Огородник

     Какая самая распространенная сейчас в нашей стране смежная профессия, которой посвящают свои лучшие мысли и чувства врачи, учителя, военные, артисты, рабочие, государственные чиновники и даже милиционеры?
     Эта смежная профессия позволяет большинству из нас выжить в процессе расцветания в России начальной стадии капитализма.
     Вы уже догадались. Эта профессия – огородник. Трудная эта профессия, но какая она замечательная. Какая буря чувств, тонких душевных волнений, страстных желаний возникает у огородника во время пребывания на огороде.
     Я думаю, если бы А.С. Пушкин жил в наше время, он обязательно был бы огородником. Не верите?
     В какой позе обычно стоит огородник, когда сажает всякие там овощи или полет траву? Я сейчас скажу. Только вы за грубость меня извините (сейчас с эстрады и не такое говоря). Итак, как мы стоим на огороде весь день – попкой вверх. А кто на огороде сажает и полет - в основном женщины.
     И вот представьте – выходит А.С. Пушкин в поле, а там огороды, огороды, огороды и, куда ни кинешь взгляд, всё попки, попки, попки - причем женские. Правда, попадаются и мужские, но это не для Пушкина.
     Сколько эмоций вызвала бы у великого поэта эта огородная панорама, сколько бы стихов он написал. Ну, уж одним «чудным мгновением» он бы точно не отделался.
     Я тоже огородник. И у меня точно такая же проблема, как у Пушкина, куда ни глянь. Жена это почувствовала и меня на огороде одного не оставляет.
     Понимает, что если я начну… стихи писать, то кто же на огороде копать будет.
     А тут вдруг к жене на огород подружка пришла. Заболтались они и ушли, а про меня забыли. Я так удивился, что жена про меня не вспомнила. Непривычно как-то стало – один на огороде.
     Огляделся я вокруг. Женщины все уже ушли с огородов – стихи писать не о ком. Одни мужики остались, да и то в нормальных позах – время урожая пришло, сторожить надо.
     Огородники знают, что начинается, когда урожай созревает. Человеческая саранча, и откуда она берется, съедает и копает все, и почему-то именно с Вашего огорода. Мой приятель приходит утром на огород, а там два здоровенных мужика уже три четверти огорода выкопали, мешки с картошкой затаривают. Сосед скорее схватил лопату, хотел хоть остаток себе выкопать, а мужики ему говорят: «Вали на другой огород, что их тут мало? А этот мы сами докопаем».
     Пришлось соседу соседний огород быстрее копать, пока хозяин не пришел.
     Остался я, значит, урожай сторожить. Проспал в домике до утра. Прихожу домой – у жены лицо всё в колючках: «Где был?»
     Она так заболталась с подругой, что не вспомнила, где меня забыла.
     «На огороде,» - отвечаю, а сам чую, какие запахи с кухни выползают и прямо мне в нос.
     Голова кругом пошла, ведь я не ужинал и еще даже не завтракал.
     Жена перегородила дорогу на кухню: «На чьем огороде был?»
     Чувствую, запахи блинчиков с мясом прошли мой нос, опустились в желудок, и там всё забурлило! «На чьем, на чьем, на своем», - огрызнулся я.
     «Что делал?»
     Правду сказать, что огород сторожил, ведь не поверит. Спросит: «А почему раньше не сторожил?»
     Отвечаю: «Стихи сочинял». Смотрю, колючек на лице жены еще больше стало: «Кому?»
     Сказать, что ей стихи сочинял, не поверит. Спросит, а почему раньше не сочинял?
     Решил с ней поделится: «Кое-что для тебя сочинил, кое-что для себя».
     Смотрю, при слове «для тебя» колючек на её лице меньше стало.
     А с кухни такой аромат плывет: у меня слюни уже на пол стали капать.
     Жена дверь на кухню побольше приоткрыла: «Читай!»
     Запах жаренной печенки проник во все поры моего организма, и мой разум слегка помутился: «Что читать?»
     «Стихи».
     «Какие стихи?»
     «Которые сочинил».
     «Где сочинил?»
     «На огороде».
     «На каком огороде?»
     Жена исчезла на кухне и появилась со скалкой в руке.
     В голове все прояснилось: «Что читать, то, что для себя сочинил, или то, что для тебя?»
     «Читай, что для себя сочинил. Я подожду».
     Ну, первую строчку я сразу взял в займы у Пушкина, как-никак, коллеги – огородники: «Я помню чудное мгновенье».
     Жена побледнела: « Это Пушкин!».
     «Что Пушкин?» - переспросил я. Тяну время, лихорадочно ищу рифму дальше. Жена побелела: «Я говорю, это Пушкин написал».
     «Ну да, Пушкин, а дальше я сам, - начал захлёбываться я слюной. - Ой , как пахло с кухни!»
     «Давай дальше,» - говорит жена и посерела.
     Не к добру это. Чувствую, мой поэтический дар стал рассеиваться и перемешиваться с запахом котлет. Только слово хочет изо рта вырваться, тут же его слюной заливает.
     Я от печки начал: «Я помню чудное мгновенье…»
     Жена покраснела и начала багроветь.
     Я затараторил что есть мочи:
     «На огороде был в ту ночь
     Среди кустов белела попка
     И не хотелось идти прочь».
     Наступила мертвая тишина, совсем мертвая. Даже с кухни перестало пахнуть.
     Смотрю – жена синеет, и синева местами чернеть начинает. «Ну, – думаю, -последняя стадия… поэтического экстаза наступает». Но губы шевелятся: «Старый кобель, уже ничего не может, а всё туда же».
     Дверь на кухню захлопнулась и оттуда снова потянуло запахом еды. Лучше бы жена меня скалкой ударила, но на кухню пустила.
     Стал я через дверь оправдываться: «Ну, что ты, дорогая, ты меня не так поняла. Стихи же шуточные. Ты же знаешь, у соседки коза Машка есть. Ее попка и белела среди кустов».
     «Не знала, что ты еще и извращенец», -загремела посудой жена.
     Остался я без завтрака и без обеда. Сижу на балконе, голодаю.
     Стал анализировать ход своих мыслей при сочинении стихов об этом козлином месте. Все же знают, что анализ лучше делать на голодный желудок.
     Анализ был трудный. Я никак не мог сообразить, почему для меня «чудное мгновенье» ассоциировалось с козой.
     Я в юности писал стихи, но разве я мог тогда так нежно отзываться об этом козлином месте. Мне вообще не приходили мысли писать о козе.
     Это только в условиях широкомасштабной телепорносекс пропаганды в моей голове что-то помутилось, да и как не помутиться.
     Когда я бегал на свидание к своей будущей жене, мать говорила мне: «Андрюша, не забудь букет цветов. Андрюша, ты подари обязательно девушке розы».
     А сейчас с экрана вещают: «Идя на свидание, не забудьте взять это ..., а придя со свидания промойте это … в горячей воде, чтобы сэкономить в наше трудное время».
     Или: «Жуйте “Орбит без сахара”» - это позволит вам сохранить зубы при оральном сексе.»
     Появилось большое количество ученых, которые с радостью сообщают с экрана о невероятно ценных открытиях. Тут один такой ученый, заикаясь от восторга, докладывал: «Пингвины – самые сексуальные мужчины в мире, а обезьянки Макао – все сплошь путаны».
     Лицо этого ученого показалось мне удивительно знакомым.
     Через три дня я вспомнил, что эти чистые, ясные глаза я видел в детстве на железнодорожной станции в деревянном туалете, куда я зашел по небольшому делу. Юный исследователь ковырял ржавым гвоздем дырку в соседнее женское отделение. Он был весь потный и с дрожащими руками.
     Да! Тернист путь ученого к вершинам великих современных открытий.
     Ну, совсем заболтался. Сижу, значит, я на балконе – голодаю. К вечеру желудочный сок стал выедать остатки волос на голове. Смотрю, кожа на руках вначале побелела, потом желтеть стала. Признак увядания от недоедания.
     К счастью, к ужину жена отошла от поэтического стресса, поставила на стол завтрак, обед и ужин. Пригласила меня и дочку.
     Дочка говорит: «Я лучше поем у телевизора, а то папа всегда за столом аппетит своими шутками портит».
     Мать говорит сурово: «Сиди. Отец сейчас стихи будет читать. Для меня сочинил – первый раз в жизни».
     При виде такого обилия еды и от ощущения, что я уже у цели, стихи полились из меня, как вода из пожарного крана:
     «Я помню чудное мгновенье
     На огороде был в ту ночь.
     Несло навозом, удобреньем,
     И не хотелось идти прочь».
     При слове «навоз» дочка почему-то подавилась и ушла с тарелкой к телевизору. Удивительное поколение. Аромата природы не переваривают.
     Ничего жена мне не сказала.
     На меня она, конечно, не взглянула. От стола прогнать еже не сумела – я не дал. А как она хотела!
     После короткой разборки жена тоже ушла к телевизору, но без тарелки.
     А я съел завтрак, обед и ужин, а также ужин моей жены. И такое нашло на меня вдохновенье, но первую строчку я опять занял у Пушкина: -
     «Я помню чудное мгновенье –
     Был полон у меня живот
     И налетело вдохновенье
     Опять бежать на огород!»