второй очерк о каплере

я не автор






Он вроде как остепенился, уехал в Одессу, устроился на службу, учился на киностудии, женился на актрисе Татьяне Тарновской.  Тарновская была из дворян, на пять лет старше мужа.  Познакомились они в учебной киностудии Смирнова.  Но когда закончили студию, уехали в Одессу на кинофабрику.  Татьяна много снималась, а потом родила сына Анатолия.  Оказавшись не у дел, актриса уехала из Одессы.  Каплер остался.  Молодая семья распалась.

 

И тут пришла телеграмма:  Юткевич и Козинцев задумали снимать фильм.  И снова Гоголь — на этот раз «Шинель». В сценаристы позвали молодого тогда писателя Юрия Тынянова.  Из Одессы в Питер спешит телеграмма:

Каплера не отпускают с работы.  И тогда прямо в контору, где тоскует бывший шарманщик, приходит сообщение с пометкой «срочно»:  «Сестра умерла, выезжай немедленно».  Ему досталась роль Значительного лица.  Затем еще несколько ролей в кино, а потом… он разочаровался в актерском ремесле.  Захотелось сказать свое собственное слово в кино, а не произносить чужие тексты.  И Каплер возвращается в Одессу — на этот раз ассистентом Александра Довженко.  Но усидеть в помощниках талантливый юноша не мог.  Развлекал коллег и друзей рассказами, а они покатывались со смеху.  Говорил он смешно, ярко, красочно.  Послушать его приезжал даже Исаак Бабель.  «И вот днем в маленьком полутемном кафе на Дерибасовской улице, опершись локтем на мраморный столик, Исаак Бабель, как бы ввинтившись своим острым и лукавым взглядом в Каплера, чуть оробевшего от присутствия уже тогда знаменитого собеседника, приготовился слушать, — вспоминал позже Сергей Юткевич. —

Это было трогательно и забавно, а местами настолько смешно, что весь трясся, заливался беззвучным хохотом Бабель и, протирая запотевшие от смеха и слез свои очки в позолоченной оправе, требовал продолжения

рассказов Каплера».

 

В те годы Одесская кинофабрика была настоящей кузницей кадров.  Здесь кричали «Мотор!» Пырьев и Рошаль, Довженко и Эйзенштейн.  Каплер впоследствии писал, что в те годы жил «ожиданием счастья».  И все же

решил уехать и оттуда.  Вернулся в Киев, чтобы снять две картины:  «Право на женщину» и «Шахта 12-28».  И тут молодого кинематографиста ждет первое разочарование:  обе картины запретили.  А первую еще и объявили упаднической, поскольку в центре сюжета была женщина, чей сын тяжело заболевает и умирает, сама же она уходит от косного мужа, который мешает ей учиться в мединституте.  Ей удается выстоять.  И Каплеру тоже.  Провал обоих первых режиссерских проектов послужил для юного режиссера поводом взяться за дело с большим рвением. Правда, уже в новом качестве.  Теперь Каплер — сценарист.  И борец за права сценаристов, которых незаслуженно забывают, когда фильм выходит на экраны.  Алексей Яковлевич любил повторять:  «Режиссер не Дева Мария,

святым духом, без отца-сценариста зачавшая фильм».  В итоге его невзлюбили и сценаристы, и режиссеры. Режиссеры, понятное дело, не хотели делиться славой.  Сценаристам совершенно не нравился адвокат, который апеллировал с помощью таких немодных в то время эпитетов.  Да и сам Каплер, прославившийся своими любовными похождениями, был плохим защитником прав советских граждан.  И однажды серьезно поплатился за

свою влюбчивость.

 

К тому моменту, когда разыгралась эта драма, Каплер, казалось бы, стал неуязвимым.  Он написал огромное количество сценариев к популярным советским фильмам.  И даже получил орден Ленина за образ этого самого

Ленина.  Дело было так.  Советские кинематографисты получили заказ воплотить образ вождя в кино.  Задача не из легких.  До того никто из вождей революции не появлялся на экранах.  Любая оплошность в создании экранных образов могла обернуться арестом и лагерем.  А как избежать оплошностей, если шаблона еще не появилось?  Как определить, какими хочет видеть вождей на экране Сталин — главный цензор советского кино?

 

В преддверии 20-летия революции объявили конкурс на лучший сценарий к фильму под рабочим названием «Ленин в Октябре».  Каплер конкурс выиграл, что неудивительно.  Сценариcт угадал правильную интонацию.  В его фильме Сталин — ближайший товарищ и соратник Владимира Ильича, с которым Ленин обсуждает каждый следующий шаг. Когда картину повезли показывать Сталину, Каплер места себе не находил:  кто знает, как отреагирует вождь?  На дворе 37-й год.  Угодить в застенки НКВД можно было и за меньшую провинность, чем «неправильный» фильм о революции и о роли в ней вождя народов.  Ожидание казалось бесконечным.  Но Сталину фильм понравился. Каплер, сам того не подозревая, воплотил легенду, существовавшую в воображении самого вождя.  Сценариста, режиссера Михаила Ромма и исполнителя главной роли Бориса Щукина наградили орденами Ленина.  Спустя четыре года дали еще и Сталинскую премию.

 

Каплер был обласкан властями и коллегами.  Позже, в 1939 году, он напишет сценарий к еще одному фильму из «ленинианы» — «Ленин в 1918 году» — в соавторстве со своей новой женой Таисией Златогоровой.  После они расстанутся, Тасю арестуют, да и сам Каплер окажется в лагере в Воркуте.  Но тогда, в начале войны, его положение казалось вполне стабильным и безопасным.  И хотя друзей и коллег арестовывали, лауреату Сталинской премии вроде бы ничего не угрожало.  Кроме дочери самого Сталина.

 

Смертельная влюбленность

 

Когда они познакомились, ему было около сорока лет, а ей — шестнадцать.  Шел второй год войны.  Второй войны, свидетелем которой стал наш герой.  Но на этот раз именитый режиссер сам постоянно ездил на фронт — делал репортажи о белорусских партизанах, работал над документальным фильмом «Концерт фронту».  В ноябре 1943 года отмечали годовщину Октябрьской революции.  Вася Сталин устроил вечеринку по случаю праздника, на которую пригласил и Каплера.  Была там и сестра Васи, Светлана.

 

На вечеринке танцевали фокстроты.  16-летняя Светлана очень стеснялась.  Ее собирали на этот бал не менее ответственно, чем Наташу Ростову.  Сшили первое взрослое платье, к которому она приколола гранатовую брошь в память о маме, которая десятью годами раньше покончила с собой, не выдержав совместной жизни с вождем народов.

 

Каплер пригласил девушку на танец, сделал несколько галантных комплиментов.  И ей «захотелось вдруг положить голову к нему на грудь и закрыть глаза…» Внезапно и Каплер почувствовал, что его сердце тает.  С того вечера именитый режиссер думал только о ней — скромной тихой девушке с гранатовой брошкой.  Ухаживать за дочерью Сталина было непросто.  Светлана никогда не выходила на улицу без сопровождения охранников и соглядатаев — тайных и явных.  Но Каплер не отступал.  Водил девушку в музеи и в кино.  Он показывал ей шедевры мирового

кинематографа, она воспринимала живо, искренне, умно.  Он, кажется, удивлялся.  И влюблялся все больше. Свидания эти были более чем целомудренными, но  Сталину о них все равно донесли.  Каплер уехал в командировку в окруженный Сталинград, писал оттуда репортажи.  Сердце Светланы холодело — в текстах Каплера были прямые намеки на их роман.  Пришлось расстаться.  Прощались там же, где познакомились:  в квартире

Василия.  Стояли молча, тесно прижавшись друг к другу, едва дыша.  А из соседней комнаты с них не сводил глаз Светланин сопровождающий.

 

Накануне Алексею Яковлевичу позвонили и настойчиво порекомендовали уехать на фронт для сбора материалов к новому фильму.  Каплер, правда, был настолько ослеплен любовью, что послал «доброжелателя» к такой-то матери. На следующий день его арестовали.  А Сталин примчался в комнату дочери белый от ярости.  Светлана была ни жива ни мертва.  Но все-таки решилась пискнуть: «Я люблю его!»  Сталин отхлестал дочь по щекам:  «У него кругом бабы, дура!  Не могла найти себе русского?!»  Ремарка довольно странная.  Сталин хоть и был, по мнению многих, антисемитом, позволил дочери впоследствии выйти замуж за еврея Григория Морозова, не высказав никакой критики.

 

Много лет спустя в своих мемуарах Аллилуева гораздо теплее писала о Каплере, чем о своих мужьях.  Кажется, та детская влюбленность была единственным эпизодом в ее жизни, когда она была по-настоящему счастлива.  За это счастье Каплер отправился в Воркуту.  Его обвинили в шпионаже в пользу Англии — не зря же режиссер так часто встречался с западными коллегами.  Начальник лагеря благоволил лауреату Сталинской премии.  Позволил ему покидать территорию, обнесенную колючей проволокой.  Каплер устроился заведующим городской фотографией.

Возможно, Сталин понимал, что просто так сгноить талантливого режиссера, которого полюбила его дочь, было бы ошибкой.  Ссылка оказалась болезненным, но очень важным опытом.  В Воркуте Алексей Яковлевич много пишет и размышляет.  Здесь он знакомится сo знаменитой актрисой Валентиной Токарской.  Токарская была примой Московского мюзик-холла и Театра сатиры, замечательно пела, изумительно танцевала.  В начале войны в составе актерской бригады Токарская отправилась выступать перед солдатами и попала в плен к немцам.  Испугавшись пыток, согласилась сотрудничать с нацистами.  После освобождения актриса тут же оказалась в советских застенках:  подобная участь ожидала дома всех советских военнопленных.  Несмотря на обрушившиеся на нее несчастья, Токарская чувствовала себя в Воркуте вполне комфортно, ее жизнерадостность и очарование покорили Каплера.  Говорят, однажды, когда режиссер впал в глубокую депрессию, она буквально вынула его из петли.

 

Отсидев свой срок, Каплер возвратился в Москву.  Говорят, его предупреждали:  в столице ни в коем случае не появляться, свиданий с юной возлюбленной не искать.  Каплер и не искал.  Воркута тяжелым грузом легла на сердце Алексея Яковлевича, вытравив чувства к дочери Сталина.  Едва приехав в Москву, он поспешил купить билет в Киев. Родители были еще живы, надо было повидаться.  Но едва Каплер зашел в поезд, его снова арестовали.  Ослушался совета, за что и получил еще один срок.  На этот раз режиссер попал в лагерь в поселке Инта (тоже в Коми, недалеко

от Воркуты).  Здесь уже не было никаких поблажек.  Наравне с остальными заключенными Каплер надрывался в шахте, некоторое время работал санитаром в больничном бараке.  Однажды в лагере к очередной годовщине

революции повесили афишу:  «7, 8, 9 ноября в клубе будет демонстрироваться фильм “Ленин в Октябре”».  Каплер почувствовал боль в сердце.  Наплаву ему помогала оставаться Токарская.  «Родная, бесконечно дорогая моя! — писал он ей. — Тоненькая ниточка твоего звездного света мне абсолютно необходима.  Хоть она и призрачная, хоть

к ней нельзя даже прикоснуться, но это мой единственный ориентир».

 

Каплер пробыл в заключении почти десять лет.  Ближе к концу второго срока нашему герою повезло:  отец ее бывшей возлюбленной наконец отправился к праотцам, и Каплер попал под амнистию.  И Токарская тоже.  Они вернулись в Москву и тут же расписались.  Жизнь постепенно налаживается.  Она снимается в лучших фильмах, он пишет сценарий к ставшему культовым «Полосатому рейсу».  Жизнь, кажется, снова входит в привычную колею. Каплер обласкан публикой, его обожают, им восхищаются, ему заказывают сценарии.  И тут на горизонте снова

возникает Светлана Аллилуева.  Все эти годы, дважды побывав замужем, она думала только о нем.  Но Каплер не может избавиться от воспоминаний о лагерях, которые последовали за страстным романом с дочерью Сталина.

И хотя кремлевского чудовища уже нет в живых, возвращаться к отношениям с его дочерью у режиссера нет ни малейшего желания.  К тому же у него есть жена — поддерживавшая его долгие годы заключения Валентина Токарская.  Аллилуева не сдается.  Она не верит в то, что Каплером движет что-то, кроме чувства долга.  Она отправляется к Токарской, чтобы объяснить:  она попрежнему любит ее мужа. «Пусть он делает что хочет, только чтобы я об этом не знала», — отмахнулась Токарская.  Каплер знал, что Светлана попросила Валентину о встрече.

Жутко волновался, злился на бывшую возлюбленную.  И сделал свой выбор: выбрал ту женщину, которая спасала его в заключении, невольной виновницей которого была Светлана.  Но этот благородный мотив недолго

удерживал Каплера возле Токарской.