Что ищет он в бачке далёком...

                - 1 –

 Этот человек меня не знал. А я знал о нём кое-что.
В далёком 1978 году через полгода после моего возвращения из армии мы с отцом ехали в автобусе домой. На одной из остановок отец увидел в окно молодого парня и приветливо помахал ему рукой. Парень в ответ тоже помахал отцу рукой. В наш автобус он не зашёл, видимо, ждал другой.
- Кто это? – спросил я отца.
- Это – Сашка Ерышевский. В моей бригаде слесарем работает. Сначала учеником у меня был, а потом на разряд сдал, - охотно отвечал мне отец.
- Какое странное у него лицо! Какое-то тёмное и морщинистое! -  Поделился я своими наблюдениями, а потом спросил для интереса:
- А сколько ему лет?
- Двадцать пять, - ответил отец. – Парень он неплохой, только вот жадноватый! Мы всей бригадой на обед в столовую идём. А он откроет банку какой-то жидкой похлёбки, достанет пару кусков ржаного хлеба и сидит один, ест прямо за верстаком. Сколько раз я его в столовую звал, а он говорит: «Нет, дядя Витя, я деньги коплю!» « А на что ты копишь?» - спрашиваю. «Пригодятся в жизни!» - отвечает.

                - 2 –
2022 год. Мы с женой живём в новой квартире, которую получили по программе замены аварийного и ветхого жилья. Наш новый микрорайон мне нравится – он небольшой, но тихий и уютный. Всё на виду. Я вышел на пенсию, отработав 40 лет в народном образовании. Стараюсь побольше двигаться, поменьше сидеть у телевизора и компьютера.
И вот однажды, проходя мимо контейнеров и бачков для мусора, я увидел мужчину, который копался в отбросах. Моё присутствие его совершенно не смутило. Железным крюком он деловито потрошил пакеты с мусором. Потом он что-то достал, повернулся ко мне и стал засовывать какую-то вещь в свою сумку. Я сразу вспомнил его. Это был тот самый Сашка Ерышевский из бригады отца. Фамилию я чётко запомнил, наверное, по учительской привычке. Ерышевский, конечно, постарел. Его лицо ещё более почернело и было всё в сплошных морщинах. Весь облик этого мужичка, который был старше меня на 4 года, напоминал облик старого индийского вождя из фильмов про индейцев. Меня этот «вождь» не знал. Он спокойно сел на свой заржавленный велосипед и уехал.

                - 3 –

Потом не только я, но и многие жильцы из ближайших домов стали замечать странного гражданина, который каждый день копался в контейнерах и бачках для мусора. Он неторопливо подъезжал на велосипеде, приставлял свой транспорт к контейнеру и начинал потрошить пакеты с отбросами.
- Надо же! – говорил на скамейке пенсионерам наблюдательный Иван Иванович Синцов -  старикан из десятого дома. – Ведь, как на работу приезжает каждый день к нашей мусорке ровно к двум часам дня! В любую погоду!
- Самое главное -  чего он ищет? – подхватывает тему дядя Вася Дорофеев, работающий дворником на наших домах. – Приезжает с одной сумчонкой на руле велосипеда, покопается, покопается, так, кажись, пустой и уезжает! Я видел, вон другие «копатели» бумагу, железо собирают! А этот непонятно, чего ищет?
- Этот мужик живёт на улице Калинина. Родители у него умерли. Живёт один в частном доме.Огород у него весь травой зарос, а он вот по помойкам промышляет. Мне свояк рассказывал. Он тоже на улице Калинина живёт, - сообщил мужикам бывший агент Госстраха пенсионер Иннокентьев. Я своими познаниями биографии Ерышевского делиться не стал. Да, и что такого особенного я мог бы сказать про него. Только то, что этот человек работал в автоколонне слесарем, и пенсия у него,наверное, была такая же, приблизительно, как и у всех нас. Вполне можно жить и не копаться в помойках.

                - 4 –
В начале осени с кароновирусом я попал в больницу. В палате нас было шестеро мужиков. С ковидом лежал и этот самый Ерышевский. Положили его в больницу задолго до меня, поэтому чувствовал он себя, видимо, неплохо и готовился к выписке. Ерышевский ни с кем особо не контактировал, был молчалив и задумчив. Через день к нам подселили невысокого лысенького мужичка, которого Ерышевский, видимо, знал. Они тепло поприветствовали друг друга.
На следующий день после обеда, когда половина больных нашей палаты уснула, я стал невольно (читал газету) слушателем любопытного разговора Ерышевского с новым больным. Кстати, фамилия этого мужичка была Хохлов.
- Ну,ты как ? Шаришь по мусоркам-то? – спросил Хохлов.
- Так, а хрен ли дома-то делать? Сажусь на велик и вперёд! А ты промышляешь потихоньку?
- Сейчас уже нет. Здоровья не стало. Мочи нет тащить бумагу сначала домой, потом в пункт приёма. Я уж про железо не говорю!
- Да, железо сейчас все ищут! На машинах подъезжают. А с бумагой я вообще не связываюсь. Работы много, а денег – копейки! – сказал Ерышевский
- Так кроме бумаги и железок, что там ещё найдёшь? – грустно спросил Хохлов.
- При желании найдёшь что-нибудь! Я вот недели три назад сумчонку детскую старую нашёл, а в ней статуэтка фарфоровая – девка с крылышками! Правда, одно крылышко наполовину отбито было, но в антикварной лавке мне за эту статуэтку две с половиной тысячи дали! – похвалился Ерышевский.
- Во как! Повезло тебе! – позавидовал Хохлов.
- А этим летом сумку хозяйственную вытащил, - продолжал  рассказывать свои удачные истории Ерышевский. – Сумка-то вся задрипанная, а под картонкой внизу две тысячи нашёл и мелочью, наверное, рублей пятьсот!
- Хорошо! – поддакнул Хохлов.
- Это ещё что! – продолжал удивлять единомышленника Ерышевский. – У нас на улице бабка умерла. Ну, её родственники всё с её постели в контейнер выкинули! А я крюком матрасишко перевернул, матрасишко-то весь жёлтый был, просанный весь. Смотрю: карман какой-то сатиновый булавкой к матрасу приколот! Я его отстегнул, а в нём пятитысячными пятьдесят тысяч! Бабка, видать, от пенсии туда откладывала! Вот такой «улов» захапал!
- Пятьдесят тысяч? – изумился Хохлов. – И куда ты их дел?
- Куда? Куда? В банк под проценты положил! – самодовольно ухмыльнулся Черышевский.
- На машину что ли копишь? – поинтересовался Хохлов.
- Там видно будет на что! Денежки лежат,  жрать не просят! Процентики идут! – пояснил Ерышевский.
Они продолжили свой мусорный разговор, а я представил, как Ерышевский упоительно копается в постельном белье из-под покойницы, и мне стало не по себе.

 Где-то я прочитал, как Достоевский сказал: «Эх,Господи, широк человек! Нужно бы его сузить!» ( Кажется, в «Братьях Карамазовых») Но в случае с
Ерышевским я бы поправил Фёдора Михайловича: «Эх,Господи, узок этот человек! Нужно бы его расширить!»
Ерышевский же пунктуально ездит на велосипеде и копается в мусорках и ныне.