Любимый мужчина любимой начальницы

   - Кристина, ты отчет по кадрам переслала?
   - Да, Юлия Евгеньевна.
   - А это на подпись?
   - Да, можете забирать.

   Юлия Евгеньевна взяла бумаги и, высоко неся свою красивую голову, удалилась, мягко стуча каблучками по линолеуму.

   - Да… и создаст же природа! – вздохнула Антонина Николаевна мечтательно, когда за начальницей затворилась дверь. – Слепые мужики. Ей-богу, слепые.
   - Ничего не слепые. Просто, к такой не всякий подойти рискнет, боятся. Да и сама она с кем попало общаться не станет. Потому и одна.
   - Между прочим, вполне возможно, она скоро замуж выйдет. Только это между нами.
   - За кого? – оживилась Антонина Николаевна, - За того?
   - За того. Я на прошлой неделе опять их вместе видела.


   В СПб-ГУ на бюджетное отделение факультета психологии Кристина нынешним летом не поступила. Можно было попытаться с этими же баллами в местный «пед», но она и слушать не стала родителей, заявив, что будет поступать куда хочет, хоть до пенсии. Мать ворчала, пугала тем, что она упустит годы, что всё перезабудет; выскочит замуж – и тогда вообще, прощай, образование; что свет клином не сошелся на ее распрекрасной психологии. Короче, все взрослые всегда говорят одно и то же в подобных ситуациях. Чтобы не терять год, пришлось устроиться сюда, в эту канцелярию, а по вечерам ходить на подготовительные курсы при пединституте.

   Когда Кристина впервые увидела Юлию Евгеньевну, новый полиэтиленовый пакет с импортной красавицей выскользнул у нее из рук, и она так и осталась стоять дура-дурой, не догадываясь поднять его. Начальница еле заметно усмехнулась – видимо, не впервые наблюдала подобный столбняк.

   - Вы ко мне?
   - Ага. То есть не знаю, - глупо заговорила Кристина. – Мне нужна Ярославцева.
   - Это я. Присаживайтесь.
   Так и состоялось их знакомство. Вот уже два месяца Кристина работала в канцелярии, но все еще не научилась спокойно относиться к Юлии Евгеньевне – робела пред ее красотой.

   И откуда только Зинаида всё знала? Оказывается, Юлия Евгеньевна познакомилась с ним, с тем самым мужчиной, в библиотеке, в читальном зале на встрече с поэтами. Ну конечно, где же еще может знакомиться т а к а я женщина? Не на автобусной же остановке! Он, как выяснилось позже, скрывался там по выходным от своего неблагополучного семейства. Интеллектуал – редкий. Зинаида так и сказала, восхищенно придыхая, «интеллектуал – редкий». Всего «Евгения Онегина» знает наизусть. Но самое интересное – сам тоже пишет стихи.

   Да… Вот каких мужчин надо любить! Только неженатых, конечно. А у нее – Прелов… Кристина вздохнула, глядя в окно. Ладно, фамилия дурная, в этом он не виноват, но сам-то… Какой уж там интеллект, какой Евгений Онегин!


   Мать с отцом как всегда ругались на кухне. Точнее сказать, обменивались традиционными взаимными подковырками. Кристина бесцеремонно открыла дверь и вошла в кухню. Миновали те времена, когда она, заслышав скандал, вся съёживалась от горя и жалости к ним обоим.
 
   - Ты ж у нас натура возвышенная. На Парнасах витаешь. Где уж мне, плебейке, тебя понять, - говорила мать, помешивая картошку на сковороде и не обращая внимания на вошедшую Кристину.
   - Какие Парнасы, окстись! Давно житейская трясина засосала, - притворно всхлипнув, отвечал отец.
   Кристина схватила со сковороды самую поджаристую картошинку и, дуя на нее, удалилась в свою комнату.


   На выпускном вечере в школе родители Кристины непривычно держались вместе. Отец деловито щелкал фотоаппаратом, мама украдкой промокала платочком глаза.
   - Какие у тебя родители хорошие, - мечтательно вздохнула Ксюшка Романенкова. – И папа, сразу видно, не пьет.
   - Не пьет, - усмехнулась Кристина.
   То же мне показатель, - не пьет! Впрочем, разубеждать Ксюшку не стала.
   Дожевывая картошину, Кристина забралась с ногами на свой диван и открыла ноутбук.

   Нет, не так надо жить. Какой-то Прелов. Какая-то канцелярия с нуднейшей работой. Всё случайно, всё временно, всё несерьезно. И ни одного настоящего друга рядом. Она вздохнула и представила себя в прохладном читальном зале, склонившейся над книгой. А чуть позади, за другим столом – он, ее самый главный мужчина в жизни. Тоже знающий наизусть Онегина. Тоже пишущий стихи о любви. О любви к ней, Кристине.


   Автобус долго стоял в «пробке». Кристину притиснули к рябому от пыли и дождей окну. И тут на противоположной стороне улицы возле театра она вдруг увидела отца. В самом этом факте не было ничего удивительного. В их семье не принято было отчитываться, кто где бывает. Напротив, если отец находился в выходные дома, мать раздражалась.

   - Господи, у всех мужья, как мужья, по воскресеньям на рыбалку ходят, к любовницам на свидания, а этот дома торчит.
   - Никто не любит, - притворно вздыхал отец. И в этом его ответе крылась издевка и кокетство одновременно; и мать, улавливая подтекст, злилась еще больше.
   - Хоть бы тебя в командировку услали, как ты мне остачертел!
   Этот принцип – не давать отчета, естественным образом распространился и на Кристину. И когда ее спрашивали, где и с кем она была, она лишь дерзила в ответ.

   Странным было не то, что отец стоял один у театра. Странным было другое. Сквозь грязные автобусные стекла Кристина увидела его лицо. Его п р е ж н е е лицо. И счастливые детские воспоминания на миг затуманили глаза. Ей пять лет, и она болеет. Как это здорово – болеть, когда тебе пять лет! И не надо идти в детский сад, и абрикосовый компот стоит на табуретке возле кровати. И папа читает про Серую Шейку. Сегодня у него было прежнее, из Кристининого детства, лицо. Словно кто-то сдернул привычную маску отчужденности и ехидства, и под ней обнаружился истинный его облик, мягкий, счастливый и добрый.

   Но вот он повернулся к ней спиной и стал звонить по мобильнику. Потом, помахав рукой, быстро и радостно – даже по спине это угадывалось – пошел навстречу.
   Автобус дернулся и поехал, но Кристина успела в последний момент схватить взглядом знакомое красное пальто Юлии Евгеньевны.

   Автобус резво катился мимо частных домов окраины. Кристина стояла, вцепившись в верхний поручень, не замечая, что давно проехала нужную остановку.

     Выходит, он что, стихи пишет?...