Между двух огней. Глава Двадцать восьмая

Мельница

Проснулся Руба ближе к полудню. Вчерашняя суета сильно вымотала его. Ноги болели от постоянной езды верхом. А на ладонях от поводьев натерлись мозоли. Умывшись, он одел свою куртку и сапоги, затем вышел из комнаты и запер её за собой. Сагар уже был на улице. Размахивая топором, он подправлял старый навес для животных. У хозяев бурсов не было, и за навесом никто не следил.

Сагар закрепил расшатанные перекладины, укрепил ограду и застелив загон под навесом соломой, вывел из амбара бурса. В темноте животное всё время спало, и теперь упиралось, не желая идти на яркий солнечный свет. Но Сагар умел управляться с животными. Он усадил его на место под навесом и, привязав, принес бурсу еды. Пока животное ело, Сагар вымыл руки и предложил Рубе позавтракать. Он ещё с утра заметил мрачный вид хозяина дома. Но так как причины были ему не известны, Сагар не стал лезть с расспросами. Впрочем, причина скоро стала ясна. Не прошло и часа как возле дома появились трое всадников в дорогих одеждах. Они как хозяева вошли в дом и прямиком направились к хозяину, стоявшему за прилавком.

— Привет тебе Ниолий, — усмехнулся один из них. — Как твоя жена? Как её здоровье?

Мужчина улыбался, но было видно, что он издевается над хозяином дома.

— Надеюсь, ты не забыл какой сегодня день? — поинтересовался мужчина.

— Господин Варин, вы же знаете последнее время дела идут не ахти, — начал было хозяин.

— Нет, нет, нет, Ниолий. Мы с тобой договорились, что ты за эти четыре недели соберешь всю сумму, — произнес мужчина.

— Но я же заплатил вам двадцать серебра за это время.

— Всё верно. Но время вышло. И твои серебряные тоже. Теперь, либо плати все четыреста серебряных, либо убирайся отсюда, — произнес гость.

Сагар резко поднялся со своего места и шагнул к прилавку. Гости насторожившись, покосились в его сторону.

— Я хочу купить его долг, — произнес Сагар.

Все трое гостей, развернувшись, посмотрели на него с удивлением. Но тот, что говорил с владельцем мельницы, быстро сориентировался. Улыбнувшись, он посмотрел на Ниолия, потом снова на Сагара.

— Это торговец. Он со своим племянником арендует у меня часть дома, — пояснил хозяин.

— Вот как? Понятно. Я подумаю. Может быть, я и продам вам эту мельницу. Если никто не предложит за нее больше, — усмехнулся мужчина.

— Глупо надеяться продать этот дом дороже четырехсот серебряных, без серьезных вложений. Для примера, столько же стоит дом на центральной улице города. Что касается именно этого здания, ещё пару лет, и оно начнет разваливаться на глазах. Даже его опоры уже пошли плесенью. Механизм мельницы не работает много лет, и восстановить его будет стоить гораздо больше четырехсот серебряных. Я торговец, поверьте, я знаю цену подобным вещам. Хотя, если вы не желаете продавать долг господина Ниолия, я легко помогу ему купить дом на торговой улице. Там его пекарня точно будет процветать. А вам, — Сагар развел руками, — останется это гниющее великолепие.

От слов Сагара мужчина поморщился. Его спутники стояли в замешательстве. Наступила неловкая тишина. Кредитор по-прежнему сомневался в его словах.

— Ну, так что? Желаете стать сегодня богаче на четыреста серебряных? — Спросил Сагар, нанося последний штрих в нарисовавшейся перспективе.

Мужчина в дорогой одежде вдруг улыбнулся.

— Черт с вами. Покупайте если хотите, — произнес он. — Вот видите, Ниолий. Это только ради вашей супруги и её будущего ребенка.

Сагар принес четыреста монет из своей комнаты и бумагу. Получив расписку Ниолия, он заполнил договор выкупа, и получив подпись кредитора передал ему деньги. Мужчина, улыбаясь, простился с ними и покинул дом. Когда вся троица скрылась из виду, хозяин дома подошел к Сагару.

— Как я могу отблагодарить вас? — спросил он.

— Ну, разве что вернёте мне четыреста монет, — усмехнулся Сагар.

Мужчина помрачнел.

— Не переживайте. Я вас не тороплю. Можем вообще составить договор и за эту сумму мне отойдут те помещения, что я занимаю. А если не хотите, то со временем можете выкупить свой долг. Мне не к спеху. В конце концов, я собираюсь здесь задержаться, — произнес Сагар.

— Я подумаю над вашим предложением, — согласился мужчина.

Хана вошла в покои сенатора и, отмахнувшись от, шагнувшей к ней, стражницы, двинулась прямиком к господину Караугу. Он сидел как обычно за бумагами. Остановившись в паре шагов от стола, она склонила голову в поклоне.

— Разрешите доложить, господин сенатор. Сегодня ночью, лорд Шарбо потерял нескольких стражников. Поговаривают, что они сгорели заживо, в заброшенном здании на окраине города. Лорд Шарбо в ярости. Половина дворца гудит как встревоженный улей. На всякий случай я приказала усилить охрану, — произнесла она.

— Будешь тут в ярости. Кто-то спалил его уличный притон, вот он и рвет волосы на голове, — не отрываясь от бумаг, сказал сенатор. — Что-то ещё?

Хана тяжело вздохнула. Похоже, сенатор был осведомлен больше её самой.

— Господин Караугу. Пять дней назад, мы со стражами видели человека похожего на Сагара. Подтвердить я это не могу, но возможно он ещё жив, — произнесла Хана.

Сенатор, подняв голову, с удивлением посмотрел на начальницу его стражи.

— Мне это известно. Две недели назад, его сестра прислала письмо, в котором сообщила, что её брат сильно повредил руку и не может пока продолжать службу. Но с сегодняшнего дня я настоял на продолжении его уроков с Ёкой, — произнес сенатор.

— Простите мне мою неосведомленность господин Караугу, — замялась Хана.

— Ничего. У тебя теперь и так забот прибавится. Сагар пока не может показаться во дворце, и тебе придется возить Ёку на занятия в наше поместье, — произнес сенатор. — Так что после полудня за вами прибудет экипаж.

Как и сказал господин Караугу, после полудня за его дочерью прибыл экипаж из поместья. Хана и ещё двое стражниц сопровождали Ёку до самого поместья. Когда они прибыли, выяснилось что Сагара ожидают с минуты на минуту. Мать сенатора, госпожа Илейна, встретила их с радостью. Она проводила их в приготовленный для занятий зал и, усадив, велела слугам подать чай.

Хана отказалась от угощения, и мать сенатора всё своё внимание переключила на внучку. За чаем она рассказала ей, как сама в её годы училась игре на санарте. Как ей было тяжело, но она преодолела эту трудность чтобы стать выше своих сверстников. Прямо посреди чаепития в зал вошел слуга, сообщив о прибытие экипажа с преподавателем.

— Я его встречу, — произнесла Хана, поднимаясь с места.

Она успела спуститься вниз, как раз когда экипаж остановился у парадной лестницы. Дверца экипажа открылась, и из него к ступенькам вышел Сагар. На нем была новый дорогой камзол, подчеркивающий хорошее телосложение. В нём он казался немного старше. Лицо Сагара было бледным. Он вытащил из экипажа музыкальный инструмент, и, закрыв дверцу, повернулся к Хане. Только тут она заметила, что его левая рука лежит на перевязи. Подошедший к нему слуга взял у него из рук санарту и пригласительным жестом указал на вход в здание. Они поднялись по ступенькам, и Сагар остановился перед Ханой.

— Давно не виделись, — произнесла она, не зная с чего начать.

— Привет Хана. Ты так загорела. Хорошо выглядишь, — с ходу сказал Сагар.

— Ты тоже ничего, — запинаясь, произнесла Хана.

— Я слышал про Марику. Надеюсь у неё всё хорошо, — произнес вдруг Сагар.

Хана подошла к Сагару и склонив голову быстро зашептала ему на ухо.

— Кто-то сообщил её родителям о ваших отношениях. Её отец был в ярости. Марика из знатной семьи. И хотя она третья дочь в семье, её отец заявил, что не потерпит отношений с безродным человеком. Он в три дня нашел ей жениха, и выдал замуж. Представляешь?

Когда голос Ханы стих, Сагар посмотрел на её лицо. Казалось это какая-то шутка.

— А что Марика? — спросил он.

— А что Марика? Отец пригрозил ей изгнанием из семьи, если она откажется. Да и потом ей нашли неплохого мужа. Он ещё достаточно молод, богат, и говорят у него неплохой характер. Всё лучше, чем остаться на улице без денег, — ответила Хана.

— Пожалуй, соглашусь, — произнес Сагар.

Их беседу прервал слуга.

— Пройдемте наверх. Госпожа Илейна просила вас не задерживаться, — произнес он.

Сагар согласно кивнул и, тронув Хану за плечо, улыбнулся своей обычной улыбкой. Они поднялись в зал, где ждали его мать и дочь сенатора. Ёка встала на встречу Сагару, выказывая своё уважение. Мать сенатора была не очень довольна подобным поведением. Но, казалось, Ёка даже не обратила на неё внимание. Сагар поприветствовал обеих родственниц сенатора как того требовал этикет. Его тут же усадили на диван и налили чашку душистого, дорогого чая. Пока Сагар пил чай, госпожа Илейна буквально засыпала его вопросами. У неё было четкое представление об обучении Ёки, но Сагар удивительно легко переубедил её, что подобным образом учить Ёку уже поздно.

— Вы же понимаете, госпожа Илейна, стандартный способ обучения хоть и хорош, нам он не подходит. Для него требуется большое количества времени. У нас его попросту нет. Поэтому, я хочу сделать упор на заучивание госпожой Ёкой конкретных мелодий. Это позволит ей расширить свои навыки в короткие сроки. Уверяю вас, результат будет удивительным. У вашей внучки прекрасный слух и чувство ритма, — произнес уверенным голосом Сагар.

— Я не сомневаюсь в её талантах. Но предлагаемые вами методы мне не нравятся. Однако я признаю, что время упущено. Поэтому полагаюсь на ваше мастерство, — ответила мать сенатора.

— Хорошо. Тогда если вы не против, мы могли бы начать, — произнес Сагар.

Слуги тут же убрали посуду со стола и принесли их инструменты. Сев напротив дочери сенатора, Сагар взял из её рук санарту и, проведя по струнам пальцами, подтянул третью струну.

— Для начала, я хотел бы услышать, что вы помните госпожа Ёка, — попросил Сагар передавая ей инструмент.

Дочь сенатора взяла инструмент и, положив на колено, мягко и плавно заиграла. Сагар приподняв руку плавно водил из стороны в сторону, слушая переливы мелодии. Там где ученица заваливала мелодию Сагар поднимал руку, призывая её играть выше. Когда она закончила. Сагар согласно кивнул головой.

— Нам есть ещё над чем поработать, но в принципе вы великолепны, — произнес он.

Мать сенатора видимо слышала игру девочки впервые и её реакция была более бурной.

— Простите что отвлекаю, но, по-моему, мелодия была прекрасна, — вклинилась она в разговор.

— У совершенства нет придела госпожа Илейна. Поэтому надо отточить звучание до такого состояния, что бы ею восхищались даже искушенные слушатели. Ведь на торжество во дворце соберутся особы всех знатных родов, — ответил Сагар.

— Возможно, как учитель,вы правы, но мне кажется, что лучше уже не сыграть, — возразила мать сенатора.

— Я не желаю с вами спорить. Если вы не возражаете, госпожа Илейна, мы продолжим занятия, — произнес Сагар.

— Только если вы признаете, что лучше уже не сыграть, — не уступала мать сенатора.

Становилось понятно, что нормального занятия у них не получится. Надо было как-то выпроводить мать сенатора из зала. Сагар взял со стола свою санарту и, перекинув ремень через плечо, положил её на колено.

— Хотите послушать песню стражников? — вдруг спросил он.

Не дожидаясь ответа, Сагар подтянул перевязь, что бы его левая рука висела на уровне грифа санарты, и пробежался пальцами по струнам.

Внезапно начав играть, он взял резкий, незнакомый ритм, и, пристукивая подошвой своего сапога, запел отрывистые фразы под ритм мелодии. Мать сенатора нахмурилась. А из уст Сагара тем временем вырывались кусками фразы обычной солдатской песни.

— Мы закроемся щитами. Ощетинимся мечами. Мы проломим любой строй. Мы продавим любой рой. Выжжем всё вокруг огнем. Мы врагов своих сомнём. Пусть лишь нам дадут приказ. Наш правитель нам указ, — Мы стражи. Мы стражи. Мы стражи.

Голос отчеканивал слова в такт его движений, и казалось, весь зал сотрясала солдатская походная мелодия. Пальцы Сагара успевали пристукивать по корпусу санарты в ритм мелодии. Это безумие длилось не менее шести минут. И всё это время, госпожа Илейна, не вставая с места, слушала его пение. Когда, наконец, звук мелодии стих, она молча встала со своего места.

— Пожалуй, не буду вам мешать заниматься, — произнесла она и тут же вышла из зала.

Усмехнувшись, Хана ушла следом. Она беспокоилась за состояние матери сенатора, но та, попросив воды, просто вышла на балкон.

— С вами всё в порядке? — спросила Хана.

— Этот Сагар, просто смутьян, — возмущенно произнесла госпожа Илейна.

— Не беспокойтесь. Он предан вашему сыну и сделает всё, чтобы ваша племянница блистала на празднике, — ответила Хана.

Следующие две недели Сагар приезжал в поместье каждые два дня. Он уделял дочери сенатора максимально возможное количество времени. За это время они успели разучить пять песен, доведя их исполнение Ёкой почти до совершенства.

В день торжества, дочь сенатора преподнесла в качестве подарка имениннику песню о мечте из детства. Её пение настолько поразило всех, что сам правитель попросил её исполнить ещё что-нибудь. Ёка согласилась и так искусно исполнила ещё пару песен, что привела в полный восторг не только гостей, но и самого именинника. Сенатор был счастлив. Сам правитель нахваливал мастерство его дочери.

Тем временем на время торжества доступ в дворцовый комплекс был закрыт всем, кроме приглашенных. Сагар был рад этому обстоятельству, и наслаждался очередным выходным днём.

За две недели до торжества, они облазили с Рубой механизм мельницы и в принципе поняли, что там сломалось. Затем Сагар нанял рабочих, подвез материалы, и они, построив опоры из столбов, принялись вытаскивать весь механизм целиком из канала. Сагар приладил к опорам блоки из веревок и к удивлению окружающих, рабочие достаточно легко вытянули закрепленный в пазах механизм. Положив его возле здания, они осмотрели повреждения. Древесина кое-где потрескалась, но в остальном конструкция была ещё крепкой. Отпустив рабочих, Сагар в тот же день нанял плотника. Тот сделал все замеры и сообщил, что ему потребуется несколько дней чтобы выточить поврежденные детали.

Через пару дней он действительно закончил работу. Всё это время они с Рубой, накрыв механизм ветошью, поливали его водой. Этот сорт древесины не боялся влаги, а вот высыхая, начинал трескаться и изгибаться. Пришлось им изрядно повозиться, чтобы не допустить этого.

Когда починка была завершена Сагар снова нанял рабочих, и они при помощи все тех же блоков поставили механизм в направляющие на стене. Спуск механизма длился почти целый день. Не смотря на их с Рубой старания, дерево все-таки немного подсохло и его начало изгибать. Теперь приходилось ведрами лить воду на механизм, чтобы он двигался по направляющим. В итоге к вечеру они общими усилиями поставили механизм на место.

Стоило им опустить его, и тут же бурлящая вода, попав на лопасти механизма начала его раскручивать. Ко всеобщей радости, механизм сразу начал работать без сбоев. Вал начал вращать ответную часть, и тяжелые каменные жернова мельницы плавно тронулись с места. На радостях Сагар вынес всем по кружке вина.

Расплатившись с работниками, он попросил у господина Ниолия мешок зерна. После нескольких часов отладки, Сагар всё же научился управлять подачей зерна на мельничный жернов. В итоге, испортив пару горстей хлебных злаков, они всё же получили качественную муку. Их сосед по мельнице, господин Ниолий был так же в восторге. Ведь теперь ему не нужно было платить за помол муки, и это должно было увеличить прибыль его семьи.

— Я восхищен вашим упорством господин Сагар, — признался он.

— На самом деле это была идея Рубы, — ответил Сагар.

— Вот как? Тогда я хочу и ему пожать руку, — улыбаясь, произнес Ниолий.

Мужчина пожал ладонь Рубы и поблагодарил его за столь блестящую идею. Руба был немного смущен. Он и правда, предложил Сагару попытаться восстановить мельницу. Так как в глубине души надеялся помочь своему другу Луме, семья которых пекла хлеб и часто угощала его. Однако он даже не надеялся на столь скорый результат.

Тем временем дела пекарни постепенно начали налаживаться. Спрос понемногу рос, и их соседи по мельнице, казалось, были счастливы. А когда появились первые покупатели на муку, радости не было предела. Сагар не стал задирать цены, понимая, что постепенно это привлечет ещё клиентов. А так как ему каждый день надо было уезжать по делам, то ему пришлось обучить Рубу обращаться с мельницей. С тех пор это стало практически его работой. И хотя покупателей было пока мало, Руба был очень горд своим делом.

К началу торжеств во дворце правителя, покупателей муки сильно поубавилось. Закупив её впрок, все были заняты торговлей на главных улицах города. Из-за множества приезжающих гостей у торговцев наступило самое благодатное время.

Сам Сагар не любил толчею. Поэтому он был даже рад, что их мельница находилась в стороне от центральных районов города. Ведь, благодаря этому, возле их дома всегда было тихо и там почти никогда не появлялись незваные гости.