неслышно охнула, по-куричьи хлопнув себя по бокам, и растерянно произнесла: «Ну, что же ты молчишь, доченька? Это же праздник! Без подарка — никак! Девочки, идите в детскую и пусть Лада выберет игрушку, которая ей понравится больше всего! И не жадничай, родная!» Мама вернулась на кухню, где ее ждали недолепленные лопоухие пельмени.
Ладка же лихо сняла уже основательно расхлябанные за лето сандалии, что-то промычала и, сверкая грязными пятками, впереди меня направилась в нашу с сестрой детскую. Я медленно двинулась за ней. По моей спине отчаянно забегали мурашки. Я передернула плечами и наперерез рванула к столу, на котором во всей красе в лучах солнца восседала моя балерина. Почему-то именно в этот момент в моей несчастной голове промелькнула мысль о том, что я даже не успела дать ей имени. Неловко подтолкнув худым бедром свою рослую подружку к стоявшей у балкона огромной коробке с игрушками, я резко потянула ее на себя, отчего в руках осталось только длинное оторванное бумажное «ухо» этой самой коробки. Игрушки разом повалили на пол: разнокалиберные пупсики, жирафы, собаки, одноглазая, но по-прежнему любимая лысая Машка, длинноногая и бестолковая кукла Нинка, колченогие стульчики от кукольной мебели... Все было напрасно. Спиной я чувствовала прикованный к балерине немигающий взгляд Ладки. Я боялась обернуться к ней. Слезы предательски подступили к глазам, я сглотнула комок в горле и посмотрела на девчонку. Моя балерина уже была в ее руках. Ладкины длинные пальцы с обгрызенными ногтями поглаживали кудри, круглые румяные щеки, широко открытые глаза с застывшим в них удивлением, тонко прорисованные пуанты на изящных ногах куклы. Моей куклы.
— Выбрала! — радостно воскликнула подружка и победно потрясла трофеем в воздухе. Я услышала, как нещадно хрустнули резиночки и жалобно зазвенело пластмассовое тельце моей хрупкой красавицы. Выбор сделан. Наверное, в этот момент у меня был очень глупый вид, потому что Ладка недоуменно хмыкнула, выбежала из комнаты и, на ходу напяливая стоптанные сандалии, прокричала уже в дверях: «Жду в три!» Лязгнул замок двери.
Мама удивленно выглянула из кухни: «Что, так быстро?!» Я лишь смогла утвердительно махнуть головой в ответ.
...В тот день я так и не попала на Ладкин праздник. Ближе к трём у меня вдруг поднялась высокая температура, и расстроенная мама оставила меня дома, опасаясь очередной ангины. Мы с сестрой часто болели ею на пару. Засыпая тогда, уже в полубреду, я знала, что, к своему разочарованию, оказалась обычной жадиной. И от этого осознания моя боль расставания с мечтой стала ещё острее...
После этого я иногда бывала у Ладки дома и даже однажды видела среди ее игрушек разбросанные и порванные знакомые резиночки... Возможно, мне это только казалось. А «Детский мир» вскоре и вовсе закрылся. Там делали ремонт, и мы с девчонками, расплющив любопытные носы о грязные стекла витрин, пытались предугадать, что же теперь там будет...
            

На 129-ой Конкурс прозы для начинающих http://proza.ru/2022/04/01/1373 Международного Фонда Великий Странник Молодым