Волшебный пояс. Глава 1

Никогда так не хочется стать огромным мускулистым силачом, как когда приходится тащить тяжеленный кувшин от ручья домой. Такие низкорослые и тощие как я, должны появляться на свет исключительно в семьях богачей, за которых все слуги делают. А тут и работы полно, и отлынивать грех великий, а силенок ни на что не хватает, позор самому, горе родителям, хуже девчонки, честное слово. Да и с женскими делами ох, не всегда справляюсь. Прямо хоть иди подаяние проси, чтобы хоть какая-то польза была. Вот и теперь, наполнил сосуд водой и присел рядом, готовясь к тяжкому переходу, и тот услышал в лесу шум какой-то, крик женский, а следом и рык звериный. Кинулся посмотреть, что творится, неужели волк или медведь на кого напал? Сам-то ничего сделать не смогу, разве народ позвать. И точно, старушка какая-то, а перед ней огромный седой медведь, таких в жизни не видывал, поднялся на задние лапы, того и гляди передней приложит, тут бабушке и конец. И главное, пока я хоть до кого-то доберусь, да обратно приведу, уже в живых не будет. Самому в драку лезть тем более бессмысленно, зверь чихнет, меня в соседнее царство – государство унесет. Начал головой по сторонам крутить, в том числе и под ноги и тут взгляд на пастушеский рожок упал. Я ведь, не смотря на то, что уж и шестнадцать исполнилось, как маленький, до сих пор за козами приглядываю, на большее не гожусь. А если попробовать протрубить, как охотники делают? Старый медведь хоть раз, да на таких натыкался, должен знать, чего звук означает. Только бы слабые легкие не подвели. Набрал побольше воздуху, да как дунул. Ещё и эхо мелодию подхватило. Зверь аж подскочил, развернулся, да дал деру, только пятки сверкали. Старушка покачнулась, руку к груди прижала, неужели плохо себя чувствует? Кинулся к ней, подхватил, не дал упасть, хоть и сам зашатался, как дерево на ветру.


- Как вы себя чувствуете? – спросил участливо.


- Ох, думала конец приходит, - вздохнула бабка, - хорошо ты рядом оказался, подозреваю, с рогом сам придумал?


- Когда Творец силой обделяет, приходится головой работать, - я пожал плечами, - присядьте, сейчас воды принесу. Может, вас проводить надо, тут до деревни недалеко. Матушка и накормит и спать положит.


- Не сомневаюсь, - кивнула незнакомка, - однако, мне идти надо, тороплюсь сильно, а ты и так уж много сделал, разве что… Скажи, нравится ли людям помогать, добро творить?


- А как это может да не нравиться? – удивился я. – Ты кому поможешь, потом он тебе, при нужде, так и жить легче. А откажешь, после совесть замучает совсем, не по-божески сие. Если каждый сам по себе, так и сгинуть недолго.


- Хорошо рассуждаешь, и видно, что от сердца слова, не выученные, - старуха улыбнулась, - а что скажешь, коли возложу на тебя ответственность великую, дам силу, о которой мечтаешь. В обмен же, придется трудиться денно и нощно, защищать людей, да не только односельчан, всех кто нуждается. Справишься ли?
У меня от тех слов, аж сердце в груди замерло. Только сейчас и дошло, что все это очень уж на сказку похоже, а под видом бабушек часто скрываются добрые волшебницы.


- Обещать что-то глупо, - я смутился, - пока не попробуешь, не узнаешь, однако, приложу все старания, чтобы не разочаровать. Ради того, чтобы полноценным человеком стать, на что не пойдешь, ну, кроме продажи души, сите просто немыслимо.


- От тебя только и зависеть будет, станешь ли могучим богатырем или останешься бессильным, - пояснила собеседница.


Развязала широкий кушак, которым была перевязана её талия, а под ним обнаружился ремень узорчатый, украшенный серебряными бляхами с неведомыми символами, числом двенадцать. Протянула мне.


- Вот тебе пояс волшебный, - начала старушка, - он чудесные свойства имеет, за каждое доброе дело все твои способности и возможности станут увеличиваться на одну единичку, соответственно, сила, скорость, живучесть, ум, излечиваться раны станут быстрее. За злые же дела, наоборот, слабость навалится, все больше и больше, пока и вовсе шелохнутся не сумеешь. Причем, добро творить надо не желая новой мощи, а просто потому, что такова твоя природа и иначе не можешь, а то ничего не получишь. За подвиг же, все увеличится аж в десять раз. К сожалению, вот возраст, единственный, кто погубить может, как бы ни старался, а все одно, придет время, когда организм никакая магия уже поддержать не в силах. Чувствуешь, что вот-вот конец придет. Лучше не сопротивляться и найти того, кто заменит. Если уверен, готов к подобным испытаниям, прими. Знаешь за собой какие пороки, лучше откажись, чтобы мне на том свете плакать не пришлось, и жалеть о своей ошибке глупой, да отвечать за неё перед Творцом.


- Я постараюсь не разочаровать, - пообещал я, - хочется и полезным быть, и сильным, а раз одно без другого невозможно, уж расстараюсь.


Я готов был, что угодно сказать и сделать, лишь бы пояс чудесный получить. Особенно чудесно, грешить нельзя, есть надежда, боясь потерять полученное, стану праведнее, чем, если бы просто полагался на собственные чувства и желания. С поклоном дар принял и тут же на себе застегнул. Немедленно засветился предмет чудесный, и сменилась моя одежда на белую, штаны короткие, больше похожие на набедренную повязку, жилет свободный, полоску ткани с дырками для глаз, закрывавшую верхнюю половину лица. Ноги оставались босыми. Видимо, обувь не требовалась или даже могла помешать.


- Когда понадобится что-то сделать особенное, то, чего другим не под силу, будешь так выглядеть, - пояснила бабушка, - чтобы враги не узнавали и вред не причиняли близким и знакомым. Когда поймешь, что закончилось все, и выполнил долг, повязывай этот кушак вокруг пояса и вновь прежним станешь, не утратив, впрочем, способностей. А чтобы не потерять его, во время трудов праведных, повязывай на голову, скрывая волосы, дабы и по ним не узнали.


Вновь поблагодарил я искренне, не терпелось домой бежать с кувшином, да вовремя опомнился, чуть самое главное не позабыл. Вот бы и первый грех вышел, до родной избы не дополз, так и умер в лесу.


- А вы-то как? – спросил я. – Давайте хоть до деревни доведу. К тому же, потребуется ваша мудрость и опыт, чтобы не делала глупостей.


- Без пояса я долго не протяну, - старуха вздохнула, - лучше тебе не видеть, что дальше произойдет, мой собственный благодетель на глазах на части распался, потом долго в ночных снах это зрелище приходило, в слезах и холодном поту просыпалась. Не бойся, добрый мальчик, не хочу никого обременять, стану частью природы, останки зверье лесное растащит, поедят и жизнь себе продлят. Так лучше, чем, если закапывать придется, силы тратить, да и кто на могилку чужачки придет, цветы положит? Тебе-то путь предстоит дальний, по миру бродить, со злом бороться денно и нощно. Давай домой, есть такие ситуации, когда ничего сделать невозможно, свидетельствую, в моем уходе твоей вины нет.


Не хотелось мне бедняжки бросать, не по людски это, но и перечить старшим так же нехорошо. Только несколько шагов сделал к ручью, как послышался звук падающего тела. Обернулся живо, а на траве скелет лежит в знакомой одежде, а через миг и вовсе прахом рассыпался. Помолился я о душе ушедшей, возблагодарил Творца, но и загрустил так же. Видимо, и меня такой же конец ждет, ну, коли повезет, и не погибну раньше. Но, очень уж хотелось силы, настолько, что и будущее подобное не испугало. Всем умирать придется, зато, близких не огорчу, нет ничего страшнее, чем своих хоронить. Подобрал кувшин и поплелся назад. И надо вас сказать, что весил он ничуть не меньше, чем обычно. Ну, а с чего бы, ни одного доброго дела не совершил. А с медведем, то плата была за обретение артефакта. Теперь уговорить родителей в путь отправить. Благо, я не единственный сын, есть, кому и поле вспахать, засеять. Может, и наоборот, избавлю от себя, от обузы. Конечно, о волшебном предмете рассказывать нельзя, да и вряд ли поверят, скажу, что в ученичество отправлюсь, скажем, к купцам. Торговля дело доброе, прибыльное, даже если никого не обманывать, а силы великой и не требуется, лишь бы язык подвешенный был, да ум, понимать, какой товар, куда вести прибыльнее. А коли заработаю чего стану домой
слать. Вот и верну все, что проел и попил за свою недолгую жизнь.


Казалось, устал даже больше, чем обычно, остановился отдохнуть, а тут топот послышался, какой-то мужчина, одетый, как королевский гонец мимо мчался, девчонка деревенская, которая шла из лесу с корзинами грибов, не успела посторониться, огрел её кнутом не жалеючи. Раньше я бы и не помыслил о том, чтобы вмешаться, вестимо, служака, торопиться, с какой стати ему кого-то жалеть, а сейчас дело иное. Как за девочку не вступиться? Поднял камень с земли, да вслед всаднику кинул, как раз в круп лошади угодил, да чувствительно получилось. Она на ходу взбрыкнула, заржала, гонец и вылетел, приземлился удачно, но поднялся не сразу. Шатаясь, начал головой крутить, пытаясь понять, что же произошло, да меня увидал. Девочка-то, рыдая, убежала, бросив все собранное. Больше некому было метнуть снаряд. Пошел ко мне, скрипя зубами.


- Ты ли, сиволапотный посмел в королевского посланца камни кидать? – поинтересовался злодей, сжимая рукоять кнута, так что пальцы побелели.


- Вижу, вы, добрый господин, великий герой, - я сощурился, - кнутом бить, горазды тех, кто ответить не может и защититься. Кем бы ни были, а о чести помнить стоит. Обижать женщин, грех великий. Не было рядом с ней ни отца, ни братьев, пришлось мне вступиться. Хотите добавить к своим свершениям ещё одно, так давайте, во мне большой силы нет, даже такой трус справиться с легкостью.


- Ты я вижу, совсем уже дурачок, - мужчина скрипнул зубами, - думаешь, я ради собственного удовольствия тут катаюсь? Каждая минута важна, не поспею с посланием вовремя, сам головы не сношу, и многий вред случиться может. Полагаешь, лучше было вашу недалекую девку дать коню затоптать? А так урок выучит, в следующий раз расторопней станет. Дела государственные выше жизни. Кнут не меч, поболит, да перестанет. А твое деяние, если расскажу кому, за него и голову снять могут. Ибо моя особа священная, неприкосновенная, разбойник и тот не всяк решится напасть, даже надеясь поживиться. Радуйся, что у меня времени нет, да и жаль твоей молодости, а то отхлестал кнутом, на всю жизнь запомнил, что крестьянину лишь на равного себе руку поднимать можно, а на господ не моги, если Творец за такое не накажет, так закон за шкирку возьмет, сгниешь на каторге, или на галерах.


Поймал гонец коня, вскарабкался на него и полетел дальше, скрылся в туче пыли. К счастью, я слабее не стал, да и сильнее то же. Видать, с одной стороны, людские законы принятые менее ценны, чем природные, естественные. Поясу нет дело до того, сколь важная особа всадник, здоровье девчонки больше ценится. С другой стороны, спешил и вправду не просто так, не по прихоти. Потому дело сочли наполовину хорошим и в такой же степени дурным. Это надо учесть на будущее. Не во всякое дело стоит вмешиваться, чтобы виноватым не оказаться. Понес кувшин дальше. Ещё и на грибы силенок не хватит, выполню работу, потом вернусь и занесу пострадавшей её корзины, если сама вперед не успеет. Небось и от родителей бедняжка ещё получит за неосмотрительность, особенно, если рубаха или сарафан порвались. Не успел и большей части дороги пройти, увидел, как пожилой сосед на крышу лезет, новой соломы хочет положить вместо сгнившей. Как не помочь? Раньше бы не решился, даже для такого сила нужна, а теперь наоборот, чтобы стать крепче, необходимо стараться. Старику с лестницы свалиться проще, а как расшибется? Согнал на землю, взялся за веревку, которой солома была перетянута, принялся тащить. Казалось, надорвусь, нет, справился, разложил, как надо, закрепил, буквально сполз вниз. От усталости и думать забыл, правильное ли дело делал или нет, не до того. Может, вся моя слабость как раз от того, что берегли? Почаще бы нагружали, глядишь и привык потихоньку.


Не слушая благодарности соседа, подошел к кувшину, поднял, а вроде и чуть легче стал, или показалось? Пошел дальше, увидел мальчик лежит, лет пяти, а над ним пес, видать, из дыры под забором вылез, может веревку перегрыз, какой привязан был, а ребенок чужой, вот и напал, вот-вот рвать и кусать станет. Ну, тут уж и вопросов нет. Закричал на собаку, камень подобрал, но бросил специально чуть выше головы, намеревался пугать, а не калечить. Животное сразу ко мне и повернулось, забыв о плачущем малыше, накинулось с рыком, еле успел руку подставить в которую и вцепилось. Тут уж я света белого не взвидел от боли, чуть сознание не потерял. Начал врага бить, стараясь попасть по голове, на шум, соседки выбежали, одна своего ребенка забрала, другие стали пса палками охаживать, с визгом убежал, помогли встать, и до дому довели и кувшин донесли. Вот каков герой выискался. Получается, такова героическая стезя? Матушка в слезы, запричитала, стала рану перевязывать, сестры же на смех подняли, вот, мол, слабак наш, даже не мог от собаки на забор влезть, радоваться должен, что совсем не заела.


Пришлось дождаться, пока все успокоиться, и лишь потом о своем решении поведать. Родительница опять плакать, мол, да куда я такой пойду-то, дитятко неразумное, лишь сгину, а сестрички все свое, мол, баба с возу, кобыле легче, сколько можно немощного  кормить? Пришлось матушку уговаривать осторожно. Напоминать, что крестьянское дело не по мне оказалось, так не лучше ли иное избрать, чтобы и по душе и на пользу. Еле убедил. Благо, вечером, отец со старшими братьями поддержали. Может, судьба такая, здесь не пригожусь, в ином месте полезен буду. Собрали в дорогу, разве денег лишних не нашлось, а утром и проводили за околицу, вручили пращу ременную, ножик острый и посох крепкий. Даже обидно чуточку, знать, вправду лишним почитали. Ну, плачь не плач, а взялся за дело, так не останавливайся. Благо, не в какое-то конкретное место надо, просто иди себе, да ищи занятия. А нуждающихся завсегда много. Возможно, из благодарности, не всяк денег даст, а вот еды, вполне, а то и на ночлег пустят.


Жаль, старуха так скоро померла, многому научить могла, а так придется у разных людей уроки брать. Кстати, грибы я ещё вчера собрал и владелице отнес, за что получил поцелуй в щеку, вполне, себе приятная награда, между прочим, не зря рисковал. И ведь ещё не знает про случай с гонцом. И не стал рассказывать, хвастовство, оно, знаете ли, грех. Не ведаю, получил ли чего-то за вчерашнее, пока, наверное, особенно, и не почувствуется, чего там, единица силы. Думаю, надо много больше всего совершить, чтобы богатырем стать, или хоть со старшими братьями сровняться. Подвиг бы совершить, вот тут да, сразу на десятку сильнее стану, в десять раз больше от того, что сейчас. Но, с этим трудно. Взять легенды, даже величайшие из героев не больше десятки свершений делали за всю жизнь, а кто и одним ограничивался. Лучше уж медленно, но с гарантией. К тому же, куда лезть, драться не обучен, оружие, в лучшем случае, разбойника, если отогнать или старого волка. Чудище не осилю, как и злых рыцарей. Не ждал, что скоро понадоблюсь кому, а видать, у героев судьба особенная, сами неприятности притягивают. Не прошло и половины дня, как услышал впереди какой-то шум. Бежать сломя голову смысла не имелось никакого. Мало ли что происходит? Осторожно на звук пошел и вскоре увидел карету, (уже без лошадей, на земле несколько слуг, мертвые или раненые), которую окружили пятеро незнакомцев, судя по виду, самые настоящие грабители. Вот то, ради чего дом оставил, но справлюсь ли? Пятеро крепких мужчин, они бы и обычного крестьянина прикончили с легкостью, а я слабак, к тому же, и не опытный.


И тут вспомнил о своем пастушьем роге. А что, то, чего один раз сработало и второй может. Главное, другой сигнал подать, боевой. Разумеется, никогда таких не слышал, но должно быть громко, решительно, сердито. Протрубил трижды, так что недруги всполошились, потом камень в пращу заложил, здоровой рукой раскрутил и пустил снаряд. Угодил одному из злодеев в голову, тот завалился, а остальные и разбираться не стали, чего там его сразило, булыжник или стрела, бросились в разные стороны, оставив добычу. А мне оставалось лишь к путникам поспешить. Вдруг, кому помощь потребуется? Один из слуг был ещё жив, даже раны не казались страшными. Я, увы, пока во врачевании ничего не смыслю, да и откуда бы, благо, из кареты выбрался старик, одетый как важный господин и служанка, миленькая девушка моего возраста в скромном платье. И как раз она-то знала, что делать надо, сразу вытащила из своей сумки полоски ткани, взялась перевязывать пострадавшего.


- Вы-то сами не пострадали, достопочтенный господин? – спросил я, низко кланяясь.


- К счастью, нет, - путешественник улыбнулся, - судя по всему, благодаря тебе, исключительно, поскольку ни одного рыцаря не вижу поблизости, или иного воина с рогом. И для крестьянина достаточно смел и находчив. Благодарю сердечно. Уж думал, конец приходит. Не поможешь ещё и лошадей найти? Пешком я далеко не уйду, да и пострадавшему требуется настоящий лекарь.


Отказываться не имело смысл, к тому же, грабители вполне могли вернуться и напасть на пешеходов, в карете быстрее умчатся. Никогда нельзя делать работу наполовину, или на две трети, или не берись, или доводи до конца. Пришлось, разумеется, поискать, коняги умчались довольно далеко, подошли, осторожно, успокаивая, хлебом угостили и обратно привели, запрягли кое-как. Будь я человеком благородным, полагаю, предложили и с собой отправиться подвести, а так только дали несколько медных монет, странник по плечу похлопал и удачи пожелал, сам сел на место возницы, а раненого в карете устроили. Единственно, девушка воздушный поцелуй послала. Ну, то же приятно. Начинаю нравиться женщинам, уже ради этого стоило потрудиться. Пусть не принцесса, зато милая.