Ай-я-яй!

        На втором курсе в сентябре 1963 года, только было мы начали с воодушевлением учиться, как нас послали в совхоз Сидорово, чтобы помочь селянам откликнуться на воодушевляющий призыв первого секретаря ЦК КПСС (Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза) Никиты Сергеевича Хрущёва «догнать Америку по молоку и по мясу».
        Задача стройки – возведение свинарника. Но, как только приехали студенты, сами колхозники мгновенно разбежались, и мы никогда ни одного колхозника больше не видели, кроме тракториста и прораба.
        Как комсорг группы, я вызвался на самую нелёгкую работу. В группе  было семь человек. Задачей бригады было очищение полей путём выкорчёвывания из земли здоровенных валунов, которые годились для кладки основания будущего жилья для свиней. Мы вкатывали каменья на металлический лист-волокушу, который тащился за трактором к месту будущего фундамента. Кормили нас очень плохо, но разрешали сколько угодно брать с полей картошку, капусту, морковь и выдавали по две кружки молока в день на брата. Спали в сарае прямо на соломе. Одухотворённые светлой идеей руководителя партии, мы не роптали и честно вкалывали.
         В самом посёлке продуктового магазина не было, и, когда уж слишком захотелось мясца, возникла идея добыть его в ближайшем лесу. И самый неунывающий из нас Витя Клочков решил съездить в город за своим охотничьим ружьём. Я его сопровождал.
        По проходящей рядом Волховстроевской железной дороге поезда ходили не часто. Для бесплатного проезда нужно было заскочить на ходу на товарняк, который немного сбавлял скорость на повороте у сторожки стрелочника. Смелые же мы были ребята!
        Привезли ружьё. На охоту пошли втроём. Ружьё несли по очереди. Никакая лесная живность пока нам не попадалась. Дошла очередь нести ружьё и до меня.
        Охотой я никогда прежде не занимался, но считалось, что все мы стрелять умеем. И вспомнил я свой первый выстрел из настоящего оружия. Учебные стрельбы из пистолета Макарова по деревянным мишеням проводились в прошлом году в парке Сосновка. Многие тогда стреляли первый раз в жизни. Каждому давали сделать пять выстрелов. Первые два считались пристрелочными, т. е. пробными, а остальные три назывались контрольными. По ним и делали зачёт.
        Помню, что я, желая сделать хороший выстрел, долго целился, но вытянутая рука с довольно  тяжёлыми «макаровым» быстро уставала.
Наконец, наш инструктор капитан второго ранга Ковалёв гаркнул
- Да, стреляй же, ты наконец, мать-перемать!
        Я выстрелил и промазал. Все контрольные выстрелы я тоже послал в  «молоко». Стыдуха была жуткая!
        Иду и думаю: «Хоть сейчас бы перед пацанами не осрамиться». И вдруг на лесной поляне из высокой травы неожиданно выскочил заяц. Я быстро выстрелил, и заяц, поражённый кучей дробинок, свалился с пронзительным, детским, криком «ай-я-яй!». Он умер не сразу, а какое-то время дёргался всем телом и по-человечески, как мне казалось, долго причитал «ай-я-яй!». Это меня морально убило.
        Вечером наша бригада устроила пир. Но я не мог есть мясо этого зайца и всё слышал «ай-я-яй!». Больше никогда в жизни я не помышлял об охоте и до сих пор не могу есть мясо зайцев или кроликов.
        В памяти от трудовых подвигов в Сидорово остались два главных эпизода. Первый – это про зайца, а второй – про то, что когда мы уехали, наша незаконченная стройка никому не понадобилась. Вскоре дожди всё размыли, и стало непонятно, ради чего мы целый месяц уродовались.
        Ай-я-яй!