Как мент выселил отца из квартиры

Я Родился в Одессе на Пироговской улице в доме рядом с "Домом офицеров" в "Первом роддоме", где родился И. Бабель, Сергей Уточкин и все приличные джентльмены Одессы. И жил там до 7 лет. Мы жили в комнате 17 метров на первом этаже, окна выходили во двор. "Одесская киностудия" снимала в 1947 году фильм "Первоклассник". Из всей школы на главную роль выбрали именно меня. Но матушка была пугливая и легкомысленная женщина, война сказалась на ее психике. Она порой пугалась собственной тени. Она сказала с нервной дрожью в голосе:"-Это такая морока возить тебя каждый день туда и опять назад и туда на трамвае...Та ну их с дурацким кино.А денег с гулькин нос. Три рубля в день платят такому как ты актеру за съемки. Пусть сами играют твою роль.." Это был мой первый шок в мире искусства.Матушка не дала мне стать великим киноактером. Я ужасно расстроился. От обиды и чувства мести я стал прикидываться дурачком. Но передумал и решил стать великим ученым. А ведь мог получить благодаря вниманию ко мне иное развитие. Мой отец по глупости обменял комнату на Пироговской улице на две комнаты в коммуне на Пересыпи в ужасном дворе, где жили дети грузчиков, воров, торговок с рынка. Моего отца не смутила ужасная среда Пересыпского блатного мира. Он умер в этой жалкой конуре совершенно один в 1988 году. Участковый в 1982 году выгнал его из комнаты и забрал ключи, отец в 74 года спал на крыше подвала во дворе без одеяла, как бродяга, питался подаянием соседей, а я ничего не знал, будучи в командировке на Белом море от газеты "Труд". Но вернувшись к себе в кооперативную квартиру в Москве и получив письмо от матери, которая была с отцом в разводе и жила на ул. Подбельского в коммуналке. Они почти не общались. Мать устала от запрев отца. Я тотчас взял командировку в Одессу от газеты "Труд", но перед вылетом позвонил начальнику ОВД Одессы и предупредил, что к ним едет корреспондент по делу выселения участковым милиционером Пентюхиным морского офицера, героя Советского союза, который уже неделю спит во дворе на сарае. Менты решили, что я их интригую. Но тут им пришла телефонограмма от главного редактора газеты "Труд.В Одессе во дворе Главного управления УВД меня уже ждала черная ментовская " Волга" с красной полосой на боку. Офицеры встали, когда я вошел в приемную областного управления МВД. Я должен был отметить командировку о прибытии из Москвы. Захватчик квартиры моего отца позорно ночью бежал в Херсон и оставил секретарше в конверте в приемной милиции ключи от двух комнат в коммуналке отца. Он якобы взятые по ошибке. Я тотчас же отправился на машине милиции на Пересыпь. Отец с матерью уже были в квартире.Комнаты были открыты. Бежавший Пентюхов забыл их закрыть, забыл чемодан, сумку с бельем жены и всякой чепухой.
Отец лежал в позе короля Лира на диване и читал роман Льва Толстого. Мать на кухне гордо жарила блины. Сбежались сочувствующие соседи.
-А где же мент? Его расстреляют или нет?- спрашивали они у моей матери.
-Корреспондент газеты "Труд" решит,- отвечала она.
Я отпустил милицейскую машину и вошел в жуткие пересыпские пенаты. Через десять минут в дверь отца постучались. Вошли два офицера милиции из областного политотдела.
- Вы отыскали негодяя Пентюхова?- спросил я и придирчиво проверил удостоверения офицеров, записал фамилии в фирменный блокнот газеты "Труд".
-Никак нет,- ответил  полковник Свиридельский.- Этот подлец Пентюхов ничего нам не сообщил и бежал.
-Объявите его срочно в розыск.
-Уже объявили.
-Пентюхов похитил две кастрюли на кухне у отца и я требую составить об этом протокол, уважаемый товарищ корреспондент,-сказала моя мать, входя в роль обиженный жены морского офицера. Никто в милиции не догадывался, что обиженный ментом ветеран войны мой отец. Никто в Главном Управлении УВД Одессы даже не записал мою фамилию, отмечая в командировочном удостоверении дату моего прибытия в Одессы на командировочном удостоверении.
-Мы вернем вам кастрюли в течении часа,- сказал Свириделькин.
-Мы купил сейчас же вам новые кастрюли,- сказал коллега полковника капитан Синюхин. И убежал на соседний базар за кастрюлями.
В течении часа пенаты отца посетили семь офицеров милиции из главного управления областного УВД милиции. Потом явился секретарь райкома партии Жовтневого района Пентюгин с букетом цветов и коробочкой конфет.
Вот как велика была в те оды сила и авторитет газеты "Труд", стоявшей стеной на страже интересов народа. Тираж был 23 миллиона экз. Я был заведующим отдела фельетона. И тотчас же в тот же сочинил фельетон и отправил его по телетайпу из Одессы в Москву. ОН был опубликован через три дня под названием "Налет на квартиру героя милиционером". Вся Одесса шумела и хохотала. Мой отец стал героем дня.Ему отпускали в тот день в соседней пивнушке пиво бесплатно. Народ толпился у входа в пивнушку, а он рассказывал как он страдал и ночевал на сарае неделю. Я оставался в Одессе тени. Менты считали дня, когда я покину город. Я провел чистку в органах милиции Одессы с помощью Обкома Партии КПСС, что на "Куликовом поле" у Ж/Д вокзала. Партократы тогда сидели в знаменитом ныне сгоревшем в 2015 году "ДОМЕ ПРОФСОЮЗОВ" в Одессе.
Я печатался в семидесятые и восьмидесятые в газете "Труд" годы под псевдонимом. Зачем мне слава фельетониста? Я не хохмач. Я писал фельетоны обо всем влет . Я дела набеги на разные регионы и приводил чиновник в ужас.
-Только не фельетон,-умоляли они меня одесские менты и директора гастрономов..Одессу тех лет я описал в повести "Полет над Одессой". Я горжусь этой вещью. Это уникальная форма маленького романа на сто двадцать страниц. Эта вещь была опубликована в журнале "Траектория творчества".Но так и не вошла в мои книги.Ее не пропускала цензура. Я описал уникальное время. Одесских воров и жлобов, мои встречи в юности в Константином Паустовским на Горячке в Одессе, где он лечил свой застарелый радикулит. НО не описал Пентюхина.И только спустя лет был опубликован в журнале "Сельская молодежь" рассказ "Налет и побег Пенюхина". Я долго мстил ментам Одессы. В 1990 году в издательстве "Советский писатель" вышла моя книга "Сомнительная версия", где обретался в одной повестей призрак еще дымившегося и "недожаренного" Петнтюхина. Но в Одесском издательстве "Маяк" меня в те годы не печатали, очень мощная была в Одессе цензура. Маленькое отделение "Союза писателей Одессы" располагалось на улице Белинского в стам метрах от берега Черного моря. Я заходил туда много раз на протяжении всей моей жизни но ни разу не видел живого одесского писателя. Там обитали только худосочные бледные секретарши. Бледные испуганные девчушки. Домик был крохотный, перед нам пестрел цветами садик и росла вишня. Писателей в Одессе вытравила в те годы моль.Я не видел ни одного в лицо.Но ходили слухи, что есть некто Рабинович! "Тайный писатель".Миша Жванецкий не был еще членом этом мифической подпольной организации.А я мечтал опубликовать в Одессе серию рассказов о капитане Пентюхине и о том, как он "добывал себе в одесских дворах жилье.Получить честно квартиру было почти невозможно в те годы в Одессы. Менты вынуждены были выживать в Одессе стариков. Об этом прекрасно знали в обкоме пари на "Куликовом поле". Поэтому этот злосчастный дом партократов, переименованный в "Дом профсоюзов" в 1993 после крушения СССР и сгорел в 2015 году. В нем обитала нечистая сила.
Ментовская мафия была бичом всей Одессы во времена СССР. Читайте мои романы: "Брызги Черного моря","Жизнь на обрыве", "Антикварный король Одессы"."Второе еврейское кладбище"...