Убийство на даче. Глава 28

Глава 28. Последний свидетель.
 
Цезарь Моисеевич, указывая Коршунову рукой на дом банкирши только-только вырисовывающийся вдали, воскликнул:
-  Сдается мне, мы вовремя успели. Они только что подъехали.  Старый, неопределенного цвета «Форда Фокус» лихо съехав с дороги,  остановился возле дома Шнейманов. Из него вышли двое. Коротко стриженые мордовороты, в коротких кожаных куртках  не спеша огляделись и вразвалочку направились к сторожке.
Заметив Коршуновский «Уазик» они остановились и переглянувшись стали выжидать.
- Что будем делать? – Шепотом спросил Цезарь Моисеевич, опасливо поглядывая на этих бугаев. - У тебя оружие-то хоть имеется?
- Что, предлагаешь мочкануть их, не выходя из машины? – Рассмеялся Федор. – Вроде интеллигентный человек, адвокат, а  мысли у вас, Цезарь Моисеевич, прямо-таки бандитские.
- Ну, допустим, я так и не думал. А кстати что вы теперь скажете? Ведь они к нам идут.
- Ну, идут. Может они кого-нибудь ищут. Вы же сами говорите, что все должно быть в правовом русле. Ведь так? Или все-таки одного застрелим, для острастки?
- Полно вам шутить. По-моему, сейчас нам обоим будет не до смеха.
- Посмотрим. – Федор открыл дверцу и, легко выпрыгнув из машины, первым обратился к подходившим парням.
- Братишки, не подскажете, Михаил Козлов дома?
- Твои братишки в овраге воют, чмо. – Угрюмо буркнул тот, что с энтузиазмом, достойного разве что коровы, жевал жевательную резинку.
- Что такие сердитые-то? Я ведь вежливо спросил.
- Вали на хер отсюда, пока живой. – На Федора надвигался почти двухметровый, вонючий отморозок, напрочь потерявший все  человеческие качества, кроме жевательного рефлекса и говорить с ним было бесполезно, да и небезопасно.
Коршунов это понял сразу и потому без дальнейших разговоров с ходу врезал носком ботинка невоспитанному нахалу, прямо в пах. Эффект от такого удара был ожидаемо очень болезненным. Нахал взвыл и встал на карачки опершись ладонями о землю. Федор наступил ногой на кисть его руки, отчего вой усилился.
– Вопрос к вам тот же, Миша Козлов дома?
- Ты чего, старый ушлепок, берега попутал? – Заревел второй и бросился на Федора.
Федор отскочил в строну и вдогонку промахнувшемуся амбалу, отвесил точный пинок прямо в пятую точку. Тот шлепнулся мордой об асфальт, по инерции прокатился по нему метра два и застрял головой в грязной придорожной луже. Видя, что первый уже пытается подняться, Федор с размаху врезал ему ногой в лицо, а когда он по-пластунски распластался на земле со всего маху подпрыгнув, приземлился на его локтевом суставе. Наверняка у многих обитателей ближайших домов по телу пробежали мурашки от страшного, животного крика, прокатившегося над коттеджным поселком.
- Что, так надо было? – Поинтересовался адвокат, вылезая из машины.
- Только так и не как иначе. – Ответил Федор, вытаскивая из кармана поверженного врага пистолет «ТТ». – Вы же видите, ситуация уже была неуправляемая. Здесь, как говорится, кто кого.
- А у того? – Цезарь Моисеевич указал на затихшего в луже громилу.
- А, этот? Околеть зараза и то достойно не может. Представляете, Цезарь Моисеевич, если правда, что в памяти умирающего человека навсегда остаются последние минуты его жизни, то, что запомнит этот ублюдок? Кучу грязи и дохлую крысу, плавающую с ним в одной луже. Сейчас я ему тоже что-нибудь, сломаю.
 Ублюдок вероятно слышал разговор и, добровольно достав свой пистолет, отшвырнул его к ногам Коршунова.
- Ну вот, теперь дорога свободна. Пойдемте, навестим нашего друга Мишу. Спит, наверно пьяный опять, каналья.
Внезапно пошел дождь. Очень крупные, редкие и холодные капли забарабанили по крышам домов, машин, по асфальту, больно ударяя по головам, спинам и сломанным рукам лежащих в грязи, еще минуту назад вполне здоровых и уверенных в себе, людей.
- А как с ними быть? – Протирая очки поинтересовался адвокат.
- Я, возможно, сейчас вас удивлю Цезарь Моисеевич. – Насмешливо улыбнулся Федор. – Никак. Есть такая пословица «Если ты живешь в стеклянном доме, не бросайся камнями» и все будет хорошо. Они видимо об этом не знали. Ну так  мы-то здесь причем?
Конченый алкаш, напрочь лишенный даже представления, о совести, Михаил Козлов находился в обычном своем состоянии.  Был мертвецки пьян и все происходящее возле его дома слышать не мог.
Неизвестно какой сон он досматривал вздыхая, хрюкая и всхлипывая, но определенно, если не окажись здесь в этот час Коршунов с Цезарем Моисеевичем, этот сон был бы последним в его безалаберной и никчемной жизни.
- Ну сам он, конечно, передвигаться не сможет. – Коршунов пару раз больно ткнул его в бок, но тот даже глаз не открыл, только грязно выругался.
- Может кого-нибудь попросить, чтобы помогли погрузить в машину? – Спросил Цезарь Моисеевич.
- Тех, что на улице остались, спросите. – Захохотал Коршунов. – Наивный вы человек, адвокат. Как вы только умудряетесь в суде дела выигрывать? – Он нагнулся, схватил в охапку Козлова, забросил на плечо и пошел к выходу. – Двери прикройте, Цезарь Моисеевич.
Проходя к машине Федор не удержался и еще раз пнул бандюка со сломанной рукой, сидевшего на дороге и подвывающего, как северо-американский койот, жалобно и печально.
- Какие-нибудь претензии, друзья? – Цинично пошутил Федор.
- Нет, нет. Все нормально. – Заголосили оба. – Никаких претензий.

***
Первое, что спросил очухавшийся через пару часов Михаил Козлов, было:
- Хапнуть что-нибудь есть?
- А по сопатке, гнида, не хочешь? – К нему вразвалочку подошел «Кабан». – Приказано побыстрее, тебя в чувство привести, а ты тут чмо похмеляться собрался. Купаться сейчас пойдешь, понял, петух лагерный. Ребята тащите его на автомойку и отстирайте, чтоб блестел как у кота яйца.

***
Через час, Козлов синий, скорчившийся, стуча зубами и заикаясь после ледяного душа, пытался доказать, что он ни к убийству Берты Эдуардовны, ни тем более Павла Петровича, отношения не имеет. И что гражданин начальник, так он называл почему-то «Кабана», который два раза топтал зону, имея восемь лет строгого режима, напрасно ему шьет дело.
- Расскажите-ка мне уважаемый, каким это вы чудесным образом после аж пятой ходки, смогли устроиться на работу? Да еще охранником, да ни куда-нибудь на овощную базу, а к банкиру в дом? Самому-то не смешно? – Цезарь Моисеевич, прохаживался по бетонному полу, подвала, дымя своей сигарой.
- Моя сестра помогла. – Заикаясь и трясясь от холода, выдавил из себя Козлов.
- Уж не ваша ли это сестра Козлова Полина Аркадьевна?
- Моя. Дайте закурить хоть?
- Это можно. – Адвокат сунул в зубы Михаилу сигарету и поиграв, маленько, перед его глазами золотой зажигалкой, позволил прикурить. – Смотрю зажигалка вам, знакома?
- Впервые вижу.
- А в каких вы отношениях были с полковником Щегловым?
- С кем? – Закашлялся Михаил. – Не знаю я никакого Щеглова.
- Ладно. Если ты думаешь, что доставляешь мне удовольствие своим враньем, то ты Козлов ошибаешься. Вижу разговора у нас, не получится. Но ты не думай, что сейчас пойдешь домой. Нет, срок тебе мотать, так или иначе, все равно придется. Только вот как мотать?  Ты про Сивого слышал?
- Это про «смотрящего» что ли?
- Про него. Ты же сейчас у него находишься. Не понял что ли еще? А вот теперь думай? Мы с коллегой тебя сегодня просто от смерти спасли. Но это пока. Они тебя и в СИЗО достанут если надо. На, посмотри, может, знаешь кого? – Цезарь Моисеевич ткнул ему в нос смартфон с физиономиями его сегодняшних гостей. Это они в таком виде после знакомства с моим коллегой. А до этого вполне жизнерадостные и подвижные ребятишки были.
Позади адвоката скрипнула дверь, и в подвал вошел Сивый.
- Кто это? – Спросил он, указывая на Козлова.
- Это тот, которого мы сегодня от смерти спасли. Только он нам помогать не хочет. – Развел руками Цезарь Моисеевич.
- Что, правда, не хочешь? – Ему показалось, что холодные немигающие глаза Сивого пробуравили его насквозь.
- Почему, я с удовольствием. – Закричал Мишка, словно его собирались вот прямо сейчас, немедленно зарезать. – Я же не знал кто вы. Спрашивайте, я все скажу. Только я замерз. – Стучал зубами Михаил, то ли от холода, то ли уже от страха.
- Ну что же вы? – Повернулся к «Кабану» Сивый. – Парень в доску свой. А вы? Дайте мужику выпить и закусить. Он все расскажет. Ведь так?
- Конечно.
- Ну, вот и отлично. Работайте.