14-я она же 32-я ОАШР - разведка боем

14/32  ОТДЕЛЬНАЯ  АРМЕЙСКАЯ  ШТРАФНАЯ  РОТА – РАЗВЕДКА  БОЕМ.
(март – апрель 1944 года)

Март 1944 года.

Согласно плану активного воздействия на противника, командование 288-й стрелковой дивизии (СД) представило, в штаб 111-го стрелкового корпуса (СК), на утверждение план «разведки боем» усиленной стрелковой ротой в районе населенного пункта Погостище Ленинградской области (ныне Псковская область).

Если ранее, дивизии, ставшие в оборону, регламентировали свои действия лишь таким достаточно пространным понятием, как «активная оборона» без всяких на то планов, то в 111-м СК данное дело было поставлено совершенно иным образом.

Командир корпуса генерал-майор Рождественский Б. А., принял корпус, со дня его формирования, в середине ноября 1943 года. В своей военной карьере генерал-майор Рождественский в основном продвигался по штабной и преподавательской стезе. Именно по этому, штабная работа в корпусе была поставлена должным образом, может даже более должным, чем то было нужно на самом деле.

Интересно ныне, читать, все эти многочисленные дивизионные планы и приказы. Которые, после рецензирования их командиром корпуса, спускались «вниз» в дивизии, с подробнейшими разъяснениями: как, какой приказ надо правильно писать и какое значение имеет сам «военный приказ»; какой именно термин правильней, в данном, конкретном случаи, использовать; как верно чертить схемы «артиллерийских огней» и многое тому подобное.

Создается полное впечатление, что при 111-м стрелковом корпусе действовад, ну, как минимум, филиал «Военной академии имени М. В. Фрунзе», тем более, что сам командир 111-го стрелкового корпуса встретил войну в должности преподавателя кафедры общей тактики этой самой академии имени М. В. Фрунзе.

Хотя нельзя и не отметить того факта, что «планы активного воздействия» обладали большим разнообразием перечня неких воздействий на противника, чем прежний, обычный набор «активизации» при исполнении приказа «на активную оборону».

Ранее, как только дивизия становилась в оборону, так тут же активизировались действия всевозможных разведывательных подразделений полков и дивизий, так же активизировалось снайперское движение, проводились некие частные операции по улучшению тактического положения полков и дивизий, и по большому счету – это было и все.

Теперь же, следуя плану активного воздействия на противника, ко всему вышеперечисленному выше, добавлялись действия практически всех боевых подразделений полков и дивизий. К примеру, саперы, ночами регулярно должны были  растаскивать немецкое проволочное заграждение, производить, так называемые, «ложные взрывы», «ложные костры», «ложные световые сигналы». Химики, к примеру, эпизодично пускали дымы, разной интенсивности, под прикрытием которой, артиллеристы выкатывали сорокапятку, либо Бобика на прямую наводку, дав 2-3 выстрела, укатывали орудия опять в укрытие. Либо в редком дыме пехота начинала бегать по траншеям с чучелами в руках, производя, так называемую, «ложную атаку». Пехота, к примеру, днем должна была эпизодично производить ружейно-пулеметные налеты, ночью, в траншеях постоянно создавались разного рода шум; тарахтение котелками, оружием, громкие команды и прочее.  И все это и еще многое прочее, было, подробнейшем образом, расписано в планах активного воздействия на противника.   

В данном случаи мы рассмотрим несколько так называемых «разведок боем»,  которые так же являются одним из действий активного воздействия на противника в обороне. 

Итак, 29 марта 1944 года план операции усиленной стрелковой роты 1014-го СП 288-й СД был утвержден штабом 111-го СК.

Задача операции была определена следующим образом - двумя штурмовыми группами по 15 человек и одной резервной группой в 20 человек – атаковать, захватить и удерживать опорный пункт противника в Погостище, захватить пленного.

Разведывательный отряд, под общим командованием начальника разведки 1014-го СП капитана Бухарина, был разделен на три группы. Первая действующая группа  от 14-й штрафной роты 54-й Армии -  20 человек под командой лейтенанта Трухина, вторая действующая группа 10 человек под командой ефрейтора Васильева от взвода пешей разведки 1014-го СП и третья резервная группа 13 человек от роты автоматчиков 1014-го СП под командой лейтенанта Лапина. 

Следуя донесению командира 288-й СД, операция проходила следующим образом:

«…В день атаки 30.03.1944 г. в 7.00 действующие группы заняли исходное положение для атаки в боевых порядках 1-й СР 1014-го СП на юго-западной окраине Мурашино, в 700 м. от переднего края противника.

По окончанию подготовки, в 9.45 30.03.1944 года, был произведен пятиминутный арт.мин.налет по огневым точкам и траншеям противника на переднем крае, во время которого разведгруппы и перешли в атаку.

Через пять минут после подъема пехоты открыли огонь снайпера противника и одновременно артиллерия его поставила НЗО (Неподвижный Заградительный Огонь) из двух 105 мм. батарей трехорудийного состава из района Сежкино, Богдашков и одна 150 мм. батарея из района Иржовина.

К этому же моменту открыли также огонь и четыре ОТ (Огневая Точка) противника из района Погостище. Открытый массированный арт.минометный и снайперско - пулеметный огонь противника, затормозил дальнейшее продвижение разведгруппы и последняя потеряв до 50 % всего состава вынуждена была залечь перед проволочным заграждением противника.

Повторенный нами арт.мин.налет желательных результатов так же не дал в связи с тем, что со стороны противника были введены в действие дополнительно две батареи 105 мм. минометов из района западней Погостище, одна батарея 105 мм. пушек из района Ермаки, одна батарея 210 мм. орудий из района «Платформы» Панево, несколько 81 мм. минометов с переднего края и пулеметы с открытых площадок из деревни Вощинино (один пулемет) и из района северней Погостище (кв.7689) один станковый и один ручной пулемет.

В силу сложившейся обстановки и учитывая большие потери понесенные разведгруппой было решено дальнейшее действия прекратить, а остатки разведгруппы с наступлением темноты отвести в свое расположение…».   

По результатам, проведенной «усиленной стрелковой ротой»  разведки боем, командир   288-й СД  генерал-майор Колчанов,  нашел возможность отметить следующее:

«… 1) Поставленная разведовательному отряду задача в основном выполнена.

2) Система огня противника выявлена и частично уточнены инженерные сооружения его.

3) Противник тактических резервов перед участком 1014-го СП не имеет и в обороне в основном опирается на артиллерийско-минометный огонь. Причем орудий прямой наводкой на этом участке так же не отмечено.

4) Отсутствие контрбатарейной борьбы дало возможность противнику безнаказанно использовать все огневые средства свои, что в основном и послужило причиной больших потерь с нашей стороны.

В результате боя нашим огнем подавлено три пулеметных точек противника и одна 105 мм. минометная батарея. Убито и ранено до 30 человек противника.

Наши потери: убито 7 человек, ранено и контужено с эвакуацией 13 человек, легко ранено и осталось в строю – 5 человек…».

Как видим, изначально поставленная задача разведывательной группе «захватить и удерживать опорный пункт противника в Погостище, захватить пленного» была не выполнена. Результат нулевой, а в итоге 7 убитых и 18 раненых. Все что удалось разведчикам, так это лишь  подойти к проволочному заграждению, но  командир дивизии, с какого-то рожна, почему то посчитал, что «поставленная разведывательному отряду задача в основном была выполнена».

Ну да Бог ему судья…

Через пару недель штабом 111-го корпуса была поставлена задача 288-й СД - улучшить свое тактическое положение, взятием какого либо опорного пункта противника, на его переднем крае, силой одной усиленной стрелковой роты.

Командир 288-й СД объектом атаки вновь выбрал опорный пункт в район Погостище, И снова решил, что для взятия Погостище достаточно будет сил всего одного усиленного взвода 32-й ОАШР (переименована 4.04.1944 г. из 14-я ОАШР). Штрафной взвод, предполагалось разделить на три группы: две действующие группы по 10 человек и одна резервная группа - 16 человек. Всего в операции должны были участвовать 36 штрафников.

30 марта 1944 года в операции участвовала, «усиленная стрелковая рота» - всего 43 человека (взвод штрафников, взвод пешей разведки, взвод автоматчиков). В операции 20 апреля 1944 года предполагалось использовать «усиленный стрелковый взвод» - 36 штрафников. Задачу разведывательной группе командир дивизии обозначил, как «под копирку» – захватить и удержать Погостище, взять пленных.

План операции, по захвату Погостище, штабом 288-й СД ,был представлен на утверждение командиру корпуса.

Естественно командир корпуса отыскал в плане ряд недочетов, которые было предложено командованию 288-й СД обязательно учесть :

«…а) – сил для захвата Погостище явно недостаточны;
б) – в плане не указан рубежа атаки для взвода и его боевого порядка;
в) – кто конкретно руководит операцией, кто отвечает за арт.обеспечение, и кто контролирует со стороны штадива не выделено и не запланировано;
г) – не запланировано, как и откуда будет осуществляться управление артиллерией и выдвигающимися группами;
д) – не отработаны сигналы управления…».

Следуя донесению командира 288-й СД, операция проходила следующим образом:

«…В 4.00  20.04.1944 года  РО (Разведывательный Отряд) был выведен на исходные положение и в 4.20 по сигналу начал выдвижение к переднему краю противника. Одновременно с движением пехоты проводилась и обработка переднего края нашей артиллерией.

При подходе разведывательного отряда к проволочному заграждению противник открыл массированный огонь из трех 105 мм. батарей с направлений: свх им. Кирова, Ермаки, Подвязье, одной 150 мм. батареей с направления Асановщина и батареей 81 мм. минометов из района Погостище.

Одновременно с переднего края из Погостище заработало четыре огневых точки и до десятка снайперов.

Под воздействием огня противника штурмующие группы вынуждена была залечь. В дальнейшем ни штурмующие, ни резервная группы продвижения уже не имели, так как весь район действия разведки противник продолжал держать под непрерывным, методическим огнем.

В связи с тем, что в результате обстрела противником разведывательный отряд понес большие потери убитыми и раненными и дальнейшая работа разведки явно не обещала успеха, разведывательному отряду было приказано отойти в свое расположение.

Наступление рассвета помешало осуществить отход группам немедленно по получению распоряжения и оставшиеся под обстрелом у проволочных заграждений, а так же и люди резервной группы продолжали оставаться на месте и подавали сигналы о своем местонахождении.

В течении ночи под 21 и 22 апреля на место действия разведки была организована вылазка для вытаскивания трупов и раненных. Оставшиеся невредимыми, а так же и раненые в первую же ночь были выведены с поля боя. Из числа убитых ночью был найден только один человек. Трупы находятся между кольями проволочных заграждений противника или же в непосредственной близости к проволочным заграждениям, и противник хорошо просматривает это место и продолжает держать под обстрелом его. В течении двух ночей удалось вытащить только один труп. Розыски остальных продолжаются.

Во время действий разведки противник выпустил до 2000 снарядов и мин.
Наши потери составили 15 человек убито и 9 ранено…».

В этот раз командир дивизии, в своем донесении, не стал указывать на то, что, по его личному мнению, «поставленная разведывательному отряду задача в основном была выполнена» и тому были причины.

В донесении помощник начальника оперативного отдела 111-го СК  майора Кшнякина А. П., было прямо указано на то, что командования 288-й СД не придали ни какого значения рекомендациям командира и штаба корпуса, вследствие чего:    

«…а) – подготовка взвода к действию не проводилась. Тактических занятий на местности со взводом также не проводилось.

б) – дивизия не выполнила указаний Штакора о проведении разведки боем силой одной усиленной роты, имея резерв, т.к. для захвата и удержания Погостище взвода было недостаточно.

в) – передний край противника разведан был плохо.

г) – проходов в проволочном заграждении и в минном поле проделано не было.

д) – штурмовые группы не были своевременно выведены на рубеж атаки, который конкретно им указан не был, в результате чего при выходе на исходное положение группы были накрыты мощным арт.мин.огнем противника и встречены его ружейно-пулеметным  огнем  с переднего края, понеся потери группы успеха не имели.

е) – управление арт.огнем не было централизованно, в результате чего снаряды были выпущены не по целям. Арт.батареи противника и его ОТ на переднем крае остались не подавлены, несмотря на то, что расход боеприпасов был отпущен достаточный.

ж) – штаб дивизии руководство операцией целиком перепоручил командованию и штабу полка. Ответственных офицеров от штаба дивизии и штаба полка не было выделено.

з) – не было выбрано НП, с которого можно было бы осуществлять управление огнем и подгруппами…

и) – отсутствовали разработанные сигналы управления…».

Мало того было отмечено, что командование 288-й СД в своих докладах в Штакор, пыталось ввести вышестоящие командование в заблуждение, сообщая о том, что разведывательный отряд, якобы, ворвался и захватил первые траншеи противника, и ведет в них ожесточенный бой. 

В прочим, виновников дезинформации - стрелочников, как это обычно и бывает, обозначили очень быстро:

«… недостоверная информация  со стороны командира 32-й ОАШР капитана Кожевникова и ПНШ-2 1014-го СП капитана Бухарина, которые докладывали, что отдельная группа ворвалась в передовую траншею противника, а на самом деле группы были приостановлены, не достигнув проволочного заграждения...».

Две частные операции, проводимые 288-й СД, с разрывом всего в двадцать дней, были выполнены в одном и том же месте и как «под копирку». Результаты нулевые, а потери реальные. Так что же заставляло командование 288-й СД так целенаправленно  «наступать на одни и те же грабли»..?

В записи, ЖБД 111-го СК, за  20 апреля 1944 года сообщается о действовавших разведывательных партиях: две от 225-й СД в районах Альхимово, Ленино и одна от 44-й СД в районе Немоево, которые успеха не имели. О разведке боем,288-й СД  было сказано очень сжато и неопределенно, и это понятно, ибо вся картина боя, смогла «вырисоваться», лишь к 22 апрелю, когда смогли уже посчитать что и сколько.

Кроме этого в ЖБД так же упоминается и о действиях противника в этот же день:   

«… Противник в 4.30 после арт.мин.налета, численностью 40 - 45 человек, вел разведку в районе Гриханиха, подошел на дистанцию броска ручной гранаты. Завязался огненный бой с подразделениями 2/299-го СП 225-й СД, после которого противник понеся потери, под прикрытием своего арт.мин.огня, отошел на рубеж Горбово-Лехино.

Действовавшая в это же время разведгруппа противника в районе северо-восточней Панево, была встречена интенсивным пулеметным огнем и минометным огнем подразделений 1347-й СП, в результате которого группа противника была рассеяна и отброшена в район Панево…».

Следуя выписки из Боевого донесения № 84 Штадива 225, мы узнаем, что:

«…В 4.30 20.04.1944 года противник двумя РП начал разведку.

Первая РП действовавшая в районе Гриханиха (численность 40 - 45 чел), при поддержке сильного арт.огня пыталась блокировать гарнизон 1-го взвода 1-й стрелковой роты 1/299-го СП, состоящей из 8 человек. Вследствие, численного превосходства, противнику частью сил удалось ворваться на передний край нашей обороны, где завязался ожесточенный бой. В результате стойкого сопротивления гарнизона и вызванного арт.мин.огня к 5.30 противник был рассеян и отошел в исходное. Гарнизон понес потери – убито 1 чел., ранено – 3, контужен – 1 чел. После того, как атака противника была отбита, на поле боя не был обнаружен сержант Усанов. Приняты меры розыска последнего. В составе гарнизона находились лейтенант Бакиров и лейтенант Иванов.

Вторая РП действовавшая в районе северо-восточней Панево, в 200 м. от переднего края была обнаружена нашими постами и обстреляна пулеметным огнем вынуждена была отойти, не приняв боя…».

По поводу боя 1/299-го СП  с разведывательной группой противника у Гриханихи штабом корпуса было проведено расследование, в ходе которого было установлено, что:

«…Район Гриханиха является взводным опорным пунктом 1-й стрелковой роты, гарнизон которого состоит из 13 человек, имеющий на вооружении один станковый и один ручной пулеметы, остальные автоматы и винтовки.

Из инженерных сооружений взводных опорный пункт имеет открытые пулеметные площадки, траншеи неполного профиля, соединяющие ОТ с жилыми блиндажами.

Перед передним краем инженерных заграждений не имеется, за исключением минного поля, расположенного по фронту 150 м. Опорный пункт находится на стыке со вторым батальоном 299-го СП.

Пользуясь темнотой и низкой бдительностью гарнизона, противник двумя группами общей численностью 40 - 45 человек, незамеченными подошли к нашему переднему краю.

Одна группа проникла встык между батальонами и зашла справа по лощине в тыл нашему гарнизону, вторая группа проникла между ручным и станковым пулеметами. Стоящий на посту красноармеец Колеко услышал разговор немцев позади ОТ, о чем доложил командиру взвода лейтенанту Иванову, после чего был открыт огонь по группе немцев зашедших в тыл нашему гарнизону.

Считая себя обнаруженными противник дал сигнал ракетами на открытие арт.мин.огня. Одновременно, с нашей стороны был дан сигнал артиллерии на открытие огня по НЗО (Сигнал артиллерии «НЗО» – означает открыть Неподвижный Заградительный Огонь).

С появлением сигнала противник дал сигнал ракетами на открытие арт.мин.огонь на окаймление нашего гарнизона, одновременно произвел арт.мин. налет по району Еваново, а также (по) путям подхода к нашему переднему краю и ОП артиллерии. Одновременно с этим противник предпринял атаку нашего гарнизона двумя группами. Группа, атакующая с фронта, была отражена, в результате ружейно-пулеметного огня и гранатного боя силами гарнизона, находящегося у ручного пулемета.

Группа, атакующая с тыла, напала на жилой блиндаж, отстоящей на 40 метров от стрелковой ячейки и забросали его гранатами. Находящийся в блиндаже красноармеец Змей пытался бежать, но был убит автоматной очередью.

После чего, группа противника бросилась на стрелковую ячейку. Видя приближавшихся немцев, командир минометного взвода лейтенант Иванов, не оказав сопротивления противнику, бежал, за ним последовали два красноармейца.

Немцы, перерезав путь отхода, схватили двух красноармейцев и стали эвакуировать (их) на свою (сторону) оборону. При эвакуации противник попал на наше минное поле и подорвался на минах, вместе с ним был ранен красноармеец Колеко. Противник полагая, что наш боец был убит, забрал своих раненных солдат, оставив на месте нашего раненного бойца. Второго нашего бойца немцы утащили в свое расположение.

Отход группы противник прикрывал арт.мин.огнем и огнем пехотного оружия с переднего края. Наша артиллерия по сигналу НЗО своевременно огня не открыла, несмотря на то, что была дана ракета на открытие огня, а открыла его тогда, когда немцы были у своего переднего края. Станковый пулемет, находящийся левее 300 м. (от) гарнизона не обеспечил огнем – выпустил неполную ленту, после чего по неисправности не работал.

Из 8 человек нашего гарнизона один был убит, 4 ранено, один контужен (офицер) и красноармеец Усанов надо полагать захвачен разведкой противника. Резерв 6 человек, собранных командиром роты своевременно не подошел к месту боя…».

На основе данного расследования начальник разведывательного отдела штаба 111-го СК майор Григорьев сделать следующие выводы: 

«…1. Местность в районе Гриханиха открытая и хорошо просматривается со стороны противника, поэтому он мог детально изучить нашу оборону, систему огня и поведение нашего гарнизона.

2. Отсутствие инженерных заграждений перед передним краем нашей обороны, низкая бдительность в ночное время нашего гарнизона и большой стык (600 м.) между батальонами, что дало возможность противнику подойти к нашему переднему краю незамеченным и зайти в тыл нашему гарнизону.

3. По сигналу открытия огня, переданному с переднего края, наша артиллерия огня своевременно не открыла, открыв его спустя 10-15 минут, тогда, когда противник был уже у своего переднего края.

4. В период боя командир минометного взвода лейтенант Иванов, проявил трусость, ушел с поля боя, не оказав сопротивление противнику.

5. Командир 1-й стрелковой роты ст. лейтенант Аминев и командир 1-го взвода этой же роты лейтенант Бакиров не приняли должных мер по усилению бдительности и службы охранения гарнизона в ночное время, не учтя при этом разреженности боевых порядков своего района обороны.

Все это дало возможность противнику так легко и безнаказанно успешно провести разведку.

Можно считать впервые заход противника в тыл нашему гарнизону большой группой без предварительной артиллерийской подготовки, который арт. огонь открыл лишь после обнаружения группы. Кроме того, произвел арт. огонь по Еваново с целью отвлечения.

Следует отметить, что действия разведки противника были дерзки, смелы и решительны с хорошо продуманной предварительной подготовкой…».

Особенно впечатлили меня слова майора о том, что действия противника были дерзки, смелы и решительны. Не скрою, подобного рода оценок действию противника очень редко встречаются, не только в документах военного времени, но и в послевоенной исторической, либо публицистической литературе.

В прочим, любой читатель, который снизойдет до прочтения данного опуса. Сможет сам, оценить действия - двух «разведок боем» (советской и немецкой), проведенных в один и тот же день – 20 апреля 1944 года, на участке фронта 111-го СК и даже начатые в одно и тоже время - в 4.30 по Московскому времени. 
 

Писано в июне одиннадцатого дня 2022 года.