Что такое хорошая медицина

«Meдовая» трагикомическая история произошла в нашей семье. «Все это было бы смешно, когда бы не было так...».

Представьте: огромный мужчина лежит на полу комнаты в полубессознательном состоянии. На лбу у него - мокрая тряпочка, а на голых ступнях – две пластиковые канистры из-под молока, заполненные горячей водой. Шея и затылок обмазаны толстым слоем горчицы. Вокруг суетятся две особы женского пола, меняющие компрессы и нажимающие на его теле все известные им из китайской и японской медицины «активные» точки.

Нет, это не сумасшедший дом. Это русские в Америке. Так мы пытались снять Дэвиду сильную головную боль, которая настигла его поздно вечером в выходные.
- Почему таким идиотским (простите, народным) способом?
- Потому, что таблетки не помогали, а ему было очень плохо.
- Почему мы не вызвали "Скорую помощь"?
- Потому, что ее в Америке просто нет.
Вы будете возмущаться:
- Что за ерунда, ведь вы много лет смотрели Американские сериалы «9-11» и «Скорая помощь».
- Это все сказки, то есть просто КИ-НО!!!
- Все правительство, все поп звезды лечатся и рожают или в Германии или в Америке. Там потрясающее медицинское обслуживание, предел мечтаний...
- Это очередной миф!
Несколько раз за вечер я порывалась позвонить по 9-11, но Дэвид всякий раз останавливал меня словами, что эта служба создана для всяких экстремальных ситуаций и мы звонить туда не должны. По существующим здесь правилам, когда человеку плохо, его следует отвезти в дежурное отделение госпиталя. Дэвид был в таком состоянии, когда сидеть за рулем невозможно, я в то время машину еще не водила, соседей будить в столь поздний час неудобно... Что делать?

Есть еще второй вариант, вы звоните своему лечащему врачу и договариваетесь о визите. При щепетильности Дэвида это тоже было невозможно. Вот и пришлось мне лечить его народными русско-японско-китайскими методами. А если серьезно, то при всех великолепных отдельных достижениях назвать в целом всю систему медицинского обслуживания Америки хорошей, по-моему, нельзя - здесь слишком много установок, с которыми я согласиться никак не могу.

Болеутоление по-американски

Например, механизм оказания медицинской помощи и продажи лекарственных
препаратов устроен так, что в большинстве случаев пациент лечит «признак», но не «причину», причем лечит сам. Работу этого механизма я «имела удовольствие» в
полном объеме испытать на себе и своих домочадцах.

Дэвид в 18 лет пошел в Армию и готовился к отправке во Вьетнам. Во время учений у него был поврежден позвоночник. Последовала серия операций: вставляли на место
диски между позвонками. Прошло 30 лет, головная боль, боли в спине и коленях стали постоянными. Я очень встревожилась, когда поняла, что обезболивающее он принимает практически каждый день. И особенно, когда он принес из аптеки пол-литровую бутылку с таблетками. В бутылях такого размера в России продают лекарство в ветеринарных лечебницах для коров. А здесь для людей... Но еще больше я удивилась, когда выяснилось, что его доктор знает об этом, и что он сам посоветовал начинать день с приема таблеток. То есть не лечат болезнь, а приглушают боль. Вы скажете, что нельзя делать скоропалительные выводы, может быть в данном случае лечения просто нет. К сожалению, я права, потому что эта система действует во всем спектре многообразия болезней и субъектов - от людей до кошек.

У нашей дочери в России была аллергия на витамин «С». Она не могла пить всякие искусственные напитки, хотя на натуральные продукты: фрукты, соки, аллергии не было. В Америке увлекаются всякими ароматическими синтезированными веществами, и здесь ее аллергия резко усилилась. Мы вынуждены были обратиться к врачу.

Клиника великолепная, медсестры очень милые, врач - настоящий «английский джентльмен». Сразу всплыли в памяти образы из «Саги о Форсайтах». Когда начали тестирование, я пришла в абсолютный восторг: за 20 минут проверили реакцию на 86 групп веществ. Вот это аппаратура! Но на этом восторги и закончились. Врач объявил, что аллергии у ребенка на проанализированные вещества нет, и дал рецепт на широко разрекламированный Кларетин, который, как оказалось, уступает по эффективности обычному Димедролу или Седуксену, зато цена у него просто фантастическая. Круг замкнулся. Я пошла в аптеку, купила  Гидрокортизон и теперь при обострениях аллергии он у нас как «палочка-выручалочка».
Апогея эта история достигла через несколько дней, когда из клиники мы получили
счет на 500 долларов!!!

Через год мы пошли в другую клинику, врачи использовали там другую тестовую методику. В результате анализов оказалось, что ребенок имеет аллергическую реакцию практически на все... Ей прописали ежемесячные инъекции.

У меня создалось впечатление, что здесь в системе здравоохранения явно неблагополучно с «целями»: главное не вылечить больного, а получить деньги за процесс. Технология – «красивый фасад», необходимый для респектабельности, а за ним ничего нет... пусто! Ранее я не случайно употребила фразу «механизм оказания медицинской помощи и продажи лекарственных препаратов». Существующим в Америке порядком эти два «института» крепко связаны.

В аптеке без рецепта вы можете купить только болеутоляющее лекарство, причем не все лекарства из этой группы, а только те, что каждый день видите на экранах телевизоров, такие как аспирин или Pain Relief - от всех болезней, да Migraine - от головной боли. Вся группа антибиотиков здесь приравнена к наркотикам. Без рецепта купить невозможно. Когда у нас заболел котенок, а случилось это опять в выходные, то таблетку антибиотика мы не смогли найти нигде, хотя обзвонили всех друзей и соседей. Ветеринарные клиники в выходные закрыты, вызов врача на дом для котеночка стоит более 300 долларов. Если у вас случится простуда или грипп, тоже лечиться придется только народными средствами и ждать понедельника, чтобы дотащиться до врача и получить рецепт.

Кроме того, как выяснилось, провизоры абсолютно не знают назначения лекарств, они только обслуживают рецепты. Их профессиональные обязанности гораздо уже чем в России, где фармацевты, порой разбираются в новинках лучше врачей, так как имеют возможность чаще читать проспекты. Можно сказать, что здесь действует хорошо продуманная система, направляющая весь поток недомогающих к врачу, даже если эта консультация тебе и не нужна, даже если тебе нужен какой-то пустяк или кончилось лекарство которое ты принимаешь много лет и тебе нужна просто новая упаковка. Причем в этом случае врач даже не осматривает тебя, просто выписывает рецепт, но за это ты должен заплатить co-pay -несколько десятков или сотен долларов. То есть эта система стоит не «на страже здравоохранения» а на службе «у медицинских работников». Не зря врачи принадлежат к наиболее обеспеченной части населения Америки.

Различия между «Скорой помощью» и «9-11»

Поразительно также, что здесь отсутствует система «Скорой помощи». То есть, с одной стороны, в аптеке вы ничего без рецепта не купите, а с другой стороны – «Скорой медицинской помощи» нет. Служба 9-11 создана для совершенно других целей, для экстремальных ситуаций: пожар, взрыв, дорожный инцидент. Она и расположена в пожарной станции. Работа в ней великолепно отлажена, я имела возможность с ней ознакомиться.

В России есть поговорка: «Если у женщины не болит ничего, у нее болит голова». Головные боли мучают меня с 20 лет. Сначала я пыталась лечиться, но потом поняла, что это бесполезно. Я уже приспособилась, научилась терпению и отработала «систему перехвата», когда таблетку «Пенталгина» нужно успеть выпить в самом начале приступа мигрени. Здесь «Пенталгина» нет, все широко рекламируемые в Америке средства для меня, «как для слона дробинка». Из России я привезла рецепт лекарства, которое снимает даже развернутую форму мигрени. Однако без местного рецепта купить его в аптеке нельзя.

И вот у меня приключились подряд два приступа мигрени в течение одной недели, причем оба в выходные дни. Сутки я покорно провалялась в кровати в неком промежуточном состоянии между бодрствованием и забытьем. При этом я с ностальгией вспоминала нашу  «Скорую помощь» в Академгородке, где мы жили. В подобных случаях мы обычно звонили в больницу и через несколько минут приезжала дежурная медсестра. Больница в послеперестроечные годы нищая, нужных лекарств у них не было, но они придумывали всякие комбинации препаратов, чтобы снять спазм, наконец, просто вводили снотворное, чтобы облегчить состояние, чтобы я проспала это плохое для меня время.

Я нашла в справочниках полное описание этой болезни, где узнала, что в Америке, как и в России, оно не лечится. Я понимала также, что идти к нашему семейному врачу в нормальном состоянии бесполезно, ни один нормальный специалист не поверит на слово, что у меня мигрень, он, конечно, направит меня на всяческие анализы и тесты. На примере тестирования Алены я знала, что все это кончится не только кругленькой суммой долларов, но и большим количеством времени и моральных усилий. А кроме того, результат я знала заранее, поэтому для меня даже думать об этом было противно.

Второй приступ был еще более тяжелым, потому, что я еще не отошла от первого. Огненная масса переливалась в моей черепной коробке. Терпеть больше не было сил. Наученная горьким опытом, я понимала, что «Спасение утопающего, дело рук самого утопающего». Что Дэвид не будет звонить 9-11 потому, что он слишком щепетилен и не может оценить насколько мне действительно плохо. Что ехать в больницу бесполезно, они будут всю ночь делать анализы, а для этого у меня просто нет сил. Что мне нужна просто одна инъекция Имитрекса. И еще я понимала, что терпеть боль больше не могу, что положение критическое, то есть такое, для которого и создана служба 9-11.

Я встала, добрела до телефона и позвонила. Мне ответили мгновенно. Даже не спросили адрес - все телефоны подсоединены к оперативному пульту и компьютер сразу высвечивает улицу и номер дома. Деревянным языком, с трудом выговаривая слова, на очень плохом английском языке, я объяснила, что у меня очень сильный приступ мигрени, и что мне нужно сделать укол. Через две минуты они были в нашем доме. Они - это машина медицинской помощи, пожарная машина и девять «бравых молодцев» при ней (Алена специально пересчитала). Примчались, соблюдая все положенные инструкции: со звуковым сигналом и мигалками. Почему приехала и пожарная машина тоже, ведь я объяснила, что у меня приступ мигрени? Потому, что так положено по инструкции, поодиночке эти машины не ездят.

И тут начались удивительные вещи. Оказалось, что сделать укол и снять боль, они не могут, не положено по инструкции без указания врача. Когда я спросила, что же они могут? Мне ответили, что только отвезти в больницу. Я им пыталась объяснить, что для больничных экспериментов у меня нет сил, что мне нужна помощь сейчас, а не через несколько часов, что мне нужна просто инъекция Имитрекса. Все было бесполезно, нарушить инструкцию они не могли.

Где-то там, на второй линии сознания я смотрела на себя их глазами и могла понять их состояние: девять здоровых ребят, в прекрасной форме, хорошо выученных и подготовленных, готовых броситься и в огонь и в воду, а здесь ничего не горит и не рушится. Лежит какая-то тетка на диване, все меристические признаки (температура, давление, пульс) у нее в норме, переломов и рваных ран нет, может она так шутит. Я чувствовала, что пауза затянулась, что спасатели уже от нетерпения перебирают ногами. И мы поехали.

Дорога заняла не более 10 минут. В приемное отделение меня доставили на каталке,
хотя ноги у меня работали нормально и я могла передвигаться сама, но по инструкции это не положено. А дальше я познакомилась с работой отделения первой помощи в Американском
госпитале. Должна сразу сказать, что все мои худшие опасения оправдались: с момента нашего прибытия туда до долгожданного укола прошло 5 кошмарных часов. Этого я не пожелаю даже врагу.

Сначала долго оформляли все положенные формы - мой адрес, адрес мужа, кто где работает, номер социального страхования... Дэвид отвечал на все вопросы а я сидела рядом и думала, что было бы, если, например, он был в этот момент в командировке? Ведь я в таком состоянии не только номер «Social Security» не вспомню, но даже фамилию без ошибок не напишу. Потом мне торжественно повесили на руку красиво отпечатанную на компьютере бирку и посадили в коридоре ждать.

Ждали мы часа три. В нормальном состоянии это утомительно, не говоря уже о моем. Стулья были жесткими и с короткими спинками, спина и плечи онемели, держать этот адский котел, который еще недавно служил мне головой, было невыносимо тяжело. Хотелось наплевать на все и улечься на полу, но я могла напугать дочь. Дэвид и Алена стояли сзади и по очереди массировали мой затылок. А я боялась, что они устанут и прекратят массаж. Мне казалось, что только это удерживает мою черепную коробку от взрыва. Кроме того, физические страдания усиливал громкий смех медсестер, который как удары молотка отдавался в моей голове. В Америке медсестры необыкновенно жизнерадостные и громкоголосые. Когда ты в нормальном состоянии, это приятно, но сейчас....

Те, кто страдает от головных болей, знают, что в момент приступа обычно хочется «спрятаться в нору», чтобы разбираться со своим недугом наедине и не пугать родных и друзей. Здесь меня усадили в огромном ярко освещенном холле с большим количеством людей. Мое поведение явно шокировало их, на меня смотрели, как на обезьяну в зоопарке. Но мне уже было все равно, хотя все это очень унизительно. Я сидела и думала, что гордость Америки - «Декларация о правах человека» действует лишь для здоровых и сильных людей. Переступая порог больницы, человек теряет все. То есть получается, что если есть у тебя силы, ты можешь постоять за себя, то и права у тебя есть, а если ты ослаб, то тобой  распорядятся другие как им удобнее.

Дэвид несколько раз ходил к дежурной медсестре, просил поскорее сделать инъекцию. Она отвечала, что без распоряжения врача сделать этого не может. Что сегодня много народа, я должна стоять в общей очереди, так как температура и давление у меня нормальные.

Наконец нас пригласили в приемный отсек. Там мы ждали еще около часа. Но это было несколько легче, так как была кушетка и я могла принять «удобную для моей головы» позу. Наконец мы услышали жизнерадостное «How are you?» - пришел врач с огромным формуляром, который необходимо было заполнить. Он спросили обо всем, начиная с болезней моих родителей и кончая информацией о том, где жил и учился Дэвид. Потом врач сказал, что привезли ребенка, очень интересный случай - конфета попала в бронхи, извинился и ушел.

Мы ждали еще около часа. Наш спокойный и вежливый Дэвид не выдержал, пошел к начальнику отделения и пригрозил, что будет рассматривать их поведение как нежелание оказать помощь русской женщине. Пришел другой врач, но с таким же веселым и громким «How are you?» Сказал, что предыдущий был практикант, опять расспросил о моих родителях. Его очень заинтересовало состояние моего зрения, почему я прищуриваю глаза, когда смотрю на него. Он встал под яркую лампочку на потолке и стал спрашивать: «Вы видите меня? У Вас не было проблем со зрением?" Ровным монотонным голосом в 125 раз за этот вечер я стала объяснять ему, что это один из признаков мигрени, что во время приступа яркий свет раздражает, что сейчас я лучше вижу лампочку, чем его.

И тут я опять услышала веселое и громкое «How are you?», но уже произнесенное женским голосом - пришла заведующая отделением. Зная, что без церемонного и долгого приветствия здесь не обойтись, я свирепо прорычала в ответ положенное по этикету «Fine! How are you?» Она быстро оценила ситуацию, выключила, наконец, яркую лампочку на потолке, спросила какое лекарство мне обычно помогает, и через 5 минут мне сделали укол. Через 10 минут я уже была нормальным человеком, и мы поехали домой. А в руке у меня... В руке я крепко держала рецепт на Имитрекс, добытый такой «дорогой ценой». Теперь мне и «Американская мигрень» не страшна.

Через несколько дней пришли счета из госпиталя и пожарной станции: за доставку меня на машине с иллюминацией нужно заплатить около 1000 долааров.

Медицинская этика, законопослушание и человечность...

Конституция Америки - это священный для Американцев документ. Он существует в первозданном виде с 1789 года. Его изучают дети еще в средней школе. Благодаря
этому документу Американское общество процветает и обладает завидной, по сравнению с другими странами, устойчивостью. Законопослушание это одна из наиболее ярких черт Американского гражданина. Но когда эта функция гипертрофируется, то порождает человека исполнительного, но без инициативы. И опасно, когда такие люди работают в медицине. Здесь все прекрасно, пока можно действовать по утвержденной инструкции, но когда врач встречается с нестандартной ситуацией (а ведь каждый человек болеет по-своему), он боится взять на себя ответственность и принять самостоятельное решение. Однако нельзя все многообразие жизни втиснуть в инструкцию. Поэтому выдающихся успехов достигли Американские стоматологи: они используют великолепные технологии, а болезни зубов достаточно стандартны. В других областях все очень неровно и субъективно - на какого врача попадешь... Это уж как тебе повезет.

Так вот, о «Honey man», когда я поняла, как действует система здравоохранения в Америке, то решила оздоравливать свою семью проверенным методом – делать медовый массаж, его часто называют медовой вытяжкой. Считается, что он устраняет из организма «шлаки». Не знаю, каков на самом деле механизм его воздействия, но мы на личном опыте убедились, что самочувствие он здорово улучшает.

До сих пор мы с Аленой делали его друг другу и своим друзьям, естественно женщинам. Не задумываясь о различиях между мужчиной и женщиной,  я уложила Дэвида на живот и  налила растопленный мед на спину. И только тут я сообразила, что могут возникнуть сложности, ведь вся его спина покрыта довольно длинными и густыми волосками. Но отступать было не куда, я начала массаж. Слышалось странное потрескивание, но Дэвид лежал тихо. Скоро на моих ладонях стали скапливаться не только тяжи изменившего свою структуру меда, но и волосы. После окончания сеанса его спина была, как попка младенца. Вот только на повторный сеанс мой «Honey Man» пока не соглашается.

Прошло несколько лет. Когда появлялись признаки приближающейся мигрени я делала инъекцию Имитрекса, который у меня всегда был в запасе, и забыла что такое мучения. Но вот однажды мы были в деловой поездке далеко от дома. Лекарство кончилось и из аэропорта домой меня привезли в плохом состоянии. Мужа дома не было, а потому я промаялась всю ночь и только утром соседи отвезли меня к нашему семейному врачу. Там все меня знали, и медсестра, сама страдающая от мигреней, не выдержала и тут же, еще до прихода доктора дала мне таблетку Имитрекса. Я чувствовала, что при такой развернутой форме мигрени таблетка не поможет, но не сопротивлялась.

Через несколько минут пришел доктор, удивился, как это я дошла до жизни такой, и стал спрашивать, какие лекарства и в каком объеме я принимала. Я вынуждена была сказать, об этой таблетке, что дала мне медсестра...

«Не судите меня, бабы, не судите меня строго...». Меня накололи и оставили на кушетке приходить в себя, а через приоткрытую дверь я слышала, как доктор отчитывает медсестру, объясняя с разных сторон, почему ее поступок недопустим. В ответ было только: «Да, сэр. Понимаю, сэр...» Больше ее ко мне даже не подпустили и в клинике я ее не видела. Не сделай добра – не получишь зла... Поэтому медперсонал такой дисциплинированный. А я рассуждаю о конституции, о законопослушании...