А я уже причастил его Человек это его вера старица

Моя сестра Анна живет недалеко от села  Дивеево, в поселении городского типа.
Овдовела она в 33 года, и осталась с несовершённо летними  детьми на руках одна.  Вслед, - один за другим, умерли её мать с отцом, а потом неожиданно и сестра в Горьком. Хоронила их Анна без помощи родных и дальних. До сих пор помню, как в феврале везли гроб  двоюродной сестры на телеге. Лошадь, утопая по грудь в снегу, пробивала дорогу к кладбищу. А телега, в которой было тело покойной, как будто плыло по снежному полю. Дочка, почему то, не захотела хоронить свою мать в городе, и Анна Ивановна все хлопоты, опять взяла на себя: - похороны, отпевание и поминки.
Завод, на котором Анна трудилась с отцом с 14 лет, - разорился. Тогда было страшное время безпредельщины. Уволили всех специалистов, в том числе и мою сестру.
Работы в селе никакой. Своего подворья тоже нет, кроме нескольких кур. На что надеяться в этом мире?
Пенсия по утере кормильца мизерная, да и ту задерживали в то время. Обивала она пороги кабинетов, чтобы предложили хоть какую ни будь работу.  И нашли должность технолога в местном Райпотребсоюзе, где за небольшую зарплату, она и доработала до пенсии, - в хлебном цеху.
Дочка окончила медтехникум, а сын военное училище в Москве. Как она их одна подняла? Только Богу известно!
С детства Анна росла в семье, где истинно верующей была  только её мать.  В красном углу, в их доме, всегда был иконостас из семейных икон. К Пасхе, - мать с дочкой «убирали» свой уголок. Кипельно белые рушники обрамляли, сверкающие от хрустальной чистоты, образа.
Когда её мама ушла в Вечность, то дочка перенесла установленный ею порядок, уже в свой дом. А дом родителей оставила как дачу, чтобы брат и племянница не забывали отчий дом, и святой  мамин уголок всегда поддерживала.
В огненном вихре, который нанес непоправимую беду жителям  Мордовии в 2020 году, сгорел дотла и их родительский дом. Но удивительным образом, угол бревенчатого дома, где были образа и деревянный столик со скатертью, - не повредился. Хотя крыши и пола уже не было.
Я приезжала тем  летом, и была свидетелем  этого страшного события. Пожарные искренне удивлялись сохранившемуся  столику и иконам в огненном смерче.
Но меня поразило другое, -  это то, что я нашла под скатертью столика: там лежала стопка квитанций, которые тетя получала на почте, когда отправляла в Сергиеву Лавру и на Афон поминание  о своей пропавшей матери. И к каждой квитанции прикреплена была серая почтовая открытка. А на ней сообщение о том, что сумма получена и подпись казначея Лавры…
И это в те времена, когда люди боялись имя  Божие произносить вслух, в школе крестики срывали, а моя милая тетя Даша писала на Афон и Лавру, - какая же сильная вера! Эту веру она  и передала своей младшей дочери Анне.
Сейчас Анна Ивановна, - уже в преклонных летах.
А когда то в селе, не без её помощи, - открыли храм, который много лет был в запустении, и она первая пришла на помощь священнику.
Сколько прошло настоятелей за эти годы, и все они были в её гостеприимном доме.
Она организовала выпечку просфор в храме, чтобы не тратить церковные деньги на их покупку.
Была активнейшей помощницей в восстановлении церковной жизни села. Ездила со своими единомышленницами по деревням, организуя сбор средств на колокольню и ремонт  храма.
Почему же, - так часто менялись священники в их храме?
Не наше дело додумывать…
Сколько их  прошло за 42 года, но вот одного священника  прихожане помнят до сих пор. Он уволился по желанию руководства, и служит сейчас в другой митрополии.
Полюбили его сельчане за проповеди, за сердечность, и за удивительно твердую веру в промысел Божий на каждом из нас.
Он имел высшее техническое образование, но закончил духовную семинарию и учился заочно в академии. Одевался очень скромно.
- Однажды летом он поехал в Лавру, чтобы сдать какие - то учебные работы. И староста храма напросилась в поездку с ним. Она нашла на территории церковную лавку, и побежала полюбопытствовать, что почем.
А батюшка уставши, присел на бордюр под пихтой, - у дороги, и придремал. А камилавку, древнее самой лавры, сняв с главы, положил рядом.
Очнулся он от шума. Около него стояла группа иностранных туристов, по виду японцев, и в его священническую шапочку аккуратно клали денежки. Совершив сей благородный поступок, они пошли дальше, а к нему подбежала его подчиненная.
 -«Ой, батюшка, они же вас за нищего приняли. Крест не видно, он же у вас за подрясником. А он у вас латанный, да перелатанный. Вы, уж простите, вас за попрошайку приняли иностранцы».
И продолжала тараторить: «А я столько нужного товара увидела в лавке, а денег нет. А тут сам Господь послал столько, что на нашей «копейке» и не увезем».
Вот такая история была с этим добрым и неунывающим сельским священником.
Его бывшие прихожанки и моя сестра Анна, часто ездили к нему в храм на престольные праздники. И если, у кого то проблемы были, то эту беду делили с ним. 
Однажды его духовное чадо видит сон или явь: «Батюшка в алтаре вынимает частицы и произносит имена, а имя своего внука, который в Украине, - не услышала».
Она рассказывает: «Я кричу ему из храма, - отец….., а моего Ивана забыл?».
«Он, повернувшись ко мне из алтаря отвечает,- А, Иоанна, - я уже причастил».
Женщина и рассказала Анне Ивановне этот свой сон. А через неделю  моя сестра поехала к своему духовнику  на попутке. И когда она стала батюшке передавать записки от его чад, то он ей говорит: «Анна Ивановна, у меня, что памяти нет? Я их поминаю всегда, а Иоанна, - воина особо».
Человек – это его вера. 
А к пустому колодцу люди не идут…

Белова О.В.
Город Аткарск.