Завтрашний ветер

         (миниатюра - быль)

Я шел в магазин за хлебом, устал и решил  присесть на скамейку, на которой всегда отдыхал. Но, подойдя к ней, я увидел, что она по всей длине уставлена аккуратными стопочками книг. Присмотревшись к их заголовкам, я заметил, что книги были разложены по жанрам: детективы неизвестных мне авторов, в основном,  женщин, любовные романы,  сборники рассказов и стихов и так далее, и тому подобное. Отдельно лежала только одна книга с серебряным тиснением:  «Евг. Евтушенко. Завтрашний ветер»  В моей библиотеке этого сборника очерков и стихов известного поэта не было, и я решил приобрести его. Но продавца  поблизости не было, и в ожидании его я стал перелистывать книгу, читая, в основном, стихи, с которыми был незнаком. Прошло, наверное, с полчаса, но хозяин книжного развала не появлялся, и тогда я понял,  что книги стали не нужны каким-то людям, и их положили по доброте душевной на эту скамейку в конце центральной улицы нашего  городка с мыслью: в вдруг ими кто-нибудь заинтересуется?
  Я освободил пространство на скамейке, чтобы сесть, то есть, просто сдвинул книги в одну сторону, и стал просматривать сборник Евтушенко дальше, когда услышал мужской, с хрипотцой, голос:
- Продаете?
  Я поднял голову и увидел перед собой высокого седого человека, который, судя по внешности, был немного  старше меня.
 - Нет, не продаю, - ответил я, - отдаю даром.
  - Такое богатство и даром? – удивился он.
  - Это богатства выложил здесь не я. Я просто сам воспользовался щедростью какого-то чудака, которому оно надоело.
  - Понятно…  Не зря вы назвали его чудаком. Не чудаки просто выбрасывают книги на помойку, а этот не поленился и не  постеснялся принести их сюда и разложить по отдельным жанрам.
  Он тоже освободил  себе место, сложив несколько стопок в одну, и принялся  листать одну книгу за другой, иногда довольно ворча, а порой  раздраженно бросая их на скамейку.
  - Пожалуй, возьму Тендрякова, - наконец сказал он. – А вы что выбрали?
  Я показал ему обложку книги, которую держал в руках.
   - Удачный выбор, - похвалил меня мужчина. – Я когда-то приобрел этот сборник в нашем книжном магазине за полторы цены. Вы сам местный?
  - Да.
  - Тогда вы должны помнить Пашку,  продавца из магазина «Книги» на улице Таманской.
  - Конечно, хорошо помню. Жулик еще тот.
   - Так вот он предложил мне на выбор Дюма за две цены и Евтушенко за полторы.  Я предпочел Евтушенко.
  - Почему?
  - Потому что он  был близок мне по состоянию души. Однажды прочитал у него такие строчки:
                «Со мною вот что происходит,
                Ко мне мой старый друг не ходит,
                А ходят в мелкой суете
                Разнообразные не те»,
и понял, что это  - обо мне…  К тому же, я  считал его честным поэтом. 
  - А сейчас уже не считаете?
  - Сейчас – не считаю…
  - Почему?
  - Это очень трудно и долго объяснять. К тому же, это моя личная точка зрения, а я ведь могу и ошибаться. Если вы хотите в этом разобраться , перечитайте всего Евтушенко, ничего не пропуская. Начните с юношеских стихов, обязательно прочите его  «Преждевременную автобиографию», и закончите циклом стихов «Нет в истории точки» 2011-го года. А потом уже подумайте  о том, каким поэтом он был, честным или нет А я в заключение скажу о нем так:  Бог наградил  большим талантом маленького человека, жившего изменчиво и растрепанно. Учтите, «растрёпанно» придумал не я, так он сам о себе сказал. Но хочу отметить, что его творчество актуально до сих пор. Вот, например, откройте этот сборник, что держите  в руке, в самом конце. Там опубликован отрывок из его романа «Ягодные места».  Вы читали этот роман?
  - Да, читал в Интернете.
  - Замечательно! Тогда вы сразу поймете, о чем я веду речь. Помните, как назвал старый большевик Селезнев своего сына, когда тот отказался взять с собой в Москву для починки протез инвалида войны Васюткина?
  - Прекрасно помню. Он назвал его подлецом…
  - И  ещё добавил…?
   - А вот этого не помню.
   - Он назвал его подлецом с будущим. То есть, он хотел этим сказать, что такие подлецы будут всегда. И оказался  прав… 
  Тут он надолго замолчал,  я подумал, что наша беседа окончена, и уже хотел встать и уйти, но он придержал меня за рукав:
  - Обождите, я не сказал главного: почему я считаю произведения Евтушенко актуальными и сейчас. Для этого я расскажу вам о своей жизни. Это займет немного времени, потому что это только часть её, к сожалению, самая печальная её часть… Речь пойдет о моих сыновьях. Их у меня два. Так вот старшего сына я называю  подлецом без будущего, а младшего – подлецом с будущим. Не удивляйтесь такой моей откровенности  и бранным словам о своем потомстве. Потом вы поймете, что иначе я сказать о них не  мог…
 Старший сын, росший в атмосфере всеобщего обожания, был отнюдь не дураком. Получив прекрасное  техническое образование в Бауманке, он не стал работать по специальности после победы капитализма в нашей стране, а решил  стать предпринимателем и открыл у нас в городе магазин по продаже автозапчастей.  Но в Бауманке не учили секретам  малого бизнеса, и он, конечно, разорился.  И вот тут-то  и произошло то, чего  никто не ожидал: он стал «альфонсом», а по-русски «котом».  Заводил на нашем пляже шашни с немолодыми уже курортницами и   припеваючи жил за их денежки  почти круглый год.  Многие из этих дам приезжали на курорт на своих машинах, и мне иногда приходилось видеть, как,  вальяжно развалившись на переднем сидении, с сигаретой в одной руке, он другой рукой обнимал пышные плечи  крашенных старух. Возможности поговорить с ним у меня не было, да, честно говоря, я и не хотел с ним говорить, понимая бесполезность таких разговоров. Но я хорошо представлял себе его положение, когда ему стукнет за пятьдесят,  и мне было очень больно. Хотя я и называл его подлецом без будущего.
  Младший же мой сын рос в несколько другой обстановке. Моя жена и я были к нему более требовательны, чем к старшему, и он уже в детстве понимал, что успеха в жизни надо добиваться  тяжким трудом.  Он сам выбрал ВУЗ для своего образования и поступил в Ленинградское высшее инженерное морское училище имени адмирала  Макарова.  Я думал, что он станет  штурманом или судовым механиком, но неожиданно узнал, что он выбрал  факультет, на котором готовили управленческий аппарат портов.
  Через год, когда училище было преобразовано в морской университет, этот факультет стал называться факультетом международного транспортного менеджмента.  Я слабо разбираюсь в вопросах менеджмента, тем более морского, поэтому не смогу вам описать весь карьерный путь моего сына до должности, которую он сейчас занимает. Скажу только, что он сейчас генеральный директор логистической компании, которая занимается перемещением морских грузов по всему миру… Еще в пору его учебы
 я заметил, что почти военная дисциплина в училище сильно изменила характер моего младшего сына: он стал более строгим к себе и окружающим его людям. С годами эта строгость переросла в жестокость. А нас с женой он перестал просто замечать, не говоря уже о других родственниках. Однажды, когда я а попросил его отвезти в краевую больницу тяжело больную бабушку, он сказал, что не может этого сделать, так как вылетает в Москву на важное совещание. Но потом я узнал, что он никуда не полетел, а был на  дне рождения у своего друга. Он перестал  нам звонить, а я не мог до него дозвониться, потому что его мобильный телефон был постоянно занят, а по служебному его секретарша  мне каждый раз отвечала: «Генеральный директор на совещании». Когда он не приехал на похороны своей бабушки, я и назвал его  подлецом с  будущим... Вот и всё, что я хотел рассказать вам по поводу актуальности творчества Евтушенко.  А теперь давайте, наконец.  представимся друг другу.   Меня зовут Алексей Иванович. Я – бывший учитель русского языка и литературы. А вы?
  Я назвал себя, и мы разошлись, назначив время следующей встречи на этом же месте.   
   
   Потом мы стали  встречаться  очень часто, почти регулярно. В долгих беседах мы вспоминали с ним о прошлом и пытались представить себе какие перемены принесет нам «завтрашний ветер».
  А недавно меня известили, что Алексей Иванович умер.
  Я был на его похоронах.
  Его парализованная жена лежала в это время в больнице,  и за  гробом шли только его бывшие ученики и оставшиеся в  живых коллеги.