Ведьма вологодская

  – Командир, подождите! Как я удачно на вас напоро… наткнулась, – Ива стояла перед мужчиной, хлопая своими глазищами, и делала вид, что смущенно (но преданно!) улыбается.
  – Чего тебе ещё? – невежливо буркнул Прокоп, понимая, что помощница сейчас будет что-то просить.
  – Командир, мне бы лётный комбинезо-он… – протянула гласную и закончила, всё ещё вся из себя смущенная донельзя – …чик.
  – Чего? – обалдел от просьбы Прокоп. – Я тут с какого бока? Тебе надо, ты и сделай.
  – Я со склада хочу. Из старых запасов. Аутентичный, – затараторила, вытягиваясь вверх, чуть ли не становясь на цыпочки, чтобы преданно и умоляюще заглядывать в глаза начальству. – Понимаете, мёрзну. Не подходит мне наш внутрикорабельный рекомендованный климат. А я девушка нежная, теплолюбивая, мне греться хочется. От вас же толку никакого…
  Прокоп не выдержал, рявкнул:
  – Прекратить валять дурака!
  Но тут же взял себя в руки, шумно выдохнул и немного помолчал, глядя на замершую перед ним девушку.
  – Извини… Ива, с чего ты решила цирк устроить?
  – Понимаешь, Прокоп, хочу я такой комбезик. Идёт он мне, я в виртуальной примерочной в нем покрутилась – хороша, аж сама в себя влюбилась. Помощник командира патрульного корабля, в исторической лётной форме… Смотрюсь ах-ре-нен-на!
  – Ну и закажи себе.
  – Ага, разбежалась. Настоящий – это же реликвия двухвековой давности. Но не музейная, а на складском хранении, что гораздо хуже. Тут моих полномочий недостаточно. Нужна твоя виза на моём требовании в хозчасть.
  – Вот это действительно «охренеть». Ладно, получи, – и командир пробубнил своё начальственное подтверждение запроса подчинённой на получение материальной ценности.
  – Прокоп – ты чудо! – Ива привстала на цыпочки и звонко поцеловала командира в щеку, – Я быренько!
  И чуть ли не вприпрыжку умчалась по длинному скучному коридору штаба базы, смущая здешних молодых парней наглой грацией.
  – Ведьма вологодская… – буркнул Прокоп.
  – Бирюк уральский, – звонким колокольчиком отозвалась помощница в его голове.

  Рейс намечался неординарный, поэтому командиров патрульный кораблей вызвали в штаб в натуральном виде – никакого головида и прочих удалённых доступов. Прокоп такого рода сборы называл «ужаленный доступ». Будь добр поедать начальство взглядом, изображать глубочайшее понимание и ещё большее проникновение в глубинные слои и «тайные интриги» предстоящего.
  Однако командир отряда, его замы, начальник штаба, даже главный психолог, съевшие не одну собаку на таких заданиях, не собирались отступать от многовековых традиций «накачек». Все всё знали, понимали, но роли свои отыгрывали согласно сценарию.
  В голове Прокопа крутились дурацкие слова песенки на какой-то древний народный мотив:
  «Сидела ворона,
  сидела ворона,
  сидела ворона
  на толстом суку.
  Держала ворона
  кус сыра в клюву…»

  На самом деле всё было весьма серьёзно.
  За календарный год человечество в норме теряло от десяти до пятнадцати космических кораблей. В основном с экипажами: шальные и романтичные разведчики-одиночки, туристы-экстремалы и прочие изыскатели приключений на свою жопу находили новые кротовьи норы и лезли в подпространство в самых неподходящих местах. Совались в области нестабильности, в тоннели с неопределенной локацией выхода, из которых даже не получали ответа от разведзондов.
  Дураков хватало. Все хотели переплюнуть галактов из старых цивилизаций Ядра и найти то, что никто до них не нашёл.
  Предупреждали, запрещали, блокировали помощников. Но неистребима тяга людей к открытию далей неведомых, манящих. И всё новые и новые изыскатели плевали на предупреждения и запреты, снимали блокировки, находя новые обходные пути.
  Нормальный–то космос дик и непокорен, а уж кипящее подпространство даже самые продвинутые галакты считают непознанным. Куда уж там молодой расе – человечеству, которую до сих пор за ручку водят.

  В этом земном году статистика вычертила на графике горб – за неполные одиннадцать месяцев пропало уже двадцать два корабля. Из них пять были найдены в виде обломков. Уже смоделированы постигшие их катастрофы, найдены причины – ничего сверхестественного, человеческий фактор, т.е. разгильдяйство превалирует. И никакие искины-пилоты не способны противостоять разрушительной силе пытливого ума и шаловливых ручек.
  По следам ещё доброго десятка пропаж идут поисковики, благо реальный космос и даже часть изнанки напичканы следящими комплексами: нашими, соседних цивилизаций, дружественных и не очень, но соблюдающих договоры. И, само собой, галактов.
  Однако последние три корабля пропали в секторе ответственности базы Прокопа. По маршрутам двух больших туристических яхт уже пошли серьёзные поисковые отряды. Третья потеряшка – небольшая семейная скорлупка не вышла на контрольную связь буквально неделю назад. Патрули прошли несколько кротовьих нор в заявленных пропаданцами областях полётов, опросили контрольные буи и растерялись – эта бесстрашная семейка пошла в сторону космического заповедника в нейтральной зоне.
  Зона была своеобразным буфером между человеческой и «волчьей» цивилизациями. Соваться туда не рекомендовалось, но и строгого запрета наложено не было. Зона была объёмной, ею огородили «волков» ещё старые галакты. А когда человечество пододвинуло свой фронтир к нежелательной границе, предупредили людей, что не стоит соваться к «волкам» в пасть. Человечество к тому моменту через ряд пограничных инцидентов уже само поняло, что бессмысленно пытаться наладить контакты с такими дурацкими соседями – мало того, что агрессивные «волки» постоянно воевали с соседями, так ещё считали не просто приемлемым, а нормальным поедать других разумных. Бывшие хищники научились перерабатывать тела чужаков, приспосабливая к своему метаболизму, и в период своего выхода в космос со вкусом выели несколько соседних более слабых цивилизаций. Были пойманы на этом, ограничены в правах, по сути, заперты в своём секторе космоса и регулярно подвергались обработке старыми расами с целью перестройки их мировоззрения. Но этот тонкий процесс шёл уже давно, а конца ему что-то не видно.
  Поэтому корабли людей не спешили забредать в нейтральную пограничную зону с недоброй репутацией.
  Не спешили бы, если бы не несколько шикарных заповедников в этой области космоса. Семь великолепных звёздных систем с планетами, поясами астероидов, кометными роями и прочими прелестями так и манили туристов.
  В итоге три пропажи: две группы по доброй сотне человек каждая и семья из двух взрослых с двумя детьми на границе с «волками».

  Прокоп давно всё понял, проникся и слушал проникновенные речи начальства, мечтая поскорее убраться из этого занудного действа. Мысли его всё чаще уходили от героического поиска и обязательного преодоления тягот службы в сторону сытного обеда.
  Каких тягот? Ну, каких-то. Уставных. Но это несущественно, если не считать тягот службы в компании Ивы.
  Зато обед всё больше и больше занимал воображение старого (сороковник уже!) утомленного жизнью патрульного.
  Обед – это… Это полезно! Для души и для тела.
  Прокоп очень любил полезную еду. А полезная еда – это еда, поданная вовремя. Вся остальная пища вредная. Ведёт к психозам, язвам, разводам и пропускам важных моментов в прямых спортивных трансляциях. Одна из самых вредных – ресторанная. Мало того, что блюда запаздывают, так они ещё и дорогие!
  В общем:
  «Сидела ворона,
  сидела ворона,
  сидела ворона
  на толстом суку.
  Держала ворона
  кус сыра в клюву…»

  На грешную землю… В мягкое кресло комнаты заседаний Прокопа вернул зачитанный командиром отряда приказ. Отряд в наиболее вероятных секторах нахождения семейной яхты формировал мощную группу поиска из доброго десятка патрульных корветов, способных автономно уйти через опасные подпространственные тоннели в неведомые дали на большой срок. Часть патрульных катеров выстреливалась в виде рассеянного пучка в нейтральную зону для свободного поиска. Энергетическое оружие всех кораблей заряжалось по максимуму.
  Прокоп о подобных случаях знал из истории, но на его памяти такого не случалось.
  Вот тебе и Ива с её тёплым комбинезончиком. И не говорите, что она не знала о приказе. Помощники узнают о таком первыми, корабли целиком на их плечах.

  Иву Прокоп заказал себе сразу, как только сдал все экзамены на звание командира патрульного корабля и получил назначение на конкретный корабль. Чего и кого только не придумывают себе командиры кораблей в помощники: от сказочных, мифических персонажей до одушевлённых предметов. Но многие предпочитает помощников в человеческом облике. Материализованный образ искусственного интеллекта корабля в виде члена экипажа – что может быть естественнее?
  Особенно на патрульном катере: вроде бы есть ещё один человек, с которым можно общаться по-людски.
  Конечно, патрульным в штатной спокойной обстановке, из которой и состоит их служба, частенько везёт на попутчиков – с разрешения Службы не запрещено брать на борт определенное количество проверенных и допущенных туристов: всяких заумных исследователей-одиночек и прочих писателей, жаждущих тишины и уединения. Случалось и Прокопу возить таковых по пространству. Попадались интересные человеки. С двумя даже завязал дружбу, бывал у них в гостях, был представлен чадам и домочадцам.
Но нужен был кто-то ещё на борту. Не неведома зверушка, а человек. Достаточно близкий, и в то же время самостоятельный.

  Прокоп пообщался с корабельным искином, с психологами, и фирма вместе с кораблём сотворили ему помощника в лице Иветты, Ивы. В меру симпатичная девушка годиков под двадцать… тридцать… сорок с гаком. Тут некоторые столетние ненаигравшиеся тётеньки… и дяденьки… под тинок косят – поди разберись, кому и сколько на самом деле годиков стукнуло.
  Длина и колер волос, цвет глаз, маникюр, макияж, брови, тату, шрамирование и прочие украшательства-устрашательства, пережитки пещерных времён и воплощения подростковых комплексов – по её настроению, по сезону, по моде и причудливым капризам. К примеру, в прошлом сезоне в моде были дамские бородки-эспаньолки – носила. Или недавно отмочила – предстала в образе Медузы Горгоны. Натуральным образом, с кучей извивающихся змей вместо волос на голове. Прокоп мысленно плевался, но молчал. Ива же настойчиво интересовалась его мнением, пытаясь выжать из него эмоции. Поначалу Прокоп многое списывал на подростковые метания, на поиски себя. Потом понял – дитятко себя давно нашло, теперь тестирует его на прочность и пристрастия.

  Но черты её лица были неизменными: большие миндалевидные глаза, высокие скулы – азиатчинка.  Но нос прямой, с легкой горбинкой, подростковая припухлость губ. Спортивного телосложения. Конечно, пониже его ростом, Прокоп-то – верста коломенская.
  Умненькая… Умная – по техзаданию, насмешливая до ехидности – это в спецификации не оговаривалось, местами самоуверенная – вообще-то нужное свойство для помощников, не сразу соглашающаяся с командиром даже по служебным вопросам – а это прямой прокол создателей, заводской брак.
  Когда он первый раз во время спора в сердцах назвал её ведьмой, Ива удивлённо задрала бровь:
  – Это пуркуа же?
  – Возьми левую ладонь правой рукой. Взяла? Загибай пальцы. Во-первых, умная. Во-вторых, красивая. Третье –  с хорошей фигурой. Четвёртое –  ешь все и не толстеешь…
  – Не оригинально, это древний анекдот! И, мы, девушки, все такие.
  – Я не закончил. Пятое – характер, как у моей первой жены…
  – Сам выбирал! Не долюбил, значит, не довыяснил отношения?
  – Ты можешь не перебивать? Шестое – характер, как у моей второй жены.
  – И она тоже? Ты заказал себе копию жён? Я не оригинальная? Это… Это мерзко! И ты собираешься на мне отыграться за свою неспособность быть мужиком?  Ты сейчас всех своих б… леди перечислять будешь?
  – Седьмое – ты портишь мне жизнь уже год. Это достаточный срок, чтобы понять, что ты ведьма.
  – Понял он, как же, – фыркнула и ушла, на всякий случай всем своим видом вывесив для непонятливого мужика сигнальный флаг «Я обиделась».
  И это при том, что Прокоп просто заменил термин «стерва» на дающий большей простор для фантазии – «ведьма».
 
  На самом деле Ива считала своего командира человеком, способным на гораздо большее, верила в него, как в бога – это можно списать на служебный функционал, но чисто по-женски поругивала его за отсутствие честолюбия – в сорок лет обычный патрульный, даже не командир звена. Иногда даже стервозно скандалила и обижалась на его нежелание подняться выше.
  Получается, что Прокоп, как он и сказал, собственными (почти) руками создал себе копию своих двух женщин, на которых ему не посчастливилось быть женатым и с которыми ему все же посчастливилось развестись.
  Иногда Покоп жалел, что при сотворении своей помощницы поддался тогдашнему модному поветрию – создавать искусственных людей с биологическим мозгом. Конечно, такой мозг – отнюдь не копия человеческого: быстро обучаемый, с мощными вычислительными способностями, с интерфейсом для связи с искинами. Но всё же биологический, то есть способный на эмоции. И тело тоже биологическое… Но всё, что можно усилено и укреплено: мышцы-связки, кости, регенерация тканей. Так Ива могла усилием воли шейными мышцами пережать у себя порванную сонную артерию. Само собой разумеется, что поднята проводимость нервной системы. Роскошное тело, с какой стороны ни глянь. Сексапильное – грешен, намекнул в спецификации, что ему приятно будет видеть такую помощницу. Прокоп смотрел – и не мог наглядеться.
  И дернул же его чёрт повестись на создание помощницы – искусственного человека.

  Проблема с этим мозгом в таком взрослом женском теле выявилась сразу – детский. С точки зрения социализации, понимания сложности и нюансов отношений между людьми, морали. Высококвалифицированный специалист, учёный и неубиваемый воин с ребёнком в одном флаконе. Увы, биомозг требовал времени на обучение людскости. Тут Прокопу никто не мог помочь. Книг, фильмов и заумных знаний море. К изделию прилагались терабайты инструкций и руководств, ведущий психолог проекта от себя подкинула  дополнительные методички по общению и обучению.
  Методички… Люди самих себя понять-то никак не могут.

  Учил Иву, как мог, пытаясь отвечать на её детские вопросы о взрослой жизни. Мучился страшно. Со своими собственными детьми было проще, тем более, что они остались с бывшими женами, общение идёт дистанционно.
  Попробуй попытаться объяснить ребёнку-вундеркинду, почему Отелло задушил свою любимую жену. Он же любил её! Так почему? И Прокоп начинал рассказывать о сложности отношений, о ревности, о неуверенности и самоедстве некоторых мужских особей. Ива слушала Прокопа, хлопала красивыми глазками, но смотрела на него пристально и делала какие-то неясные выводы.
  – Прокоп, я всё знаю о ревности…
  Далее от неё последовала лекция о биохимии процесса, о вторичных психических процессах, обратных положительных и отрицательных связей органов тела с мозгом и прочая заумь. О гендерном различии ревности, обусловленном гормональной разностью полов – тут Прокоп сильно удивился, ибо не знал об этом. Но личный опыт имелся – с первой женой погорел именно на этом.
  А Ива гнула своё:
  – Конечно, в далекой древности не было таблеток от ревности. Но Отелло же был разумным человеком, военачальником. Неужели он не мог провести логический анализ? Протестировать поведение жены… Почему?
  – По кочану! – как всякий нормальный отец срывался Прокоп на дитя-почемучку, – Вырастешь, влюбишься, поймёшь. Благо создатели позаботились о твоей гормональной тождественности с природными людьми.
  И позорно сбежал. Ивка за его спиной скорчила рожицу и показала «папке» язык.

  С точки зрения психологов-разработчиков такое поведение взрослеющего изделия было замечательным – искусственный человек научился иронично и даже саркастически реагировать, общаясь с обычным человеком.
  Способность воспринимать мир с юмором, вообще понимать юмор не дается при рождении. Воспитывается. Ива это знала и настойчиво требовала от Прокопа учить её и этому. Попытайтесь достучаться до безэмоционального искина с простеньким анекдотиком «Колобок повесился». Да, у него в инструкциях помечено, что это «человеческий анекдот третьего уровня», т. е. – для детей, только приобщающихся к пониманию структуры смешного на уровне простых парадоксов. Искин отреагирует правильно. Но бездушно.

  Прокоп обрадовался, когда Ива не улыбнулась этой шутке, а буркнула:
  – Бабкам и дамам на заметку: не хотите, чтобы ваш Колобок от вас укатился? В следующий раз пеките Кубик…
  Прокоп подумал, что седобородый анекдот о реконфигурации выпекаемого дитятки она могла тут же почерпнуть из доступной ей памяти искина. Или своей. Но так хотелось верилось, что придумала сама.
  – Сама придумала?
  – А… Ничего сложного – напрашивалось. Ведь логично.
  Вздохнула:
  – Хорошо ведь сказано. Но, увы, всё придумано до меня – я посмотрела. Прокоп, неужели ничего уже нового не придумать?
  – Почему же. Вот тебе: «В следующий раз пеките Иву. Она от вас не сбежит. Но достанет до печёнок».
  «Сидела ворона, сидела ворона…»
  Надулась, вывесила флаг «Сам дурак» и ушла в свой отсек. Отсек для вспомогательного… для эффектора искина корабля.

  На хрена человечество создало искусственных людей? Тут бы с обычными разобраться.

  На удивление всем на борту патрульного катера эта пара работала идеально: командир отлично понимал всё, что ему предлагала помощница, а Ива со стопроцентной уверенностью знала, какое решение примет Прокоп и загодя готовила всё, что от неё могло потребоваться для выполнения этого приказа.   
  Психологи хватались за голову и в любое бездельное время мучили тестами Прокопа, Иву, и на всякий случай себя. Убеждались в отличной слаженной работе командира и его помощницы, и, подменяя понимание ситуации умными профессиональными терминами, кропали статьи в профильные журналы, описывая этот казус.
  Прокоп посылал всех на… Ива ехидно смеялась – корабельный искин с помощью мощностей фирмы-производителя синтезировал своему командиру такого помощника, какой не был досконально описан в спецификации, но подходил ему. И был доведен до ума «ходовыми испытаниями».

  Прокоп жил – не тужил, погруженный в ЗОЖ. ЗОЖ – это такой образ жизни, который не ведет к диссонансу в тебе. То есть жил в миру со своим разумом и чувствами, не путая искусственную девушку с реальным человеком… Иногда и путая. Что думала Ива – неясно, вряд ли бы она могла досконально объяснить все сама даже с помощью породителя-искина, ибо женщина – всегда загадка.

  Прокопу как-то раз выдался случай показать своим детям любимый «крейсер». Близнецы, пятнадцатилетние сыновья от первого брака, тут же подружились с Ивой, а семилетняя Дашунька, дочка от второй жены, вообще прочно обосновалась на шее его помощницы, норовя загрести двужильную и неунывающую тётю Иву в личное пользование. Неизвестно, связывались ли с Ивой бывшие жёны сурового командира корабля, но всё-таки они должны были интересоваться у кого–то из взрослых, как там дети. И после визита детей Ива стала чаще попиливать нервы начальника на предмет «надо стремиться к большему, ты себя совсем запустил, другие вон уже какие должности занимают». Оставался один шаг до «с тобой жить невозможно, я ухожу».
  Всё это держало Прокопа в тонусе и не давало закиснуть. Как говорится, нашлась-таки стерва, которая отомстила за всех предыдущих: «ты у меня ещё сдохнешь от счастья!».

  Ива взрослела на глазах, обретая свой женский характер. Чем дальше, тем сложнее становилось Прокопу находить с ней общий язык в быту. А наглая девка – иногда Прокоп в сердцах даже так её называл, мысленно – как будто заразилась от его бывших, всё больше третировала своего командира. Разумом Прокоп понимал, что девушка пытается раскачать его, вывести из того сонного состояния спокойного прозябания, в которое он себя поместил. Но внутренне бунтовал – не надо мне ничего, мне и так хорошо. И чего ровно на заднице не сиделось? Получается, что создал сам себе человеческое воплощение своей недреманной совести.
  Ива же сначала по подростковой вредности, а потом по женской неопытности прибегала порой к анекдотическим методам воздействия на своего мужчину, преступно (по мнению Прокопа) забывая в тягучем быту патрульных полётов о том, что это не мужчина для её личного пользования, а командир, которому она обязана беспрекословно подчиняться.

  В прошлом году вдруг заявила:
  - Милый, хочу тебя обрадовать: моя мама прилетает. Ты не против, если она с нами поживёт?
  Прокоп остолбенел – какая мама? С какого дуба на его голову может рухнуть столь мистическое существо?
  Оказалось, что существо таковое имеется – ведущий психолог по работе с искусственными людьми фирмы, которая создала Иву. Научилось «изделие» юморить и ехидничать.
  «Мама», жизнерадостная пожилая дама опекала Иву в «детстве», закладывая аксиомы и постулаты в нового искусственного человека. Наверняка и некую отсебятину в «дочку» внедрила. Матери ведь всегда немалую часть себя отдают детям. А ты потом годами будишь воевать с этими фрагментами копии одной женщины в другой.
  Прокоп даже вспомнил такое слово, как «тёща». И содрогнулся – что, опять?
  К счастью, «мама» прогостила недолго. После её визита Ива стала заметно спокойнее, рассудочнее. Ушла избыточная подростковая вспыльчивость и притупился юношеский максимализм. Но теперь Ива гораздо более аргументированно пыталась переделать, перенастроить Прокопа. Заставить его поверить в себя и вернуться к более активному существованию.
  – Пойми, уйду я от тебя. Не могу видеть, как ты сонной мухой ползёшь по жизни.
  Уйдёт она, ага. Куда?

  Это случилось перед предыдущим патрулированием.
  – Всё, Прокоп – ухожу я от тебя. Тихо, тихо, не дёргайся. – Ива смотрела на него почти нежно, не пытаясь спровоцировать мужчину на конфликт. 
  – Э-э-э… Куда? – только и смог проблеять ошеломлённый Прокоп. Шуточки о том, что его личная помощница может куда-то уйти он всерьёз не воспринимал. Да. помощница – человек, но ведь не совсем. Ива –часть корабельного оборудования.
  – К Дику, на сотку семь. Я – к нему, его Джоанна – к тебе. Искины наших корабликов одной серии, очень похожи, связь с ними опробована. Мы с Джоан тоже в каком-то смысле «сёстры». Кстати, это открывает новые возможности работы в усиленном патруле – парой. Я начальству всё это уже доложила. ДиДи к обмену готовы, требуется только твоё согласие. Ведь ты не будешь возражать? Я же тебя конкретно задолбала?
  – Где ты набралась этой вульгарщины… – выдавил из себя Прокоп, – А если я против?
  – Нет, ты не против. Подумай, командир, ведь ты давно ищешь повод избавиться от меня, – и сверлила внимательным взглядом.
  «Похоже, что даже гипнотизирует, заставляя смириться. Надо бы доложить о таком поведении помощницы», – подумал Прокоп. Но ввязываться в ссору не хотелось, да и не было сил.
  – Подавай рапорт по форме. Укажи причины твоего решения. До конца дня я вынесу свой вердикт.

  И дал добро.
  Патрулирование с Джоанной было спокойным, размеренным. Можно сказать, сонным. Помощница не лезла к командиру с ненужными расспросами, не пыталась ехидничать, не вела душеспасительных бесед, не тормошила и не удивляла. Пару лет назад Прокоп был бы доволен – всё штатно, всё в норме. А сейчас…
  С какого времени ему стало скучно так жить? Ива, девочка, ты где?
  Прокоп подумал и решил, что он малость того – рехнулся. Или влюбился, что, собственно говоря, одно и то же. Ошеломляющее открытие.

  После патрулирования Ива вернулась так же обыденно, как и уходила.
  – Тоска сплошная этот Дик. Одно слово – Ричард, – выдала она своё эмоциональное резюме. – Пусть дальше молчат со своей меланхоличкой Жанкой в унисон.
  И ушла в свою каюту. Да, теперь отсек размещения для вспомогательного устройства корабля назывался именно так. И появление командира в этом девичьем уголке без разрешения его хозяйки не приветствовалось.
  «Дожили, искусственные люди третируют настоящих», – подумал Прокоп. Улыбка от уха до уха цвела на его лице. Похоже, он с воодушевлением предвкушал предстоящие наезды со стороны своей помощницы.

  Прокоп не знал, что Ива перед тем, как вернуться на корабль и войти в контакт с искином их стопятого, приняла таблетку от ревности. Спокойно получив полный отчёт о патрулировании и состоянии корабля, лишь затем начала прокручивать видео общения Прокопа с Жанкой. Командир с чужой бабой не спал! И вообще был с гадюкой холоден и безэмоционален.
  Теперь ей не надо было рыться в базах человеческих знаний, чтобы понять, что такое ревность. Ревность – это… это… гадское состояние, ну её ко всем чертям!

  Конечно, искин на корабле руководил всем, от навигации до приготовления пищи. Ива была его автономным рабочим органом-манипулятором, почти точной копией человека, т.е. без части ненужных физиологических систем. Или с урезанными. Если вкратце – едой она могла насладиться сполна, секс ей был не чужд - гормоны его требовали, гениталии имелись, но родить другого человека она не могла. Хотя наука и технологии были способны и эту функцию воспроизвести в искусственном человеке. Раз уж создан биомозг и биотело для андроидов, то почему бы не взять соматическую клетку и не превратить её в яйцеклетку? Наделить тело маткой и… И начинались морально-этические мучения человечества. С Ивой-то всё просто – у неё даже ДНК – творчество конструкторов в рамках законодательства.

  Причин, почему Прокоп «заказал» себе в помощницы биологическую женщину, он находил немало. Согласитесь, что заботливые человеческие руки лучше помогут выйти из анабиоза, подняться с «ложа забвения» после подпространственного перехода, рану (не дай, бог!) обработают. По любому лучше, чем гибкие конструкции из металла и пластика, которых на патрульном корабле тоже хватало с избытком.
  Если случится беда (какая?) и твоё тело придётся медленно восстанавливать, муторно подгружая в растущий мозг резервную копию твоей личности, все эти норовящие перемешаться слои памяти, то лучшей нянькой при возрождающемся человеке будет кто? Правильно – женщина. Если даже не любящая, то преданная тебе хотя бы по законам роботехники.
Восстановление человека – технология новая, не обкатанная. Не так давно галакты старых рас подсказали её человечеству, но детально не расписали. Заставили людей самим напрячься. Поэтому результаты пока что случались самые неожиданные.

  Облик того, кто рядом, наверняка играет важную роль при восстановлении. Вот ты воскрес, начинаешь осознавать-вспоминать. Всем же при новом рождении приятнее услышать ласковое слово из уст симпатичной девушки, чем речь из междометий от мужественного, но грубоватого дядьки: «Ух ты, ни хрена себе, ити его! Чтоб меня, бля, понимаешь!». Даже кошке ласковая женская речь приятнее. Конечно, если кошка хозяйкина, а не хозяина. Кошки – жутко ревнивые твари.
  А услышать что-то хорошее от Ивы – это же праздник, оргия кайфа. Тем более, что Ива на ласковые слова была скуповата, и если таковые и случалось ей произносить, то Прокоп тут же задумывался, в чём подвох?
  Обе жены, одна за другой, выработали в нём этот рефлекс. Две стервы, точнее ведьмы – одна мытищинская, другая иркутская. Так что к насмешкам вологодской у него был достаточный иммунитет.
  – Почему я вологодская? – как-то поинтересовалась Ива.
  – А чем тебя Вологда не устраивает? – вопросом на вопрос ответил Прокоп.
  – Всем устраивает, замечательный город, – пожала плечами помощница. – Мужчины там симпатичные, с харизмой. Не то, что некоторые. Ву компренэ?
  И улыбнулась показательно-мечтательно.
  – Стер… Ведьма, – привычно буркнул Прокоп. Не рассказывать же помощнице о своей первой любви.

  Заархивировать разум удавалось весьма точно, это показало восстановление на небелковые носители. А восстановить личность в белковом теле, в точной копии погибшего – пока что было чистым шаманством. Казалось бы, какая разница, как восстановить, если можно воссоздавать «твёрдые» копии. Ан нет, получаются личности без мотивации. Что даёт мотивацию? Эмоции, то есть биохимия. У Ивы это есть, но она не копия кого-то, она сама себе оригинал.
  Учёные активно экспериментировали с программированием мотиваций, эмоций. Как на уровне настоящих белковых тел, так и на уроне искусственно созданных. Увы, на данный момент получались лишь формальные копии «сархивированных» людей. Тяжело давалось науке воссоздание разумного белкового существа. Сотворить нового человека с нуля просто: одно неосторожное движение, и ты создал зиготу – пусковой механизм создания нового человека, ты – родитель. Но потом требуются годы «вызревания» разума у ребёнка.
  Появится у искусственного разума мотивация – возникнет небелковая, неорганическая жизнь. Старые галакты таковую уже создали, а человечество пока что плавало хрупким мозгом внутри твёрдой оболочки-черепа в легко засоряемой всякой дрянью жидкости. Какой дрянью? Пивка выпей, да-да, алкогольного, или хотя бы чашку кофе прими. Натурального, с кофеином.

  Прокоп вернулся из воспоминаний в сиюминутную реальность в тот момент, когда начальство зачитывало необычный пункт в приказе о предстоящем патрулировании.
  Неожиданностью было то, что в этот раз всех участников поисков в пограничной с «волками» зоне обязали сделать свежие копии личности. Это говорило о многом и настораживало.


  Патрулирование в нейтральной зоне было обыденно скучным. Корабль сканировал пространство в поисках следов пропавшей яхты, используя все свои немалые возможности. Прокоп бесконечно просматривал выдаваемые ему модели вероятных перемещений беспечной семейки. Пытался поставить себя то на место отца – семейного деспота, то представить себя в роли взбалмошной мамашки, то ныл от лица сына – юного покорителя Вселенной, то требовал посмотреть чужие солнышко и планетки, роняя девчачьи слёзки на отзывчивые сердца любящих родителей: «хочу, хочу, хочу!».
  Куда же их черти понесли? Куда?
  Он вываливал очередную эврику-траекторию на помощницу. Ива смотрела на него влюбленными глазами, восхищенно ахала и вдрызг разносила его версию: расход энергии, вектора, градиенты гравитации, радиационные пояса и прочая космическая пыль чётко говорили о том, что либо туда нельзя, либо не получится, либо искомое должно быть там-то и там-то. А в там-то того-то как раз нет.
  А где?
  Сплошная «сидела ворона».

  –  Ива, кстати, ты так и не показалась мне в раритетном комбинезоне. Когда на меня обрушится такое счастье?
  –  А– а… Какой-то он… Не комильфо. Я его Джоан подарила, у нас фигуры похожие. Нет, моя, конечно, идеальна, но и ей сгодится, скроет худые ноги. Ты замечал, что они у неё некрасивые?
  –  Гм...
  –  И не хрен пялиться на чужих баб!

  Наконец удалось красиво прыгнуть к краю поискового сектора. Пошли вдоль, принюхиваясь. Гончие искали след.

  Крупная удача набросилась на патруль буквально из-за угла, навалилась, подмяла под себя, заставив задыхаться от неожиданного открытия нового тоннеля в подпространстве. Плохонький тоннель, узкий, на грани устойчивости. Если бы не случайное возмущение где-то в его глубине, вызвавшее рябь вещества в здешнем космосе, то век будешь искать – не найдёшь. И – важно! – в веере возможных траекторий пропавшей яхты нашлись несколько треков, проходящих не просто рядом, а впритык – в десятках тысяч километров. У «пропаданцам» были большие шансы заметить вход в «кротовью нору» в подпространстве.
  Вскоре и следы пропажи обнаружились.
  Кинули в нору штатный одноразовый разведзонд. Такой не возвращается – энергии не хватает, не корабль всё же. Но эхосигнал зафиксировал проходимость тоннеля.
  – Ива, что делать будем? Стоит послать возвратный зонд? Или будем экономить энергию?
  – Нырять, командир!
  – А нестабильность?
  – Доли процента. Считай, полная проходимость. Да ты что, Прокоп, боишься?
  – Ни в жисть! Я вообще ничего и никого не боюсь, – гордо выдал командир.
  – Кроме меня, – скромно потупила взгляд.
  – Льсти себе, детка, льсти. Принимаю Командирское Решение на вход в тоннель.
  – Догадалась, что так решишь. Я уже маяки и сигнально-регистрационные буйки выставила.
  – Опережаешь события, непорядок. Ставлю на вид.
  – Как скажешь, мон женераль. Я вся твоя – владей.
  – Ох, доиграешься ты у меня, вологодская… Спишу на базу – пудри там мозги начальству.
  - А чо? Там мужчин много… – мечтательно закатила глаза, – настоящих!

  Да, именно так – Командирское Решение. Всем управляет на корабле искин. Он даже может чуть ли не мгновенно, не спрашивая мнения человека,  бросить его тело в анабиозную камеру, чтобы защитить хрупкую телесную оболочку разума от разрушающих внешних воздействий. По его команде сработают манипуляторы, волшебной молнией метнётся верная Ива, схватит, прикроет собой, разрушаясь, принося своё тело в жертву, усыпит, разместит в ложементе. Включатся антигравы, двигатели примут дополнительную энергию, преобразуя её в перемещение в пространстве. Человек – жуткий тормоз, катастрофически медленный. Очень хрупкий тормоз. Его беречь и спасать надо ежесекундно и еще чаще.
  Но куда идти, что делать – решает человек. Поэтому он командир корабля. Не пилот, не навигатор, ни инженер, ни ещё многие тысячи «не».  Может стать, по собственному желанию корабельным поваром, двойную котлету приготовить, или плеснуть в тарелку борща на три пальца. Кем ещё? Уборщиком–посудомойщиком? Живописцем? Художник Петров пишет «Автопортрет художника Сидорова»? Писателем бортовых журналов и донесений? Это если их командирская душа пожелать соизволит. Практика показывает, что таковые тоже встречаются.

  Бортовой разум вычислил траектории вхождения в тоннель, необходимый расход энергии, дал команду на консервацию биологических объектов. Прокоп послушно загрузился в свою анабиозную кабинку. Ива – в кабинку попроще. Суперженщина, но всё же её биологическая оболочка достаточно хрупкая, работа штучная, радующая глаз человеческих особей, портить не стоит.
  И наступил перерыв в сознании.

  Вышли из тоннеля аккуратно, получилось на малом ходу, но с полностью  активированной защитой корабля. Конечно, входы-выходы тоннелей в обычном пространстве не могут находиться рядом со значительными массами. Но на достаточно больших скоростях и элементарные частицы могут стать пулями, а уж какая-нибудь жутко разряженная пыль источит корабль в труху. А тут вообще выход, не знамо, куда.
  Оказалось, что знамо – впритык к границе нейтральной зоны. К границе дальней, т.е. «волчьей». И соседи были тут как тут – целый отряд кораблей медленно кружил, нацелившись на тоннель. Военных кораблей – пока Прокоп всплывал на поверхность жизни из анабиоза, приходил в себя, искин уже всё разглядел, проанализировал и вбил выводы в командирскую голову.
Выводы были не утешительными – по всему выходило, что «волчья» военная эскадра готовилась пройти через тоннель. А выйдет она даже не в нейтральной зоне – практически в космосе людей, где только несколько лёгких патрульных корабликов пытаются отыскать пропавшую яхту.
  Кстати, где же она? Остаточные следы ещё распознавались и говорили, что пропажа побывала здесь.
  – Связь, протоколы обмена?
  – Установлена, командир, запущены.
  – Видео-интерфейс?
  – Посмотри правее. Я вне зоны видимости для той стороны.
  Прокоп чуть развернул кресло и еле уловимо вздрогнул – на него смотрели несколько «волчьих» лиц. Конечно, голограммы. Конечно, морды – вытянутые пасти хищников с рядами клыков, предназначенных рвать тело жертвы. Морды добродушные, «улыбчатые» – примерно, как у собак хаски. Не зря эта раса у людей сразу получила название «волки».
  Прокоп тоже слегка растянул губы в улыбке, слегка приоткрыл рот, показывая зубы, следуя молчаливым подсказкам искина.
  И поприветствовал собеседников, сидящих на ложах-креслах в просторной каюте своего корабля, флагмана, как его определил искин. Похоже, это было помещение для членов стаи – родственников. Явно не командирская рубка, которую не стоит показывать чужакам. Общая семейная зала? Кают-компания, говоря флотским языком?
  Гуманоидами «волков» было трудно назвать, но всё же они были почти прямоходящими, передвигались на двух ногах-лапах, имели две руки с четырьмя когтистыми пальцами. Одеты-обуты однотипно, как бы в форму, что можно списать на военный характер корабля.
  Чётко можно было различить взрослых и подростков, чуть сложнее было выделить «мужчин» и «женщин». Непокрытые головы у всех почти полностью в сплошной короткой шерстке разных цветов (красятся?), кроме губ, кончиков носов и острых ушей, размещённых ближе к макушкам. Что-то в этих головах было древнеегипетское.
 
  Из-за разделяющего стороны расстояния диалог шёл с трёхсекундной задержкой, но строго по протоколу, согласованному ещё несколько десятков земных лет назад: кто, что, зачем. Слушали его внимательно.
  После того, как Прокоп разъяснил причину своего появления на границе «волчьего» сектора космоса, он спросил, не видели ли уважаемые соседи пропавшую яхту. На что получил чёткий ответ – нет.
  Это уже внушало серьёзные подозрения в искренности собеседников – следы пребывания яхты читались чётко.
  Прокоп попытался указать «волкам» на это, но тут Ива предупредила его, что имеются признаки активации энергетического оружия противной стороны. Пора было уносить ноги.
  Драпать? Успеет ли? А эта банда рванёт в тоннель за ним?
  «Сидела ворона… на толстом суку.
  Держала ворона кус сыра в клюву».

  Прокоп ещё колебался в принятии решения, когда в поле зрения появился «волчий» детёныш.
  Ребёнок был маленький, но уже самостоятельный. Одет в яркий, и совсем неформенный костюмчик. Он что-то держал в «руках». Вбежал-вломился, радостно вереща, и его тут же подхватила «волчиха», очевидно мамаша несмышлёныша.
  Прокоп не придал появлению этого персонажа никакого значения, продолжил разговор, задавая какие-то ненужные вопросы и давая такие же пустые ответы, мучительно пытаясь понять, что делать?
  – Командир, – раздалось в голове. – Ты видел, что было в руках у «волченка»?
  – Не разглядел.
  – Я рассмотрела и идентифицировала. Обычная куколка. Человеческая. Это детская игрушка с пропавшей яхты, она есть в списке корабельного оборудования. Понимаешь?
  – Да.
  Прокоп помолчал, мучительно думая.
  – Прокоп?
  – Шансов спасти людей, даже если они живы, нет. «Волки» собрали военную эскадру у вновь обнаруженного тоннеля. Они знают, куда он ведёт. Я им сам сказал, что с нашей стороны нет военного прикрытия выхода. В лучшем случае, они могут встретить ещё такой же патрульный катер. Нам против них не выстоять и четверти часа. Нас сотрут в пыль и вломятся в наш космос чуть ли не до поселений нашего сектора. Устроят рейд, они давно на людей обижены, мы же поддержали общегалактическую пространственную изоляцию их расы. Я всё правильно понимаю?
  Обмен шёл по внутреннему интерфейсу командира с помощником, враг слышал только акустику корабельной каюты.
  – Ты всё правильно понимаешь. Вероятность развития событий по такому сценарию выше 99 процентов.
  – Вопрос: если мы войдём в нору и мгновенно используем весь запас энергии корабля, то схлопнет ли этот взрыв проклятый тоннель? Он же на грани стабильности.
  Ответ прозвучал сразу, очевидно был заготовлен:
  – Да.
  – Тогда я отдаю командирский приказ на такое действие.
  – Приказ принят, зафиксирован, исполняется с максимальной эффективностью для достижения поставленной цели.

  Корабль задрожал, выплёскивая энергию в обратный ход и в защитные экраны – надо было ещё продержаться какое-то время.
  Тело человека налилось неподъемной тяжестью, дышать стало очень сложно. До кабин забвения уже не добраться, да и незачем. В глазах Прокопа померк свет, возможно, лопались сосуды. Но скорее всего, освещение в рубке было отключено за ненадобностью. Пришла пора помирать.
  На внутреннем интерфейсе заговорила Ива:
  – Прокоп… милый… ты, когда восстановишься там, на базе, вспоминай меня. Хотя бы иногда. Я ведь не воскресну. Уйду вместе с кораблём.
  – Разве тебя забудешь? Ты – часть меня, мой ангел–хулитель. Собирательный образ моей женщины. Буду жив – восстановлю тебя. Все, что о тебе вспомню, расскажу тебе новой. Будешь ещё лучше, ещё ехиднее. Я ещё найду мотивацию для твоей человеческой жизни. Ведьма вологодская…
 
  По потолку хаотически трясущегося коридора, ставшего полом, ползло изломанное женское тело. Окровавленными пальцами одной руки тело цеплялось, за что могло, и подтягивало к дальнему люку себя и свою ношу. Ноша была прижата к телу и укутана в переплетение ног и второй руки. Эта «корзина» из человеческого тела упруго амортизировала рывки-спазмы коридора, стараясь сохранить голову ноши. Но всё меньше сил и целых деталей оставалось в этой «корзине».
  Коридор вел к спасательной шлюпке. Автоматика корабля не успела перебросить туда людей. Первая же «судорга» тоннеля вывела её из строя. Да и было неизвестно, успеет ли спасательная скорлупка пройти тоннель и выскочить из него. До шлюпки оставались считанные метры, а сколько времени оставалось до фатального искривления пространства, не знал никто, даже искин. Тем более, что он уже не существовал, так что и капсулу надо было активировать вручную.
  – Уцелеем, заберу у Жанки комбезик… он мне больше идёт… – шептало тело, – Ты только не умирай. Слышишь? Умрешь – и не вспомнишь меня потом. Все вы мужики одинаковы – так в книгах написано и бабы на форумах говорят. Ты у меня выживешь… Любимый.


  – Куда пойдем? В ресторан базы или закажем обед в каюты?
  Два новичка-патрульных, свежие выпускницы академии, вышли из кабинета заместителя начальника базы. Самого начальника не было – по слухам, обкатывал новый патрульный корвет, так что по прибытии к месту службы пришлось представляться заму.
  – Пошли в ресторан. Надо обживаться, знакомства заводить. Друзей.
  И девушки направились по коридору в направлении «от начальства подальше, к кухне поближе». Но ушли недалеко – коридор запрудила группа из нескольких патрульных в лётной форме. Среди них выделялась гибкая стройная девушка в винтажном форменном комбинезоне. Она грациозно семенила вслед за высоким суровым мужчиной, бодро шагавшем впереди всех.
  – Господин начальник базы! Разрешите доложить! Корабль готов полностью. Я должна лететь на этом корвете. Обязана!
  – Прекратить нытьё! Без помощника выпускать тебя не имею права.
  – У меня есть помощник! Я его протестировала – прекрасное изделие.
  – Какой ещё помощник?
  – Кот Матроскин, сэр. Это персонаж древнего анимэ. Очень яркий кот, вдумчивый, полосатый…
  Быстро шагавший начальник как с разбегу на стену налетел. Остолбенел, попытался что-то сказать, налился багровой краснотой и тихо заорал:
  – Какой! Ещё! Кот! Матроскин! Почему без моего разрешения!!! Вы что себе позволяете, стажёр?
  – Виновата. Я вам докладывала, – девушка вытянулась по стойке смирно перед рассвирепевшим начальством, – …в приватной обстановке. Вы, очевидно, запамятовали… или не слушали меня!
  Глаза провинившейся сузились, на лице заиграли желваки. Похоже, обвинения становились обоюдными.
  – Господа, пройдите в мой кабинет, сейчас я подойду, подведём итоги пробного полёта.
  Патрульные переглянулись и потопали по коридору. Новички затаили дыхание и прижались спинами к стене в рекреационном уголке с декоративным деревом и аквариумом.
  – Ты меня никогда не слушаешь!
  – Когда ты перестанешь самоуправничать?
  Возмущенные реплики прозвучали одновременно.
  – Это они? Прокоп с Иветтой? – шёпотом спросила новенькая подругу.
  – Они! Легендарные!
  – Комбезик – отпад…
  – Смотри, новенькие обручальные кольца. И где она такой откопала?
  – Ему лет триста. Нигде не сообщалось об их женитьбе. Не красавец, но чувствуется – мужик.
  – А кто сообщать должен? Что тут такого: человек и и-человек. Я видела такой в атласе исторической формы патрулей.
  – Мне бы очень подошёл…
  – Муж или комбезик?

  Семейная разборка шла полным ходом. Эхо шёпота на повышенных тонах гулко носилось по коридору.
  – Не пущу! С непроверенным помощником не пущу. И не проси.
  – Пень замшелый. Перестраховщик. Тугодум. Тебя же кто-то выпустил вместе со мной. А чем я была тогда, в первом нашем полёте? Кем? Ребёнком-компьютером.
  – Ива, лапушка. Но это же первый полёт искусственного человека в роли командира корабля. Патрульного! Сразу в поиск! На тебя же всё человечество будет смотреть. Случись что, тебе Решение принимать, а тут какой-то Матроскин…
  – А на кого ещё человечеству смотреть, если не на меня? Ведь хороша же, да? А ещё с котиком размером с тигра. Умным, наглым. Человечество будет в восторге! Прокопчик, милый… Хочешь поцелую?
  Не дожидаясь ответа сурового начальника, девушка привстала на цыпочки и впилась поцелуем в губы несговорчивого мужчины. Мужчина растаял на глазах.
  – Ладно, лети со своим Матроскиным. Только без шуточек, помни, что фрагменты записи полёта будут показаны по глобальному инфообмену.
  – Не бзд… не боись, мон женераль! Всё будет правильно и красиво.
  – Не сомневаюсь. Ты только прикрути жаргончик свой дурацкий…
  – А ты прими таблетку от ревности, а то как-то нехорошо набычился.
  – Ива, я серьёзно!
  Опять поцеловались. С молодожёнами случается.
  – Знаешь, милый, е собиралась тебя заранее пугать, но раз ты такой сговорчивый. Я тут прикинула – через два года начальник нашего отряда уйдёт на повышение, его уже начали тянуть в Штаб. Ты – самый вероятный кандидат на его место. А нашу базу сдашь мне…
  – Зайка, ты что, как я тебя одну оставлю? Я там, а жена здесь?
  – Ага! То, что ты будешь начальником отряда, воспринял нормально. Не брыкался. Растёшь, Прокоп, не бежишь от трудностей и новых дел.
  – Да хрен с ними, с трудностями! Как мы по отдельности будем? Мы же семья, больше того – слаженный экипаж.
  – Тебе повод лишний раз с инспекцией на базу прилететь, а мне – на доклад к тебе выскочить. Верная жена тебя и там достанет!
  – Вот ведьма-то…
  – Не забывай – Вологдская! Там все такие.

  «Сидела ворона,
  сидела ворона,
  сидела ворона
  на толстом суку.
  Держала ворона
  кус сыра в клюву.

  Лисица бежала,
  лисица бежала…»