Глава 10. Старший инженер НПО Вектор

Я никогда не смотрел на свою службу в армии только как на средство добывания необходимых материальных благ для обеспечения своей семьи. Посвятив себя с детства армейской службе, считал, что этим выполняю свой общественный долг, своим трудом вношу определенный взнос в общую копилку страны. По натуре я человек увлекающийся. Все, что мне поручалось, делал увлеченно, со старанием. Именно это служило основой формирования моего человеческого достоинства. Считал и считаю, что честность и порядочность – главные и самые необходимые черты человеческого поведения. К этому я всегда стремился, за это меня и ценили. Не скрою, грешен, любил и люблю похвалу. Для меня всегда хорошее слово служило и служит стимулом старания сделать окружающим приятное.

Болезнь выбила меня из обычного трудового ритма, но когда поправился и выписался из госпиталя, оказался совершенно неприготовленным к жизни пассивного наблюдателя. Увольнение из армии воспринял с душевной болью. В то же время понимал, что я уже не боец и не в состоянии переносить армейские невзгоды. У меня перед глазами грустный пример глубоко почитаемого мною полковника Тихого, о котором я писал ранее. Он не сумел убедить себя, что не способен к соблюдению армейских порядков. Он ушел в запас по той же причине, что и я – инфаркт. Оправившись от болезни, поступил на работу в военно-охотничье общество. Армейские порядки, поездки по гарнизонам грели душу Александру Дмитриевичу. На сборе ветеранов он с увлечением рассказывал, как ему нравится работа. – «Как будто и не прерывалась моя служба», – говорил он. Увы, слабое сердце командировочного режима работы не выдержало.

Для себя сразу решил – не буду связываться с военными организациями. Как оказалось, это не так просто. У меня был знакомый офицер, который работал на предприятии «Электрокерамика». Предприятие богатое, с круглосуточным циклом работы. Им требовался руководитель службы Гражданской обороны. Вот туда и «сосватал» меня мой приятель. Познакомившись с условиями работы, я понял, что это не моя ипостась. Вот только тогда я вдруг опомнился и стал искать работу, соответствующую моему образованию и опыту практической работы.

В то время не было биржи труда. Устраивались на работу либо по знакомству, либо хождением по приглянувшимся предприятиям. Я не стал искать знакомств, а пошел к ближайшему от дома предприятию. Это была, как потом мне стало известно, площадка научно-исследовательского института научно-производственного объединения «Вектор». На входе охрана. Сказал, что ищу работу, хотел бы пройти в отдел кадров. Попросили подождать в фойе. Через некоторое время ко мне вышел сотрудник отдела кадров. Вид этого человека внушал к нему доверие. Поэтому я без игры в кошки-мышки рассказал ему, кто я и зачем сюда пришел. Он выслушал меня и попросил охрану пропустить в отдел кадров, где, после уточнения некоторых вопросов моей биографии, переговорил с кем-то по телефону и сказал, что есть место старшего инженера по моей специальности в одной из лабораторий. Я согласился на это предложение.

Процедура оформления документов много времени не потребовала. Вскоре я следую за моложавым, невысокого роста мужчиной очень приятной внешности.

Начальника лаборатории на месте не было. Я был представлен его заместителю Биллевичу Николаю Яновичу. Получив ответы на интересовавшие его вопросы, он отпустил нас с приведшим меня в лабораторию Алексеем Алексеевичем Поповым – начальником сектора, в котором мне предстояло работать. Так началась моя работа на предприятия «Вектор». Продолжалась она пятнадцать лет.

Еще когда я лежал на госпитальной койке и дела шли на поправку, больше всего боялся остаться за бортом трудовой жизни. Часто перед глазами стояли кадры из кинокартины «Весна на Заречной улице» с известным актером Николаем Рыбниковым. Раннее утро. Яркий солнечный день. Поток работающих нескончаемой лентой движется к воротам большого предприятия. В согласии с яркими красками дня, лица работников веселые, они оживленно беседуют, смеются или улыбаются. Кто-то сосредоточен на своих делах, но нет ни одного лица, вид которого вызывал бы горечь или невольное сочувствие. Такой трудовой поток ежедневно струился около моего дома, направляясь в ту сторону, где в том числе находилось и предприятие, сотрудником которого я стал.

Коллектив сектора был молодым. Я в нем выглядел патриархом. Лишь Николай Янович, рабочее место которого находилось в нашем секторе, по возрасту приближался к моему, но он был вне обоймы рядовых сотрудников лаборатории и именовался словом «руководство». Часть сотрудников сектора трудилась над заданиями по тематике научно-исследовательской работы (НИР) «Камчатка». Начальник сектора сказал, что это объемная поисковая НИР с большим числом занятых в ней сотрудников, а также с привлечением к ней ряда сторонних организаций. Научный руководитель НИР – начальник нашей лаборатории кандидат технических наук Матвеев Вадим Михайлович. НИР должна была ответить на ряд поставленных в ней вопросов общей направленности – возможна ли их техническая реализация на основе новейших отечественных достижений науки и техники.

Алексей Алексеевич подключил и меня к работам, относящимся к НИР «Камчатка», в частности, мне было поручено изучить новую техническую литературу по индикации электронного распознавания образов. Это очень интересное задание. По опыту своей практической работы я был свидетелем быстрого совершенствования систем индикации радиолокационных станций. Принятый, отраженный от объекта сигнал, излученный радиолокационной станцией, несет в себе много полезной разнообразной информации. Чем совершеннее индикаторное устройство, тем больше необходимой информации извлекается из радиосигнала. Задание, сформулированное для меня Алексеем Алексеевичем, было, что называется, попаданием в яблочко.

Комната, где предстояло мне работать, была размером примерно 8 х 8 м. Вдоль каждой стены, идущей от входа к окну (величиной почти во всю стену) по пять лабораторных столов и еще два ряда по три таких же стола впритык друг к другу на середине комнаты. Много самых разнообразных живых цветов, за которыми заботливо ухаживала Жукова Алла Матвеевна. Мой рабочий стол определен в середине ряда столов, расположенного справа от входа. В этом ряду рабочее место начальника сектора Попова, рядом со мной справа инженер Иванова Тайми, по специальности радиофизик. Миловидная молодая замужняя женщина – объект постоянного внимания двух моих левых соседей – двойняшек Свешниковых. Они год назад закончили институт с красными дипломами. В дальнем левом углу от входа рабочее место Рачеевой. Кто она по должности, пока не знаю. На ее рабочем месте стоит городской телефон, и она каждый раз, когда звонят, говорит: «Рачеева слушает».

В знакомствах, в общей ориентировке прошел первый день моей работы. Начались рабочие будни. Я узнал, что далеко не все сотрудники нашего сектора работали по тематике НИР «Камчатка». Часть из них была занята на большой опытно-конструкторской работе (ОКР) «Сахалин» и на других мелких заказах. В один из последующих дней Алексей Алексеевич познакомил меня со старшим инженером, довольно молодым человеком, Логиновым Михаилом Ивановичем. Миша сидел в среднем ряду столов у окна спиной ко мне. Когда я пришел в сектор, его не было – болел. И вот теперь Алексей Алексеевич хотел, чтобы мы вдвоем занимались той тематикой, которую он мне определил. Миша, – так я буду называть его в дальнейшем, пока он не приобрел такую солидность, что уже просто неудобно стало так называть его при посторонних. С Мишей я очень сдружился. Он был человеком ищущим, целеустремленным. Мне такие люди очень нравились. Работа, которой мы занялись, была трудоемкой и вывела нас на ряд новых направлений, одним из которых являлось влияние среды распространения сигнала на его отдельные характеристики. Нам волей-неволей пришлось основательно изучить теорию дальнего тропосферного распространения
радиоволн.

В процессе работы происходило расширение круга знакомств как внутри сектора, так и в лаборатории в целом. В секторе познакомился с вернувшейся с полигонных испытаний одного из изделий комплекса «Сахалин», старшим инженером Алексеенко Любовью Никоноровной. Симпатичная, приятная молодая женщина сразу понравилась своей увлеченностью работой. Она подробно рассказала о результатах полигонных испытаний изделия в той части, которая нам была поручена в НИР «Камчатка». Из ее рассказа было ясно, что она, что называется, «технарь из технарей». Ее интересовали те же вопросы, что и нас. И она имела ряд полезных наблюдений, которыми поделилась с нами. Познакомился также с Рачеевой Галиной Алексеевной. Она тоже старший инженер, но работала по тематике опытно-конструкторской работы (ОКР) «Сахалин».

В нашей лаборатории три сектора, каждый ведет самостоятельную тему. По этой причине особых контактов между секторами нет. Во время знакомства, так сказать, с внешним миром, имел интересную встречу. Встретил Васильева Николая Ивановича, того самого заместителя Главного Конструктора изделия, приемкой эскизного проекта которого я занимался в составе комиссии, возглавляемой генерал-лейтенантом Голубевым. Встреча была дружеской, приятной. Оказалось, Николай Иванович работает теперь в нашем научно-исследовательском отделе НИО-2 начальником сектора.

Ведет самостоятельную поисковую НИР. С удовольствием готов видеть меня в секторе в роли заместителя научного руководителя. Предложение лестное, но я вежливо отказываюсь. У меня очень интересное задание по НИР «Камчатка», и я хотел бы продолжать над ним работать. Вспомнили других участников приемной комиссии. Выяснилось, что Петров Андрей Николаевич стал главным инженером нашего предприятия, руководитель разработки принимавшегося нами эскизного проекта Троицкий Юрий Пантелеймонович по-прежнему трудится в НИО-4 начальником сектора. Я рассказал Николаю Ивановичу о делах военных товарищей, которые трудились с нами. Кстати, выяснилось, что принимавший активное участие в работе комиссии начальник научно-исследовательского отдела Артиллерийской Академии имени Калинина полковник Яковлев Михаил Андреевич является секретарем Ученого Совета предприятия и одновременно начальником сектора перспективного планирования. Ученый Совет предприятия очень солидный – пять докторов наук и более семидесяти кандидатов наук.

Я никогда не думал, что когда-нибудь буду писать воспоминания. По этой причине не собирал семейного архива, как это делается в некоторых семьях. У меня сохранились лишь официальные документы: летная книжка, куда занесено участие в войне и подъемы на аэростате в военное и мирное время; служебная карточка, в которую занесены поощрения и взыскания за все время нахождения в Советской Армии на офицерских должностях, и трудовая книжка предприятия «Вектор». Летная книжка мне очень помогла соблюсти временную последовательность при написании главы о службе в воздухоплавательной части. Служебная карточка была календарным путеводителем при описании службы в штабе ЛенВО, в штабе ЮГВ и особенно во время службы начальником кафедры в училище. Больше всего документов у меня сохранилось с места последней моей работы в научно-производственном объединении «Вектор». В их состав входят: пять грамот и адрес по случаю моего шестидесятилетия, фотографии на доску Почета НИО&2 за 1977, 1979, 1986 годы, авторские свидетельства на изобретения в количестве девяти и два удостоверения на рационализаторские предложения. В написании настоящей главы также помогла книга «Научно-исследовательский институт «Вектор» – старейшее радиотехническое предприятие России, 1908–1998 гг.».

В отличие от других мест, где самые неожиданные ситуации, как в калейдоскопе, сменяли друг друга, и реагирование на них не обходилось без стресса или заметных доз адреналина, на предприятии жизнь текла, в основном, в спокойном размеренном ритме. Волнения у части сотрудников возникали лишь на завершающем этапе работы, когда подчас так поджимало время, что готовы были работать круглые сутки. Спокойный ритм работы был «в основном», но некоторые сотрудники по своему складу характера, высокому чувству ответственности и особенно при неудачах в поиске нужных решений испытывали чувства волнения и тревоги. Я имел возможность на протяжении длительного времени наблюдать за работой Главного Конструктора ОКР «Сахалин» Ахапкина Алексея Алексеевича. Он рано ушел от нас, фактически сгорев на работе. Несколько лет наши рабочие столы были почти рядом. Первым в ряду сидел я, затем правая рука Алексея Алексеевича Каминская Лидия Ивановна, сам Алексей Алексеевич и наш полиглот Ройтман Владимир Исаакович. За спиной у Алексея Алексеевича сидела неизменный составитель сетевых графиков работ по его заказу Белова Галина Павловна. Это его «главный штаб». Все трудились в поте лица, в первую очередь сам Алексей Алексеевич. У него постоянно кто-то стоит или сидит у стола. Чаще он сам куда-то быстро идет. Постоянно в задумчивости. Он редко позволял себе отвлечься на постороннюю житейскую тему. Такая увлеченность похвальна, но до определенного предела. Я его навестил в 122-й медсанчасти, где он лежал в кардиологическом отделении. Поговорили о здоровье. Ему надо было делать шунтирование сосудов сердца. Какие уж тут разговоры о работе! Но это для других. Алексей Алексеевич несколько раз говорил о своих рабочих планах.

Я специально отвлекся в последовательности своего повествования о работе, чтобы показать, какие необыкновенные люди были в нашем коллективе. А вот братья Свешниковы оказались бездельниками. Помнится мне, что через год они уволились. Не доработала даже до промежуточного отчета и Иванова Тайми. А именно на них у начальника сектора были большие надежды по части проведения исследовательских работ. Я заметил, что хотя НИР и называется поисковой, но в действительности исследованиями занимались немногие. Так само получалось, что постепенно каждый сотрудник находил свою нишу, где он работал с той отдачей, с какой мог. Вот так, например, получилось и у нас с Михаилом. Вначале вроде бы имели задание изучить узкий специфический вопрос. Его изучение вывело нас на другой, очень важный вопрос, исследование которого также должно было проводиться в рамках этой НИР. Это позволило нам заметно продвинуться вперед. Результаты работы оформили в виде заявки на изобретение. Вскоре мы получили на него красный угол, т. е. оно, в соответствии с приведенной в нем формулой, было признано изобретением. Забегая вперед, отмечу, что по теме НИР «Камчатка» еще оформили две заявки на изобретение.

В середине 1981 года все работы по НИР «Камчатка» были завершены. В итоговом отчете мне и Михаилу принадлежали две довольно объемные главы и участие в коллективах трех авторских свидетельств на изобретения.

За то время, что мы работали над НИР «Камчатка», жизнь не стояла на месте. По разным причинам уволились несколько сотрудников, занятых в этой работе. Для меня лично было грустно расставаться с Мишей, который за пять лет совместной работы сформировался как опытный инженер, постоянно находящийся в поиске нового. У него появилась своя семья. Теперь с ее появлением пришли и заботы об улучшении материального благосостояния. От нас он сначала ушел заместителем Главного Конструктора комплекса «РемонтСР», а потом на большую административную работу. С этого времени мой милый Мишенька стал уважаемым Михаилом Ивановичем, и наши пути-дороги до самого моего ухода с предприятия не пересекались. Лишь в 2005 году на встрече ветеранов-участников войны в связи с 60-летием Победы я встретился с заместителем генерального директора ФГУП НИИ «Вектор» Логиновым Михаилом Ивановичем. Миша, где твоя стройная, гибкая фигура? Да, время берет свое. Осталась только твоя как бы извиняющаяся улыбка.

За время работы по тематике НИР «Камчатка» я тоже освоился в коллективе лаборатории, вписался в него. Меня избрали пропагандистом. Постоянно два раза в месяц я проводил политинформации для сотрудников лаборатории. К вопросу политинформирования рабочих и служащих Петроградский райком партии подходил очень ответственно. Перед ее проведением с нами проводились инструктивные занятия. В роли преподавателей часто выступали выдающиеся ученые со всего города. Поэтому мы как пропагандисты могли понастоящему заинтересовать своих слушателей новизной получаемых от нас знаний. Запомнились два момента из практики пропагандистской работы.

Как-то накануне 60&й годовщины Советской Армии позвонили из парткома, просят провести в антенном зале беседу по поводу предстоящего юбилея, предварительно высказав в мой адрес самые лестные слова. Кто же, мол, как не вы, может провести трогающую душу беседу о Советской Армии, которой отдали так много сил и здоровья! Размяк от похвалы. Согласился. Думал-думал, как провести такую беседу, чтобы как-то заинтересовать слушателей. Идея пришла сама собой – словами песен о Красной – Советской Армии. Естественно, начал с песни:

«Над тобою шумят, как знамена,
Шестьдесят героических лет,
Солнцем славных боев озаренный,
Весь твой путь в наших песнях воспет…»

Далее напомнил несколько песен Гражданской войны, раскрывающих героическое прошлое Красной Армии:

«…Над Чонгаром гул атаки
Ночи штурмовой,
Знамя в бой несет тридцатник
Раненой рукой…»
Закончил песней о Каховке:
«Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти,
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути».

И еще сказал о том, что, чем дальше уходят годы, тем дороже паямть о том далеком времени.

«…И останутся, как сказка,
Как манящие огни,
Штурмовые ночи Спасска,
Волочаевские дни…»

Вначале меня слушали без особого интереса, но постепенно интерес пробудился, и некоторые начали подпевать моей декламации. Когда я произносил слова гимна артиллеристов, последние строчки этой песни уже запели многие, присутствовавшие в зале. Напомнил слова нескольких песен военной поры. «Землянку» пели всем залом, а слова боевой песни:

«Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы к родной подлетаем земле,
Бак пробит, хвост горит
И машина летит
На честном слове и на одном крыле…» –

слушали задумчиво. Закончил куплетом

«…Безусые комбаты
Ведут своих орлят.
Когда поют солдаты,
Спокойно дети спят…»

Расходились мы довольные друг другом.

Проводя политинформации в лаборатории, часто от одного человека, Галицкого Евгения Леонидовича выслушивал очень острые вопросы. Чтобы ответить на них, приходилось изрядно попотеть. Сначала подумалось: «Стукач, специально провоцирует меня». Потом, когда я хорошо его узнал, понял, что это совсем не так. Евгений Леонидович – один из рядовых многомиллионной армии тружеников. После десятилетки отслужил в армии. Службу проходил в Центральной Группе
Войск в Польше в должности настройщика радиоаппаратуры в контрольно-ремонтной автомобильной станции. После увольнения из Советской Армии поступил на наше предприятие также настройщиком аппаратуры, вечерником получил высшее образование и вот теперь, заслуженный ветеран предприятия, трудится в нашей лаборатории ведущим инженером. Если у вас затруднения по части приемной аппаратуры, загляните к Евгению Леонидовичу – и не пожалеете. В его жизни был эпизод, который мог закончиться трагически. К счастью, все обошлось хорошо. В этом эпизоде он первым мог прийти на помощь, но опоздал. Его самолюбию, лучше сказать самоуважению, был нанесен трудно поправимый ущерб. Поэтому, задавая мне сложные для ответа вопросы, он себя ставил в положение отвечающего. Как бы я поступил в этом случае?

Во время работы по тематике НИР «Камчатка» в лаборатории произошло заметное событие, которое меня сильно взволновало. После инфаркта я как-то по особенному стал чувствительным к человеческим бедам и остро реагировал на несправедливость. В этот раз она была проявлена в отношении Венгриновича Льва Семеновича – начальника сектора, заместителя Главного Конструктора комплекса «Сахалин», Главного Конструктора составной части комплекса – изделия «Крильон». Его взрослый сын от первого брака уехал на постоянное место жительства в Америку. Сразу же последовали санкции. Он был снят со всех должностей и представлен на увольнение с предприятия. Но перед увольнением парткомом был поставлен вопрос о рассмотрении его персонального дела на партийном собрании лаборатории на предмет исключения из партии. Лев Семенович был заслуженным человеком. В период войны служил в гвардейской минометной части «Катюша» командиром батареи. За боевые заслуги имел много боевых наград, в том числе орден Александра Невского, которым, как я писал ранее, по его статусу награждались военачальники от командира батальона и выше. Следовательно, надо было особо отличиться, чтобы, будучи командиром батареи, получить такой орден. К сожалению, эти его заслуги в данном случае в расчет не принимались. Меня это возмутило. Я горячо выступил в его защиту. Никто не возражал против моих доводов, но проголосовали так, как надобно было. Лишь мой один голос «против» так и остался гласом вопиющего в пустыне.

После завершения НИР «Камчатка», не знаю, по какой причине, но наша лаборатория была переселена в другие помещения. Двум секторам, в одном из которых находился я, было предоставлено очень неплохое помещение из двух смежных комнат. Теперь в нашей комнате находились и начальник лаборатории, и его заместитель. Отлично помню первоначальную рассадку в нашем кубрике: первым от входа стоял мой рабочий стол, потом стол начальника сектора Попова Алексея Алексеевича, далее Алексеенко Любовь Никоноровна и в конце ряда было рабочее место нашего нового сотрудника – полиглота Ройтмана Владимира Исааковича.

После окончания НИР «Камчатка» была заказана новая НИР «Сироп», научным руководителем этой НИР, как и ранее, был назначен Матвеев Вадим Михайлович. По ходу выполнения НИР нам требовалась информация из новейших зарубежных изданий. Заказывать переводы через отдел научно-технической информации было хлопотно, а главное, работа затягивалась. Вадим Михайлович нашел выход из этой ситуации. В отделе научно-технической информации работал переводчиком Ройтман Владимир Исаакович, инженер-электронщик по образованию. По ряду языков перевод делал прямо с листа, перевод текстов с других языков требовал справочников. Работал со справочниками он быстро. Одним словом, специалист своего дела. К моменту перехода в нашу лабораторию он уже успешно переводил с японского языка. Выбор материалов, подлежащих переводу, Владимир Исаакович производил сам, руководствуясь теми указаниями, которые дал ему Вадим Михайлович. Это служебная сторона дела, и ею интересовались те, кому по ходу работы требовалась его информация. Значительно интереснее для всех остальных была личная сторона его жизни. Когда он вселялся к нам, сначала на рабочий стол легла большая стопка толстых словарей. Затем были принесены две двухпудовые гири. Обращался он с ними как с хрустальными вазами – вежливо и осторожно. Завершающим моментом вселения явилось прикрепление на стенку портрета русского богатыря Поддубного Ивана Максимовича. Как все очень сильные люди, Владимир Исаакович был добрым, отзывчивым, на шутку всегда отвечал шуткой.

Поскольку я сидел рядом с Алексеем Алексеевичем Поповым, то мы частенько обменивались взглядами на служебные вопросы. Как-то Алексей Алексеевич сказал: «Нашего заказчика бывает трудно понять. У него всегда в запасе есть то, чего он не сказал ранее, и действует он по принципу «семь пишем, три в уме». Я знал, что у Вадима Михайловича как руководителя НИР не складывались отношения с заказчиком. Алексей Алексеевич жил в южной части города. Дорога занимала много времени, а тут еще и какая-то неопределенность по работе. Он уволился и перешел без задержки на другую, более интересную работу. До назначения нового начальника сектора его обязанности стала выполнять Любовь Никоноровна. Я уже отмечал, что у Любы особое отношение к технике. Она хорошо разбиралась во всех тех изделиях, с которыми ей приходилось сталкиваться, была очень любознательной, находчивой, и в то же время деловой. Вот пример находчивости Любы. Однажды во время полигонных испытаний изделия «Крильон» на испытательную площадку приехал маршал артиллерии Кулешов, бывший в то время начальником Главного Ракетно-Артиллерийского Управления Советской Армии. Он был не в настроении и, обращаясь к Любе, спросил: «Что вы здесь делаете?» Последовал ответ: «Вхожу в комплект поставки изделия». Развеселенный таким ответом, он спросил: «А нельзя ли вас попросить пообедать со мной?», на что Люба ответила: «Разукомплектование изделия производится только с ведома Главного Конструктора и под его наблюдением». На обед пошли втроем.

Сидя рядом с нею, я видел, как она увлеченно работает. У нее всегда в запасе были разные комбинации решений стоящих перед нами вопросов. В фонд «Сиропа» вместе с Любой мы внесли два авторских свидетельства на изобретение, а всего было внесено четыре свидетельства, из них два другие были с участием в авторском коллективе Вадима Михайловича Матвеева. В перерывах от служебных занятий обменивались с Любой житейскими и семейными новостями. Как и у каждой матери, на первом месте у нее были дети – дочка Оля и сын Леонид. Младший Леня рос экстремалом. Вначале его интересовала пиротехника, потом пиротехника отошла в сторону, но пришли новые увлечения. Помню, когда у нас в стране впервые появился кубик Рубика, Люба с гордостью говорила, что Леня рекордсмен по части сборки. Он собирал его за 45 секунд. Мне это особенно удивительно, потому что я его так и не научился собирать. Люба восхищалась своей будущей невесткой Викторией, стихотворение которой по случаю предстоящего тогда Нового Года вот уже много лет хранится у меня.

НИР «Сироп» мы закончили вовремя. В это же время произошла большая организационная перестройка всего нашего направления работ. Вадиму Михайловичу было поручено возглавить ОКР «Свая», состояние которой находилось, мягко говоря, не в лучшем виде. Сроки поджимали, а сделать надо было много. В конечном итоге с большими трудностями эта работа была завершена и успешно прошла государственные испытания.

В период завершения НИР «Сироп» и работы над ОКР «Свая» в моей личной служебной деятельности наблюдалась большая творческая активность. В 1987 году за активное участие в выполнении творческих обязательств, достижении лучших результатов в осуществлении личного творческого плана в смотре внедрения науки и техники награжден почетной грамотой, а в 1988 году за высокие показатели в изобретательской работе награжден почетной грамотой и денежной премией.

В июне 1987 года я окончил Высшие государственные курсы повышения квалификации руководящих инженерно-технических и научных работников по вопросам патентования и изобретательства. К этому времени также относится мое творческое сотрудничество с Мирманом Аркадием Сергеевичем. Все эти годы мы работали в одной лаборатории, но в разных секторах и по работе над заказами не пересекались. Только с началом работы над заказом «Свая» мы оказались в одной команде. Я знал, что Аркадий Сергеевич – очень талантливый инженер, в полном смысле слова генератор идей и в то же время очень скромный и, на мой взгляд, даже застенчивый человек. За изделие «Игла» его разработчики были отмечены правительственными наградами и премиями. В разработке этого изделия не последнее место принадлежало Аркадию Сергеевичу, но поощрениями и наградами он был обойден. В содружестве с Аркадием Сергеевичем мы получили три авторских свидетельства на изобретения. Мне особенно запомнилась работа над решением одной некорректной задачи определения местоположения источника радиоизлучения при разновременном его пеленговании из трех точек. Помню, мы были близки к ее разрешению, но никак не могли определиться с граничными условиями решения этой задачи. Жизнь, однако, распорядилась так, что мы снова оказались в разных командах. В который уже раз произошла организационная перестройка нашего отделения. Личный состав лаборатории заметно перемешался, пришли новые заказы и новые Главные Конструкторы. Я был включен в группу, работавшую над заказом, руководителем которого стал Лукин Евгений Борисович. Под его знаменами я работал недолго, и оценивать его как руководителя заказа не вправе, но сотрудники, проработавшие под его руководством тяжелейшие годы развала и упадка, находчивость и умение Евгения Борисовича организовать работу оценивают очень высоко. Его стараниями удалось сохранить основное ядро лаборатории до лучших времен.

Начавшаяся перестройка «по-горбачевски» сразу заметно сказалась на работе предприятия. Новости посыпались как из рога изобилия. Эти новости не вселяли оптимизма. Началось постепенное сокращение штатной численности сотрудников. Возник вопрос – как поступить дальше? Ждать или самому подать заявление об уходе? Понял, что я занимаю кому-то очень нужное место, не для того, чтобы его занять, а для того, чтобы выжить в создавшихся условиях. Это будет несправедливо, если я его буду занимать. Заявление об уходе с предприятия было принято в отделе кадров с радостью. Снова испытал боль расставания с коллективом, в который вписался, с которым сработался и в котором оставались мои хорошие друзья. Где-то еще теплилась надежда, что Явлинский «за 600 дней» наведет должный порядок в государственных делах, и тогда у входа на предприятие снова появятся таблички: «Требуются…» Проходили годы, а положение дел в стране не менялось. Теплившийся огонек надежды погас окончательно. Уходя в отставку, я надеялся, что продолжу работу над изобретением, над которым мы много времени работали с Мишей. Но это были лишь мечты. Заявка по своей значимости тянула на открытие, но для ее обоснования и описания требовалась справочная литература, которой у меня не было. Мечты, мечты…

В моем районе живет достаточно много сотрудников нашей лаборатории. Недалеко от меня жила ныне покойная Любовь Никоноровна. Близко живут Каминская Лидия Ивановна и Квель Алевтина Павловна. Я изредка встречаюсь с ними. Любовь Никоноровна подарила мне выпущенную в 2000 г. историю НИИ «Вектор». Выяснилось, что и моя фамилия фигурирует в этой книге, и вот в связи с чем. В книге сказано: «Руководство предприятия охотно принимало на работу в научно-исследовательские подразделения бывших офицеров – работников высших учебных заведений, научных и управленческих организаций Министерства обороны, которые по опыту работы являлись высококлассными специалистами в тематических направлениях деятельности НИИ. Эти специалисты, хорошо знающие военные аспекты использования техники, внесли значительный вклад в разработки предприятия. На предприятии в разные годы плодотворно работали или работают А. И. Иванов, Б. П. Иллис, В. Ф. Комарович, В. В. Курляндский, В. А. Малютин, В. С. Мандрыгин, Ю. Д. Пелевин, И. П. Пинцов, А. Н. Плотников, Б. И. Пономарев, Г. Г. Чумарин, В. В. Юферов, М. А. Яковлев и др.»

Праздником для души явилась организованная руководством предприятия встреча участников войны в честь 60-летия Победы. Прямо скажем, мало нас к тому времени осталось в строю. На групповой фотографии, которую подарили каждому из нас, всего 45 человек. Генеральный директор предприятия Петкау Олег Гергардович рассказал, какие невероятные трудности вынесли оставшиеся на предприятии сотрудники в годы развала экономики страны. Несколько месяцев без зарплаты – это была норма жизни. В зимние месяцы трудились без отопления и воды. Особенно тяжело было женщинам. Я с гордостью называю фамилии женщин нашего сектора, до конца прошедших этот героический путь. Это Люба Алексеенко, Галя Белова, Лариса Васильева, Ира Карпович, Ираида Кондакова, Ира Пионтковская.

Организаторы встречи много потрудились над тем, чтобы она осталась ярким воспоминанием в жизни ветеранов. Здесь были и фронтовые сто грамм, и концерт, и воспоминания, которым несть числа. Особенно дороги встречи с сослуживцами. Это действительно был праздник души. Запомнилось посещение нашей рабочей комнаты. В ней особых изменений не произошло. Может быть, стало несколько светлее. Уменьшилось число столов. Мой рабочий стол стоит на прежнем месте. Жалко, что неумолимое время не позволяет мне снова сесть за него.