Былинные земли. Николаевские берега, часть 12

(Продолжение)

«БОСОНОИЙ» КАРМЕЛИТ, И ФАМИЛЬНАЯ МЫЗА ЛЕНКОВИЧЕЙ

Мы еще побываем в Новом Городке, а пока вернемся на берега Неколочи – в окрестности бывшего «полоцкого города». Там тоже отмечалась мыза – панский двор: на расстоянии 8 верст от Уллы.

Где он раcполагался конкретно, сегодня не скажешь. Возможно, замещал село, помеченное в начале XIX века, исчезнувшее. Чрез окрестности двигались на восток наполеоновские орды, и Неколочь могла «встать на пути» - пострадать. Кто и зачем организовал поход французского императора, вытекает из хронологии. Императорские орды двинулись вслед за созданием проекта века – единой транспортной системы по рекам и озерам Белой Руси. Кого-то не устраивал вариант объединения двух земных полушарий - северного и южного. 

Панство сохранилось. Сёла исчезали, но каков пан без рабочих рук! Мыза Неколочь, по отчету за 1891 год, включала 243 десятины, где располагалась деревня Мазники, откуда черпались повинности. Мызой владели «по купчей, ныне по наследству» (так в тексте), и она возникла, явно, из фольварочного хозяйства, проданного сыном смоленского стражника Стефановского.

В 1891 году обладателями Неколочи были дети госпожи Ленковичевой - «Юлиан, Александр и Елисавета, дворяне-католики». Они наследовали материнскую собственность.

Я впервые столкнулся с этой фамилией, когда исследовал окрестности большого Лепельского озера. В числе владелиц Завидич, северо-восточного побережья, назывались три сестры: Анна, Регина и София, и одна из них носила фамилию «Ленковичевой». Как явствует из польского Словника, сестры объявились на лепельском побережье в 1645 году, в то самое время, когда сбылась мечта канцлера Сапеги – Лепельское имение, по его завещанию, досталось Виленскому бернардинскому монастырю.

А Завидичи, сохранившие тесные связи с северной стороной, не вошли в состав богомольческого удела. Там распоряжался Гуща, выходец из Полоцка.

Гуща оставил добрый след. В его честь назвали Прудок, устье Малиновки (Заозерки), которая накатывала с провинциальной закраины, словно повязывая с древним Полоцком. Там он построил водяной млын и молол крестьянское зерно, зарабатывая на приданое для дочерей.

Монахини, владея Лепельским имением, крепили религиозный фон Речи Посполитогй – нового государственного строя, основанного на собственнических идеалах. А местные традиции были другими, с оттенком деревенского быта, пропитанного вечевым правлением, общественным сознанием. Большинство сельских людей следовали православным канонам.

Монахини, руководствуясь католическими идеалами, были близки по духу. В их основе лежало учение Кампанеллы – идея «солнечного города», где все равны, а не только паны. Они не гнались за материальными удобствами, не строили дворцов, пропагандировали жизнь в русле унификации, на основе флорентийских идей сближения.

Конечно, их деятельность становилась примером в условиях прагматического настроя, что нес капитализм, и гущинские сестры не могли не заняться тем же. Одна из них, выйдя замуж, стала Ленковичей. Кто это?

Так и хочется сказать - крестьянин из Несинского имения, подданный полоцкого воеводы Друцкого-Соколинского. В списках жителей Заниженья, по инвентарю за 1684 год, числился «Гаврила Ленкевич». С сыновьями Антоном и Левоном он обрабатывал треть воеводческой волоки. Размаха усадьба не имела. Главным поприщем был труд. Но поклонение Всевышнему объединяло людей, и не исключено, что полоцкая нива стала духовно общей - от Завидич до Несино.

Дочь Гущи могла увлечься новомодным тогда базилианским учением, которое распространялось среди жителей Белой Руси.

Словарь Брокгауза и Ефрона, наиболее полная энциклопедия, выпущенная на рубеже XIX и XX веков, так характеризовал базилиан – это «греко-униатский орден св. Василия Великого, существовавший с XVII столетия в пределах древней Польши…», - и далее пояснял: - базилианские монастыри «возникли от преобразования… православных…».

Местные землевладельцы способствовали базилианскому движению. Можно назвать хотя бы Антония Селляву, род которого обосновался в бывшем радзивилловском поместье Поулье. С 1652 года Антоний занимал в базилианском ордене должность протоархимандрита.

А первая базилианская миссия состоялась там же, откуда несли свое мировоззрение монахини-бернардинки – в Вильно: в начале семнадцатого века в Троицком виленском монастыре «под руководством отца Петра, босоногого кармелита».

«Босоногий» облик покорял крестьянскую среду. Землевладельцам нужна была опора в массах – своего рода «громоотвод», чтобы по-капиталистически распоряжаться территорией, где сильны были православные вечевые традиции.

Властный позыв, которым руководствовалась Речь Посполитая в первый период существования, не мог не вызвать отторжение. Радикальный Стефан Баторий, укрепив союз Великого княжества Литовского с Короной, поступал необдуманно. Как выходец из краев, далеких от междуречья, он не понимал местных условий и решительно отнимал православные обители, переподчиняя их иезуитским. Передел затронул сельский край, вызвав антагонизм, напряжение.

Базилиане проповедовали дух единения, сближения, и потому их монастыри быстро расплодились на территории Великого княжества Литовского. Шла речь об учреждении «конгрегации (монашеского объединения, авт.) имени св. Троицы». Когда об этом узнаешь, то возникает образ витебской церкви Святой Троицы, которую вознаградил великий князь и король Александр лепельским привилеем еще в 1503 году.

Но базилиане завоевывали доверие не привилегиями. Они становились могущественнее благодаря среде мелких собственников. Как подсчитал тот же словарь, они за короткое время объединили 20000 крестьян, 100 монастырей и «нажили» 800000 рулей капитала.

В условиях монархо-капиталистического строя жизнь базилианского ордена была непродолжительной. Знать не могла позволить, чтобы ее судьбой распоряжались нищенствующие богомольцы. Побеждала идея униатского «сожительства» на основе так называемого «белого духовенства», то есть на базе давнего канонического права.

Так идея «солнечного города» в очередной раз закатилась, не выдержав прагматического напора. Деятельность базилиан перетекла в область воспитания молодежи, где они преуспели в содружестве с иезуитами. Отмечается, что базилианские школы к концу Речи Посполитой имели часто по 300, а иногда даже по 500 учеников.

После распада Речи Посполитой базилиане попали под имперский «каток» России. Они нужны были, пока создавался транспортный коридор из одной земной сферы в другую. А потом необходимость отпала. В 1822 году, «вследствие жалоб белого духовенства» (так в тексте энциклопедического издания), император Александр I велел учредить на базе базилианских монастырей духовные училища.

Их «епархия» сохранялась в Свято-Троицком виленском монастыре, но вскоре и ее ликвидировали – «раскассировали». Пять монастырей еще некоторое время функционировали на территории Царства Польского, пока и оттуда не были удалены.

Каким был несинский фон в период базилианского расцвета, сведений пока нет. К сожалению, есть только некоторые намеки, весьма туманные.

Одно время (1765 год) Неколочье числилось за Яном Косаковским. Такой факт установил кандидат исторических наук Носевич. Ян мог быть «кандидатом» на духовную ниву междуречья. Фамилию Коссаковский носил епископ ифлянтский, а позже виленский, Ян Непомуцен. Тот ли это Ян, достоверно неизвестно, но вопрос интересный.

Разновидностей католического движения было много, и они мало чем отличались друг от друга. Одно время базилиане действовали в тесном содружестве с иезуитами – обществом Иисуса, сохранением которого озаботилась российская императрица Екатерина II. В преддверии создания речной «магистрали» от Риги до Киева потенциал иезуитов, как и базилиан, был использован. Видя в нем подспорье задуманному, она предоставила убежище в Полоцке, и окрестные нивы обросли иезуитскими обителями. Первым, кто возглавил возрожденное движение, носил фамилию сродни матери неколочских владельцев. Его звали Ленкович Габриэль (Гавриил). Он родился «неподалеку от Полоцка». Такую ориентировку дает институт философии, теологии и истории святого Фомы в Москве. Где конкретно «неподалеку», не указывается, однако корни, вероятно, с Лепельщины, что доказывает пребывание в Завидичах представительницы той же фамилии.

Екатерининский преемник - наследник престола Павел благоволил к обществу Иисуса, видя в нем благодатную почву для воспитания молодого поколения. А откуда могли браться братья-иезуиты, распространяя школьное образование среди низших слоев общества? Только из крестьян, накопивших достаток упорным трудом. Габриэль проповедовал не только плоды науки, он занимался также архитектурой, участвовал в создании проектов, одним из которых стало новое здание полоцкой иезуитской коллегии. Не исключено, что его замысел воплотился в проект строительства монашеской обители на озере Бельском, которая до сих пор поражает архитектурными формами, но стоит полуразрушенная и заброшенная как укор нашему отношению к земле.

Встреча Ленковича с императором Павлом произошла в Орше, в ходе поездки последнего по западным областям империи. И это еще раз доказывает вероятность неслучайного появления той же фамилии в Неколочи.

(Продолжение следует).

На снимке: в поисках церковного наследия; Неколочь, май 2022 года.


11.06/22