Поль де Кок. Филетки, гризетки и лоретки

   Поль де Кок
   Филетки, гризетки и лоретки.
   Перевод Ю.Ржепишевского

   Это небольшой отрывок из романа Поль де Кока «Фредерика». Роман у нас, вроде, переводился, но очень давно. Помню, прочел его еще в школьные годы. В интернете на русском его пока не обнаружил, хотя роман любопытный.

   Филетка – ОЧЕНЬ молодая девушка (fille фр. – дочь, девочка)
   Про гризетку вы и сами, наверно, все знаете.
   Лоретка - девушка элегантная и покладистая.

   ***

   Говорить о своих любовных успехах, господа, значит говорить о женщинах; для меня это значит говорить о филетках, гризетках или лоретках. Что касается дам из буржуазии или аристократок, неважно, замужних или незамужних, я всегда считал их слишком добродетельными, чтобы делать их предметом своего внимания. Это мое личное мнение, а мнения у каждого свои. Поэтому позвольте мне сделать небольшое отступление о филетках, гризетках и лоретках. Я знаю, что мой коллега Александр Дюма уже касался этой темы*, но существуют темы неисчерпаемые, всегда привлекательные и интересные, а женщины и любовь – как раз из их числа.

   Говорят, что Париж — это рай для женщин. Ах, господа, тот, кто это говорит, никогда не посещал крошечных комнат, чуланов, мансард, а то и чердаков, где зачастую обитает этот очаровательный пол, и где ему не хватает часто самого необходимого для жизни – иногда по своей вине, иногда по вине судьбы, или, вернее, тех жестоких чудовищ из числа мужчин, которые играют столь важную роль в жизни этих молодых женщин.
   Филетки Парижа — это дочери честных буржуа или ремесленников, чьи родители, слишком поглощенные работой или заботами о своем промысле, отдают их в ремесло мастерицами, или продавщицами в магазин, или, как это бывает в большинстве случаев, оставляют их дома присматривать за домашними делами и вести хозяйство.

   Представьте себе девочку лет четырнадцати-шестнадцати; ее забрали из школы, и вдруг – потому ли, что ее отец овдовел, или потому, что ее мать целыми днями сидит за прилавком, – на нее сваливаются все заботы домашнего хозяйства. У нее нет служанки-помощницы, потому что, если бы таковая была, то тогда нашу девицу называли бы не филетка, а мадемуазель. У мадемуазель, как правило, хорошее образование, у нее – учителя, которые стараются правильно направить ее ум и суждения и воспитать ее сердце; действительно, предполагается, что мадемуазель знает очень многое, но при этом имеет право весь день вообще ничего не делать – только потому, что она мадемуазель.

   Филеткам, наоборот, приходится делать все, и их вообще ничему не учат. Но вы бы видели, как они справляются с брошенным на их руки хозяйством – эти дети, еще вчера игравшие в куклы. Обычно они начинают подметать квартиру с утра; но даже если квартира состоит только из одной комнаты и кабинета, то все равно работа по дому не заканчивается до самого вечера – если вообще заканчивается.
    Действительно, филетка не в силах заниматься долго чем-то одним, ей нужно ежеминутно менять занятие; скажем, редко бывает, чтобы она была одета как положено. Если вам рано утром встретится на улице девушка небрежно одетая, в кое-как натянутых туфлях, с нечесаной головой, грязными руками и скромными манерами, знайте — это филетка.

   Вот она начинает подметать – и вдруг роняет метлу, которая вполне может упасть на тарелку и разбить ее; но юная хозяюшка этого не замечает. Она начинает снимать свои папильотки, она снимает одну, снимает вторую, но когда берется за третью, то вспоминает, что не успела помешать рагу на плите; поэтому она забывает о своих волосах, бежит за половником, и, размахивая им, напевает арию Гвидо:

                "'Helas! il a fui comme une ombre!'*

   И чтобы придать своей песне выразительности и своему голосу – больше эмоций, она страстно прижимает половник к сердцу. Но пока она поет, ее взгляд случайно падает на клетку с канарейкой; она бежит к ней, так как вспоминает, что уже два дня птица не кормлена. Вот-вот она откроет клетку, но тут ей приходит в голову, что не мешало бы подумать и о собственном завтраке; поэтому она поворачивается к канарейке спиной, чтобы навестить кладовку с провизией. То, что ей удается там найти, ее не устраивает, и она выбегает из дому к овощному ларьку, чтобы купить свежих яиц. Но по дороге меняет намерение; яйцам она предпочитает варенье, поэтому идет в бакалейную лавку, где встречает молодую девицу, бывшую свою школьную подругу. Они болтают между собой, и эта случайная встреча уносит их, бывает, совсем уж далеко.

   – Зайдем ко мне на минутку, — говорит подруга, — я живу здесь поблизости. Я покажу тебе платье, которое жених прислал мне из Лиона.
   – О, так у тебя есть жених? Ты собираешься замуж?
   – Да, через два месяца.
   – Забавно!
   – Почему забавно?
   – Ну, на мне-то никто никогда не захочет жениться.
   – Ты еще слишком молода!
   – Я всего на год моложе тебя. Но мои родители предпочитают держать меня дома, чтобы я делала для них всю домашнюю работу.
   – Пойдем, я подарю тебе конфету, я получила ее, когда была крестной матерью.
   – Ты была крестной матерью? О, какая ты счастливая! У тебя есть все, что только может быть!

   Очень трудно устоять перед приглашением приятельницы, предлагающей вам конфеты. Филетка забывает о своей работе по дому, о мясе на плите, о своей канарейке и даже о своем завтраке, поскольку болтает со своей бывшей одноклассницей, которая успела уже побывать крестной матерью и даже была помолвлена.
   Но вот она наконец спешит к дому, и когда собирается ступить на порог, у входа ее приветствует, – а иногда и заговаривает с ней – молодой человек весьма респектабельного вида, на которого она неизменно наталкивается, стоит ей выйти на улицу. Когда теперь будет переделана вся домашняя работа, а суп снят с плиты – можете представить сами.

   Этот молодой человек еще не любовник ей, но он очень похож на влюбленного. И если филетка попадет вдруг в известную неприятность, то кто в этом будет виноват? Она ли сама? Или, может, родители, так постыдно пренебрегающие теми, у кого нет ни сил, ни ума, ни опыта, чтобы сопротивляться мирским соблазнам?
   Париж кишит этими филетками, господа; какие-то из них умудряются сохранить добродетель, хотя и живут среди опасностей, подстерегающих их на каждом шагу. Так как они небогаты, то не всегда находят себе мужа, и из филеток превращаются постепенно в старых дев, не становясь при этом лучшими хозяйками.

   Что касается гризеток, то это совсем другая история. Гризетке нравятся наслаждения, ее страстно влечет к ним, она должна получить их немедленно. У нее имеется по крайней мере один любовник, и если ТОЛЬКО один, то это самая что ни на есть образцовая гризетка. Однако гризетки не претендуют на то, чтобы быть лучше, чем они есть; они не выставляют напоказ ложную добродетель; они никогда не чопорны и не застенчивы; они обожают студентов, актеров, художников, театр, балы — на открытом воздухе или в помещении, — променады, танцевальные залы, рестораны, и не отшатываются, когда им предложишь закусить в простой забегаловке.

   Гризетка — гурманка и почти всегда голодна; она сходит с ума по трюфелям, но вполне довольствуется и тем, чтобы наесться картошкой; она обожает меренги, но ежедневно объедается печеньем и пирожками; она готова взобраться на смазанный маслом шест за бутылкой шампанского, но не отказывается и от кружки сидра.
   Вы не хуже меня знаете, господа, что, угостив гризетку изысканным обедом, вы не должны думать, что ее аппетит утолен. Если вы находитесь за городом, то при выходе из-за стола гризетка предложит вам купить миндальных печений и съест их несколько десятков; потом она попросит молока и кусок ржаного хлеба, чтобы его в молоке намочить; потом она захочет вишен, потом пива и имбирных пряников. В Париже вам придется покупать ей ячменный сахар, сиропы, пунш и итальянский сыр.
 
   Отдадим должное парижской гризетке; она активна, резва, маняща, она провоцирует. Она не всегда хороша собой, но в ней есть некий — не знаю, как это назвать — шик, который всегда находит приверженцев.  С самыми простыми материалами она обращается так ловко, что вполне способна сшить себе хорошенький наряд; она часто носит фартук и почти всегда чепец, при этом редко надевает себе на голову что-то другое и поступает умно, ибо ее лицо, очаровательное в чепце, теряет большую часть своего очарования под капотом – разве что это капот-биби, который не выступает дальше кончика ее носа.
   Гризетка, как правило - модистка или прачка, или портниха, или вышивальщица, или полировщица, или она нанизывает жемчуг, или делает еще что-нибудь – у нее всегда есть какое-то ремесло. Правда, она редко им занимается. Предложите ей поездку в деревню, прогулку на осле, холостяцкий завтрак, ужин в «La Chaumiere», билет на спектакль – и прилавок, мастерская или рабочий стол тут же отодвинутся на второй план.

   Пока у нее есть возможность развлекаться, она не станет думать ни о чем другом; но когда у ее возлюбленного нет ни су, она вернется к своей работе так же непринужденно, как если бы она собиралась пообедать у Пассуара или станцевать канкан в Шато-Руж, ибо, господа, вы можете быть уверены в одном: гризетка — философ, она ценит вещи такими, какими они являются ей, деньги ценит за то, что на них можно что-то купить, а мужчин – за то, что они для нее делают.

   В течении недели или двух она влюблена со всей страстью; после чего ей кажется, что это – на всю жизнь, и она предлагает своему возлюбленному отправиться жить на необитаемый остров, как робинзоны, и питаться там моллюсками и сырыми овощами. Она очень любит редис и устрицы, поэтому думает, что сможет приучить себя к такой диете; но через мгновение она забывает об этом и восклицает:
   – Ах! как бы я хотела жареной телятины и салата с гарниром из крутых яиц! Отвезите меня в Аньер, Додольф, и мы пообедаем там на открытом воздухе; я сорву несколько ромашек, – ромашки ведь никогда не лгут? – стану обрывать лепестки и узнаю ваши настоящие чувства. Если это окажется «страстная любовь», я поцелую вас в левый глаз; если они скажут, что вы меня совсем не любите, я уколю вас в ногу булавкой. Какие доказательства любви вам еще нужны?

   Однако Додольф не всегда бывает на высоте положения.
   – Вы говорите, у вас нет денег? – восклицает гризетка. – Ба! как это грустно, что всегда требуются деньги, чтобы жить и веселиться! Подождите минутку, у меня есть мериносовое платье и зимняя шаль; сейчас лето, так что они мне не нужны. Им будет лучше у моих теток, чем в моей комнате, потому что у меня дома водится моль; словом, там о них лучше позаботятся. И с тем, что я за них получу, мы сможем пойти и поразвлечься.
   Гризетка тут же осуществляет свой план: без сожаления и грусти она закладывает свою одежду. Если бы у нее были деньги, она бы, не колеблясь, отдала их своему возлюбленному. Поскольку она часто тратит все, что имеет он, ей кажется естественным тратить с ним все, что есть у нее: она не скупа, не экономна, не корыстна.

   Квартира гризетки — весьма любопытное место, но у нее не всегда есть своя квартира; часто она просто скитается то тут то там. Она может пробыть неделю у своего любовника, три недели у подружки, а остальное время – ночевать в кладовой у садовника или у консьержки. Когда у гризетки по какой-то причине есть собственное жилье и собственная мебель, сердце ее наполняется гордостью – даже если вся мебель состоит из койки, зеркала и одного сломанного стула. Ей доставляет удовольствие говорить: «Сегодня вечером я останусь дома» или: «Я не собираюсь выходить из дома завтра. Я решила перекрасить свою комнату; теперь все цвета в моде, особенно желтый; если краску хорошенько размазать по стенам, это произведёт больше эффекта, чем любая мебель».
   Это она пишет на своей двери испанским мелом, уходя: «Я у саседа, паниже етажом».
   Но гризетке не обязательно знать правила орфографии, и если бы она говорила на чистейшем французском, ее разговор, вероятно, казался бы менее забавным, ведь столько людей привлекают к себе именно своими несовершенствами.

   Иногда гризетка решается устроить вечеринку. Если она в подходящем настроении, то может пригласить к себе и до семи человек. В таких случаях кровать служит диваном, жалюзи — скамейками, кухонная плита — столом, а лампу с лестницы ставят на каминную полку вместо люстры; пунш варят в супнице, а чай – в кастрюле, пьют из чашек для яиц, на троих одна ложка, а шаль хозяйки служит и скатертью, и салфеткой для всего общества. Все это не мешает гостям хохотать и веселиться, ибо самое настоящее удовольствие не в том, что стоит больших денег. Максима эта не нова, но очень утешительна для тех, к кому не слишком благоволит судьба.
   …

   А теперь, господа,  я перехожу к последнему разделу моей трилогии – к лореткам, которые есть не что иное, как гризетки самого высокого ранга, гризетки первого сорта!
   Под этим я подразумеваю, что у лореток другой круг кавалеров: их, как правило, обхаживают модные светские львы, богатые франты, жокей-клуб, словом - господа, любящие свободно тратить деньги с женщинами и, главное, имеющие для этого средства.

   Лоретки обитают обычно на Шоссе д’Антен, в Новых Афинах, на Елисейских полях, в кварталах, где живут любители спорта, торговцы торфом или, если угодно, лошадьми. Встречаются они в довольно большом количестве и на вновь построенных улицах. Когда хороший дом в основном завершен, то есть, когда лестницы уже установлены и на верхние этажи можно пройти, хозяин сдает квартиры лореткам – как говорится, "для просушки стен". Они снимают изящные апартаменты, только что отделанные; все знают, что они не будут платить за аренду, но комнаты им сдаются, потому что они привлекают в дом людей, они привлекают других жильцов, не честных буржуа — нет, нет! – но всяких обеспеченных молодых людей, богатых старых холостяков, а иногда и мужчин с модными каретами.
   Кстати, в этом плане лоретка предельно откровенна. Одна из них осматривала красивый номер на улице Мазагран, когда консьерж, который, вероятно, не знал, с кем имеет дело, просто назвал ей цену, несколько раз при этом повторяя, что не может сдать квартиру дешевле, чем за полторы тысячи франков.
   Раздраженная его настырностью, лоретка уставилась на него, как на чудовище, и воскликнула:
   – Послушайте, мсье, с кем вы, по-вашему, говорите? Какая мне разница, сколько стоит ваша квартира, если я никогда не плачу?

   Лоретка стильно и кокетливо одевается, она оставляет за собой ароматный шлейф. У нее великолепные букеты, а перчатки — предмет ее особого внимания. Издали ее можно принять за знатную даму, но слушать, как она говорит, небезопасно: иллюзия сразу рассеивается, ибо ее язык гораздо менее безупречен, чем полировка ее сапог.
   Лоретка стремится затмить гризетку, на которую смотрит как бы свысока, хотя в действительности очень ей уступает. У нее нет любовника, у нее есть содержатель. И все же она не содержанка, ибо содержанка порой подолгу остается с одним и тем же мужчиной, в то время как лоретка постоянно меняет их.
   Гризетка любит молодых мужчин, лоретка предпочитает мужчин зрелого возраста.

   Ипподром и цирк Елисейских полей — это общественные места, особенно излюбленные лоретками. Днем они отправляются туда, чтобы полюбоваться смелыми всадниками, скачущими через преграды, или женщинами, управляющими колесницами на беговом круге.
   Публика на ипподроме, как правило, легкомысленная, щеголеватая и модная, – особенно в будние дни, – так что эти дамы почти наверняка окупят свои расходы.
   Вечером они идут в цирк полюбоваться на Боше* и в экстазе подпрыгивают на скамейках, когда его лошадь Ориоль совершает один головокружительный прыжок за другим. Лоретка не устает повторять своему "мужу" — так она называет своего очередного дружка — что не знает ничего прекрасней, чем лошади.

   Лоретка устраивает вечеринки, где всегда много мужчин и очень мало женщин. Здесь играют во все игры, от лото до ланскне*. Эти дамы страстно любят азартные игры; но когда они занимают свое место у зеленого стола, они говорят вам прямо, что намерены победить; это говорится специально, чтобы вы успели принять свои меры.
   Однажды во время игры в ланскне, хорошенькая лоретка держала банк, когда кто-то обнаружил, что она жульничает, в чем ее и обвинили. Нисколько не отрицая обвинения, она расхохоталась и возразила:
   – Боже! какая разница, возьму ли я ваши деньги этим способом или каким-то другим?

   Лоретка не знает ничего, кроме денег; не показывайся ей на глаза, если твой кошелек пуст, потому что ее любовь определенно следует за деньгами. Она не из тех женщин, которая станет закладывать свою одежду, только чтобы повеселиться с тобой.
   У лоретки красивая мебель, но она не платит за нее, также, как и за квартиру. Если вы отведете ее поужинать в ресторане, она начнет с того, что притворится скромницей. Она объявит, что не голодна, что ей не нравится то или это; одно блюдо делает ее больной, другое – вызывает отвращение. Но в конце концов она напивается, и у нее делается несварение желудка.

   Правильный метод, - по крайней мере, это мое мнение, - состоит в том, чтобы ангажировать лоретку на день, гризетку на месяц, а филетку на всю жизнь, – если, конечно, встретишь такую, которая в течение дня нашла время, чтобы одеться, привести в порядок волосы, сделать свою работу по дому, позавтракать, уследить за супом в кастрюле и завязать на ботинках шнурки. Ибо тогда вам откроется Феникс или восьмое чудо света.
   Подводя итог, можно сказать, что филетка жаждет возвышенных чувств, гризетка –удовольствий, лоретка – денег.
   … Смею надеяться, господа, что вы примете это поверхностную штудию о женщинах, вместо моих любовных приключений, тем более что судьба давно уже не была ко мне благосклонна, и у меня не было времени думать о любви. Поэтому я не мог рассказать вам ничего достойного внимания – после того, что имел удовольствие выслушать от вас.

***

1. Александр Дюма уже касался этой темы* – Думаю, Ал.Дюма в полной мере отдал должное этой теме, поскольку был большим любителем всех этих трех категорий женщин. (См "Три Дюма" Андре Моруа)
2. Ария Гвидо* ит. – «Увы, бежал он, словно призрачная тень!»
3. Франсуа Боше* – знаменитый французский наездник и мастер выездки. Его методы работы с лошадьми обсуждаются до сих пор.
4. Ланскне* – карточная игра.

_