Ты и я. Гл. 1

«Я хотел сказать тебе, что ты дорогА мне. Мне нравится проводить с тобой праздники и глядеть, как мягко, плавно ты режешь торт. Я признателен тебе за большую радость, что ты дарила нам обоим. Ведь Ты всегда умела читать новости в моих глазах и эти новости – радуга: расточительная, открытая, подлинная, исключительно всех цветов.
Ты читала.
Ты читала разногласие в моем характере отношением к тебе, но всегда находила надежду, наследство, которое досталось нам от однажды приготовленной судьбой встречи. А если бы…
А если бы ее не было – встречи?
Как бы все сложилось?»
Олег Шехавцов лежал в кровати.
Давно смятые простыни, одна под другой роились, - рождали каменные бугры и давили архипелагами в спину. Ему бы подняться, каждую плащаницу перебрать, сложить, как прежде, одна на другую, как положено, но Шехавцов  продолжал ворочаться, давая творческим буграм ещё более ухищряться, ещё больнее врезаться рубцами в тело.
И в этом, казалось, что-то определённо значимое было.
«Преступление и наказание».
«Может быть, это лень? – Размышлял он, найдя и тупо глядя в точку на стене, - или, может быть, это смерть? Или это жизнь? Жизнь, которая давно прошла…»
Олег думал.
Было четыре возможности встретиться им, - ему и Злате. Первый раз: мягкой зимой, когда он увидел на ней мокрые велюровые башмачки, обутые не по сезону. И как она резво поднимала ногу из кашицы лужи, чтобы не утопиться окончательно, а она утопала, в слякоти той, все больше погружаясь одним из башмачков. Неладная.
Он подал ей тогда руку. Она немедленно вложила свою даже не глядя на спасителя.
Помог? Помог и пошёл дальше, не обращая внимания на все эти благодарности и такое прочее, но прислушиваясь…
И услышал краткое: «Спасибо».
Из двухсот оттенков коричневого, пышные волосы ее – это цвет имбиря под стеклом. Голубые глаза, пронзающие какой-то диковинной росой в них, словно после дождя, будто что-то было ещё кроме склер оболочки глаз. Чудная.
И в общем, чувственное, фиброзно-душевное, - неотъемлемое в этой девушке имелось. Притягательная.
«Потому я так полюбил ее...», - рассуждал Олег.
Но она была тогда с другим мужчиной. К однозначному выводу пришёл новоиспечённый поклонник, когда увидел однажды их пару.
Сырой вид пепельной причёски.
«Староват же для неё!»
Глаза в морщинах полежалого яблока.
«Такие у меня на даче с прошлого сезона в обрывках газет лежат».
Но они серьёзны и даже симпатичны,- те глаза, и все же – не обманешь: что-то издевательски высокомерное находилось в них.
«А она – любила?»
Минуя их, Шеховцова бросило в жар вдруг, и это не могла не заметить Злата.
 Но и тот факт, что она заметила и заинтересовалась им, и забытым спасителем, - им, ведь это много значило! Надо было это уловить.
Шеховцов не заметил, как прошел свой подъезд, понимая, что поздно, уже поздно… Но продолжал всем наскоком мчаться к чужим ступеням.
И тогда он обратился к ней, как – будто спрашивая и спрашивая  поддержки. И их взгляды пересеклись. Злата читала насквозь – она звонко засмеялась, понимая нелепость ситуации. Веселая.
«Тогда я второй раз влюбился в неё», - полагал он.
«Как это глупо же: считать-то этапы погружения! Делать нечего?»
Прошло, полгода и ничего не случилось между ними.
И вот снова однажды он встретился с ней на тротуаре - вплотную. Они шагали навстречу друг другу, и кому-то из вежливости стоило ступить в сторонку – шаг или…
Вежливость, «спасибо», и снова полгода, вечность…
Ни он, ни она - не отступили.
Шехавцов делал вид, что никого не замечает вовсе, - вовсе на своей волне, она же глядела в упор, когда шла. Изучала, с кем решилась на таран.
Смелая.
Они оба притормозили за метр друг от друга. Он поднял глаза на неё, она – на него и отвела тут же взгляд. Кажется, он прочёл нечто «фи»?
«Ого! Ха-ха!»
Он сказал неожиданно, выдавливая из себя:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - вторила. Плечи ее расправились, губы сомкнулись визитной заготовкой. Стюардесса.
Честная.
Он ощущал ее дыхание, крепость ее тела. Он вдруг стал осязать икры ее ног, как плотно лежали тугие икры в голенище осенней обуви. И весь ее крепкий, сильный вид затмевал сознание.
«Какая она большая!» - Внезапно пришло на ум.
«Какой он милый!» - Прочёл он в прищуре наблюдения над собой.
И ничего более в ней не менялось.
- Это вы?! – Она произнесла решительно.
- Это я, - ответил Олег.
Бросила взгляд ему под ноги, как силикатный кирпич, от которого пришлось отступить. Дальше проходя прежним темпом мимо него (он немедленно ретировался в сторонку), она бросила едва слышно:
- Не хотите прогуляться?
И он молча поплёлся за ней.
Скоро они сравнялись, шли, говорили.
- Ненавижу большие собрания, - заговорила она, меняя шаблонную тему беседы, - всегда в них, в этих собраниях, много чего-то излишнего, не замечали?
Чуть отбросив чёлку, прямо обратилась к Олегу.
- Наверное…, - нашёлся ответом он.
- Вы работаете где-то рядом, правда? Я ни разу не видела, чтобы вы утром шли на остановку, например.
- У меня машина, гараж.
- Ух, ты!
- Вам нужна помощь, если… –  поинтересовался так - из учтивости.
Она кивнула на это глубоко и принуждённо.
- Да. Очень. У меня отец заболел. Могли бы вы…
- Конечно, - не дослушивая, ответил он.
- Это хорошо…, - она подумала, - мой отец провёл несколько месяцев в тюрьме Кэ-ри по сфабрикованному против него уголовному делу. Час держали под проливным дождём, хлестали по лицу, не пускали на прогулку. Никакого врача. Господи! А у него сердце, понимаете? Часами лежать на бетонном полу… Как он выжил? И сейчас вот со мной. Жив, понимаете?
- Это тот…
- Да, тот, с которым вы так ревностно меня тогда встретили. Я видела. Это мой отец, да… Ему удалось хорошо сохраниться, правда? – Поспешила она, предупреждая моё возражение, мой раззявленный рот.
- Нужен хороший врач, - заметил я.
- Ему нужен покой прежде.
- Я только теперь понимаю, - продолжала она, - почему у меня такой панический страх перед собранием людей. Всегда отец куда-то влипал. Всегда. А я переживала, что однажды придёт беда. И вот даже теперь я боюсь снова, что  придётся вытаскивать из какой-нибудь неприятной истории. Что делать, что?
- Я, хм, - отвечал Олег, - могу, чем помогу. И все тут, – закончил он, бормоча ещё что-то под нос.
- То есть, поможете, чем сможете? – Посмеялась Злата. Ее смех на этот раз был несколько отрешённым, не предназначавшимся никому, кроме разве ей самой.
«О чем она думала тогда?»
Шехавцов не хотел верить, что с этой милой девушкой его может затащить в какой-либо переплёт. Не хотелось верить.
Рисковая.
- Что же там, в будущем интересно? – Говорила она, - интересно знать, правда, что же ждёт нас в будущем? Но и знаете ли, я к гадалкам не хожу. Разве что вы?
- Что я?
- Вы верите в предсказания?
- Я не знаю, не приходилось, - Шехавцов в недоумении пожал плечами.
- Вот-вот! А вы сгодитесь. Вы ещё не знаете о чем речь, а я уже определилась. Что же молчите?
- Вы меня просто … просто, хе-хе, окунаете куда знает черт куда! – Не постеснялся выражений парень.
- Ого! Неплохо! Уже неплохо. Вы смелый. Но вы и обещали, не так ли?
- Что обещал? Я обещал подвезти вашего, э-э, с отцом вашим в любое место, ну и…
- Я верю в вас! Верю вот и все!
«Вот, - промелькнуло в голове синхронно, - вот, почему она казалась мне большой, крепкой. Росточком ниже, но в ней огромное что-то есть, точно – огромное, как Солнце. Не понятно что: что-то мощное».
Он ещё не мог определиться ни в чем, в том числе, куда его тянут, к чему привлекают, и чем это мощное может закончиться.
«Авантюрка! - Пришло значение, - скандал!»
- Вы же обязательно, - продолжала она, - пригласите меня сегодня на свидание, а? В кафе, например, ага?
Он остановил на ней взгляд, сугубо думая о своём. Вроде бы. Как тогда, когда они чуть не столкнулись лбами на узкой дорожке.
- Эу! Ну! Что? Кофе, чай? Эй-эй! Где вы там, а? – Просила она.
- Да, конечно. Но мы теперь вот - зайдём, смотрите, - и он указал на вывеску «Naming bureau».
И тут.
И тут он так поспешил именно туда, к тому «Naming bureau» , что Злата сначала опешила, отстала. Это было неудобно, неловко.
«Но дело не в том. Дело-то могло выгореть успешно!»
Ему пришлось ожидать, пока она, поглядывая по сторонам дороги, не спеша, перейдёт ее.
Да, жест был слишком резким, да-да, но только здесь, в том «Naming bureau», он знал, ему было на что опереться, точнее, - на кого.
Давний приятель Ираклий, лет пятнадцать они знакомы, давно уже приглашал к себе в напарники – официантом. Твердил – устроился тут ловко. Обещал похлопотать и о хорошей зарплате.
- Ну, а ты-то тут, причём к моей зарплате, например? – Спрашивал Олег, удивляясь лукавому прищуру товарища.
- А вот и при чем же! Узнаешь, узнаешь! Тайна такая есть, - и он сделал интригующую паузу, - наш хозяин – любитель разных детективов, а я ему их поставляю.
- Это как же? – Возник вопрос.
- А я эдак где-нибудь что-нибудь да и выцеплю. У меня и знакомых на этот смысл имеется.
- Так хозяину что от того, от твоих «выципалок»? И тебе – что? Не пойму.
- Мне он платит за то. Я не знаю, зачем ему эти странные истории, но он реально платит хорошие деньги. Мне не нужно искать подработку после смены. Выполню задачку раз в неделю и домой налегке. Эти истории стоят трёх подработок ежедневно ежемесячно. Я столько не заработал бы никогда! Во как!
Шехавцов глядел в отчаянно радостно раззявленный рот Ираклия с болтающимся языком, и который раз сам себя спрашивал (Ираклий не мог дать на сей вопрос): какого гения Ираклю назвали Ираклием. Ничего от Ираклия в нем не было. Славянская физиономия!
- Ну, чего смолк?! – Тем временем спросил дружок, - мне работать-то вообще-то идти. Я с тобой тут сюскаться не буду. Заказ взял? Взял. Значит, сейчас притащу.
Ушёл.
Вернулся с тарелками. Шехавцов с таинственным видом прошептал, но так, чтобы услышали за соседним столиком:
- Так если будут аномальные встречи встречать, к тебе все тащить? Значит, детективом буду?
- Ти…! – приклеил указательный палец к губам Иракли и тут же заорал, -
листья салата, если они крупные, резать не принято!
Поглядел по сторонам.
- При помощи вилки и ножа просто сложите, вот так, лист в два или три раза. Это вкусно!
Он закончил и, наклоняясь к товарищу, прошипел:
- Тиш-ше! Ты не знаешь, с чем связался?! Я с тобой больше и говорить не хочу на эту тему!
Не ожидая и мимики раскаяния друга, Ираклий развернулся и пошёл прочь.
Но друзья не одним лезвием ранены – заживёт.
Олег в тот же день добился «аудиенции» старого своего друга. Ему, конечно, пришлось поработать над восстановлением доверительности к себе. И все же они распрощались потом на позитивной и практической ноте.
- Хорошо, брат, - говорил Ираклий, потягивая сигарету после работы, переодевшись и собираясь, домой, - хорошо, если, действительно, что-то интересненькое встретишь – заходи.
- Ну, вот так просто, да?
- Да. А чего? Так просто. Что же? Хочешь знать свою долю? А-а! Будет тебе доля, не переживай, будет грант, ха-ха! И не пожалеешь, но втянешься.
И вот теперь, Олег Шехавцов, сейчас, с дамой сердца, стоя перед бордюром уличного кафе «Naming bureau», этого самого и  вспоминал тот давний разговор, ту эфемерную договорённость.
Но это случилось.
И чем-то пахло таинственным с самого начала их пока короткого свидания, - Олега и Златы.
И было бы все хорошо, если бы…
Если бы лишь завидев своего приятеля, Ираклий, какого-то беса заорал через все ряды посетителей:
- Эй-эй! Оу! Привет! Э, Олежа! Заходи, дорогой! Гостем будешь!
«Вот какого черта этого Ираклия назвали Ираклием!» - Раздражённо воскликнуло в Шехавцове последним.


2