Алабушевское кладбище. Глава 45. Миры
я был Творцом в одном из снов
был одинок - мечтал любить
и захотелось этот мир
мне из молекул сотворить
вначале вспомнил я себя
когда-то человеком был
и по подобию, любя,
я человека сотворил.
я дал ему простор земли,
сиянье звезд, тепло огня.
я дал ему искру любви,
жену я дал и дал коня.
дерзай мой первенец, живи,
твори добро, рожай детей
и продолжением твоим
пусть станут тысячи людей...
но как-то грустно стало вдруг,
подумал я - а в чем прикол,
когда он обречен на труд,
из года в год пахать, как вол?
Новый мир продолжал удивлять. Ожидая увидеть чуть ли ни говно "посреди хаты", в последствии, когда глаза адаптировались, Авангард Всеволодович приятно разочаровался.
***
Можно бы и не опускать занавеску, а лучше убрать совсем. Держа шкуру откинутой Авангард соображал: отпустить край или как-то пристроить.
- Закрой. - рыкнул хозяин, а далее, как бы, между прочим, сообщил. - Рассеется туман, тогда уберу.
Между прочим, постояв пару секунд возле входа, окинув гостя звериным взглядом, он уверенно прошел вглубь, откуда прорычал в менторской тональности:
- Видишь, я же вижу. Чтобы видеть во тьме, нужно почаще в ней бывать.
Наглая обезьяна, мало того, что не пропустил гостя вперед и не придержал перед ним вонючую занавеску, еще и командует, как своими домашними, поучает, как ребенка. Интересно, а семья у него есть? Судя по возрасту, должна быть. Лет сорок ему или немного за. Интересно, а где они сейчас?
- Разувайся и иди сюда. - снова раздался надменный рык.
***
Гориллу звали Каза. Стукнувшись алюминиевыми банками, человек и животное обменялись именами.
Вообще, это не правильно и даже оскорбительно говорить, что Каза животное. Нет, они не животные, они люди. Ну, может быть, зверолюди. Не оригинально и тем не менее.
***
- А разуваться зачем? - удивился Авангард.
- Ковры
- Ковры?! - почти закричал потрясенный Авангард, стряхивая тапок, щупая перед собой пол.
- А что тут такого? Или ты думаешь, что мы в натуре обезьяны?
- Неэт! Просто откуда?
- Оттуда. - в темноте Авангард не увидел, что Каза кивнул подбородком на реку.
"Понятно - наворовали". - заключил про себя Авангард.
***
Разумеется, темнота ослепила. В голове, словно обнаглевшая мышь возилась мыслишка, как бы на что нибудь ни налететь и во что-нибудь ни наступить, например, ни угодить в погасший полный пепла очаг. Не хватало еще причинить ущерб гостеприимному хозяину, вдобавок перепачкать золой босые ноги.
Правую руку отягощала праздничная ноша. Вот, еще и ответственность за доверенный ему груз. Хотя, что с ним случится, он ведь металлический. Опа, человек вспомнил про то, как они встретились с обезьяноподобным и про то, чем был тот вначале...
Человек тут же забыл обо всем, потому что стопы передали в мозг знакомое до боли ощущение. У него тоже дома ковры...
***
Очага не было вовсе. Как же без очага?! А где готовить еду?! Отсутствие печки "Волосатый" объяснил тем, что его племя избегало огня, предпочитая питаться сырцом. А вечно теплый климат позволял.
- Приглядишься. - поставил точку Волосатый в пристрелочном разговоре. После того, как человек ощупью подобрался к нему, Каза подтолкнул его к наваленным прямо на полу подушкам.
В пещере было освежающе прохладно и легко дышалось. Упаковку он уже поставил и поэтому приземлиться всем телом в благодатный пух стало откровением об избранности.
***
Человек ожидал срач, который оставляют все животные, но везде были ковры, на полу, на стенах, словно в покоях восточного купца. Изделия из мира людей поражали яростью красок на фоне унылых камней.
***
- Слушай, ну, прикрылся бы уже а. - после второй банки Авангард осмелел и тут же спросил о наболевшем. - У вас и женщины ходят голые?
- О, да! - воспламенился хозяин. Только не женщины, а обезьяны. Это у вас женщины, а у нас обезьяны.
Закончив рычать, Каза расхохотался, издавая звуки, словно ржавые петли громко ходили туда сюда.
"Ну, что тут смешного? - вопрошал Авангард себя.- Я, что называется, впервые здесь. Обезьяны, так обезьяны. Не, ну, что он хотел сказать, что обезьяна это круче, чем женщина? Видимо, у них да. Интересно, а как они называют самок, которых по хорошему следовало бы называть ни женщинами, а обезьянами?"
Он повторил вопрос вслух.
- А никак. У нас, если хочешь кого-то оскорбить, говоришь ему: ты ведешь себя слишком по человечески.
- Ну, понятно. - на этот раз человек не удивился. Ни капельки. Больше беспокоило, что его просьба прикрыть причиндалы откровенно проигнорена.
***
Каза охотно разговаривал, то есть многословил, только о женщинах.
"Хватит про баб. - решил Авангард, - Не дай бог у этого самца встанет.
Интим оборудование из черной кожи, сливалось с цветом шерсти, с цветом воздуха в пещере.
Розовыми были ладони существа. Розовело испод мышек. Если не приглядываться, член Каза, когда тот сидел в позе лотоса, был похож на детскую биту положенную между его ног, раздражали только розовые яйца развалившиеся по сторонам "деревяшки".
Как на зло, после каждой следующей баночки живость зверолюда возрастала. Поражало и то, что такой большой зверь, и такой слабый на алкоголь. Вот, в чем сила-то человеческая. Ни одно животное не перепьет человека!
"Да, что за ё?! Опять?! Зверолюба, то есть. Тьфу ты, уже сам готовченко, кажись, заговариваюсь. Че-то быстро, одначе".
С пива он заметно хмелел, лишь после третьего литра, а тут допивали второй и уже пьян.
"Возможно, из-за стресса".
***
Когда первоначальное ошеломление алкоголем приотпустило разум и душу, и вошло в стадию плавного набора высоты, завязался серьезный разговор.
- Мы не трудимся в поте лица. Хэ-хэ. Жить, чтобы, только выживать - бессмысленно. Ну, какой в этом смысл?
- Дети.
- Что?! - Каза скорчил презрение.
- Мы люди, живем ради детей.
- Как хотите, но жить детьми это человеческая чушь. Дурацкое оправдание дурацкому общественному устройству и общей бессмысленности существования.
- Ну, а ты, откуда бы ты взялся, если бы ни мамка твоя?
- Оттуда бы и взялся. И, кстати, моей мамке было начхать на меня - родила и забыла. Мы обезьяны живем исключительно для себя, то есть, ради своего удовольствия.
- Удовольствие зависит от того, что ты им считаешь. Иногда людям нравится помучиться.
- Мне не нравится. И я не человек.
- Ну, так сама природа вложила в живых существ желание заботиться о потомстве. Любовь к детям это инстинкт. Как и вообще любовь.
- Вот, именно! Жить вопреки инстинктам это и есть разумная жизнь! - обезьянья морда сияла, как сияла бы она у человека что-нибудь изобретшего.
- Это самоуничтожение, а не жизнь.
- Можно подумать, что насилуя себя воспитанием отпрысков ты не самоуничтожаешься.
- Ну, так-то да... - Авангард Всеволодович на секунду задумался. Взгляд мужчины, словно заглянул за забор. - Однажды, я встретил одноклассницу. Год не видались. "Ты сильно постарел". - первое что сказала она. "Ну да, это из-за детей, три года уже соки сосут. - подумалось тогда. - Вот, из-за чего детей зовут спиногрызами: дети поедают родителей, образно говоря...
- У нас такое не образно! - рассмеялся волосатый, обнажая клыки. - Поэтому, ну их, детей, как люди говорят, нах! Если природе угодно, пускай сама и рожает, и выкармливает за счет своего здоровья. Я есть, сколько есть, а что будет, после меня - мне пох. И самое главное - я не хочу, чтобы меня съел, тот кого я люблю.
"Ну и зубищи! - внутренне ужаснулся человек. - Пожалуй, надо прекращать никчемушный спор, а то еще разозлится и сожрет. Какое мне вообще дело как живут эти обезьяны? Никакого. Вот, именно".
Но язык не подчинился:
- Не, ну, а ты не боишься, что ваш вид вымрет из-за такой философии жизни?
- Пох!
- А у тебя дети есть, Каза?
- Нет.
- А жена?
- Я ее съел.
В полумраке устрашающе светились глаза, угрожающе блестели зубы чудовища.
Свидетельство о публикации №222061200821