Мимо розы и говна

— Поэтов надо цитировать в моменте, — сказал надувной козёл. — Так сказать, демонстрировать зазор между точкой жизни и абзацем смерти, что не противоречит.

Ничему не противоречит.

Он вздохнул, почесал густую бороду, и надвинув рога на брови, начал выстругивать на деревьях поэтическое воззвание: «Приходите ко мне красиво, а то я ведь, козёл игривый!»

Общественность дремучего леса недоумевала:

— Садист, — сказала Бабука.
— Мазо, — пропищала Бебека.
— Вы ведёте себя как овцы, — вмешалась Коза- Дереза. — Он — просто душка.

Надувной козёл гордо поправил на своей впалой груди вымпел с медалью, и, не теряя лицом умный вид, проблеял:

— Дамы, вы — милые, но я знаю всё.
— Что ты знаешь, душка? — заблеяли бородато-рогатые девочки.
— Да у нас тут сплошные заговоры, и представьте себе, я в этом косвенно участвую.
— Как, как, как? — заблеяли девочки.
— Я слежу за ними, — важно надувшись, заявил парнокопытное. — Я постоянно слежу за ними! Я не сплю ночами, неотрывно нахожусь на передовой дремучего леса, я знаю жизнь, девочки! Но это ещё не всё, дорогие мои! Они следят за нами, они за нами следят! Они хотят выжить нас с любимых зелёных пастбищ, они вырвут у нас из пасти последний вкусный кусок жидкой пищи, не дадут нам блеять, а после!

После они сделают из нас козлов!

Козлов отпущения!

Но не меня!

Ведь я — Альбатрос этого леса!
Вольный Буревестник!
Гордо рею! Что там реет?
Да и хрен с ней, с этой реей!
Пусть Пингвин лежит под дубом!

Вся эта дремучая необразованность, похабщина и диктатура сгинет в небытии!

До основанья, а потом, мы наш, мы новый мир построим, кто был не ом, тот станет ом! — гаркнул громко козёл, и лихо сдвинув бескозырку на затылок, полез на условную баррикаду (проще говоря, на берёзу), постоянно запутываясь серебряными копытцами в пулемётных лентах.

Бородатые девочки немного отошли от надутого парнокопытного.

Женский круг старейших козлин постановил, что лезть за козлом на баррикады непродуктивно, поэтому, лучше дождаться его возвращения, повысив удои и не меняя графика кормления.

— А всё-таки, он — настоящий козёл! — с восхищением сказала юная козочка, глядя вслед повстанцу, в синие глаза которой, казалось, упало небо.

В дремучем лесу всё также постоянно и ласково светило административное солнце, щёлкали набухшие почки, кряхтела чья-то циррозная печень.
Природа готовилась к долгой зимней спячке, но холод отступил на мгновение, и ширь свободы раскинулась перед всеми обитателями дремучего леса.
Здесь каждый упорно шёл по своему Пути, против собственноручно выстроенной системы головного мозга.

По-весеннему  пахло розами и говном.

10.11.2021. Хельсинки.