Призрак дождя. Глава 35

Автор: Кристина Громова
Глава 35 
В мире нет ничего абсолютного, кроме существования и несуществования. Все остальное поддается вычислению и является относительным. 
Клод Адриан Гельвеций 
– Эй, соня, вставай, мы приземлились! – Владимира сквозь полудрему услышала поддразнивающий голос Анрейна. – Ты самая большая соня в мире, самая наиспящая! 
На губах у девушки появилась довольная «улыбка Чеширского Кота». 
– Такого слова нет в русском языке, – промурлыкала она, не открывая глаз. 
– Зато в моем, персональном, словаре оно точно есть, – не сдавался Анрейн. – Ты проспала больше часа! Он закатил глаза, будто она совершила нечто ужасное. 
– Хватит на меня нападать, – капризно пропищала Владимира, но, вдруг увидев пейзаж за круглым окном иллюминатора, неожиданно притихла: 
– Как красиво! 
Частную взлетно – посадочную полосу пригорода Эдинбурга сплошной каймой окружали зелёные деревья, хотя признаки приближающейся осени уже были повсюду заметны в пожелтевших кончиках листьев. А за деревьями везде, сколько хватало глаз, до самого горизонта простирались зелёные холмы, создавая у зрителей иллюзию, будто они мягкие, словно зелёная вата. Небо тоже было благосклонно: оно встретило гостей Шотландии кристально – ясной голубизной, правда на западе, надувшись, уже темнели тучи. 
Они ехали из аэропорта на Chevrolet Corvette пурпурного цвета с открытым верхом по исторической части Эдинбурга, и Владимира со смешанными чувствами наблюдала, как с каждой минутой нахождения на родной земле преображался Анрейн. Теперь он производил впечатление очень сильного, в высшей степени уверенного в себе молодого человека – эдакого хозяина жизни. Он был одет в обтягивающие белые брюки и небесно – голубую рубашку с элегантно закатанными рукавами, а во взгляде отражался весь мир. Его мир. 
Мимо них с внушительной скоростью проносились в основном из серого и песочного кирпича старинные дома с остроконечными фронтонами на крышах. Большинство зданий были построены в XVI – XVII веках и потрясающим образом сохранили свой древний шарм. На каждом шагу мелькали банки, рестораны и модные бутики, выдающие богатство местного населения. Безусловно, сидящий за рулем элитного автомобиля молодой человек прекрасно вписывался в эту атмосферу. Он был дома. 
Проехав через весь город, Анрейн, плавно сбрасывая газ, миновал ворота, сложенные из белого камня, затем подъездную аллею и, наконец, остановился перед потрясающей красоты массивным каменным замком прямоугольной формы и заостренными крышами. 
– Это мой дом, – тихо произнёс юноша, однако по одной только фразе было понятно, что это место для него значит. 
– Поразительно! – одними губами ответила Владимира. 
«Какими же маленькими должны были казаться Анрейну ее дом и его квартира, когда он жил в Петербурге! » – отстранённо подумала девушка. Она невольно улыбнулась, на миг прикрыв глаза. На ней было светло-кремовое платье с темно-синим поясом и темно-синие лодочки, а на плечи был небрежно накинут мужской свитер грубой вязки. 
Тяжелая дубовая дверь, отделанная изящными металлическими украшениями, открылась, и Владимира, почему – то затаив дыхание, встретилась с членами своей новой семьи. 
Первым к ней на шею бросился Елисей: за эту неделю он очень изменился – счастливые сияющие синим блеском глаза, обворожительная щербатая улыбка лишний раз доказывали, насколько важно ребёнку иметь свой дом и любящих родителей. 
– Мига, Мига, я тебя ждал! Мама сказала, что ты скога пгиедешь, – торопливо прокартавил он. – У меня тепегь есть своя комната и няня – она учит меня говогить по – английски. И много – пгемного иггушек! 
– Хорошо, хорошо, Елисей! Я обязательно все посмотрю, только попозже. Договорились? – Владимира осторожно спустила мальчика с рук, любовно потрепав его по округлившейся за неделю щечке. 
– Хагашо! 
Через мгновение женщина в спецодежде гувернантки, что – то шепнув мальчику на ушко и получив его согласие, спешно увела его наверх по широкой лестнице из белого мрамора, провожаемая затуманенными от счастья взглядами мистера и миссис Сверре Сан. 
– Здравствуйте, юная леди! – к Владимире подошёл и церемонно поцеловал ей руку пожилой рыжеволосый с проседью мужчина лет 80 – ти. Он был очень высокого роста и скорее всего поэтому немного сутулился. Румянец на его лице носил нездоровый «винный» оттенок. А голубые глаза, так глубоко спрятанные в складках кожи, что их почти не было видно, были яркими и даже веселыми. – Анрейну повезло иметь такую красавицу невесту, – искренне сказал он. 
– Здравствуйте, вы, наверное, мистер Каррик Сверре Сан, дедушка Анрейна, ох, простите, – она смущенно извинилась, – Лорд Сверре Сан. Рада познакомиться. 
Владимира без труда перешла на английский и вдруг подумала, что даже в его возрасте этому мужчине не чужда галантность. Он производил впечатление человека, довольного жизнью, и от молодых членов своей семьи ожидал того же. 
– Да, юная леди, это я! – он гордо расправил довольно щуплые для своего роста плечи. – Но прошу вас, зовите меня Каррик, просто Каррик. Не нужно формальностей. 
– Хорошо, Каррик, – согласно кивнула Владимира и как – то сразу выдохнула с облегчением: других членов этой замечательной семьи она уже знала. 
– Как долетели? – спросила миссис Сверре Сан. – Мы решили приём по случаю вашей с Анрейном помолвки перенести на завтра. Вы не против? – заинтересованно добавила она. 
– Конечно, не против, мам! 
– Долетели хорошо, и спасибо вам за Елисея! – глаза девушки увлажнились. 
– Да что ты! Это тебе спасибо! Елисей – теперь наша гордость, правда Маркас, дорогой? 
– Безусловно, дорогая, – с нежностью в голосе согласился мистер Сверре Сан. – Однако Анрейн должен показать Владимире ее комнату – девушка наверняка захочет перед ужином принять ванну и переодеться. Кстати, ужин в шесть. 
– Спасибо за понимание, мистер Сверре Сан, горячая ванна сейчас – это то, что нужно. 
– Всегда пожалуйста, – фиалковые, как у сына, глаза хозяина дома блестели ярко и проницательно. – И, Владимира, зовите меня Маркас. 
– Хорошо, – почему – то краснея, ответила девушка. 
Они пересекли огромный холл, и на Владимиру пахнуло стариной. Было видно, что этот дух здесь ценили и поддерживали. Стены были увешаны гобеленами, которые, несомненно, были выполнены членами этой семьи сотни лет назад. 
Анрейн подвёл Владимиру к какой-то двери на втором этаже и рывком распахнул ее. У девушки непроизвольно вырвался вздох восхищения – комната была очаровательна. Более того, она практически полностью дублировала спальню Анрейна в его питерской квартире! Тяжелые кремовые камчатые шторы были наполовину задернуты. В большом открытом (в отличие от спальни в Питере) камине горел огонь, на каминной полке резного белого мрамора мягко светились электрические свечи в серебряных сверкающих подсвечниках. Кровать с пологом из ткани, подобранной под цвет портьер, высокий комод, стулья со спинками, обитыми гобеленом в золотисто-кремовых тонах, и ковры на полу – все напоминало Питер. В довершение увиденного, на столе стояла ваза с красными маками. 
– Это что же, ТВОЯ комната? – зачарованно спросила Владими;ра, и ее щеки в который раз за день порозовели. 
– Да, моя, – просто ответил Анрейн. – Но ты не волнуйся, только на этом этаже есть дюжина спален, просто я так распорядился, чтобы ты остановилась именно в моей. 
– Даже и не знаю, что сказать, я чувствую себя Золушкой! 
– Золушкой? Интересное сравнение! Только туфельку не теряй и не превращай карету в тыкву, – юноша заговорщически подмигнул и скрылся в лабиринтах коридора. 
Когда Анрейн ушел, она прошла в туалетную комнату: помимо огромной белой ванны и внушительных полотенец с изображением фамильного герба Дома Сверре Сан, где золотой коронованный лев на красном поле наслаждался властью в лучах оранжевого солнца, к стене было прикреплено большое зеркало в тяжелой позолоченной раме. Включив кран с горячей водой, чтобы набрать ванну, она посмотрела на себя в зеркало. Глаза казались более зелеными, чем всегда, и горели странным огнём. Щеки раскраснелись, а русые волосы, и без того не особо послушные, торчали сейчас в разные стороны. 
– Ну, что ж, госпожа Морозова, – беззлобно поддела она своё отражение в зеркале, – вы хотели прокатиться в машине с открытым верхом? И вот результат! Ну чем не Золушка? 
Прыснув от смеха, Владимира с нескрываемым блаженством опустилась в ванну с тёплой водой. Она впервые после смерти родителей почувствовала, что действительно не одинока.