Илона из ЛондОна части 16-19

                16

   Целую неделю лили дожди, и Татьяна окончательно перевезла всё семейство, включая Мурзика, в городскую квартиру. Женя с Илоной приехали поездом в субботу. Дети радостно прыгали вокруг родителей. Геля повисла на маминой шее и беспрестанно целовала ее в щеки и в нос. Илона счастливо смеялась. Наблюдая эту трогательную сцену, Татьяна с тоской понимала, что ради этой девочки, которую она так полюбила за лето, ей всю жизнь придется терпеть ненавистную невестку.

   - Мама, спасибо, ты нас так выручила. Ты меня прости, я понимаю, как тебе трудно было. – Женя незаметно сунул матери две пятитысячные купюры, - Только Илонке не говори. Я постараюсь еще высылать, только Илонке не говори.

   - Вы на сколько дней приехали?
   - Во вторник уезжаем. Так что в воскресенье, понедельник я в твоем распоряжении. Что делать надо?

   - Ой Женя, надо! Столько всего надо. Копать надо, яблоки собирать. Но главное, крыша потекла. Игорь все никак не соберется. Вот только дождь.

   - Что это?! – Брезгливо двумя пальчиками Илона держала за воротник Гелину курточку. – Мои дети в сэкэнхэндовских обносках не ходят.

   - По-твоему, пусть бы они дрогли от холода и болели? – Татьяну буквально затрясло от негодования. – Или ты полагаешь, я должна обеспечивать их теплой фирменной одеждой?!

   - Илона, прекрати! – рявкнул Женя.
   Илона бросила куртку на пол и, гордо отвернувшись, уставилась в окно.
   Геля переводила взгляд с одного взрослого на другого, губы ее дрожали. Она тихо плакала, не понимая, что происходит, и жалела всех. Она подобрала свою курточку и стала гладить котенка, изображенного на кармане.

   - Это Музик. Это мой Музик.
   Женя сжал руку матери.
   - Не надо, мама. Не надо при детях.


   Татьяна полагала, что в воскресенье они с Женей поедут на дачу, а Илона останется в городе с детьми, но та договорилась с Мариной и, оставив детей на нее, тоже вызвалась ехать на дачу.
 
   - Пасёт тебя супруга твоя. Гордись, - тихо бросила сыну Татьяна.
   Женя сел на переднее сиденье. В зеркало Татьяна видела, как Илона приземлилась на заднее сиденье и с презрительно брезгливой миной обвела взглядом тесный и более чем скромный салон «Жигулей». К тому же, не слишком чистый. Но на сей раз Татьяна не испытывала неловкости перед невесткой. Да, машина ее была рабочей лошадкой, а не выездным жеребцом. И по деревенским ухабам с нехитрым товаром ездит, и картошку с дачи везет, и детей на дачу, и за грибами в лес.

   Поехали. И по закону подлости машина опять начала греться.
   - Мам, ты что, отопление включила? Зачем?
   - Нет, Женечка. Это мой «Жигулёнок» сейчас так работает.
   - Так в ремонт надо.
   - Некогда и не на что, - вызывающе спокойно ответила Татьяна.
   - Да, менять тебе машину надо.

   Татьяна опять взглянула в зеркало и увидела, как сузились злобой глаза Илоны. С обеих сторон копились силы для скандала. И хорошо, подумала Татьяна.

   - Как всё выросло! Не узнать, - удивлялся Женя, обходя дачу, на которой вырос сам. – А это что, моя яблоня? Ничего себе! А где ж яблоки?

   - Это ж мелба. Забыл? Летний сорт. Съели уже твой урожай. Зато самая вкусная.
   - А вот это Игоряхина.
   - Нет, вон та Игоря, антоновка. А эту Марина сажала. Самый ценный сорт. До мая в погребе лежит.

   - Хорошо-то как… Я ведь дачу всегда любил.
   Илона ходила, поджав губы. Раздражение от этих ностальгических «ахов», казалось, вот-вот взорвет ее изнутри.

   Подъехали Игорь с женой и двумя сыновьями-младшеклассниками.
   - А где Мурзик? Где Максим с Гелей?
   - В городе остались, с тетей Мариной.
   - Да ну, так неинтересно, - вздохнул старший, - тогда бы и нас с ними оставили.
   - Вы такой оравой там весь дом перевернете и тетю Марину куда-нибудь на шкаф загоните, - засмеялась Света, жена Игоря.

   Мужчины уже грохотали чем-то в сарае.
   - Ну, где у тебя течет? – Женя держал лестницу.

   Татьяна показала. Братья принялись за крышу. Татьяна со второй своей невесткой взялись за осеннюю перекопку грядок. Учитывая натянутое настроение Илоны, Татьяна не стала предлагать ей поучаствовать в общих работах. Да наверняка и толку от ее работы будет – пшик. Потом переделывать придется. По общепринятым человеческим законам Илона сама должна была предложить свою помощь.

   - Илона, можешь с ребятами на речку сходить, посмотреть. Они покажут, куда, - спасла неловкое положение Светлана. – С этой барыньки все равно толку никакого, - проворчала себе под нос.

   Осенних дел на даче в этом году накопилось в избытке – слишком много времени отняли дети. Но самое главное, крыша стараниями сыновей сегодня была залатана.

   - Не очень красиво получилось, - сожалел Женя, - но заливать не должно.
   - Вот и самое главное, чтоб не заливало. А красота… дело, конечно, хорошее. Вобщем, ребята, что бы я без вас делала? Спасибо.

   - По-хорошему, надо бы всю крышу перекрыть. Может, на следующий  год получится. Отпуск возьму.

   - Что?! Крышу! Какую крышу! – раздражение Илоны, наконец, переполнило ее чашу терпения. – Продавать эту халупу к чертовой матери вместе с «Жигулем» этим гребаным!

   - Конечно продавать, а как же! – Татьяна даже рада была закипающему скандалу. – А деньги, естественно, тебе на маникюр. На «Мерседес». На Канары! Илона из ЛондОна!

   - Боже мой, «из ЛондОна»! да вы хоть ударение-то правильно научитесь в словах ставить.

   - Что?! Это ты, троешница-недоучка, меня, человека с высшим филологическим образованием, тридцать лет проработавшим в библиотеке с книгами, будешь учить ударение в словах ставить?! А сама простой насмешки, сарказма мало-мальского не уловила. Вот ты и есть – Илона из ЛондОна. Из грязи в князи. Фу ты, ну ты, лапти гнуты. Пальцы веером, сопли пузырем – это в переводе с русского на современный.

   Илона в растерянности только хватала ртом воздух.
   - Мама, успокойся, - гладил по плечу Женя.
   - Нет, я все скажу. Ты вот нас жизни учишь, а сама… Мало того, что на мужа села и поехала, так хоть бы детьми занималась, как следует.

   - А я что, не занимаюсь разве?
   - Плохо занимаешься. Ты их только наряжаешь. Чтоб другим людям нос утереть. А на деле? Ты их до совершеннолетия в памперсах держать собиралась?
   - Сейчас не каменный век.

   - Да уж лучше каменный век, чем такая дура мамаша. Ты понимаешь, что Гелю надо срочно урологу показывать. Что у нее ослаблен мочевой пузырь. Организм вовремя не приспособился. Но тебе, конечно, с памперсами удобней. А Максим?!

   - И Максим тоже? – испугался Женя.
   - Слава Богу, вроде обошлось. Зато другое. Она его попу не научила подтирать. Учить – это всегда труднее, чем самой за ребенка сделать. Но не волнуйтесь, этот пробел воспитания я закрыла. А питание! Ты знаешь, чем она их кормит? – обратилась она к Жене, - Впрочем, наверняка знаешь. Чипсы, бутерброды, пепси-кола.

   - Но дети это любят, - оправдывалась Илона.
   - Да мало ли что любит глупый ребенок! Он, может, любит спичками чиркать или в розетке гвоздем ковыряться. Ты – мать. Ты должна правильно о детях заботиться, а не потакать капризам. Но ведь так проще – сунул чипсы – и никаких проблем. И главное, у плиты стоять не надо. Я уж молчу о духовном развитии. Ни одной сказки не знали. Максим в пять лет ни одной буквы не знал. И эта… - Татьяна замялась, подыскивая подходящее слово, - эта фифа будет учить нас, как надо жить?!


   Позже, когда москвичи уехали, Татьяна, рассказывая дочери о скандале на даче, вдруг спохватилась.

   - Господи, а дети-то, Игоревы мальчишки, всё слышали. Нехорошо-то как. Я в запале про них и забыла совсем.

   - Не переживай, - успокоила мать Марина, - Света их на речку сразу увела, как только вы на повышенные тона перешли.
   - Да? Ну, слава Богу, хоть одна невестка нормальная попалась.


                17
   После отъезда москвичей Татьяна дорвалась до работы.
   - И куда ж ты, девка, подевалась? – встречали ее знакомые бабульки в подшефных деревнях. – Думали, совсем ты нас кинула. А у меня вот сапоги резиновые прохудились. А ты всё не едешь и не едешь.

   - С внуками сидела.
   - Так они ж у тебя большие вроде.
   - А теперь еще и маленькие появились. Москвичи.

   Погода стояла хорошая, бабье лето, и в первую неделю она неплохо наторговала. Но потом торговля встала. Самое необходимое, без чего нельзя было обойтись, покупатели приобрели. И всё. Денег у деревенских не было. И долги получить не удалось по той же причине. Татьяна знала, где и когда выдают зарплату, и прилаживалась выезжать именно в дни получки, но и это на сей раз мало помогало. Иной день выручка не оправдывала даже расходов на бензин. Старый коняга «Жигуленок» застревал на разъезженных дорогах. Постоянно что-то ломалось. На ремонт опять-таки нужны были деньги. А еще предстояло платить налог. А еще квартплата…

   Хоть нераспроданных вещей оставалось много, все равно пришлось ехать в Питер за сезонным товаром. У них была давно слаженная и дружная команда так называемых челноков. Нанимали автобус и ехали. В лихие 90-ые чего только не пережили. И от погонь уходили, и грабили их. Однажды в Москве на Черкизовским рынке бандиты, выследив, что она при деньгах (не успела еще ничего закупить), загнали ее в темный закоулок между складами и чуть не порезали лицо. Конечно, пришлось отдать деньги. До сих пор с ужасом вспоминает, как водил тот бандит перед глазами заточенной, как бритва, монетой, зажатой между пальцами.
 
   А еще был случай. Выпила кофе в какой-то забегаловке на рынке и почувствовала, что теряет сознание. Хорошо, родной автобус был неподалеку. Еле успела добежать и села прямо на грязный асфальт, прислонившись к колесу. По счастью, шофер никуда еще не ушел. Открыл двери и затащил в автобус, посадил на сиденье.

   Но самое страшное было в Польше. Вытолкали их всех из автобуса и выдергивали из толпы тех, кто помоложе. И прямо тут же, на их глазах насиловали. Татьяну спас возраст.

   Вот такой был богатый событиями и приключениями  бизнес у Татьяны Алексеевны. Давняя любимая работа в библиотеке казалась счастливым сном. Да было ль это на самом деле? Если б не пресловутая перестройка с ее хаосом, с повальными сокращениями и безработицей, никогда не влезла бы она в ярмо предпринимательства. Но поначалу бизнес ее все-таки приносил доход. Муж к тому времени уже умер, и она одна доучивала детей. Вот только Женя так и не доучился. Тогда и машину поменяли, старые «Жигули» на новые. Теперь и эта на ладан дышала.

   Зарядили дожди. Торговать в дождь в ее условиях – это только товар портить. Палатка мало спасала, особенно если дождь с ветром. Да и деревенские покупатели сидели по домам. В такие дни она оставалась дома. Но и дома работы хватало. Яблоки, кабачки, свекла, капуста – всё это предстояло переработать, замариновать, заквасить, закатать в банки. Особенно донимали яблоки. На них в том году был урожай. А разве русская женщина допустит, чтобы у нее добро пропало? Да ни за что! И Татьяна сушила, гнала соки, варила варенье и повидло, ставила вино. Это помимо того, что уже было заложено в погребе на даче.
 
   И конечно же, приходилось сидеть со старшими внуками, когда те болели и не ходили в школу.

   Всё бы ничего, если б не кредит. Потому приходилось тянуть лямку бизнеса, совершенно невыгодного из-за непомерного налога и упавшей почти до нуля покупательской способности людей. Утром Татьяна с надеждой глядела в окно, желая увидеть проливной дождь или трескучий мороз, чтобы с чистой совестью остаться дома.

   Женя, как и обещал, стал пересылать ей деньги. Но это случалось нерегулярно и недостаточно. Ради экономии Татьяна покупала только самое необходимое: хлеб, стиральный порошок, лекарство от давления. Выручали родимая картошка, капуста и банки: варенье, кабачковая икра, маринованые огурцы.
 
   Был у нее и еще один канал добывания провианта. Бартер. А что делать, если у людей нет денег, а у нее нет, например, яиц, зато есть подходящие для бабульки резиновые сапоги? Иногда что-то покупали городские ее знакомые, подруги и соседи.

                18
   Прошло три года. Кредит был погашен. Половину честно выплатил Женя, последний год регулярно высылая нужные суммы. Татьяна Алексеевна постепенно расплатилась с долгами и распрощалась со своим обременительным бизнесом. Хотя с некоторыми самыми любимыми бабульками поддерживала связь, поздравляла с Новым годом.

   Старые «Жигули» она продала. Рассталась она со своей машинкой, словно с живым существом, к которому, даже сама не ожидала, сильно привязалась. Даже всплакнула украдкой. Похлопала по капоту, словно прося прощение, прекрасно понимая, что разберут бедолагу на запчасти и металлом.
 
   Новую машину она раздумала покупать. Не было денег. И в конце концов, рейсовый автобус на дачи ходил. Обходились же другие ее соседи без машин. Нина, например. Ну и она приладится. А урожай вывозить или рассаду весной – так Игорь и Марина при машинах. Помогут.

   Каждое лето, как повелось, Татьяне привозили внуков из Москвы. Но теперь Женя всякий раз оставлял матери достаточно денег.

                19
   Женя приехал без предупреждения. Позвонил в дверь и, молча, улыбаясь, встал на пороге.
   - От Илонки своей сбежал, - полуспросила, полуутвердила Татьяна.
   - Ага, - просто ответил он, скидывая рюкзак в прихожей.
   - А дети?!
   - Если б не дети, раньше бы сбежал.
   - Голодный, наверное? – захлопотала мать.
   - Поесть не мешало бы.
   - Ну и что дальше делать думаешь? – из кухни спросила Татьяна, гремя сковородками.
   - А это от тебя зависит.
   - Каким образом?
   - На постой пустишь?
   - Надо подумать, - лукаво взглянула на сына Татьяна. – Тут один молодой человек предлагал мою квартиру продать.
   - Хорошо, что ты его не послушала.
   - Главное, как с детьми?
   Женя вздохнул.

   - Придется ей оставить. Так у нас в России заведено. Но зная Илону, могу предположить, что на лето она их будет к нам отправлять. Детей растить – это ж труд, еще какой, а она трудиться не любит. Ну и свежий воздух, клубника с бабушкиной грядки. Хотя Зареченск наш и всех нас она так презирает!

   - Вы еще не в разводе?
   - Нет, эта процедура еще впереди.
   - Ох Женя, всё бы ничего, но у нас здесь с работой туго.
   - Не переживай, мама, я печи класть буду. Причем по всей области, не только в Зареченске.
   - Ты разве это умеешь?

   - Умею, мама, умею. Жить захочешь – и не такое сумеешь. Кому здесь моя мебель нужна, столики на гнутых ножках, когда люди с хлеба на квас перебиваются? Меня мужик один научил, Николай Егорыч. Мы с ним на даче одной познакомились. Я там беседки всякие, перила и балкончики резные выстругивал, а он камин клал и печь в бане. А потом он еще меня на два дома взял, помощником, чтоб я это дело получше освоил. Я и справочник уже купил по печному делу, и в интернете посмотреть можно информацию. Так что я не пропаду, мама. Главное: долги выплачены. Сама понимаешь, Илонку в долгах оставить я никак не мог. Еще и это меня в Москве держало. Ты что, блины печешь? Запахло вкусно.

   - Блины. Ты же не предупредил о своем приезде. А что приготовишь быстро и вкусно - блины.
   - Господи, как дома-то хорошо! Хорошо, что ты квартиру не продала. Наелся я этой Москвой по самые уши. Хотя, конечно же, Москва не виновата.