1976 г. Цнииб. Опять поиск жилья

Я был распределен в ЦНИИБ с предоставлением жилья, но никто его не гарантировал прямо сейчас. Но для начала мне нужна была прописка, без которой в СССР невозможно было жить. Поскольку я был женат, то меня отказывались прописывать одного, но, в конце концов, прописали в общежитии. Квартиру можно было получить только после окончания строительства очередного жилого дома, а его только начали строить.

Встал вопрос, где жить. Я начал искать квартиру или комнату, но долго не мог ничего найти. Пока надо было где-то ночевать. Я начал кочевать по следующим местам. Пару ночей пожил у Вити Лапина в Правдинском, что было не очень удобно перед его семьей. Несколько ночей провел в общежитии, где в моей комнате уже никто не жил, но надо было очень рано вставать, чтобы прибыть на работу вовремя: доехать от Сокола до вокзалов, потом на электричке до Правдинского, и еще пешком 15 минут. На выходные я ездил в Туле к семье. Далее все по кругу.

Я находил объявления о сдаче жилья. Звонил, но было уже занято. Наконец повезло: сдавалась комната в частном доме в Пушкино, недалеко от центра, за 40 рублей в месяц. Условия были спартанские. В полупустой комнате была кровать, стол стулья, туалет во дворе, ванной/душа нет. Купил тазик, чтобы можно было ополоснуться.
Условия проживания в комнате мне не нравились, и я продолжил искать другое жилье. Неожиданно нашел комнату на станции Мамонтовская. Комната была в коммунальной квартире на третьем этаже трехэтажного небольшого домика, который принадлежал московскому Институту текстильной промышленности, где и работала хозяйка комнаты.

Она собралась поехать на остров Шпицберген поваром, где думала подзаработать. Уезжала она на два года, а за квартплату 25 рублей я должен был передавать в Москве ее сестре. Вообще-то сдавать комнату она не собиралась, но ее друзья уговорили: зачем оставлять пустую комнату, когда за нее можно получить немного денег. В комнате был минимальный комплект мебели: диван-кровать, шкаф для одежды, сервант, трельяж с зеркалом, журнальный столик, кресла. Все это было полировано и требовало регулярной протирки специальным средством, что она и вменила мне делать.

Особенностью комнаты было то, что в ней проходила труба от котельной, расположенной в подвале, поэтому зимой был дополнительный обогрев помимо батарей. Из-за жары окна в комнате круглый год были нараспашку (большой козырек от крыши защищал от попадания дождя и снега в комнату).

Соседом был 85-летний старик, бывший железнодорожник. Жена у него умерла, и он очень страдал из-за необходимости регулярно готовить пищу. В то время был дефицит всяческих пищевых продуктов, поэтому сестра его жены раз в две недели привозила ему их из Москвы. Он все восклицал, когда же изобретут таблетку, съев которую, будешь сыт. Однажды он зашел в ПТУ железнодорожников (расположенное недалеко от дома), где показал свое удостоверение железнодорожника, и его там в столовой бесплатно накормили. Но это было только один раз. Через год я возвратился из отпуска и узнал, что сосед умер.

У нас была общая кухня с баллонным газом, туалет/ванная с титаном для подогрева воды. Если насобирать шишек и веточек в поселке, то можно было хорошо помыться. Я же часто топил ненужными перфокартами и распечатками. Еще из кухни были двери в два чердачных помещения, которые использовались нами как кладовки и холодильники (но не в жару и не в морозы, конечно).

Продукты я привозил из Москвы, до которой на электричке было около 30-40 минут езды. Часто питался молоком, или варил макароны, которые ел с сахаром, чем приводил в изумление соседа.

Сам дом, как и другие дома, располагался в живописнейшем месте, среди бывшего леса, остатки которого в виде высоких сосен и берез, заполняли все свободное пространство дворов и улиц. Зимой на лыжи я становился прямо на улице перед домом. До станции Мамонтовская идти было минут 10-15.

На фото дом в Мамонтовке

Продолжение: http://proza.ru/2022/09/19/1462