США. Принудительная Стерилизация

Или: "О чём скромно молчал «Голос  Америки» вещающий на СССР»
***
Иллюстрация: обложка книги “Under the Skin” (“Под кожей”)

Перевод с английского языка. Источник: газета “Нью-Йорк таймс”. Автор: Linda Villarosa (Линда Вильяроза). Опубликовано 8 июня 2022 года.

Об Авторе.
Линда Вильяроза - автор статей для журнала, специализирующаяся на вопросах расы и здоровья. Она является адъюнкт-профессором Высшей школы журналистики Крейга Ньюмарка в CUNY, а также преподает в Городском колледже Нью-Йорка в Гарлеме.
***
Эта статья взята из книги ”Под кожей: скрытые последствия расизма для жизни американцев и здоровья нашей нации", опубликованной в этом месяце издательством Doubleday (твердый переплет. $30.00. 14 июня 2022 года. ISBN 9780385544887).
Название оригинальной статьи таково: “The Long Shadow of Eugenics in America”.
Перевод названия таков: “Длинная тень Евгеники в Америке”.
***
                СПРАВКА ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Евгеника (от др.-греческого языуа - хорошего рода, благородный) — учение о селекции применительно к человеку, а также о путях улучшения его наследственных свойств.
 
Учение было призвано бороться с явлениями вырождения в человеческом генофонде. Сторонники евгеники называются евгенистами.
Это учение в современном его понимании зародилось в Англии, его лидером был Френсис Гальтон — двоюродный брат Чарльза Дарвина. Именно Гальтон придумал термин «евгеника». Гальтон намеревался сделать евгенику «частью национального сознания, наподобие новой религии».

История узаконенной правительством США принудительной стерилизации (на базе Евгеники) начинается в 1907 году, когда Индиана стала первым штатом, принявшим закон о евгенике, предусматривающий принудительную стерилизацию “признанных преступников, идиотов, слабоумных и насильников”. Те, кто пострадал на раннем этапе, были в основном мужчинами, которых считали преступниками, включая тех, чьим “дефектом” предположительно была чрезмерная мастурбация или гомосексуальность.

В нацистской Германии (1933—1945) термин евгеника не использовался, и не было никаких государственных программ, использующих этот термин.
Но некоторые практики расовой гигиены немецкого фашизма были связаны с евгеникой: принудительной стерилизации подвергались различные «неполноценные лица»:
евреи, цыгане, люди с отклонениями в развитии, душевнобольные, коммунисты и т. д. Затем было принято решение о большей сообразности их физического уничтожения.
Нацистские евгенические программы сначала проводились в рамках государственной программы «предотвращения вырождения немецкого народа как представителя арийской расы», а впоследствии — и на захваченных территориях других стран в рамках нацистской «расовой политики»:
• Программа Т-4 — уничтожение психических больных и вообще больных более 5 лет как нетрудоспособных
• Преследование гомосексуальных мужчин
• Лебенсборн — зачатие и воспитание в детских домах детей от служащих СС, прошедших расовый отбор, то есть не содержащих «примесей» еврейской и вообще неарийской крови у их предков
• «Окончательное решение еврейского вопроса» (полное уничтожение евреев) (см. также Холокост, Айнзатцгруппа).
• План «Ост» — захват «восточных территорий» и «сокращение» коренного местного населения как относящегося к низшей расе.
После разгрома немецкого фашизма, евгеника стала рассматриваться в академических кругах как теоретическая основа преступлений нацизма, таких как практика расовой гигиены, эксперименты нацистов над людьми и уничтожение «нежелательных» социальных групп.

К концу XX века развитие генетики и репродуктивных технологий, а также очевидное развитие демографической ситуации и социальных тенденций в направлении, предсказанном сторонниками евгеники, снова подняло вопрос о значении евгеники и её этическом и моральном статусе в современную эпоху.
Конец Справки
***
                ДЛИННАЯ ТЕНЬ ЕВГЕНИКИ В США
Будучи молодыми девочками, сестры Релф были стерилизованы без их согласия. Чем обязано правительство США им — и тысячам других живых жертв?
***

Я храню фотографию сестер Релф в цвете сепия, сложенную и спрятанную в моем бумажнике.
Это из номера журнала Ebony за 1973 год. Старшая из двух сестер, Минни Ли, пристально смотрит в камеру, ее взгляд прямой и неулыбчивый, но приятный, почти насмешливый.
Ее волосы свежевыглаженны, завиты и зачесаны назад, что делает ее старше 14 лет.
В чистом белом платье с кружевными зигзагами она, кажется, готова к воскресной школе.
Ее левая рука обвита вокруг ее младшей сестры Мэри Элис, 12 лет, удерживая ее на месте. Младшая сестра Релф широко и игриво улыбается, ее волосы заплетены в косы — и это не обычные три непослушные косы с других фотографий сестер за это время.
Вместо этого они приколоты, аккуратно и аккуратно для побега из черного дерева.
Низ школьного платья Мэри Элис задирается, когда она тянется, чтобы положить свою правую руку, ту, которая еще не полностью сформирована, с инвалидностью, с которой она родилась, на плечо своей сестры.
Та же самая фотография лежала на пассажирском сиденье моей арендованной машины в феврале 2020 года, когда я сворачивала в Вестпорт Апартментс, группу кирпичных домов, расположенных за торговым центром рядом с шоссе Мобил в южном Монтгомери, штат Алабама.

Когда я постучала в дверь дома Релфов — тесной одноэтажной квартиры, похожей на все остальные в комплексе общественного жилья, - Мэри Элис распахнула ее с широкой улыбкой, такой же, как на фотографии 49-летней давности.
Она затащила меня в дом и сказала что-то, чего я не совсем поняла, хотя, проведя с ней время, я стала лучше понимать, что в тот день было хриплым набором звуков, вызванных дефектом речи и умственной отсталостью, которые затрудняют общение для нее.

В тот день Минни Ли сидела, положив локти на обеденный стол, который был покрыт стеклом., “Извините, мэм, я не могу заступиться за вас”, - вежливо сказала она, указывая на свою правую ногу. Она была в громоздком сером гипсе. Неделей ранее, потянувшись за банкой фасоли в кухонном шкафчике, она потеряла равновесие и сломала ногу в трех местах.

Мэри Элис придвинула стул поближе к своей сестре, так что они оказались прижатыми друг к другу, как на фотографии Эбони и почти на всех других фотографиях сестер Релф.
 
Сейчас им 61 и 63 года; глядя на них, прижатых друг к другу, как будто приклеенных, я все еще могла видеть лица двух молодых девушек, навсегда увековеченные полвека назад под заголовками “Девочек стерилизовали” в “Нью-Йорк Таймс"; "Стерилизовали, почему?” в журнале Time; и, в Эбони, “Стерилизация: новейшая угроза для бедных”.

Летом 1973 года Минни Ли и Мэри Элис были забраны из их дома в Монтгомери, вскрыты и стерилизованы против их воли и без информированного согласия их родителей врачом, работающим в клинике, финансируемой из федерального бюджета.

Дело семьи Relf изменило ход истории: иск, поданный от их имени, Relf v. Weinberger, помог выявить, что более 100 000 в основном чернокожих, латиноамериканок и женщин из числа коренного населения были стерилизованы в рамках правительственных программ США на протяжении десятилетий.
Он также официально положил конец этой практике и вынудил врачей получать информированное согласие перед проведением процедур стерилизации — хотя, как оказалось, принудительные стерилизации со стороны правительств штатов будут продолжаться и в 21 веке.

С 1907 по 1932 год 32 штата приняли четкие законы о евгенике, которые позволяли правительству стерилизовать “безумных”, “слабоумных”, “зависимых” и “больных” — всех, кто считался неспособным самостоятельно принимать решения о размножении.

Почти все эти законы были отменены (в штате Вашингтон версия закона все еще остается в силе). В Индиане, Вирджинии и Северной Каролине созданы исторические памятные знаки в память о тех, кто был стерилизован в рамках санкционированных правительством программ.

Восемь штатов принесли официальные извинения.
“В то время как практики и политики евгеники больше не существует, влияние и наследие глубоко сохраняются и сегодня”, - заявила Джилл Кровински, спикер Палаты представителей штата Вермонт, выступая в Государственном доме в Монпелье в октябре прошлого года.

Законодатели штата Вермонт извинились за использование принудительной стерилизации и других методов для сокращения численности населения, считающегося непригодным для рождения детей, включая представителей коренных народов и смешанных рас, людей с ограниченными возможностями и семьи с низким доходом.

“Для тех, кто пострадал непосредственно, для их потомков и для всех вовлеченных общин мы не можем отменить травму, которую нанес этот момент, но мы можем начать с официального признания этого темного периода в истории нашего штата.

Сегодня мы публично приносим извинения за роль законодательного органа в том, что он позволил этому произойти”.
Некоторые штаты начали выходить за рамки извинений. На данный момент три штаты - Вирджиния, Северная Каролина и Калифорния - создали программы по выплате компенсаций жертвам принудительной стерилизации.
 
Но Алабама, где сестры Релф были насильственно стерилизованы, и которая была их домом всю их жизнь, не относится к числу таких штатов, и федеральное правительство не предпринимало никаких подобных шагов. Сестры Релф живут в безвестности на скудные чеки социального страхования.

“Я могу показать вам, что они сделали со мной”, - сказала Минни Ли. Она задрала футболку и показала рваный горизонтальный шрам, пересекающий ее живот. “Вот где они меня порезали”.
Когда она опустила рубашку, на которой спереди было трижды напечатано слово “мужество”, она опустила голову. Мэри Элис, сидевшая рядом с ней на стуле с цветочным рисунком, на соседней стене висел плакат с изображением «Тайной Вечери» в витиеватой пластиковой рамке, внимательно наблюдала за происходящим, сдвинув очки на лоб.

Ее половина руки слегка покоилась на бедре, когда она наклонилась, чтобы послушать свою сестру. “Возможно, это случилось давным-давно, но это все еще навевает воспоминания”, - сказала Минни Ли, глядя на Мэри Элис. “Мы все еще думаем об этом”.

История узаконенной правительством США принудительной стерилизации начинается в 1907 году, когда Индиана стала первым штатом, принявшим закон о евгенике, предусматривающий принудительную стерилизацию “признанных преступников, идиотов, слабоумных и насильников”. Те, кто пострадал на раннем этапе, были в основном мужчинами, которых считали преступниками, включая тех, чьим “дефектом” предположительно была чрезмерная мастурбация или гомосексуальность.

“Этот первый закон был направлен на вазэктомию бедных белых мужчин, которые были признаны сексуально ненормальнымми”, - говорит доктор Александра Минна Стерн, профессор американской истории и культуры Мичиганского университета и содиректор Лаборатории стерилизации и социальной справедливости.

Ее исследовательская группа изучает историю евгенической стерилизации в Соединенных Штатах и собрала записи более чем 60 000 выживших в Калифорнии, Айове, Мичигане, Северной Каролине и Юте.
 
“Мы говорим о стерилизации населения, которое рассматривается как гиперсексуализированное или сексуально неприемлемое, как беспорядочное в связях, как не имеющее сексуальной респектабельности среднего класса”.

В США, к 1930-м годам женщины стали большинством жертв, стерилизованных в психиатрических больницах и тюрьмах, а также по решению суда.
Это изменение гендерной структуры стало результатом растущей озабоченности по поводу пригодности для материнства с акцентом на материнство, а также разработки более безопасной, стандартизированной процедуры перевязки маточных труб для стерилизации женщин.

 Движение было узаконено в 1927 году, когда Верховный суд поддержал право штата Вирджиния стерилизовать Кэрри Бак, 20-летнюю белую женщину.
Бак родилась в 1906 году в семье матери, живущей в бедности в Вирджинии, и была отправлена в приемную семью для рабочих, где в возрасте 16 лет была изнасилована дальним родственником.

Ее приемные родители взяли опеку над дочерью Бака и успешно обратились в местный суд с просьбой поместить Бака в колонию штата Вирджиния для эпилептиков и слабоумных, хотя она не была ни эпилептиком, ни умственно отсталой. Там ее стерилизовали без ее согласия.

Выступая от имени большинства в знаменательном деле Верховного суда "Бак против Белла", судья Оливер Уэнделл Холмс-младший. заявил:
 “Для всего мира будет лучше, если вместо того, чтобы ждать казни дегенеративных отпрысков за преступление или позволять им голодать из-за их слабоумия, общество сможет помешать тем, кто явно непригоден для продолжения своего рода”. Он добавил: “Достаточно трех поколений идиотов”.

Более 60 000 мужчин, женщин и детей будут стерилизованы в соответствии с этими законами штата, которые также будут информировать нацистскую Германию: Третий рейх стерилизовал около 400 000 детей и взрослых, в основном евреев и других “нежелательных лиц”, используя закон 1933 года, созданный по образцу законодательства Соединенных Штатов.

Закон Германии о профилактике потомства и наследственных заболеваний ориентирован на людей с высокой вероятностью рождения ребенка с серьезным “дефектом”, включая слепоту, глухоту и маниакальную депрессию.
Последний закон о евгенике в Соединенных Штатах был принят в Джорджии в 1937 году, и в конечном итоге законы были отменены в результате серии отмен. Но это не помешало местным властям стерилизовать гораздо больше людей, в основном цветных женщин.
 
Активистке движения «За право голосовать», Фанни Лу Хеймер была сделана гистерэктомия без ее согласия в 1961 году, когда белый врач удалял опухоль матки.

Практика стерилизации, в том числе во время несвязанных операций, стала настолько распространенной среди бедных чернокожих женщин на Юге, что стала известна как “миссисипская аппендэктомия”.

“Вы начинаете видеть, как людей стерилизовали в 40-х, 50-х, 60-х годах и позже в качестве меры контроля численности населения, как средство сокращения зависимого населения, что было той же идеей, что и у евгеников, но теперь без законов”, - говорит Пол А. Ломбардо, профессор университета Джорджии.
Юридический колледж Государственного университета в Атланте, автор книги “Три поколения, без идиотов: евгеника, Верховный суд и Бак против Белла” и редактор книги “Столетие евгеники в Америке: от эксперимента в Индиане до эры генома человека”.

“Обычно все сводилось к сексу и деньгам, что означает: ”У кого будут дети, которым я не хочу, чтобы мои налоговые доллары шли?" - говорит Ломбардо.
“И тогда вы начинаете идентифицировать таких людей, как Релфы”. Он продолжает: “Эти молодые девушки представляли собой идеальный шторм расы, бедности и предполагаемой инвалидности”.

Джесси Блай, 30-летняя чернокожая социальная работница, работала в Монтгомери, когда в 1972 году ей позвонил член местного городского совета. Ее работодатель, католическая церковь города Святого Иуды, была основана прогрессивным католическим священником в 1930-х годах, чтобы служить “центром религиозного, благотворительного, образовательного и промышленного развития негритянского народа”.

Блай родилась и выросла в Монтгомери; ее мать была экономкой, а отец - могильщиком.
Они рано поняли, что их седьмой ребенок умен и увлечен, и отправили ее в частную школу.
Она была единственной из восьми братьев и сестер, окончивших колледж. Ее работа в "Сити оф Сент-Джуд" включала в себя проверку состояния пожилых и бедных людей, чтобы убедиться, что у них есть предметы первой необходимости и основные услуги.

Теперь член совета просил ее прокатиться с ним в бедную чернокожую общину в Монтгомери под названием Флэтвуд, чтобы навестить семью. Когда она спросила: “Что это за семья?” она вспомнила, что он ответил: “Поверь мне, в тот день, в который мы живем, я никогда не думал, что мы увидим что-то подобное в Соединенных Штатах Америки”.

Во Флэтвуде Блай была потрясена тем, чему стала свидетельницей. “Я ждала увидеть дом, - сказала она, - но так его и не увидела”. Релфы, муж, жена и шестеро детей, жили как скваттеры в поле, укрывшись в лачуге, построенной из картонных коробок.

 “У них не было ни водопровода, ни электричества”, - сказала Блай, которой сейчас 80 лет, закрывая глаза и качая головой. “Я был действительно ошеломлен, потому что просто не мог поверить, что кто-то может жить в таких условиях. Но они были.”

Блай, мать, бабушка, прабабушка и рукоположенный священник, которая до сих пор живет в Монтгомери, сказала, что больше всего ее сердце разбили девочки, подросток Кэти и две ее младшие сестры-подростка, Минни Ли и Мэри Элис.
Блай не могла избавиться от образа младшей девочки, которая была физически и умственно неполноценна. “Она родилась с автоматической ампутацией, с пуповиной, обернутой вокруг ее правой руки”, - сказала Блай. “У нее не было руки, и рука была просто маленьким обрубком”.

Как и многие чернокожие семьи в конце Великой миграции в 1950-х и 1960-х годах, родители детей, Лонни и Минни Релф, оба неграмотные, были вынуждены покинуть сельскую местность округа Мейкон, штат Алабама, где механизация привела к сокращению рабочих мест на полях.
(От переводчика: сравните с жизнью в СССР, в те же годы – после страшной войны!)

Некоторые бывшие полевые работники уехали на Север, но другие обосновались в южных городах, таких как Монтгомери, столица штата. Данные переписи показывают, что в 1960 году городское население Алабамы впервые превысило сельское население, в штате, который почти на треть состоял из чернокожих.

Этот приток чернокожих сельских жителей, в большинстве своем неквалифицированных и не имеющих образования, усилил бедность в чернокожих общинах в ряде южных городов. Но даже если бы Лонни Релф смог найти работу в Монтгомери, он стал инвалидом в результате несчастного случая и не мог работать.

Блай договорился с директором Жилищного управления Монтгомери о том, что Релфы будут жить в квартире с тремя спальнями в Смайли-Корт, проекте общественного жилья в западной части города.

Как только семья переехала в свой новый дом, Блай отвела их в Армию спасения и Добрую волю, чтобы купить подержанную мебель и объявить призыв к пожертвованиям постельного белья, кухонной утвари и других предметов домашнего обихода людям из ее церкви и сети.

Она научила Минни, которая привыкла готовить еду на примитивной масляной горелке в старых обожженных кастрюлях, основам ведения домашнего хозяйства и тому, как пользоваться плитой. “Они не знали, как на самом деле живут люди”, - говорит Блай. “Жизнь прошла мимо них”.

Девочки понятия не имели о гигиене, поэтому Блай показала им, как мыть и ухаживать за своим телом, и записала двух старших дочерей в государственную школу. Она отвела Мэри Элис на обследование к педиатру, который специализировался на отклонениях в развитии.

Он объявил ее “умственно неполноценной”, но поддающейся обучению, и рекомендовал школу Макинниса для умственно отсталых детей. Спустя годы Блай беспокоится, что посещение финансируемого правительством диагностического центра привлекло внимание девочек из Relf к клинике планирования семьи, которая в конечном итоге организует стерилизацию.

Скорее всего, они были отмечены государственными услугами, которые они получали: талонами на питание, ежемесячным чеком на 156 долларов от Департамента пенсий и социального обеспечения штата Алабама, медицинскими пособиями и субсидируемой квартирой в государственном жилье.

Эти услуги предоставлялись через Управление экономических возможностей, федеральное агентство, созданное в 1964 году в рамках объявленной правительством США войны с бедностью.

В том году президент Линдон Джонсон инициировал свою амбициозную многомиллиардную программу "Великое общество", которая привела бы к Medicare, Medicaid, Head Start, распространению продовольственных талонов и другим программам в попытке покончить с нищетой и голодом, снизить преступность, устранить неравенство и расовые барьеры и улучшить окружающую среду.

Также под эгидой О.Е.О. в 1967 году США правительство создало свою программу планирования семьи, которая была призвана помочь бедным людям предотвратить нежелательные роды с помощью контрацепции и других услуг в области репродуктивного здоровья.

После того, как Ричард Никсон был избран президентом в 1968 году, его республиканская администрация решила свернуть программы "Великого общества", одновременно увеличив финансирование служб планирования семьи в попытке нацелиться на так называемую демографическую бомбу.

Этот термин, популяризированный профессором Стэнфордского университета Полом Эрлихом — и название его бестселлера 1968 года - относится к преувеличенному демографическому взрыву, который, по его неверному прогнозу, приведет к глобальному голоду в 1970—х и 1980-х годах.

Никсон отстаивал Закон 1970 года об услугах по планированию семьи и демографических исследованиях, также известный как Закон об ограничении рождаемости, федеральная программа по контролю за ростом населения стоимостью 382 миллиона долларов, которая превратилась в национальную навязчивую идею.

Подобные усилия были направлены в первую очередь на бедных женщин, утверждая, что бедность порождает еще большую бедность, поэтому запрет бедным рожать детей — особенно “незаконнорожденных” детей, рожденных вне брака, — предлагал решение.

Хотя первоначальные правила O.E.O. 1967 года гласили, что “никакие проектные средства не должны расходоваться на любые хирургические процедуры, направленные на стерилизацию или вызывающие аборты”, запрет на финансирование добровольной стерилизации прекратился в 1971 году.
 
“70-е и 80-е годы были таким интересным моментом, когда в то же время, когда отменялись государственные законы о стерилизации, США создавали условия для стерилизации сестер Релф”, - говорит доктор Стерн из Лаборатории стерилизации и социальной справедливости Мичиганского университета.

 “Федеральное правительство направило деньги на программы планирования семьи в округах, особенно на Юге”, - продолжает она. “Эти учреждения были искажены расовой и евгенической логикой, а также существовавшим ранее давним расизмом и бесправием чернокожих матерей и чернокожих девочек. И все же никаких проверок ни на что не было.”

Согласно судебной тяжюе «Релф против Вайнбергера», вскоре после того, как семья переехала в государственное жилье, сестер Релф направили в клинику планирования семьи Комитета общественных действий Монтгомери, которая финансировалась и контролировалась федеральным правительством.
 
Процесс начался с Кэти, старшей из трех девочек, которой было около 16 лет, когда ей впервые ввели противозачаточный препарат Депо-Провера. В то время препарат все еще находился на стадии исследования и еще не был одобрен FDA для применения взрослым женщинам, не говоря уже о несовершеннолетних подростках.
 
В период с 1967 по 1978 год, во время клинических испытаний Депо-Провера, Клиника планирования семьи Мемориальной больницы Грейди в Атланте ввела препарат 11 400, в основном бедным чернокожим женщинам, несмотря на серьезные побочные эффекты, включая обильные или прерывистые менструальные кровотечения и депрессию, близкую к суициду.

Персонал клиники планирования семьи в Монтгомери так и не получил разрешения на проведение инъекций и не объяснил Кэти или ее матери, как правильно делать уколы.

Некоторое время спустя Минни Ли и Мэри Элис также ввели Депо-Проверу.
Блай вспоминает, что одна из сотрудниц позже объяснила это решение тем, что она была обеспокоена тем, что “мальчики ошиваются по дому, и мы больше не хотим таких, как они”, хотя не было никаких доказательств того, что кто-либо из девочек был сексуально активен.

Сестры Релф были признаны интеллектуально неполноценными, хотя только Мэри Элис была поставлена реальная инвалидность. Двум другим девочкам не хватало формального образования, и они изо всех сил пытались догнать своих сверстников.

В марте 1973 года 17-летнюю Кэти снова отвезли в клинику планирования семьи, на этот раз для введения IUD, после того как Управление по контролю за продуктами и лекарствами отказало в одобрении препарата Депо-Провера из-за его связи с раком у животных.

Хотя Кэти не достигла брачного возраста, ее родители позже настаивали на том, что с ними не консультировались по поводу IUD.
(IUD  = Внутриматочные контрацептивы являются одними из наиболее эффективных и удобных обратимых методов предупреждения нежелательной беременности. IUD в виде спиралей различной формы получили широкое распространение в конце 50-х — начале 60-х гг. прошлого века).

13 июня 1973 года по крайней мере одна медсестра, нанятая клиникой планирования семьи, пришла в квартиру Релфов и сообщила Минни, что ее дочерям нужно будет обратиться к врачу для того, чтобы, как она поняла, сделать еще несколько уколов.

Двух младших дочерей Минни, которым тогда было 14 и 12 лет, отвезли сначала в кабинет врача, а затем в больницу Профессионального центра в центре Монтгомери.

Позже, когда она встретилась с ними в больнице, медицинские работники сказали Минни, что ей нужно подписать бумагу. Неясно, что понимала Минни Релф, но она доверила своих дочерей в руки персонала этой клиники, спонсируемой тем же правительством, которое дало ее семье дом, еду, деньги и образование для ее детей.

Тем не менее, из ее более поздних показаний в Сенате совершенно ясно, что она понятия не имела, что подписание этого документа будет означать, что ее дочери никогда не смогут иметь детей.

Поскольку Минни не умела ни читать, ни писать, она подписала крестиком то, что оказалось бланком согласия на операцию, а затем ее выпроводили, чтобы отвезти домой, в то время как младшие девочки остались одни в палате.

Прежде чем Минни вернулась домой, одна из тех же медсестер по планированию семьи вернулась в квартиру Релфов, чтобы забрать Кэти и отвезти ее в больницу.

Кэти отказалась идти, запершись в своей комнате. На следующий день, когда Джесси Блай зашла к ней, обезумевшая Кэти рассказала ей, что произошло. “Где твои сестры?” - спросила Блай. “Я могу показать вам, мисс Блай”, - сказала ей Кэти, и они сели в машину Блай и поехали в больницу Профессионального центра.

Почти полвека спустя Блай без труда вспоминает младших девочек Релф в больнице, прижавшихся друг к другу, выглядевших маленькими и испуганными в хлопчатобумажных хирургических халатах.

В ту же секунду, как они увидели социального работника, они оба заплакали. Прижимаясь к Минни Ли, Мэри Элис рыдала и повторяла снова и снова: “Мне просто так больно. Мне просто так больно, мисс Блай, помогите мне. Помогите мне, мисс Блай.”

Блай была потрясена. Она вспоминает, что не могла заснуть, ее преследовал образ молодых девушек, которые плакали и звали ее по имени, стоя в больничной палате. Она также боялась, что в чем-то виновата, хотя ее не проинформировали ни о противозачаточных уколах, ни о стерилизации.

“Я знала, что не смогу успокоиться, зная, что такая несправедливость была совершена по отношению к этим молодым леди, и никто не говорил за них”, - говорит она. “Это произошло из-за того, где я нахожусь, поэтому я чувствовал, что Бог хотел, чтобы я был их рупором. Я собирался сделать то, что должен был сделать.”

Джесси Блай нашла свой путь в адвокатскую контору в маленьком старом доме на Вашингтон-авеню в Монтгомери, где двумя годами ранее двумя молодыми юристами по гражданским правам, Моррисом Дизом и Джо Левином, был основан Южный юридический центр по борьбе с бедностью, первым президентом которого был лидер движения за гражданские права Джулиан Бонд. Блай поделился историей Релфов с Левином и Дизом, которые решили взяться за это дело.

В начале лета 1973 года они подали иск в Федеральный окружной суд в Монтгомери, а затем несколько недель спустя повторно передали дело в окружной суд округа Колумбия как “Релф против Вайнбергера", утверждая, что правительственные чиновники "не смогли обнародовать конституционно приемлемые руководящие принципы, с помощью которых финансируемые из федерального бюджета и управляемые учреждения могут определять, кого следует или не следует стерилизовать.

Кроме того, не существует конституционно приемлемых руководящих принципов для определения того, какие лица способны дать осознанное, информированное согласие на применение в отношении них каких-либо мер по контролю над рождаемостью”.

Каспар Вайнбергер (Caspar Weinberger), директор Министерства здравоохранения, образования и социального обеспечения США, ныне Министерства здравоохранения и социальных служб, с 1973 по 1975 год, который позже станет министром обороны Рональда Рейгана, был назван ответчиком по иску.

В деле также фигурировали имена двух бывших помощников Никсона в Белом доме, Джона У. Дина III и Джона Д. Эрлихмана (John W. Dean III and John D. Ehrlichman).

Незадолго до официального подачи заявления Левин позвонил Бонду, чтобы проинформировать его о деле Релфа. Бонд сразу же расценил это как “ужасное посягательство на частную жизнь, невинность и право на материнство”, - скажет он газете "Нью-Йорк таймс" в статье, опубликованной 2 июля 1973 года.
 
Он посоветовал Левину и Дизу связаться со средствами массовой информации, и вскоре статьи в журналах Times и Time и репортаж на NBC News раскрыли бедственное положение Релфов и проблему принудительной стерилизации для национальной аудитории.
 “Судебная тяжба привлекла к себе большое внимание”, - вспоминает 79-летний Левин. “И дело не в том, что мы не привлекли к себе внимания, но на самом деле это было в масштабах, которых мы раньше не видели”.

По ее словам, после того, как Блай взяла интервью у репортеров из Washington Post и журнала Jet, внимание ПРЕССЫ стало для нее слишком пристальным. “Я не могла пойти домой, я не могла пойти на работу”, - говорит она. “Люди из газет и журналов следили за мной повсюду, чтобы получить информацию, и мне пришлось забрать своих детей, и нам пришлось некоторое время пожить у моей мамы”.

Поскольку огласка этого дела усилилась, Орелия Диксон, директор клиники планирования семьи в Монтгомери, выступила в защиту действий своего учреждения.

В статье от 2 июля в Times Диксон настаивала на том, чтобы ее медсестры четко объяснили Минни Релф, что инъекции для ее дочерей больше не разрешены, и предложила стерилизацию в качестве альтернативы.

Диксон также утверждала, что она и ее сотрудники считали стерилизацию подходящей альтернативой, потому что девочки не были достаточно “дисциплинированными”, чтобы ежедневно принимать противозачаточные таблетки. “У меня нет никаких сомнений в том, что все они знали, что это значит”, - сказал Диксон The Times, добавив: “Мы все объясняем и не используем слов, которые люди не могут понять”.

Левин и Диз, адвокаты Релфов, сказали бы суду, что девочки были подвергнуты стерилизации, потому что они были чернокожими. (Диксон был белым, как и врач, проводивший операцию, хотя сотрудники клиники подчеркивали в интервью для новостных статей, что медсестры, забиравшие девочек из их дома, были чернокожими.)

Адвокаты также пытались продемонстрировать, что сестры не понимали, что их стерилизовали, и все еще мечтали когда-нибудь родить детей. Статья в "Таймс" от 8 июля 1973 года включала обмен репликами между Моррисом Дизом и юной Минни Ли:
«Вопрос: Ты когда-нибудь собираешься жениться?
Ответ: Да.
Вопрос: У тебя будут дети?
Ответ: Да.
Вопрос: Сколько их?
Ответ: Один.
Вопрос: Мальчик или девочка?
Ответ: Маленькая девочка».

Новостные сюжеты привлекли внимание сенатора Эдварда Кеннеди, демократа от Массачусетса, в то время председателя Сенатского подкомитета по здравоохранению Комитета по труду и общественному благосостоянию, и он попросил Левина и Релфов появиться на слушаниях в Конгрессе и рассказать свою историю.

Левин сопровождал Лонни, Минни, Кэти, Минни Ли и Мэри Элис в Вашингтон — первый и единственный полет Релфов на самолете - для дачи показаний.
Левин и родители Релф согласились, что девочкам будет слишком сложно выступать на открытом слушании, поэтому утром 10 июля 1973 года Кэти, Минни Ли и Мэри Элис встретились с Кеннеди за закрытыми дверями.

Левин вспоминает, что сенатор показывал им фотографии своих детей, мягко разговаривал с ними и внимательно слушал, тронутый услышанным.

Во время слушаний в подкомитете Сената по вопросу о злоупотреблениях при стерилизации Кеннеди бросил вызов Генри Симмонсу, заместителю помощника министра здравоохранения и науки Его Превосходительства, и другим администраторам по поводу того, почему федеральное правительство участвует в принудительной стерилизации чернокожих и бедных женщин без согласия.
Затем настала очередь Лонни и Минни.

Говоря мягким тоном, который он использовал ранее при встрече с младшими Релфами, Кеннеди поблагодарил родителей за то, что они пришли, и попросил их описать своими словами, что случилось с их дочерьми.

Они, запинаясь, рассказали свою историю, Минни объяснила, как она поставила крестик на бланке, который ей дали работники общественного здравоохранения.
“Я не хотел, чтобы это делалось", ” настаивал Лонни. “Я все еще расстроен из-за этого»
“Что вы чувствовали тогда, когда они оперировали ваших детей?” - спросил Кеннеди у Минни.
“Я чувствовала себя очень плохо из-за этого”, - сказала она. “Я разозлилась”.
“Вы бы позволили это, если бы знали об этом?” - спросил Кеннеди.
“Нет”, - сказала она. “Я бы не позволила им этого сделать. Они сказали, что собираются сделать им уколы”.

Кеннеди еще раз поблагодарил семью Релф за их показания, похвалив их трех дочерей и признав их мужество. “Мы видели слишком много инцидентов, матерей и отцов, которые были опечалены тем, что случилось с их детьми”, - сказал Кеннеди. “Мы сделаем все возможное, чтобы это больше не повторилось”.

Левин говорит, что показания Сената и поддержка Кеннеди этого дела и этого вопроса оказали огромное влияние. Хотя на разрешение дела Релфов ушли бы годы, оно помогло раскрыть схему злоупотребления стерилизацией, финансируемую правительством США и практикуемую десятилетиями.

В клинике планирования семьи, которая проводила стерилизацию детей Relf, были стерилизованы 11 девочек-подростков, 10 из которых были чернокожими. Но эта практика оказалась гораздо более распространенной.

В июле 1973 года, в том же месяце, когда Левин и Диз подали дело Relfs в окружной суд округа Колумбия, чернокожая женщина из Северной Каролины, Ниал Рут Кокс, также подала иск против ряда людей, в том числе врача, который стерилизовал ее хирургическим путем, сказав ей, как она утверждала, что результаты будут “стирается”.

На момент стерилизации в 1965 году Коксу было 18 лет, она не была замужем и была матерью маленькой девочки. Кокс жила со своей матерью, которая получала государственные пособия. Окружной соцработник пригрозил вычеркнуть семью из списков социального обеспечения, если мать не согласится временно перевязать трубы своей дочери.

Пять лет спустя Кокс узнал, что стерилизация была постоянной. Хотя Кокс, которую представляли несколько адвокатов, в том числе будущий судья Верховного суда Рут Бадер Гинзбург, проиграла в суде, ее иск показал, что ее стерилизация была частью программы евгеники, созданной в соответствии с законодательством штата, которая началась десятилетиями ранее.

В Северной Каролине врачи провели около 7600 стерилизаций в период с 1929 по 1974 год, оправданных как способ сохранить низкий уровень благосостояния, сократить бедность и улучшить генофонд, предотвращая размножение “умственно неполноценных”; жертвами были непропорционально чернокожие женщины и женщины коренных американцев.
В Калифорнии более 17 000 человек были стерилизованы в период с 1920 по 1945 год в соответствии с законом штата о евгенике, который использовался для предотвращения размножения тех, кого считали “непригодными”; непропорционально большое число составляли женщины мексиканского происхождения.

В 1976 году исследование, проведенное американским Главное бухгалтерское управление обнаружило, что в период с 1973 по 1976 год четыре из 12 регионов Службы здравоохранения индейцев стерилизовали 3406 женщин из числа коренных американцев без их разрешения, в том числе три десятка женщин моложе 21 года.
Также в 1976 году H.E.W. сообщила, что более 37 процентов пуэрториканских женщин детородного возраста, большинству из которых было за 20, были стерилизованы в период с 1930-х по 1970-е годы.

В США правительство играло активную роль в контроле за народонаселением, начиная с 1898 года, когда оно взяло на себя управление Пуэрто-Рико, на предполагаемом основании, что перенаселение приведет к росту бедности и других социально-экономических условий.

В конце концов, из-за дела Релфса и других расследований Конгресса и репортажей журналистов о них выяснилось, что тысячи бедных, в основном чернокожих женщин ежегодно подвергались стерилизации в Соединенных Штатах в рамках программ, финансируемых из федерального бюджета.

Многих других принудили к стерилизации, когда медицинские работники пригрозили лишить их пособий, если они не согласятся отказаться от своей фертильности. Иск Relfs положил конец этой практике, и H.E.W. был вынужден отменить правила, в соответствии с которыми правительство финансировало принудительную стерилизацию. Федеральное правительство также ввело требование, чтобы медицинские работники получали информированное согласие перед проведением процедур стерилизации — больше, чем подписала Минни Релф.

Дело Релфа произошло почти 50 лет назад, в другом столетии, и многие люди предпочли бы рассматривать его как темный момент в истории, который никогда не может произойти сейчас.

Но принудительная контрацепция, включая стерилизацию, продолжается и в 21 веке.

В 2013 году Центр журналистских расследований обнаружил, что врачи по контракту с Калифорнийским департаментом исправительных учреждений и реабилитации стерилизовали почти 150 женщин-заключенных с 2006 по 2010 год без необходимых разрешений штата на перевязку маточных труб, которые получили женщины.

Согласно сообщениям, тюремный персонал принуждал или оказывал давление на женщин, которые, по их мнению, могли вернуться в тюрьму. Государственные документы и интервью указывают на еще около 100 процедур, относящихся к концу 1990-х годов: “С 1997 по 2010 год государство заплатило врачам 147 460 долларов за выполнение процедуры, согласно базе данных контрактных медицинских услуг для государственных заключенных”, - сообщает C.I.R..

В 2017 году судья Сэм Беннингфилд из округа Уайт, штат Теннесси, получил выговор за обещание сократить срок заключения на 30 дней для заключенных мужчин и женщин, которые согласились на вазэктомию или противозачаточные имплантаты.

Беннингфилд утверждал, что он пытался поощрять личную ответственность и не допустить, чтобы заключенные люди были обременены детьми, когда они будут освобождены. A.C.L.U. отделение в Теннесси заявило в заявлении того времени, что “предложение так называемого ”выбора" между тюремным заключением и принудительной контрацепцией или стерилизацией является неконституционным".
Осенью 2020 года медсестра в коммерческом центре содержания под стражей иммиграционных и таможенных органов в Джорджии сообщила, что ненужные гинекологические процедуры, в том числе гистерэктомия — была проведена женщинам-мигрантам, не имеющим документов. Женщины сказали, что они перенесли операции, не полностью понимая их или не соглашаясь на них.

"Таймс" сообщила, что доктор Ада Ривера, медицинский директор Корпуса медицинской службы ICE, сказала, что заявления информатора “вызывают некоторые очень серьезные опасения, которые заслуживают быстрого и тщательного расследования”.

Эти случаи демонстрируют сохраняющуюся уязвимость заключенных и задержанных женщин в системах уголовного правосудия и иммиграции. Но даже после того, как дело Relf привело к изменениям в законах, нормативных актах и руководящих принципах, касающихся принудительной или принудительной стерилизации, вопрос о компенсации жертвам остался.

Федеральный иск был не единственным, поданным от имени самих Релфов: Левин и Диз наняли Мелвина Белли, прозванного страховыми компаниями Королем правонарушений, а Мелвином Воинственным, чтобы подать иск о возмещении ущерба семье.

Громкий и эпатажный, Белли был наиболее известен благодаря своим знаменитым клиентам: Эрролу Флинну, Мэй Уэст, Лане Тернер, Ленни Брюсу, Зсе Зсе Габору, Мухаммеду Али и The Rolling Stones. В феврале 1974 года фирма Белли подала иск о возмещении ущерба в размере 5 миллионов долларов от имени Relf против бывших помощников Белого дома Дина и Эрлихмана и других федеральных чиновников за блокирование распространения в 1972 году федеральных руководящих принципов, которые предотвратили бы стерилизацию Relf.

После того, как этот иск был отклонен, в июле того же года Белли подал еще один иск на сумму 15 миллионов долларов.

После еще двух с половиной лет ходатайств, отмен, пересмотров и переводов последний иск Relfs был отклонен в сентябре 1977 года; Левин говорит, что это было связано с тем, что в соответствии с Федеральным законом о гражданских исках не удалось найти подходящего ответчика.

Семья по-прежнему оставалась без гроша в кармане. “Мне было жаль их”, - говорит сейчас Левин. “Проблема была выявлена, но не имела никаких благотворных последствий для детей и семьи Релф. Мне было очень плохо”.

В 2013 году Северная Каролина, где судебный процесс Ниал Рут Кокс 1973 года выявил государственную программу евгеники, согласилась выплатить компенсацию жертвам принудительной или принудительной стерилизации.

Тремя годами ранее был создан фонд "Справедливость для жертв стерилизации в Северной Каролине" для выявления выживших в рамках государственной программы.
Организация подсчитала, что в живых может быть от 1500 до 2000 выживших, и рекомендовала выплатить каждому по 50 000 долларов. В 2013 году законодательное собрание штата выделило 10 миллионов долларов.

По словам Ломбардо, профессора юридического колледжа Университета штата Джорджия, почти 800 жителей Северной Каролины подали иски, из которых 220 претендовали на финансовую компенсацию.

(Чтобы иметь право на участие, операции должны были проводиться под эгидой государственного совета по евгенике, но некоторые из стерилизаций проводились за пределами штата, например, в учреждениях, находящихся в ведении округа.)

В 2015 году Генеральная ассамблея Вирджинии выделила 400 000 долларов на компенсацию, позже добавив еще, и 30 выживших получили по 25 000 долларов каждый.

В 2003 году Калифорния принесла официальные извинения жертвам своей евгенической программы; в прошлом году штат выделил 4,5 миллиона долларов в качестве компенсации выжившим.

С 1909 по 1979 год, в соответствии с законами штата о евгенике, тысячи людей, которые жили в государственных больницах, домах и учреждениях Калифорнии, были стерилизованы.

Даже после того, как эти законы были отменены в 1979 году, принудительная или принудительная стерилизация продолжала проводиться в отношении лиц, содержащихся под стражей в государственных тюрьмах или других исправительных учреждениях.

В Калифорнии было стерилизовано более 20 000 человек, больше, чем в любом другом штате, и около 600 выживших все еще живы и имеют право на компенсацию. Каждый получит равную долю средств двумя частями.

“Несмотря на то, что все признают, что получение чека, даже на 25 000 долларов, никогда не отменит репродуктивное насилие, которое было совершено над этими людьми, по крайней мере, это хоть что-то”, - говорит Стерн.

“Государство каким-то образом компенсирует ущерб, и это важный материальный и символический жест. Я действительно надеюсь, что каждый, кто может получить компенсацию, сможет найти свой путь к компенсационному совету жертвы и запросить ее ”.

Концепция репараций долгое время была спорной, обсуждалась в Конгрессе и в других местах как вопрос о том, что причитается гражданам США, которые являются потомками тех, кто был порабощен столетия назад. Но шаги по выплате компенсации живым жертвам принудительной стерилизации также можно понимать как возмещение ущерба, и поскольку это сделали три штата, на остальные 29 штатов и само федеральное правительство было оказано новое давление.

В Северной Каролине, первом штате, который выплатил компенсацию выжившим, процесс начался в конце 2002 года, когда журнал Winston-Salem опубликовал серию из пяти частей “Против их воли”, посвященную программе евгеники Северной Каролины.

Сразу после этого губернатор Дж. Майк Исли принес публичные извинения.
В апреле 2003 года Сенат Северной Каролины проголосовал за отмену закона о стерилизации, который действовал с 1919 года. В 2009 году штат установил исторический памятник в Роли в память о 7600 жертвах, стерилизованных в соответствии с законами штата о евгенике в период с 1929 по 1974 год, а средства массовой информации освещали воспоминания выживших о травме, вызванной операцией.

В 2010 году был создан фонд "Справедливость для жертв стерилизации в Северной Каролине" для поиска выживших; в следующем году губернатор Дж. Бев Пердью назначила целевую группу для изучения потенциального компенсационного пакета и его стоимости. Наконец, в 2013 году законодательный орган Северной Каролины, контролируемый республиканцами, проголосовал за то, чтобы потратить 10 миллионов долларов на компенсацию жертвам государственной программы евгеники.

“По всей стране существует огромное движение за то, чтобы взглянуть на исторические ошибки, включая принудительную стерилизацию, и подумать о том, что нужно сделать сейчас, чтобы исправить их”, - объясняет Маргарет Бернем, основатель и содиректор Проекта по гражданским правам и восстановительному правосудию в Школе права Северо-Восточного университета. “Я думаю, что это действительно вопрос 21-го века”.

Минни Ли Релф так и не закончила среднюю школу, бросив учебу в 11-м классе. Ей было трудно успевать за уроками, учитывая отсутствие формального обучения в раннем детстве и ограничения ее родителей. ”В школе я читала медленно", - говорит она сейчас.

“Я умею читать, но просто медленно. Я просто был медлителен.” Она также вспоминает, как ее одноклассники насмехались над ней после того, как узнали об этом случае из сообщений СМИ. “Люди просто придирались ко мне в школе, всегда говорили: "У тебя не может быть детей.
Ты не можешь этого сделать, и ты не можешь...”, - говорит она, ее голос затихает. “Мне было больно. Мне было так грустно”.

Мэри Элис отправили в Макиннис, школу для детей с особыми потребностями, которую Джесси Блай разыскала для нее. Но она тоже не закончила школу. Их мать умерла в 1980 году, как раз когда они достигли совершеннолетия, а отец - в 2009 году.

Кэти, их старшая сестра, живет в квартире в том же комплексе. Они по-прежнему крепко связаны друг с другом, ходят в магазин за продуктами, посещают церковь, сидят бок о бок и смотрят телевизор.
“Иногда мне грустно, но иногда я просто устаю”, - говорит Минни Ли, которая объясняет, что она и ее сестра борются с гипертонией и астмой, и что Мэри Элис также страдает от судорог.

 “Не так давно я плакала и чувствовала, что хочу что-то сделать с собой, как будто я хотела пойти с мамой и папой”, - добавляет Минни Ли, глядя на свою сестру, которая, похоже, не понимает.

Минни Ли говорит, что вспоминает судебный процесс; Левина, Диза и, конечно же, мисс Джесси Блай; поездку на самолете в Вашингтон и сенатора Кеннеди. Но когда я описываю влияние их дела, как их история остановила правительство от причинения вреда большему количеству девочек и женщин, подобных им, Минни Ли выглядит смущенной. Это слишком много, чтобы понять. Мэри Элис держится за мою руку и улыбается.

Я познакомилась с Кэти в апреле. Сейчас ей 66 лет, но она так и не закончила среднюю школу.
У нее и ее мужа Майкла был один ребенок, Джером, который умер вскоре после рождения.
Кэти говорит, что почти ничего не помнит о том, что случилось с ней и ее сестрами 50 лет назад; она не понимает, почему ее семья не получила никакой компенсации за то, что с ними сделали. “Но на самом деле я думаю об этом каждый день”, - сказала она.