Лиза-бабушка

     После вчерашнего не хотелось просыпаться. Жить не хотелось после вчерашнего. Однако надо было просыпаться и вставать. Идти на работу. Иначе – «На ваше место – в шляпах».

     Лиза поглядела на себя в зеркало, что в туалете над раковиной. Глаза, распухшие после вчерашних слез. Волосы сосульками. Конечно, Анжелке восемнадцать! Конечно. Но Денис-то, Денис! Нет, это всё Анжелка устроила. Она, гадина. Доченька родимая. А он тюфяк. Ох, он еще хлебнет с этой стервой. Еще пожалеет. Но как она сама, дура, проглядела Анжелкину беременность?! Где ж тут углядишь, при таких-то телесах жирных. На ранних сроках все можно было поправить. И Денис остался бы с ней, с Лизой. И всё было бы по-старому. Ха, по-старому! Теперь уже никогда не будет по-старому. И она снова будет одна. Без мужа! Да еще и бабушкой станет. В тридцать семь лет! Да за одно это Анжелку убить мало.
      И Лиза опять зарыдала.
 

     Сама Лиза тоже забеременела в восемнадцать лет. От ВитькА. Но он уже отправился в армию. И пропал. Ни ответа, ни привета. Лиза была в ужасе. Поначалу всё надеялась, обойдется. Не обошлось. Мать стала с подозрением наблюдать за ней. И в один прекрасный момент они с бабкой приперли ее к стенке. Пришлось все рассказать. Бабка крестилась и заламывала руки, рыдала. Мать расспрашивала по-деловому. Кто он? Его родители?

     Лиза не знала даже фамилии своего кавалера. Какие уж там родители!
     - Ты что, даже адреса его не знаешь?
     - Так он в армию должен был уходить скоро, - хлюпала носом Лиза.
    - Вот дура, - вздыхала мать.
     - И где же это вы с ним?... У нас?
     - Нет, - замялась Лиза.
     - В кустах! Под забором! – запричитала бабуля.
     Тут уж Лиза не вытерпела.

     - Хорошо вам рассуждать! В ваши времена всё по-другому было. И парни другие были. А сейчас… Сейчас ни один парень с тобой не пойдет за просто так.
 
      - Пресвятая Богородица! – крестилась бабуля.

     - Аборт – детей потом может не быть. Родишь – замуж потом не выйдешь, - деловито рассуждала мать.

     Не выйти замуж… Об этом страшно было даже вслух произнести.
Нет-нет, что угодно, только не это. Девчонки знакомые (некоторые уже побывавшие в подобной ситуации) тоже советовали – аборт. Возможность не иметь в дальнейшем детей – эта проблема как-то совершенно не волновала.

     Вроде бы все ясно. Но дело было в том, что Лиза, будучи от рожденья здоровым ребенком, дико боялась уколов, врачей, взятия крови из пальца и т.п. Когда в школе делали прививки, классная руководительница Ольга Семеновна выволакивала ее из туалета и напару с физруком еле удерживали  ее, пока 
медсестра с риском сломать иглу, делала, что необходимо. А тут добровольно придти, чтобы тебя кромсали и резали… Роды – это тоже очень страшно. Но это еще не скоро.
 
      Всю дальнейшую свою жизнь Лиза ругала себя за тогдашнее малодушие.
     Безрадостно, даже без цветов и презентов медперсоналу, забрала их мать из роддома.
     И началось… Девчонка орала ночи напролет, хотя, как утверждал врач, была абсолютно здорова. Первые две ночи Лиза вскакивала, совала грудь, пыталась успокоить. Потом ей это все надоело, и она продолжала дремать под надрывный крик младенца. Бабка или мать, не выдержав, вставали, брали на руки, пытались растолкать нерадивую мамашу. Утром мать, очумевшая от бессонной ночи, тащилась на работу. Бабка хлопотала по дому. Лиза с малышкой спали почти до вечера. Так прошли первые два месяца Лизиного материнства. И до того ей это всё обрыдло! А еще весна, музыка, дискотеки.

     Напросилась как-то Лиза сходить в магазин за продуктами.  А вернулась утром. Без продуктов и без денег. Встретились знакомые ребята, пригласили посидеть. Возвращаясь домой, Лиза боялась не столько предстоящего скандала, сколько возможности опять «залететь». Слава Богу, на тот раз пронесло. Однако, надо было решать этот вопрос радикально. Как-никак ХХI век на дворе. Но на это нужны были деньги.

     Видя, что от молодой мамаши толку по уходу за ребенком не дождаться, мать с бабкой решили, что Лизе лучше пойти деньги зарабатывать. Она и сама обрадовалась такому решению. Уж лучше на людях быть, дело делать, чем вонючие пеленки стирать. Пачка памперсов, подаренная соседкой тетей Люсей, ценилась 
на вес золота, так как денег на подобную роскошь не было.
 
     Устроила ее мать по своим знакомствам почтальоном. А что, хорошая работа! Ходи, знакомься с людьми. Сумка, правда, тяжелая. По поводу денег (предстояло разносить пенсии и алименты) Лиза не переживала, отмахивалась от материных тревог и предупреждений. Досадно было только, что дело приходилось иметь, в основном, с пенсионерами и матерями-одиночками. Остальные же клиенты, чьи газеты и извещения на посылки рассовывались по почтовым ящикам, оставались загадочными неизвестными за металлическими дверьми с глазкАми.

     И все-таки поворот в судьбе не заставил ждать себя слишком долго. По счастью, были среди пенсионеров и военнослужащие, уволенные в запас. Сначала Лиза приняла его за члена семьи. Сейчас приковыляет дедуля расписаться в ведомости. Однако никакой дедуля не появлялся, а моложавый (правда, уже с заметными залысинами) дядечка игриво взирал на Лизу.

     - Получать презренные деньги из этих прекрасных рук! – он театрально схватился за голову. – Нет, это я должен бросать к вашим ногам состояния!

     Лиза, привыкшая к простым и понятным отношениям со сверстниками, растерялась и даже не сразу поняла, о чем речь. Он что, от пенсии отказывается? Почему деньги-то презренные?

     - Мне нужен Степанидов Владимир Андреевич, - растерянно произнесла она, надеясь, что вот сейчас все-таки приковыляет нужный ей клиент и всё проясниться.

     - Да, это я, ваш покорный раб. Вот мой паспорт. Где поставить закорючку?

     Лиза даже вспотела, отсчитывая деньги.
    - Надеюсь, теперь вы всегда будете нас обслуживать, - произнес он, многозначительно глядя в глаза.

     - Да. Всегда, - засмущалась Лиза.

     Еле дождалась Лиза шестнадцатого числа следующего месяца, когда Степанидов получал пенсию.

     - Богиня! – произнес Степанидов, закатывая глаза и целуя ручку.

     И опять Лиза не знала, как себя вести при подобных ухаживаниях. Как все-таки сложно с этими взрослыми дяденьками.

     - Вы тоже ничего себе, - решила она все же тоже сказать ему приятное.
     Он расхохотался от ее простодушия.

     Потом они пили кофе на кухне. А при расставании он поцеловал ее. Долго, по-настоящему. Лиза, сразу утратившая землю под ногами, уже готова была на всё, на всё. Но он, щелкнув замком, распахнул дверь, изобразив, опять-таки очень театрально, печаль при расставании.
 
     И завертелось. Теперь они встречались не только шестнадцатого. но гораздо чаще. Да, пока он был женат. Но жену свою он не любил и собирался разводиться, как только подрастет дочка. Сейчас же он не мог наносить душевную травму девочке, очень любившей папу.

     Лиза очень сочувствовала своему Володечке и ненавидела его жену, мешавшей их счастью. Про свою полугодовалую Анжелку Лиза решила пока не сообщать. Пусть их любовь как следует окрепнет.

     Конечно же, конечно, они будут вместе! Вот она, настоящая любовь! Не то, 
что с этими сопливыми ровесниками. Одни грубости и хамство. Где они будут жить, куда денут его жену и своих дочерей – об этом Лиза не думала.

     Их любовь длилась несколько месяцев. Было начало марта. Впереди женский праздник. Что-то он ей подарит, ее Володечка? На День Влюбленных, когда она принесла ему открытку в виде  сердечка, он очень посерьезнел и даже расстроился.
 
     - Лиза, понимаешь, я принципиально игнорирую этот праздник (Лизе очень нравилось, как он говорит умными словами – «игнорирую»). Я человек православный. Да, надо полагать, он был достойным человеком, этот святой Валентин. Но я, пойми меня правильно, я русский православный христианин.

     Боже мой! Лиза чуть не прослезилась от умиления. Он, оказывается, еще и очень набожный. Никогда прежде не  говорили они с ним на эту тему.
 
     - Я тоже крещеная, - пролепетала она.
     - Ах ты моя умница, - чмокнул он ее в макушку.

     Лиза чуть не проговорилась, что недавно она крестила свою Анжелку. Точнее сказать, хлопотали и устраивали всё мать с бабкой, а Лиза только поприсутствовала на богослужении. Но в дальнейшем, когда придется признаться в наличии дочки, очень кстати будет то, что она крещеная.
 
     Вобщем, то обстоятельство, что на день всех влюбленных Лиза осталась без подарка, ее не очень огорчило.

     Приближалось 23 февраля. Лиза ломала голову, что подарить. Наконец, решила не мудрить. Купила бутылку коньяка и поздравительную открытку. Хорошо, что сейчас делают открытки с написанными хорошими словами и пожеланиями.   
Только имя поставь и всё.

     23 февраля они, конечно, не встретились. Как и в Новый год. Что поделать? Эти праздники Лизе приходилось проводить в случайных компаниях – дома же тоска зеленая. Но никаких новых кавалеров не находилось, и потому мысленно Лиза была с ним, со своим Володенькой и отчаянно жалела его, вынужденного проводить праздники с ненавистной женой-дурой.
 
     Свидания он всегда назначал сам на вторник и четверг. Четко, по-военному, с14-00 до 15-00. Так что подольше понежиться в любовных утехах не получалось. Как назло 8 Марта приходилось на четверг – одним свиданием меньше. Но шестого был их день! Лиза надела свое лучшее платье и вообще приготовилась.

     Как всегда он был говорлив и театрален в тот день. Снимая фирменную куртку «Почта России» с ее плеч, он ахнул и закатил глаза к небу.

     - Жестокая! Кто позволил тебе мучить меня своей красотой?!

     И опять Лиза не знала, как реагировать на его комплименты. Она только смущенно улыбалась и одергивала платье.

     Но он все как-то тянул с подарком и поздравлением. Расстроенная, Лиза уже натягивала колготки, как вдруг дверь в спальню распахнулась. На пороге стояла какая-то пожилая, но очень хорошо одетая тетка с Лизиным сапогом в руках. Степанидов нырнул с головой под одеяло.

     - Ах ты кобелина проклятый! – запустила тетка сапогом в Степанидова.
     Ничего страшней в своей жизни Лиза не испытывала. Хорошо, что она хоть 
успела наполовину одеться. Она схватила платье, сапог, сдернула с вешалки в прихожей служебную куртку. Одевалась уже в подъезде. И только на улице спохватилась, что почтовая сумка осталась у него. Что делать? Неразнесенная корреспонденция и, главное, деньги! Пенсии, алименты, пособия. Наверняка нетерпеливые пенсионеры и матери-одиночки уже звонили на почту с жалобами о задержке. Пойти, позвонить в дверь – рискуешь попасть под горячую руку этой бабе. Да еще и нарочно сумку не отдаст и жалобу на работу напишет. Ну и жену себе выбрал! Бедный Володя. Теперь понятно, почему он хочет с ней развестись. Она еще и старая, оказывается.

     Мобильные телефоны в те времена только появлялись у самых состоятельных граждан. У Степанидова был. Но Лиза не знала номера. А вот номер его домашнего телефона она знала. Он был указан в служебных бумагах. Она специально запомнила, хотя еще ни разу не осмелилась позвонить. Теперь это было единственной надеждой. Но трубку все время брала эта тетка. Лиза поняла, надо выждать время. Угомониться же когда-нибудь эта ведьма. Неприкаянно Лиза ходила поблизости их дома. Как нарочно пошел дождь. Она была без шапки и без зонта. Подол ее лучшего зеленого платья промок и лип к ногам.
 
     Наконец в трубке прозвучал веселый, явно детский голосок.
     - Алё.
     - Мне… Мне Владимира Андреича.
     - Папа, это тебя.
     - Не звони мне, - прошипел он в трубку.
     - Сумка! Сумка у тебя осталась.
     - Хорошо. Я выставлю на площадку.

     С сумкой все обошлось, Лиза вздохнула с облегчением. Всё было на месте. По-видимому эта злыдня не заметила ее в прихожей.
 
     Что было делать дальше? В заветный вторник, уже после 8 марта Лиза решила все-таки прийти в 14-00. Позвонила. Никто не открывал. Лиза вся превратилась в слух. На мгновение тень перекрыла дверной глазок, и кто-то на цыпочках отошел от двери. Всё, любовь закончилась! Он не хотел открывать ей. Еле дожила она до заветного 16-ого числа, когда на законных основаниях она должна была принести ему пенсию. Но в тот день его фамилии не было в ведомости. Лиза пошла выяснять. Оказалось, по заявлению клиента пенсия отныне перечислялась на сберкнижку.
     Всё, любовь кончилась! Лиза долго еще ревела по ночам и не знала, как жить дальше.


     Когда Анжелке исполнилось два года, мать вдруг загорелась желанием отыскать папашу-беглеца. И стала донимать Лизу. Та и сама была бы рада с ним повидаться, да где ж его найдешь. Лиза с удовольствием ходила по клубам и молодежным дискотекам в поисках бывшего кавалера. Столько времени прошло, наверняка уж отслужил он свою армию. Но веселый Витёк не появлялся на горизонте. И где его искать Лиза не знала.

     - Это ж надо! – ворчала мать, - как ребенка заделать, ей времени хватило, а как познакомиться по-человечески… Тьфу! Вот дуру вырастила на свою погибель.

     - Может, он на сверхсрочную остался, - оправдывалась Лиза, - или мало ли что, под танк попал или парашют не раскрылся.

     Одно было хорошо, мать теперь без прежних ворчаний отпускала ее на дискотеки. На поиски. Между тем, Лиза стала замечать, что публика на этих вечеринках катастрофически молодеет. А ряды ее ровесников (особенно ровесниц) редеют. Девчонки-одноклассницы почти все повыходили замуж, нарожали детей и сидели по домам. А парни тоже кто женился, кто просто потерял интерес к молодежным тусовкам, а кто покинул их городок в поисках лучшей жизни. Работы в их райцентре было не сыскать даже молодым.

     Хорошо, что отошли в прошлое церемонные парные танцы. Сейчас все скакали общим стадом в темноте и грохоте. И потому Лиза не чувствовала себя обделенной. До тех пор пока не услышала за своей спиной:

     - Тётенька, а ты что тут делаешь?

     Она резко обернулась. Три сопливых девчонки хихикали, глядя на нее.
     Лиза сжала кулаки и пошла на них. Девчонки дружно завизжали и растворились в толпе. В общем грохоте никто даже не заметил этого происшествия. Но Лиза еще долго стояла, тяжело дыша. Ее толкали со всех сторон скачущие и орущие. О, как она их всех ненавидела!

     Однажды зимой на рынке в толпе она увидела Степанидова. Он шел, держа под руку  даму в норковой шубе. Дама была выше его, возможно благодаря необычно красивой норковой шапке и высоким каблукам.  Она что-то назидательно вещала Степанидову. А тот послушно кивал головой, поддакивая.
 
     Так вот оказывается, какая у него жена! А совсем не та тетка. И это про   
нее он говорил, что она дура, что он не любит ее. Врун!  Только сейчас Лизе стало ясно, дурочкой-то была она. Он пригрел ее только ради разнообразия. Единственным преимуществом ее пред этой красавицей была молодость. А застукавшая их тетка – теща. Как она сразу-то не догадалась? Так потому и не догадалась, что даже теща Степанидова имела довольно представительный вид. И с Днем влюбленных не поздравил, чепухового подарочка не подарил! Святой Валентин ему, видите ли, не тот святой! Он, видите ли, православный верующий. Ага, как развратничать, так куда только его набожность подевалась. Ярость и обида кипели в Лизиной груди. Ей хотелось кинуться к этой красавице, порвать норковую шубу, вцепиться в волосы.
     Хорошо, что они ее не видели.


     А годы летели своим чередом. Вот уж и Анжелка в школу пошла, умерла бабуля. А Лизе все никак не удавалось выйти замуж.

     Ну почему?! Не красавица, но и не страшила. У нее даже глаза карие,  мечта многих. Толстовата, но в меру. И мужики любят пухленьких. Короче, не хуже она других баб. Так почему же даже некоторые страшненькие умудрялись выходить замуж. А ей все не везло и не везло. Изо всех сил она старалась понравиться. Соглашалась со всеми их правилами и убеждениями. Смеялась, когда смеялись они. И возмущалась, когда они были чем-то недовольны. Она даже на симфоническом концерте побывала с одним очкариком. И что толку? Всё равно слинял. Усложняла положение еще и Анжелка. Кому нужен чужой ребенок? И теперь ругай себя, не ругай, положения не поправишь.

     А впрочем, чему было удивляться – мужиков на всех не хватало. Это она
особенно хорошо поняла после истории с почтамповским шофером Геной. Устроился такой к ним после дяди Миши-пенсионера. Высокий, видный, лет тридцати пяти, женатый (это не недостаток, скорей наоборот). Короче, мечта, а не мужик. У многих почтамповских девчонок глазки так и заблестели. Веселым оказался Геночка. Шутил, говорил приятное.

     Где-то через полгода стал он Лизе уделять внимание. То в тесном коридоре к стенке прижмет, то посмотрит эдак многозначительно. И Лиза, конечно же, с готовностью откликнулась на Геночкины призывы. А поскольку встречаться им было негде (у него жена и дети, у нее мать и дочь), то свидания их проходили в кабине его машины. В обеденный перерыв. Сейчас Лиза уже не боялась «залететь». Как-никак ХХI век, цивилизация имеет и свои плюсы, не только минусы. Сейчас она больше боялась, как бы не подцепить чего. Но Геночка он же женатый, чистый.
     Но однажды в самый разгар их утех в дверь кабины упорно забарабанили. Пришлось открыть.
     - Ага! Значит, и до Лизки очередь дошла. Ну и как оно?
     - Это вы о чем, Людмила Павловна? – сделал невинные глаза Геночка.
     - Хорошо устроился! – кипела гневом начальница. – Гарем. Надеюсь, хоть Нину Емельяновну ты пощадил?
     Лиза поспешно приводила себя в порядок.
     - А ты, дура, губу раскатала, - брызгала слюной начальница уже на Лизу. – Думаешь, ты одна у него такая? Размечталась!
     Только б его не уволили, переживала Лиза. Про себя она не думала. 
Потерять Геночку было куда страшнее.

     Но именно его она и потеряла с того самого момента. Она пыталась поговорить с ним, выяснить, что будет дальше. Но он вдруг стал очень озабоченным. Куда-то все время торопился. И вообще стал смотреть мимо Лизы. Ей никак не удавалось хотя бы поймать его взгляд.

     А между тем выяснилось, что  он действительно перебрал всех сотрудниц их почтового отделения, включая уборщицу Зину-дурочку. Только Нину Емельяновну, самую пожилую, он обошел своим вниманием.

     Так вот, значит, как! Все ее сослуживицы, включая Зину-дурочку – все-все были ее, Лизиными, соперницами. Все претендовали на Геночку, отбирали его у нее. Наконец-то Лиза поняла: трагедия ее жизни – бабы. Все они мешали ее счастью. И поняв это, она их враз возненавидела (ну, кроме старых и убогих). Возненавидела до такой степени, что встретив на улице какую-нибудь незнакомую миловидную мордашку, скрежетала зубами. Как кот с котом, выцарапывая глаза, как олени, ломая рога друг другу, готова была Лиза вцепиться в волосы какой-нибудь красотке. Но… приходилось все прятать в душе. Собственно говоря, еще с детского сада не любила Лиза красивых девочек и тех, кто хорошо поет и выступает на утренниках. Просто сейчас это четко осозналось. И появилась одна забава. Говорить гадости таким вот красоткам. «У тебя ноги кривые» или «У  тебя изо рта плохо пахнет».

     А шофер Геночка достался начальнице Людмиле Павловне. Хотя та была и постарше, и уж никак не привлекательнее прочих своих подчиненных. Так что успешные и деловые женщины тоже попали под Лизину ненависть.

     Но однажды Лизе все-таки повезло. Вернее сказать, не было бы счастья, да несчастье помогло. У старшей Лизиной сестры, проживающей в другом городе, в областном центре, наконец-то родился долгожданный ребенок-первенец. Но мальчик родился слабеньким и больным. ДЦП в сильной форме. И матери, к тому времени уже пенсионерке, пришлось уехать и помогать растить больного внука. И, как надеялась Лиза, надолго. Может, и насовсем. Лиза осталась в двухкомнатной квартире вдвоем с пятнадцатилетней Анжелкой. И теперь у Лизы было куда больше шансов наконец-то найти мужа.

     Но дальнобойщик Валера, на которого она так рассчитывала, как нарочно не появлялся уже месяца два. И не отвечал на звонки. А раньше всегда останавливался у Лизы, несмотря на косые взгляды ее матери.

     Лиза загрустила. Ей было тридцать три года. Вроде не такой уж плохой возраст. Но находить новых мужчин в их захудалом городишке было все трудней и трудней. А податься куда-нибудь в Москву или Питер, где кипит жизнь, у нее не хватало отваги. Как назло начала толстеть.

     Конечно, другие более ловкие женщины знакомились по интернету. Даже с иностранными миллионерами. Но во-первых, у нее не было компьютера. Он же бешеных денег стоит. И во-вторых, самая сложная техника, которую в своей жизни освоила Лиза, был утюг. Еще, конечно же, телевизор. Даже мультиварку, подаренную матери при выходе на пенсию, Лиза так и не сумела освоить. И та, бесполезной железякой пылилась под потолком на кухонном буфете. Какие уж тут интернеты! Напрасно Анжелка клянчила и возмущалась, что в школе она одна единственная без компьютера и потому ей приходилось постоянно делать задания у подруг. На четырнадцатилетие Лиза с матерью скинулись и подарили ей смартфон. 
И Лиза полагала, что вопрос с интернетом в их семье решен.

     На кухне потекла труба под раковиной. Пришел молодой вежливый чистенький сантехник Денис. Возился, правда, долго – место очень неудобное, тесное. Там еще и тумбочка самодельная под раковиной, где мусорное ведро стоит. Дверца тумбочки уже давно держалась на одной петле. Когда Лиза вошла в кухню после пятиминутного отсутствия посмотреть, как продвигаются дела, она ахнула, обнаружив на полу раскуроченную тумбочку.

     - Вы не волнуйтесь, хозяйка, - кряхтел из-под раковины сантехник, - я вам все сделаю, как надо. И тумбочку новую поставлю.

     Обломки тумбочки и впрямь имели неприглядный вид. Краска облупилась. Под облезлыми лысинами проглядывала другая краска. Грязные потеки, паутина.

     - Я ведь плотник на самом деле. Я вам новую тумбочку сделаю.
     И правда, на следующий день вечером он пришел с отструганными деревяшками. Быстро все собрал, поставил на место, закрепил и принялся красить. Только вот краска Лизе не понравилась.

     - А это грунтовка. Чтобы основная краска лучше держалась, - пояснил Денис, - завтра я покрашу белой эмалью. А сейчас пока пусть сохнет.

     И правда. Пришел, покрасил. Да так тщательно, не только снаружи, но и изнутри. Свежевыкрашенная тумбочка сияла. И сразу кухня, стены, потолок,
прочая мебель померкли, запросили ремонта.

     На вопрос, сколько эта работа стоит, Денис только замахал руками.

     - Я сам сломал, сам и починил. Давно с деревом не работал. Соскучился.

     Чудеса да и только. Лиза пригласила за стол. Он опять было замахал руками, но в конце концов согласился. Пришедшая вечером Анжелка презрительно фыркнула и ушла в свою комнату.

     Так и началась самая настоящая семейная жизнь Лизы. Началось счастье. В первый же вечер он простодушно поведал, что учился в школе для детей, отстающих в развитии. Потом учился на плотника тоже в специализированном центре. А потом, став взрослым, работал в строительной фирме. Строгал скамейки, рамы, беседки – все деревянное. Там же подружился с сантехником, помогал ему в работе. А когда хозяин обанкротился и фирма развалилась, пришлось пойти в домоуправление дворником – у него же не было нужной бумажки, что он еще и в сантехнике разбирается. Поэтому помимо уборки дворов он делал все, что ни попросят в его домоуправлении.
 
     Все стало понятно. Дурачок. Да и какой умный современный взрослый мужчина в свое свободное время из своих собственных материалов соорудит тебе тумбочку, получив с тебя только по тарифу за починенную трубу. Конечно, дурачок.

     Но Лизе это обстоятельство было, что называется, по барабану. Главное, у нее теперь был мужчина, муж. На восемь лет моложе – так это сейчас даже модно. А из себя какой славный! Всегда такой чистенький приветливый. Сразу, как он перебрался жить к Лизе, затеял ремонт. Все делал сам. Таким рукастым 
оказался. Лиза была только на подхвате. Подержать, принести. Анжелку тоже подключили к общему делу. Тем более, что ремонт начали с ее комнаты.
 
     Он был мягким и покладистым. Со всем соглашался. Мечта, а не муж. Ей ничего не стоило уговорить его и на законный брак. Другие бабы всю жизнь живут на птичьих правах при своих умных мужиках. Никак им со свободой любимой не расстаться, никак в загс не затащить. А вот Лиза смогла. Он мечтал, что у них родиться ребеночек. И Лиза, конечно, обещала, хотя это ей было совсем ни к чему. Разумеется, рассказывать ему о своих предохранительных мерах она, как женщина умная, не стала.
 
     Она пыталась вразумить его брать деньги на вызовах. Но это у него как-то не получалось. И потому Лизе пришлось сходить в домоуправление к его начальству и потребовать, чтобы ему доплачивали за работу сантехника, а не только за махание метлой. Нашли дурака! Как уж они там по своим бухгалтериям это проводили, Лизе было наплевать. Но доплачивать все-таки стали. Лиза за этим следила.

     Поначалу не сложились отношения со свекровью. Та считала Лизу старой для своего сына. Но особых досаждений с ее стороны не было, да и жили они в разных концах города. Виделись редко. Так что всё потихоньку утряслось. Лиза буквально купалась в своем столь долгожданном счастье. Даже ненависть к другим более молодым и красивым женщинам поутихла. А чего завидовать? Пусть теперь ей завидуют.

     Но однажды ее счастливую семейную жизнь чуть не нарушил дальнобойщик 
Валера. Сколько времени прошло, как пропал с горизонта, и вот на тебе! Лиза пришла с работы, а они сидят на кухне. На столе бутылка, по тарелкам борщ разлит. У Лизы задрожали коленки. И все же счастье свое надо было отстаивать. И она решила первой пойти в атаку против незваного гостя, благо бутылка на столе стояла еще не откупоренной. А Валера любил скандалы.

     - Здравствуй, Валера, - решительно открыла дверь в кухню Лиза.
     - О, Лизанька, самая любимая и желанная моя женщина! – полез Валера с поцелуями.
     - Не надо, не надо, - отстранялась от него Лиза. – Я замуж вышла.
     - Замуж? – притворно удивился Валера. – То-то я гляжу, у тебя сынок появился. Раньше только дочка была.
     - Это муж мой, - проглотила подковырку Лиза.
     - Да ну? А я думал, сынок.
     - Так что иди, дорогой мой, ночуй в другом месте.
     - Да ты что! Как так, в другом месте? Я у тебя привык. Под бочком, - начинал кочевряжиться Валера.
 
     - Как привык, так и отвыкай. А то как бы худо не было. Я, слава Богу, у себя дома. В родном городе. И у меня муж есть, защитник! И дочка сейчас придет. Взрослая. И в милиции (тьфу ты, в полиции!) свои люди имеются.
 
     - Это ты что ж, гонишь меня?
     - Гоню, - задыхалась от гнева и страха  Лиза. – И бутылку свою забирай. В фуре переночуешь.

     Он медленно сгреб со стола бутылку и стал натягивать куртку.
     - Смотри, не пожалей.
     - Иди, иди. Не пожалею.

     Какое-то время они сидели друг против друга молча. Лиза никак не могла унять дрожь в руках. Наконец поднялась, брезгливо взяла тарелку с борщом, предназначаемым для гостя, снесла в туалет и выплеснула в унитаз.

     - Это отец Анжелы? – нарушил молчание Денис.
     - Нет, что ты, - улыбнулась Лиза. – Тот из армии не вернулся. Парашют не раскрылся, я же тебе рассказывала.
     - А, ну да, - закивал Денис.
     - А это мой кавалер бывший. А что! Я тоже была молодой и красивой. И за мной парни бегали. И этот тоже. Дурной только.
     - Да, ты красивая, - вздохнул Денис. – У тебя глаза красивые.

     Второй раз в жизни Лизе говорили, что у нее красивые глаза. Первый раз это она услышала в школе в первом классе. Учительница из параллельного класса говорила другой, глядя на Лизу: «Какие глаза у девочки красивые». И вот сейчас. И так просто сказал. Поневоле вспомнился Степанидов с целованием ручек и мудреными комплиментами. А тут так просто…

     Лиза заплакала тихими счастливыми слезами.
     - Никто, никто мне не нужен. Я такая счастливая с тобой.


     Так, в счастливой эйфории прожила Лиза три года. Анжелка заканчивала школу. Училась она кое-как, так что никаких институтов не планировали. 
Собиралась пойти на кулинарные курсы. По крайней мере всегда сыта будет.
 
     Но как-то Лиза стала замечать, что дочь взяла моду часто вскакивать и бежать в туалет. Причем неожиданно, ни с того, ни с сего. Да еще и запиралась. Закрались нехорошие подозрения. И однажды Лизе все же удалось застукать ее блюющей над унитазом.
 
     - В школе такая котлета была противная. Отравилась, - заоправдывалась Анжелка.
     И сразу припомнилось, что в последнее время, моясь в ванной, она отказывалась, чтобы мать ей потерла спину.
     - Который месяц? – сурово спросила Лиза.
     - Что? Какой месяц? – притворилась дурочкой Анжелка.
     Лиза схватила ее за грудки.
     - Говори! Беременная?
     - Ну и что! А сама-то!
     - Сколько? Срок какой?
     - Пятый.
     Лиза схватилась за голову.
     - Кто?
     Анжелка молчала, глядя в пол.
     - Иль сама не знаешь?
     - Знаю! – вызывающе крикнула Анжелка. – И в отличии от тебя у нас все по-серьезному.

     В пылу ссоры Лиза не заметила, как пришел с работы Денис. Ничего не спрашивая и не удивляясь, он молча подошел к Анжелке и взял ее за руку.

     Лиза помертвела.
     - Прости меня, Лиза. Мы с Анжелой должны пожениться.


     Три года Лиза не знала и знать не хотела, где они и как они. Но городок маленький. Хочешь-не хочешь, а люди сообщат. Жили они у матери Дениса. Дом крепкий и достаточно просторный. Анжелка родила мальчика. Сделала все-таки Лизу бабушкой. Со временем нестерпимая боль притупилась. Зато вновь, с еще бОльшей силой, вспыхнула глухая ненависть к бабам. И в этой истории была виновна женщина. Да еще собственная дочь! Удивительно, но злобы на Дениса не было.

      Разводились они через загс, так как общих детей не было, а на новые телевизор с холодильником он не претендовал. Лиза рыдала, умоляла вернуться. Денис тоже расплакался и не знал, что делать. Рухнув на колени, Лиза хватала его за полы пиджака. Перепуганные женщины, работницы загса пытались поднять ее с колен, предлагали воды. Пока, обливаясь и стуча зубами о стакан, она пила, Денис покинул кабинет. Всё. Она опять осталась одна.


     Она шла через Летний сад. Было жарко, хотелось в тень, под деревья. Да и просто она любила ходить через этот парк – не так уж много уютных уголков было в их городке. День был будний, но народ все-таки был. Крутились карусели, шумели дети.
     Вдруг она увидела сидящего на скамейке малыша. И остолбенела. Знакомое 
лицо, знакомые веселые глаза смотрели на нее. Витёк! И словно юностью повеяло и весной. Впрочем, и сейчас тоже была весна, и так же пахло сиренью. И всплыло всё в памяти. Три счастливых дня и веселый парень-призывник.

     - Витёк! – повторила она вслух, присев на корточки перед малышом.
     - Луки ввелх! – сказал он, направив на нее пистолет.
     - Мама? – послышалось за спиной. Анжелка, повзрослевшая и похорошевшая, стояла, держа в руках эскимо.
     - Одно лицо! Ну надо ж, одно лицо! – повторяла Лиза, целуя ребенка.
     - Какое лицо? Да отпусти ты его. Ты ж его задушишь.
     - Отца твоего лицо, потеряшки. Ну, у которого парашют не раскрылся.
     Лиза и сама уже искренне верила в версию о нераскрывшемся парашюте.


     Обычно Лиза сама забирала его из детского сада, созвонившись предварительно с Анжеллой. Отдавали Егорку запросто – это вам не Москва с ее юридическими закидонами. Да и все воспитатели с нянечками Лизу знали – город-то маленький. Конечно, иногда приходилось все-таки пересекаться с дочерью, передавая внука с рук на руки. Раза два пришлось встретиться и со сватьей, матерью Дениса.

     Вся любовь бабушки к внуку, плюс любовь, нерастраченная, недоданная когда-то дочери, в удвоенном (да какое там – в утроенном, в удесятеренном!) 
объеме обрушилась на голову Егорки. Лизина квартира теперь была завалена пластмассовыми танками, мячами и пистолетами. В одном из дверных проемов висели качели. И рыжий котенок был заведен исключительно ради внука.

     Но никогда все вместе родственники не собирались за одним столом. Даже на дне рождения ребенка.

     Больше всего на свете Денис боялся встречи с Лизой. Но люди иной раз все-таки сталкиваются нос к носу с бывшими друзьями и знакомыми. Особенно в маленьком городке. И порой, не успев перебежать на другую сторону улицы, Денис встречался с тещей. Тогда он торопливо здоровался, непременно называя при этом Лизу по имени, отчеству, и спешил удалиться. Он боялся, что она опять рухнет на колени и будет умолять его вернуться.